История с раскрытием “панамских архивов” по тысячам офшорных компаний сопровождается не только громкими отставками в разных странах, но и нарастающей волной заявлений об ужесточении регулирования этого бизнеса. Европейская комиссия уже пригрозила Панаме санкциями, если страна не поддержит международных усилий по борьбе с уклонением от уплаты налогов и “отмыванием” денег. Transparency International призвала международное сообщество к немедленным действиям, чтобы “тайные” офшоры оказались вне закона. В ответ один из основателей той самой панамской компании, архивы которой и были раскрыты, заявил, что крупнейшим источником “тайных” или фиктивных компаний остаются Европа и США. Впрочем, по обе стороны Атлантики существуют планы таких перемен в своем законодательстве, которые перекладывают бремя доказательств “чистоты” офшорных капиталов на их же владельцев. И со временем этот процесс может распространиться на другие страны, полагает московский юрист.

В России с 2013 года госслужащим запретили иметь зарубежные активы или банковские счета. В 2015 году новым законом российских граждан и предпринимателей обязали сообщать финансовым властям о своем офшорном бизнесе, если их доля в той или иной офшорной компании превышает 10% ее капитала.

Тем не менее, при соблюдении ряда обязательных требований само по себе участие в офшорных компаниях не противоречит действующему законодательству, поясняет ведущий юрист российской юридической компании “Пепеляев Групп” Петр Попов:

- Как заявил российский президент в известном послании, с которого, собственно, и началась в стране “деофшоризация”, “хотите в офшорах – пожалуйста, но деньги – сюда!” На практике это означает, что офшоры действительно можно создавать, но - для целей, не связанных с минимизацией налогов. Если офшор создан исключительно для того, чтобы платить меньше налогов, то так делать нельзя. Хотя непосредственно в законе это нигде не закреплено - это следует из практики. Если офшор создан для каких-то других целей - например, для применения иностранного права к сделкам, для защиты от рейдерских захватов, - и это может быть подтверждено (что цель действительно такая, а налоговая экономия не является исключительной или преимущественной целью создания офшора), то так делать можно. В отношении госслужащих и членов их семей ситуация иная, поскольку считается, что для них никакие бизнес-цели не актуальны и что они должны “Родине служить”… Поэтому и регулирование для них - более жесткое.

В российском законодательстве с января 2015 года существует понятие “контролируемая иностранная компания” (КИК). И прибыль такой компании, как можно понять, не облагается налогом в России, если она зарегистрирована в стране, с которой у России есть соглашение об обмене налоговой информацией. С другой стороны, в обнародованном на этой неделе призыве организации Transparency International к международному сообществу речь идет о необходимости принять меры в отношении “тайных” компаний. Если попытаться применить это понятие к российскому праву, то речь идет, в частности, о тех же офшорах, но зарегистрированных в странах, с которыми у России пока нет соглашения об обмене налоговой информацией? (Кстати, таких стран, если исходить из последнего списка Федеральной налоговой службы России (ФНС), утвержденного буквально в начале марта, - аж 111, то есть более половины от всех имеющихся в мире, плюс еще – 22 так называемых “территории”). Или, например, у России нет с ними соглашения об избежании двойного налогообложения?

- Ситуация чуть сложнее… В российском Налоговом кодексе условий, при которых прибыль иностранной компании, контролируемой российскими резидентами, не будет облагаться налогом, больше. Вопрос “облагается-не облагается” не исчерпывается лишь тем, есть или нет со страной соглашения об избежании двойного налогообложения или обеспечивается ли обмен информацией с российскими налоговыми органами. Скажем, чтобы прибыль не облагалась налогом, необходимо, чтобы такая компания именно в той стране и зарабатывала определенных видов доходов не менее 80%. Это так называемые “доходы от активной деятельности”, то есть не связанные с получением дивидендов, процентов или роялти… Другое условие - если в той стране, компанию из которой контролирует российский резидент, средневзвешенная ставка налога составляет не менее трех четвертей российской средневзвешенной налоговой ставки, посчитанной в отношении фактически полученных доходов этой организации. Тогда тоже можно не платить российские налоги. Но в принципе российское законодательство о контролируемых иностранных компаниях довольно жесткое. Поэтому эти два условия, то есть обмен информацией и наличие соглашения, в ряде случаев являются необходимыми для освобождения от налога, но - не достаточными.

