В прошлой передаче шла речь о московской медицине. Слушайте продолжение. Читаю: «Был у терапевта, зав. терапевтическим отделением районной поликлиники. Выслушала меня внимательно, измерила давление, нашла его нормальным, дала направление на анализы - только, к сожалению, через две недели, при этом меня не слушала, не осматривала вообще, в итоге дала мне историю болезни со своими записями для следующего врача. Написано на компьютере. К моему удивлению, из общего объема в одну страницу я узнал много нового о себе и состоянии здоровья, например, что у меня одышка через триста метров, живот мягкий, стул нормальный, мочеиспускание тоже, селезенка не прощупывается (она, - имеется в виду врач, - меня даже не касалась) и т.д., и т.п. При этом ничего об этом она меня не расспрашивала, и ничего такого я ей не рассказывал вообще. Вот такие в России чудесные врачи. Увидят - и сразу все ясно. Приезжайте лечиться в Россию», - здесь точка.

Дмитрий Кожеватов решил иначе. Читаю: «Я переехал жить из России в Литву. Тут нет границ, жил уже всюду в ЕС. Прошёл год. Что за год сделано? Оказалось, что для бизнеса больше возможностей. Пока я приобрёл только опыт, не деньги или успех, главное - я открыл для себя совершенно новый вид бизнеса, убедился, что способен обучаться, развиваться… Уже видно - всё получится. Ностальгия, депрессия? Нет. Нам внушали это всю жизнь в совке, просто - сковывая, закомплексовывая нас. Все эти "хорошо там, где нас нет", "где родился, там и пригодился", "мы там никому не нужны", "ностальгия-тоска-по-родине" – врали и врут… Нет никакой тоски, возврата мыслями в какие-то там дворы, улицы, к товарищам, к матрёшкам да хохломе. Наоборот, есть желание узнавать новое, впереди покорение многих стран, океанов, экватора, Силиконовая долина, Диснейлэнд, океанариум в Атланте и познание новых видов бизнеса, новых сфер деятельности. Это же интересно! Сможете и вы жить в любом приятном месте вашей родины - планеты Земля», - заканчивает Дмитрий Кожеватов.

Жалуются нам на жизнь в Крыму. Не хватает воды и электроэнергии, плохие и дорогие продукты, обыски, аресты, абсурдные обвинения, почти погублен малый бизнес, Крым утопает в мусоре, разгул преступности, вырубаются ценные деревья. И так далее, и тому подобное. Искренне жалуются, похоже, с уверенностью, что вашингтонский обком наведет на полуострове порядок или даст команду навести там порядок. У меня один, известный слушателям «Свободы», в том числе и крымским, вопрос: ну, а если бы там сегодня было, как в раю – что изменилось бы в том факте, что два года назад произошло беззаконие? Оно перестало бы быть беззаконием? Некоторые пишут: «Мы-то думали, что…». Дорогие друзья, я знаю, что вы думали, хорошо знаю, лучше некуда. Хотелось бы, однако, знать, что вы собираетесь делать.

«И капитализм, и коммунизм должны соблюдать законы, - пишет Сергей Рыбаков, - тогда они будут работать», то есть, и капитализм, и коммунизм. В связи с этим высказыванием я чуть было не кинулся занудно объяснять, что коммунизм может работать с толком только в одном случае: если он будет соблюдать законы капитализма, то есть перестанет быть собою, а если он будет скрупулезно исполнять собственные законы, то уничтожит все живое и неживое в окоеме своего торжества. Далее я хотел распространиться о том, что больше всего ущерба при советской власти причиняли кристальные коммунисты, и потому как раз, что не допускали отклонений от закона. Я знал таких. Прекрасные и страшные были люди. Их быстро убирали с должностей, где требовалось делать дело, а не просто соблюдать законы. Вот в таком духе захотелось мне поговорить, а потом понял, что не надо. Слова Сергея Рыбакова не следует, наверное, понимать буквально. Это просто крайнее выражение тоски по законности. Пусть хоть коммунизм, хоть мафия, хоть ад кромешный, лишь бы там все происходило по закону. Вспоминаю, как строил себе дом в селе. Ну, как я – мои были деньги, а строил мой племянник, он был моим прорабом, я его хорошо заинтересовал, и он старался. Подобрал, как ему казалось, хорошую бригаду, обо всем, кажется, договорился с ними: об оплате, сроках, качестве, дисциплине и порядке. Несколько дней все шло нормально, а потом – как всюду и всегда. Пьянство, прогулы, брак. Помню, с какой тоской племянник им говорил: «Ужас в том, что у меня на вас нет закона. Нет закона!».

