Двадцать лет тому назад профессор Сэмюэль Хантингтон опубликовал свою знаменитую книгу "Столкновение цивилизаций и преобразование мирового порядка". Гарвардский политолог предположил, что главные конфликты современной истории будут происходить не столько между отдельными странами, сколько между цивилизациями – совокупностями людей, объединенных не государственными границами, а культурной идентичностью. Страны, на территории которых представлена не единственная цивилизация, Хантингтон назвал расколотыми.

В этой связи он упомянул и об Украине: "…Украина – это расколотая страна с двумя различными культурами. Линия разлома между цивилизациями, отделяющая Запад от православия, проходит прямо по ее центру вот уже несколько столетий". Впрочем, по его мнению, вооруженное столкновение цивилизаций в Украине было бы маловероятным – по крайней мере, в то время.

К сожалению, военный конфликт в Украине все-таки стал реальностью. Соответствующие цивилизации – одна с Запада, другая с Востока – сегодня активно помогают его участникам: кто деньгами, кто дипломатической поддержкой, кто оружием, а кто и вводом войск под видом "отпускников-добровольцев". Война то затухает, то вновь разгорается – с гибелью тысяч людей, с десятками тысяч раненых, с сотнями тысяч беженцев и – уже! – с серьезными территориальными потерями для Украины.

Какие бедствия эта война еще принесет в будущем и чем она закончится, не знает никто. Но в прошлом подобные события неоднократно случались и без конфликта цивилизаций – при распаде колониальных империй. Раз за разом повторялось одно и то же: даже скончавшись, империя продолжала определять судьбу своих бывших колоний. Мертвый хватал живого.

Первой, в двадцатых годах XIX века, начала терять латиноамериканские колонии Испанская империя. При разделе ее наследства испаноговорящая Восточная провинция на севере нынешней Аргентины откололась от союза остальных провинций с центром в Буэнос-Айресе и вошла в состав португалоговорящей Бразилии (тогда еще части Португальской империи). Несогласные с этим революционеры вторглись в Восточную провинцию, провозгласили ее независимость от Бразилии (к тому времени развалилась уже и Португальская империя) и желание присоединиться назад к Аргентине. Началась трехлетняя война между Аргентиной, поддержавшей сепаратистов, и Бразилией. Последовавший мирный договор признал существование независимой испаноговорящей Восточной Республики Уругвай – провинция не досталась ни той, ни другой стороне. Спустя еще сорок лет бывшие враги объединились и втроем – Аргентина, Бразилия и Уругвай – напали на соседнюю Республику Парагвай, потерявшую в этой новой войне до 60 процентов населения.

Все участники междоусобных войн в тогдашней Латинской Америке были богобоязненными католиками (индейцы во внутриполитических разборках еще не участвовали), а их языки, испанский и португальский, различались едва ли больше, чем русский и украинский. Так что конфликта цивилизаций между ними не было, но было желание провести новые границы не так, как их когда-то установили европейские колонизаторы, а так, как хотелось им самим. Отсюда и войны – о всенародных референдумах в те времена не слыхали.

В стремлении захватить у соседей земли, оставшиеся бесхозными после ухода колонизаторов, православные не уступали католикам. К началу ХХ века когда-то великая Оттоманская империя еще существовала, но удерживать европейские колонии уже не могла. В Первой балканской войне 1912–13 годов союз православных государств – Сербии, Болгарии, Греции и Черногории – успешно вытеснил турок из Европы (за исключением района вокруг Стамбула). Но Болгария осталась недовольна, в частности, тем, как победители разделили обширную область Македонию, заселенную народом, этнически близким болгарам. Она начала скоротечную Вторую балканскую войну 1913 года против своих бывших союзников и проиграла. При этом больше других пострадали два славянских народа, принадлежащие вроде бы тоже к одной и той же цивилизации: всего за месяц военных действий погибли около 15 тысяч человек в болгарской армии и 7–8 тысяч – в сербской.

По итогам войны Македония оказалась, в основном, в составе Сербии и Греции. В 1946 году сербская часть Македонии стала одной из шести союзных республик Югославии – и единственной без вооруженной борьбы вышедшей из федерации в начале девяностых под названием Республика Македония (Греция этого названия так и не признала, настояв на том, чтобы в ООН страна официально фигурировала как "Бывшая югославская Республика Македония"). Как и в случае с Уругваем, спорная территория бывшей Оттоманской империи в конце концов стала независимой от тех, кто претендовал на нее столетие назад.