​Еще на саммите стран G20 в австралийском Брисбене в сентябре 2014 года была одобрена весьма важная – в рамках этой темы – декларация. По идее, главным ее положением можно считать требование к странам-участницам продвигаться в направлении того, чтобы их уполномоченные финансовые органы получили полный доступ к информации о конечных, так называемых “бенефициарных” владельцах “закрытых” компаний, зарегистрированных в офшорах. В качестве одного из путей в декларации называется создание открытых, публичных реестров таких бенефициарных собственников… И, скажем, в Великобритании, первой из стран G20, такой закон уже принят и вступил в силу в 2015 году. Но, получается, даже если подобные законы примут все страны G20 или даже все 34 страны ОЭСР (Организация экономического сотрудничества и развития, объединяющая наиболее индустриально развитые страны мира), остаются еще десятки других стран мира, где такого законодательства не будет, а значит офшоры в них так и останутся “закрытыми” и потому - притягательными для частных капиталов со всего мира. Или это – не совсем так?

- Каждая страна стремится к тому, чтобы и поток информации о контроле, и, соответственно, поток налогов шли именно к ней. И, скажем, такие страны как Великобритания пытаются добиться этого через требование к своим резидентам сообщать о всех своих активах во всех странах и уплачивать налоги в случаях, когда для этого есть фактические основания в виде получаемого дохода. Соответственно, если в ключевых экономиках мира будут приняты такие требования, можно ожидать, что ситуация переломится. Другое дело, что действительно здесь есть проблема налоговой и инвестиционной конкуренции между странами.

Ведь как рассуждает бизнес, и как рассуждают те государства, которые поддерживают национальный бизнес?.. Хорошая ситуация – это когда я, бизнес, налоги не плачу или плачу меньше, а мой конкурент их платит или платит больше. Приемлемая ситуация – когда мы наравне с конкурентом не платим налоги. Плохая ситуация – это когда я налоги плачу, а конкурент нет. Ну, и ситуация не самая приятная - когда все платят налоги поровну, но как раз она и наиболее желательна для правительства, которое налоги собирает. Тем не менее, оно стремится к тому, чтобы бизнес, если и платит налоги, то именно в этой стране, а не в других.

Поэтому ситуация осложняется тем, что даже если представить, как все со всеми будут обмениваться налоговой информацией, то не каждая еще страна согласится с последствиями такого обмена. И самое главное – каждая страна, которая в этом процессе участвует, боится “моргнуть” и проиграть, то есть опасается возникновения ситуации, когда поток окажется ровно обратным - информация и налоги пойдут в другие страны из той страны, которая думает о введении таких требований. Именно поэтому процесс пока, к сожалению, идет довольно медленно.

​По вашим представлениям, сколь вероятно появление и России некоего закона, подобного тому самому новому британскому, об открытых реестрах конечных собственников офшорных компаний?

- В России законодательство о том, что нужно сообщать об иностранных активах и платить с них налоги, уже действует. Другое дело, что выполняется оно не очень активно. И здесь самый важный вопрос – насколько государству удастся добиться от своих граждан и бизнеса выполнения законодательных требований. Рычаги для этого у российского государства, как мы понимаем, есть очень широкие. Как и иностранные государства, оно действует “сверху вниз”. То есть, условно говоря, собирает крупный бизнес и говорит: “Отчитайтесь о выполнении этого закона!.. Все ли свои активы вы раскрыли?.. Платите ли вы в России налоги?..”. Этот процесс уже начался, в стране идет так называемая “офшорная амнистия”. Когда истечет ее срок, который был продлен до середины года, можно ожидать, что государство заговорит уже совсем по-другому. И, по крайней мере, начиная с крупного бизнеса, а потом – и дальше, будут предъявляться серьезные требования.

Но что здесь важно отметить. К сожалению, учитывая специфику фактических отношений между государством и бизнесом в стране, у нас существует определенное разделение бизнесменов на гильдии. То есть, если вы - частный бизнес, то вам, по умолчанию, скорее всего, будет позволено чуть меньше, чем позволено, например, компаниям из госсектора. Внутри госсектора тоже есть определенные гильдии. Это, конечно, не добавляет инвестиционной привлекательности стране и не добавляет государству доверия со стороны бизнеса, но это факт, который необходимо учитывать. И если вы - частный бизнес, к вам приходит налоговая проверка и обнаруживает у вас офшоры, о которых вы ничего не сообщили, то отговорки - мол, у моих конкурентов ситуация совершенно та же, но почему вы не идете к ним? - работать в этом случае не будут.