Вот еще читаю: «Звать меня Павел Владимирович Хацинский, тридцать три года. Мой дедушка Солодухин Иван Фомич до войны три года в военной части был, уже перед войной не выпускали. Воздушный стрелок. Когда война закончилась, ему сказали дальше служить. Он не захотел. Сказали: тогда заберём боевые награды. Он ответил: забирайте. Только к юбилейным датам медальки давали. А вот ответьте мне в эфире, Анатолий Иванович, почему эти люди забрали эти награды и почему они не заняли своё место у параши на зоне, и почему это место не занял Иосиф Джугашвили? А вот Путина все со Сталиным ассоциируют. А разве чисто по закону не пора ему на парашу? И даже не только ему, а его окружающему бесконечному сонму гебни и их подстилкам, пристроенным в судах и налоговых милициях, администрациях и прокуратурах», - пишет Хацинский

Как видим, его претензии не ко мне, хотя он и требует, чтобы именно я ответил ему, почему и то не так, и это. Нет, тут одна великая претензия к самому Господу Богу. Такие претензии имеют свойство накапливаться и переключаться на тех, кого он почему-то выделил из ряда, даровал им привилегии, поставил над другими людьми. Все революции требуют равенства больше, чем даже свободы. Обе русские революции двадцатого века были против барства. Слова «барин» и «барыня» они сделали ругательными. Повсюду слышалось «нынче не ваша власть», «нынче наша власть», «кончилась ваша власть». Кто был ничем, хотел стать всем и, как ему казалось, становился, но вместо разжалованных и уничтоженных бар постепенно и очень быстро появлялись новые, а бывало, что и старые возвращались, если вообще уходили, как после революции тысяча девятьсот девяносто первого года, и все начинало повторяться: возникало новое неравенство, возникали или возвращались привилегии. Соответственно зарождалось народное недовольство, накапливались обиды и зависть, и вот уже слышим: почему это у меня на книжке снова ни копейки, а у друзей вождя только в одной Панаме два миллиарда да не рублей, а долларов? И в рядах новых миллиардеров и миллионеров нарастает смятение: что делать? Как избежать известной участи? Составляются планы спасения. Как ублажить, успокоить, обезвредить массы недовольных, как продлить их терпение, как их запугать, задобрить, обескуражить, на кого переключить их гнев (на заграницу - на кого же еще?, на заграницу и ее агентов). Не на последнем месте в этих планах – как развлечь родной народ, чтобы не посещали его опасные для нас, миллиардеров и их обслуги, мысли, не возникали разрушительные желания.

Один московский профессор, как вы, может быть, помните по предыдущей передаче, настойчиво предлагает Кремлю коренным образом изменить информационную политику. Должен быть, считает он, поток хороших новостей, несущих людям «простые радости». Политика «простых радостей»… Упор он делает на мосты. Стройте их и стройте, повторяет он, стройте их, говорит, и стройте и сообщайте об открытии движения по ним, движения как автомобильного и железнодорожного, так и гужевого, и пешего. Мосты и еще раз мосты! Народ, мол, любит мосты. Этот профессор (Дмитрий Евстафьев) так меня воодушевил, что я стал просить слушателей «Свободы» о присылке нам хороших новостей. Чем больше тот или иной из них ругает нас и Америку, тем настойчивее я теперь требую с него (да, прямо требую!) хороших русских новостей. Почему-то на мой призыв не откликаются. Ругать Америку, ругать радио «Свобода», ругать меня, грешного, людям интереснее, чем снабжать нас хорошими новостями.

