Герб России – орел с двумя головами. Помимо пошловато-поверхностного намека на охранительную функцию (одна голова стережет запад, вторая караулит восток) есть в этом знаке глубинный смысл – раздвоенность. В России всегда существовали и существуют две группы людей, которые живут совершенно по-разному. Согласно данным официальной статистики, первую составляют 86 процентов населения, вторую – 14. В периоды особого мракобесия и невежества соотношение меняется до девяноста восьми к двум. Некоторые теоретики, когда рассуждают в общем и целом, отводят малой группе ведущую роль в истории. Эта небольшая, но активная в интеллектуальном и морально-волевом аспектах "могучая кучка" занимает место на вершине пирамиды. Ее главным отличительным признаком является готовность жертвовать собой, чтобы отстоять и реализовать свои права, идеи, решения. Именно активному меньшинству мы обязаны движением вверх и вперед: от права первой ночи до билля о правах, от лопат и тележек до робототехники, от средней продолжительности жизни в 35 лет к 80 годам.

Остальные в это время варятся в потребительско-бытовом бульоне: зарабатывают, тратят, меряются различными частями тела, вырубают леса, вырабатывают CO₂ и другие отходы, в зависимости от потенциала страны и эпохи. Их социальная жизнь бессознательна, историческая роль ничтожна. Именно здесь, в перегнивающих недрах ничтожности и бессознательности, вызревали и вызревают проблемы человеческого рода.

В России тоже есть такая пирамида, но она перевернута вершиной вниз. В России доминирует нетворческое, невежественное, но шумное и аллергичное к переменам большинство. Меньшинств здесь не любят – за особость и непохожесть, за сомнения, за отсутствие суеверий. За отказ от возвращения на родину – в предрожденное состояние, в теплую утробу и сытый сон. Что касается активного меньшинства, то оно распылено по всему объему пирамиды, но неравномерно. Чем выше к вершине, тем представителей этой группы населения меньше. Тот, кто когда-нибудь ходил на так называемые массовые мероприятия, знает, как трудно отыскать там представителей "движущей части общества". Есть исключения, но правила нет.

На уличных пикетах известных людей не бывает совсем. Припоминается два случая, да и то в качестве анекдота. Домашнее селфи "Мне неуютно в этой стране" от Бориса Акунина, создателя обаятельного держиморды Фандорина. И одиночный офисный пикет от Федора Бондарчука: "Кадыров патриот России".

Какой-то негодяй назвал протесты 2011 года "революцией шуб". Это ложь. На марши и митинги выходили в основном люди свободных профессий и бюджетники. Люди в шубах в это время сидели в джипах, с безопасного расстояния наблюдая за развитием событий. Прикидывали, что выгодней: продолжать выводить бабки в офшоры или пожертвовать копеечку на "движуху". Победили жадность и осторожность – здравый смысл класса лавочников. Но вопреки здравому смыслу их ларьки были снесены все равно.

Не случилось революции в России. Мирной, эстетически изящной, без грязи и крови. Не исключено, что на пороге другая: колбасно-кровавая. Когда пищеварительные соки восьмидесяти шести процентов доберутся до мозга, все 86 вытащат телевизионный шнур из уха и выйдут на улицу. Перерабатывать власть в колбасу. С элементами ботокса. Каким бы странным это ни казалось, но именно выбор способа смены власти (мирная революция или бунт и погром) – главный критерий, отличающий меньшинство от большинства.

Иногда у некоторых возникает искушение разделить Россию по количеству голов на гербе, не нарушая территориальной целостности страны. Развести по границе непонимания-противостояния 14 "активных" и 86 "стабильных" процентов, чтобы дать возможность каждой группе жить по тем правилам, которые она в состоянии понять и исполнять. В "большой" России все останется, как "при бабушке". Государство в форме наблюдательно-буровой вышки. Несменяемая власть, вранье, коррупция, чванство, холуйство. Конституция как отрывной астрологический календарь. Триумф единомыслия. Ржаво-черный мир георгиевских лент и пиджаков. Ведущий телеистерик в платье гейши и шиньоне Кобзона будет неистово бесноваться вместе со всем бабуиноподобным бэкграундом. Мы победили, хозяин! Дай нам хлеба, хозяин. Дай зрелищ кровавых. Похвали нас! Накажи нас!

Но тут начнутся проблемы. С хлебом плохо. Зрелища зрелищны недостаточно: нет врага – 14 процентов живут параллельно. Нет врага у границ, на работе, дома. А писать хочется. Жанр доносов только входит в стадию ренессанса. Без врага реально не выжить. Его будут искать. И найдут. Ура-ура-патриотичное ура-ура-большинство обнаружит в своих рядах недостаточно ура-патриотичное ура-меньшинство. Расправа не прибавит хлеба, но даст некоторую отсрочку, прежде чем восторженный лозунг "Да здравствует Владимир Владимирович, да здравствует колбаса!" сменится злобным: "Я ведь тебя зубами загрызу, слышишь, Володенька!"

Руководством к действию у "маленькой" России будет право. Внешнее –международное, внутреннее (Конституция без яровых и озимых поправок) и внутреннейшее (тот самый нравственный закон, который живет внутри нас, о котором написано во всех главных Книгах). Все бы хорошо, но что-то подсказывает: в один прекрасный день в "маленькой" России появятся свои 86 и 14. Гендерных различий нет, зато есть снобизм и размножение посредством деления. И в "маленькой" России все начнется сначала.

Согласно данным последнего опроса «Левада-центра», число полностью доверяющих Владимиру Путину граждан сократилось на 5% (до 21%), число тех, кто «скорее доверяет» - с 57% до 52%. В совокупность падение рейтинга составило 10%.

Виталий Щигельский – петербургский прозаик и политический комментатор