​Россия уже заявила о намерении присоединиться к международному обмену налоговой информацией, начиная с 2018 года. Но что это будет означать практически? Скажем, Россия, предоставляя другим странам информацию о зарубежных владельцах открытых в ней компаний, взамен получит информацию о российских владельцах зарубежных офшоров – в соответствующих странах? Или это следует понимать как-то иначе?

- Федеральная налоговая служба (ФНС) России довольно охотно рассказывает о том, как такой процесс происходит. Она активно направляет запросы в иностранные налоговые администрации. И, по полушуточному утверждению ФНС, отделы международного сотрудничества налоговых органов других стран по большей части занимаются ответами на запросы именно из России. При этом нет такого требования, что обязательно нужно "обмениваться" информацией в буквальном смысле слова: нам что-то дадут только в том случае, если мы и сами что-нибудь дадим. Этот информационный поток может быть абсолютно односторонним, причем – с любой стороны. А на вопрос, какие государства запрашивают налоговую информацию у нас, ФНС России отвечает, что, да, такие есть, их, возможно, не так много… Например, государства Балтии, учитывая достаточно обширные связи балтийских бизнесменов с российской экономикой. Балтийские налоговые службы такую информацию запрашивают и получают от ФНС России ответы.

​Считается, что сами по себе офшоры имеют в мире многовековую историю, восходящую аж к купеческой торговле еще в Древней Греции… Тогда логично предположить, что и исчезнут они лишь в том случае, если в большинстве стран мира, вдруг будет унифицировано налоговое законодательство. Правда, представить себе такое сегодня еще довольно трудно… Пока же огромное количество и компаний, и частных лиц из самых разных стран вполне легально пользуются налоговыми льготами где-то за рубежом. В этом контексте – как в целом, на ваш взгляд, можно представить само направление “международных усилий” в части контроля над деятельностью офшорных компаний? Идет ли речь, по сути, лишь о двух его составляющих – кто есть реальный, конечный собственник и заплатил ли он с этих доходов налоги? Или существуют и другие юридические аспекты такого “желаемого” контроля?

- Да, на самом деле государство интересует именно информация и, собственно, сами налоги, которые в связи с этой информацией должны быть уплачены. Но я здесь не очень разделяю пессимизм большинства экспертов, что, мол, само это явление зародилось давно и победить его невозможно. Как минимум, можно сделать какие-то негативные явления фактически незаметными. Что, вполне возможно, с офшорами и произойдет.

Ключевое ноу-хау в общем-то уже выработано. Скажем, автоматический обмен налоговой информацией между странами основан на американском ноу-хау, известном как FATCA, то есть отчетности по зарубежным счетам (Foreign Account Tax Compliance Act – федеральный закон, принятый в США в 2010 году, обязывает американских граждан, включая проживающих в других странах, ежегодно предоставлять контролирующим органам информацию о своих счетах в зарубежных банках и других финансовых институтах – РС). И в США же еще 8 лет назад был подготовлен новый законопроект: если определенный бизнес из определенной страны осуществляет некие трансакции с офшорной компанией, то именно этот бизнес и должен доказывать, что целью таких трансакций не является экономия на налогах. То есть бремя самого доказательства переносится на сам бизнес - что сделка с офшором была нужна ему не для того, чтобы уменьшить свои налоги. Это - очень жесткая мера. Тем не менее, она может оказаться действенной.

В самих США эта мера пока не была принята, хотя среди ее непосредственных авторов - нынешний президент страны. И здесь многое зависит от предстоящих в США выборов, при определенном их исходе она вполне может стать законом. И точно так же, как механизм FATCA распространился из США по всему миру как инструмент борьбы с уклонением от уплаты налогов, точно также и этот новый метод - перенос бремени доказательств в отношении трансакций с офшорными компаниями - может быть распространен из США, где он был придуман, на другие страны.

Где-то уже существует нечто подобное?

- В Великобритании, например, некий “смягченный” аналог такого закона уже действует. В Италии тоже об этом думают. Такой подход потихоньку внедряется в законодательство. И этот процесс, по мере его развития, скорее всего, ситуацию сильно изменит…