Правда, одну вот прислали. Пишет торговец, не понял, откуда. То ли из Москвы, то ли с Дальнего Востока, поскольку упоминается Китай. Читаю, сокращая, там много интересных подробностей, но у нас для них нет времени: «Появилась куча новых производств по пошиву в разных городах России. В Воронеже, Астрахани, Ростове на Дону, Волгограде, Рыбинске, Подмосковье. Само собой, Иваново. И, когда мы звоним им по очередной закупке, нам говорят, что их цех работает в две-три смены и все равно на складе половины ассортимента нет, потому что раскупили. И при этом цена, важнейший показатель, у всех этих поставщиков ниже, чем у китайцев. Ну, или такая же, но зато с доставкой нет проблем, за два дня привезут. Еще раз — это очень важно — цена как у китайцев!!! –Наконец-то получается покупать у своих выгодно. Дизайн, может быть, не такой иногда, как хотелось бы, но скорость, с которой все налаживается, хорошая… Еще одно отличие от китайцев: как договорились с поставщиком, так он и делает… Наш российский поставщик соблюдает договор. В отличие от китайского, который валит всё, что под руку попадется, а потом на все претензии гордо молчит… Сын в связи с ростом бизнеса пошел покупать новую машину. А в салоне машин нет. Объехали с ним пять салонов — нет машин. Вот такой кризис».

Этот рассказ российского торговца понравился бы Карлу Марксу, сказавшему со свойственной ему гениальностью, а я вслед за ним повторяю при каждом удобном случае, что пока существует человек, будет существовать и материальное производство. Применительно к России наших дней это означает вот что. Там все же есть некоторый простор для частника. А частник – это такое существо, что если его не до конца задушить, если оставить щелочку, через которую он сможет дышать, - ждите от него чуда, пусть маленького, но настоящего. Поэтому и говорю: пока Россия не совсем вернется к советским порядкам, жизнь там будет продолжаться. Хлеб, во всяком случае, будет, а он, как известно, всему голова. Отгородившаяся от мира Россия не пропадет. Точно не пропадет. Другое дело, что еще больше отстанет от передовых стран… Может отстать окончательно и бесповоротно, но, в конце концов, не всем же быть впереди планеты всей по всем статьям. Отставанием тоже можно гордиться. Для выражения гордости этого пошиба уже есть специальное слово: «зато». Новое русское слово, великое слово, эпохальное… «Затокрымнаш». Зато нам никто не указ, зато мы ни на кого не обращаем внимания. Волшебное слово - и настроение в народе создает волшебное.

«Краха России нет и не предвидится, - читаю из следующего письма. - Поезда ходят по расписанию, в магазинах в свободной продаже сливочное масло и мясо, за критику Путина в тюрьму не сажают. Такова реальность. Хотя жить в реальности или в своем мире - этот выбор каждый делает сам». Очень уж мало этому слушателю надо, чтобы считать удовлетворительной описанную им реальность. Это лет сорок-пятьдесят назад свободная продажа масла и мяса могла бы выглядеть заметным, куда большим достижением, чем сегодня. С другой стороны, ни во что не ставить сегодня эту свободу тоже, по-моему, неправильно. Свободно продается хлеб, свободно продается мясо, свободно продается масло, за критику Путина в тюрьму не сажают – ну, действительно: что еще надо? Открыты храмы, можно свободно креститься, обвенчаться, поставить свечку. Не пресекается самогоноварение.

Любопытными речами успокаивает своих соотечественников психолог Петрановская. «Нас ждет, - пишет она, - период слабого, бедного, неуверенного в себе государства… Придется по одежке протягивать ножки, и это лучшее, что могло с нами случиться... Пока все просело достаточно, чтобы протрезветь, но не настолько, чтобы терять голову от паники. То, что нужно. Худшего не произошло благодаря прежде всего героизму и самоорганизации украинцев, а также спокойной твердости и профессионализму коллективного Обамы-Меркель… Средней паршивости диктатура… Угар, который был в 2014, прошел уже даже у пенсионеров. А у тех, кто моложе, его и не было... Мы находимся на финальном участке долгого и жестокого исторического марафона… Приползли как смогли. Конечно, очень жаль упущенных в последние годы возможностей. Конечно, очень больно за всех пострадавших. Но именно сейчас на мироздание грех жаловаться – оно в общем и целом явно за нас. В кои-то веки».