Большим кровопролитием сопровождалось изменение колониальных границ на других континентах. Один только раздел Индии и Пакистана в 1947 году обошелся не менее чем в миллион жертв. Гражданская война в Нигерии против сепаратистов народности ибо, попытавшихся провозгласить независимую Республику Биафра (1967–1970 год) унесла около 800 тысяч человек. Война за отделение Южного Судана от остальной страны тянулась с 1983 по 2005 год и стоила примерно два миллиона жизней. Но это был уже XXI век, и подавляющее большинство местного населения, принявшего участие в проведенном под эгидой ООН референдуме, высказалось за независимость Республики Южный Судан (2011 год). И сейчас на наших глазах идет отчаянная борьба за новые границы на Ближнем Востоке взамен начертанных когда-то колонизаторами для их подмандатных территорий: возникает независимое курдское государство; разваливаются на религиозно-этнические части Сирия и Ирак; даже Ливан, еще не так давно образец мирного сосуществования религий, балансирует на грани гражданской войны.

Следовательно, в пересмотре границ между частями рухнувших империй нет ничего нового или необычного. В бывших колониальных владениях в Африке и Азии он идет непрерывно и воспринимается как вполне естественный; зато в Европе существующие границы государств считаются незыблемыми. Хотя и они в свое время были проведены заново на обломках империй, распавшихся после Первой мировой войны – Германской, Австро-Венгерской, Российской, – а потом вновь перекроены по итогам Второй мировой. Десятки миллионов европейцев заплатили кровью за эти границы, и Хельсинкское соглашение 1975 года закрепило их нерушимость, сознательно закрыв глаза на то, что одна колониальная империя на восточных рубежах Европы тогда еще сохранялась – Советский Союз.

Колониями этой империи, прямой наследницы империи Российской, были, прежде всего, страны так называемого социалистического лагеря. Их границы, подтвержденные в Хельсинки, остались неизменными и после того, как империя рухнула, а советские войска из колоний ушли. Разве что ГДР исчезла, поглощенная ФРГ, а Словакия вышла из состава Чехословакии. В Югославии советские гарнизоны не стояли, но эта социалистическая страна сама была мини-империей – она тоже развалилась на части, которые, по общему правилу, немедленно начали воевать друг с другом за изменение границ. "Конфликт цивилизаций" между сербами-православными, хорватами-католиками и мусульманами – боснийцами и албанцами породил даже совсем новое, теперь частично признанное, государство Косово.

Национальные "социалистические республики" в составе СССР тоже были, по существу, колониями московской имперской власти. При фактическом отсутствии границ между ними в каждой из республик жили люди не только "титульной" национальности. Теперь границы, причем международно признанные, появились, а вместе с ними и возможность вытеснить "нетитульных" за пределы новорожденных государств. Начались столкновения; историки насчитывают следующие войны с применением тяжелого вооружения на постсоветском пространстве: карабахская, таджикская, южноосетинская, абхазская, приднестровская и две чеченские. Сюда нужно добавить и кратковременные вооруженные конфликты: между узбеками и таджиками; между киргизами и узбеками; между осетинами и ингушами; между чеченцами и дагестанцами – всего не менее двадцати. Изменились и границы: на карте бывшего Советского Союза появились Приднестровье, Абхазия, Южная Осетия. Эти территории, правда, международного признания не получили: соблюдение хельсинкского принципа нерушимости государственных границ вошло в противоречие с практикой пересмотра границ, оставленных империей (впрочем, в случае Косова этим принципом поступились).

В целом, раздел наследства бывшего СССР происходил по тем же старым лекалам исчезновения колониальных империй. И можно ожидать, что этот процесс далеко не закончен: московская власть и сейчас сохранила имперские инстинкты, а в Российской Федерации есть и Татарстан, и Сибирь, и Дальний Восток – все те же колониальные окраины.

Что же до теперешнего конфликта в Украине, то в 1996 году Сэмюэль Хантингтон предвидел два варианта его разрешения (если таковой конфликт возникнет). Один: "Раскол Украины по линии разлома на две части, восточная из которых войдет в состав России". И другой, по его мнению, более вероятный: "Украина останется единой, останется расколотой, останется независимой, и в целом будет тесно сотрудничать с Россией". Альтернативный вариант – единая независимая Украина отвернется от России и войдет в состав Европейского союза – им даже не рассматривался, как совершенно нереальный. За двадцать лет, конечно, многое изменилось, но географическое положение и многовековая история Украины остались прежними. Да и хватка мертвой советской империи еще не ослабела.

Григорий Никифорович – доктор биологических наук, кандидат физико-математических наук (Сент-Луис, США)