Так успокаивает, утешает и, не побоюсь этого слова, воодушевляет психолог Петрановская жителей России. Им, получается, не придется как-то особо пострадать. Во всяком случае, у нее об этом речь не идет. Тем временем опасность все-таки, кажется, надвигается. Да, конечно, никаких расследований, процессов, приговоров может и не быть. Может не быть и возмещения ущерба той же Украине. Возмездие может явиться оттуда, откуда его пока не ждут. Мстителями – разумеется, невольными – могут оказаться самые большие русские патриоты. У них уже почти готова такая теория, такая мечта, такая завиральная идея, от которой бросит в дрожь миллионы. Перво-наперво раскулачить богачей. Одновременно посадить на голодный паек все население, выстроить всех по струнке, и погнать – сомкнутыми рядами, шаг вправо шаг влево считается побег - на стройки. Стройки на сей раз не коммунизма, а послекоммунизма, называется она модернизацией. Дать им в руки шанцевый и прочий инструмент, чтобы каждый второй в стране был не визажистом и не менеджером по продажам, а токарем, слесарем, штукатурщицей, и пусть возводят под должным надзором заводы и особенно мосты – мы говорили уже об этом. Понятно, что по своей воле не все согласятся на такую перемену всей жизни, не всяк кинется в модернизацию с песней на устах, поэтому придется позаимствовать кое-что из прошлого: кого-то посадить, а кого-то и поставить к стенке. Счет вряд ли пойдет на миллионы, как при Сталине, но совсем без жертв, конечно, не обойтись. Это господин Евстафьев написал во вторую годовщину аннексии Крыма, сообщив к слову, что тот день был самым счастливым в его жизни. Да, Евстафьев Дмитрий, профессор Высшей школы экономики в Москве. Я его проект переустройства России изложил своими словами, а он его заканчивает так. Читаю: «Общество ощущает нарастающее бремя модернизации, не видя самой модернизации. И, наблюдая за «праздником жизни» элиты, оно справедливо требует от власти «выравнивания» социального бремени. То есть ситуация почти идеально встраивается в общественную «мечту» о «сталинской модернизации». Посему нельзя исключать, что общество, глядя на элитариев-нэпманов, все же решит, что возможные издержки модернизации вполне допустимы. Со всеми вытекающими последствиями».

Это что касается мечты профессора Евстафьева о новой сталинской модернизации России. Есть своя мечта и у господина Микиртумова, тоже, кажется, профессора. Он боится, что если все будет идти как сейчас, то Россия полетит вверх тормашками. Что же он предлагает? Беда, говорит он, что основные богатства в руках высших воров, которые не умеют с ними управляться. Что же делать? А вот что, говорит он. Пусть они, самые большие воры России, то есть, ее хозяева, передадут свои богатства детям, родне и близким подельникам. Разрешить им это. Они согласятся, ведь о том только и мечтают. Но после того, как все добро окажется в руках их наследников, устроить настоящую, по всем капиталистическим правилам, конкуренцию. У кого хватит ума и сил, тот останется на плаву, остальные пойдут ко дну, и их собственность перейдет в руки умелых хозяев. Так, мол, Россия избежит революции и мирно встанет на рельсы нормальной жизни. Он пишет об этом тоже не совсем просто, но понять можно. Читаю: «Удержать от «великих потрясений» может трансформация нынешнего госкапитализма «друзей» в конкурентную олигархическую экономику в рамках авторитарного режима… Достичь этого можно старым, но надежным способом, отвечающим к тому же чаяниям элиты: уходящий руководитель замещается более молодым представителем своего клана – соратником или родственником… Если подобная система окажется способной обеспечить нынешнему режиму материальный ресурс господства и общую устойчивость, то на следующем витке политического развития именно на ее основе могут сформироваться здоровые политические, экономические и правовые институты, характерные для открытых обществ», - конец цитаты.

Вот таким ключом она бьет, верноподданническая мысль в России. Для обсуждения таких идей устраиваются совещания, семинары, целые форумы.«Плакать я еще не начал, но смеюсь уже так, что вот-вот слезы хлынут рекой», - пишет в связи с этим господин Потапов из Санкт-Петербурга. Он вспоминает грубое народное выражение: собирание сметаны на дерьме. Этому занятию он и уподобляет реформаторские устремления верных слуг престола. Это любопытное явление, оно отражено даже в художественной литературе. Вспоминается, например, Андрей Болконский с его проектом военной реформы - как он общался по сему поводу с незадачливым Сперанским. А сколько было проектов крестьянской реформы, один чуднее другого, с подспудной мыслью: как бы устроиться так, чтобы крепостного права не стало, а в то же время оно и осталось!

«Пишу вам, Анатолий Иванович, о Камбодже, которую недавно посетил, как вы, надеюсь, понимаете, не по делам. Посмотрел знаменитый памятник архитектуры Ангкор. Впечатляет. Там, к слову, в двенадцатом веке был город, столица кхмерской империи, миллион человек только в столице. В Париже тогда было меньше ста тысяч, не говоря про Лондон, Москву. Это заставляет лишний раз задуматься о вращении колеса времени. А современная Камбоджа... Пересекая границу из Таиланда, попадаешь в иной мир. Нищета, грязь, бесконечные кучи мусора, бестолковщина и коррупция. Среди хижин, например, стоит демонстрируемый как достопримечательность дворец мэра пограничного города. Причем, как говорят, у начальника таможни дворец еще больше. Люди зарабатывают по пятьдесят долларов в месяц или не работают вообще, живут на подножном корму. Стоят, например, бесчисленные ловушки для жуков и тараканов. Корыто с водой, куда они ночью забираются. Утром их собирают и употребляют в пищу… По правилам виза выдается на границе, но для нее требуется сдать фотокарточки. Поскольку у большинства въезжающих их нет, гид объясняет: «Вашу фотку камбоджийские таможенники заменят фоткой таиландского короля с купюры в сто батов, которую вы вложите в паспорт». Сто батов - это около трех долларов. В столице полицейские, подчеркиваю: полицейские продают туристам как сувениры свои служебные значки. Думал я там, разумеется, не о камбоджийцах, а о нас, русских. Почему мы такие, а не другие».

Есть и такие настроения в почте «Свободы». Читаю: «В наше время часто говорят об империализме, великодержавности, экспансии россиян. РФ угрожает всем соседям и даже лезет в дела Сирии. Но если мы обратимся к истории, то увидим, что захватническая психология преобладала не всегда. Была ещё одна мощная тенденция - от всех отгородиться. Ее выражали партии раскольников-старообрядцев и партия царевича Алексея, сына Петра Великого. Может быть, вспомнить об этой силе? Демократия не приживается. На любых честных выборах победят вовсе не те, кто будете ее продвигать. Нужно возрождать и поддерживать партию "дауншифтинга". Это и есть партия раскольников и царевича Алексея. Они хотели самоизоляции и самобытности. Они говорили: не нужны Святой Руси никакие западные (и любые) образцы. И никакой прогресс нам не надобен. Ничего не следует заимствовать, поелику кругом только блудни, еретики, бусурмане или «нерусь». Это замечательное слово звучит почти как "нелюдь" и "нехристь". Ксенофобия и чванство, но без захвата чужих земель! Ведь власть от Петра перешла фактически к немцам, но они могли и потерять ее, и воцарилась бы на наших просторах самобытность хлева, но миролюбивого, хотя и спесивого. Это было бы лучше, чем наличие в хлеву наносной культуры», - считает автор.

Тоже своего рода реформаторская мысль: возрождать и поддерживать партию лаптей, поста и молитвы. Только вряд ли это получится. Кружок, секта – да, что-то такое и сейчас встречается, что-то такое никогда не переведется, а настоящую политическую партию православнутых я себе не представляю. На самом ведь деле большинство в России втайне ждет, когда минует нынешняя, как оно выражается, мода на вражду к Западу. Люди втайне досадуют, что так вышло. Хотели-то только малость покуражится, а Запад принял все всерьез, как не совсем взрослый, в самом деле, шуток не понимает. Верят, что вот-вот начнется новое сближение, что все образуется, перемелется - мука будет. Мука-то будет, но перед этим и муки будет немало, за кураж придется заплатить как следует. Но платить, конечно, не хочется.

«Был в России, - читаю напоследок, - такой президент, некто Медведев. Обещал всем учителям и врачам в сёлах дома построить. Я в то время ещё жил в России и работал аккурат в строительной компании. Способ освоения денег был прост и незатейлив. На объект выделялось примерно три миллиона. Миллион уходил тому, кто давал заказ, нашей фирме. Миллион забирал себе директор на свои неотложные нужды, типа казино и девочек и дань так называемой крыше. И миллион шёл непосредственно на стройку. Всем хорошо, все довольны, кроме работяг-строителей и врачей-учителей».

Признаться, не ожидал я письма с упоминанием Медведева. Как-то само собою разумелось, что он давно всеми позабыт, так сказать, и позаброшен. Вот судьба! Что ж, человек сам выбрал такую.

На волнах радио «Свобода» закончилась передача «Ваши письма». У микрофона был автор - Анатолий Стреляный. Наши адреса. Московский. Улица Малая Дмитровка, дом 20, 127006. Пражский адрес. Радио «Свобода», улица Виноградска 159-а, Прага 10, 100 00. В Интернете я в списке сотрудников Русской службы на сайте: svoboda.org