С каждым годом 9 мая празднуется в России все пышнее и помпезнее. День памяти "со слезами на глазах" превращается в многодневные Торжества. Демонстрируется парадная "военная мощь", байк-клуб "Ночные волки" ломится с мотопробегом в Берлин, производятся километры "георгиевских ленточек", шьются пилотки и форма, снимаются ролики. Как отличаются они от роликов 1990-х! Тогда – искренний и честный Зиновий Гердт, сегодня – не оставляет ощущение пошлости и заказа.
Я про ролик о современных детях и мальчике военного времени. Идея понятна: противопоставление, желание показать контраст. Современные "неженки", для которых важны мама, школа, детские свои дела, и те мальчишки, что в десять лет уже лили снаряды и шли в партизаны. И литье снарядов, и партизаны, и смены на фабрике по 12 часов, голод и холод – все это было, и это подвиг мальчишек и девчонок тех лет. Они выжили, выстояли, они работали и боролись со взрослыми наравне. Но вот концовка ролика не клеится. Мой дед – воевавший и дошедший до Берлина – никогда не сказал бы, что умирать не страшно и "главное, что мы победили!" Он сказал бы: "Мы победили, но какой ценой!" И еще он сказал бы: "Мы за вас шли в бой и умирали, за вас, наших детей. Чтобы вы жили!"
Моему поколению деды мало рассказывали о войне: слишком свежа была рана, слишком болезненны воспоминания. Хотели уберечь от тяжелых разговоров, от шока и травм. В те годы была такая расхожая фраза: ничего, это временные трудности, это мы переживем! Лишь бы не было войны!
Сейчас вдруг поменялся рефрен, и это видно во всем: "Умирать не страшно, главное, что мы победили!" Это говорят люди, не знающие, что такое война, что такое смерть. Это говорят люди, цинично и пошло зарабатывающие на той войне – зарабатывающие вполне реальные деньги или политические очки.
Пожалуйста, продается "костюм победы для младенца – слип и пилотка. Мягкий трикотаж, с настоящими армейскими пуговицами. Пилотка пошита по образцу времен войны и хорошо смотрится на голове". Или вот платье женское, не хотите? "Ограниченная коллекция, 3900 р. Платье специально создано в преддверии великого праздника – 71-й годовщины Дня Победы, из тонкой летней ткани, юбка солнце-клеш, не просвечивает".
Про политические очки тоже понятно: правительству страны, ведущей то одну войну, то другую, очень выгодно внедрить в мозги своим гражданам эту простую мысль: страшно умирать или нет – это не важно. Главное, что мы победили! Потому что заместить в сознании одну войну другой очень легко. И окажется, что не страшно умирать и сегодня – и в Донецке, и в Сирии, и еще где-нибудь, где взбредет в голову нашим правителям.
В Германии 9 мая (или 8-е, которое считается в Европе датой освобождения), конечно, в таком стиле не празднуют. Это тихий, грустный, поминальный день. В этот день поминают погибших, возлагают цветы и венки на могилы павших cоветских солдат. Этих могил много на просторах Восточной Германии, за ними тщательно ухаживают. Берлинцы идут в знаменитый Трептов парк, к мемориалу cоветских воинов, павших при взятии Берлина, к памятнику советскому воину-освободителю. К этому дню снимают новые документальные фильмы, показывают замечательные старые. И снова, и снова посыпают голову пеплом, рассуждая о том, как это стало возможным, что целая нация оказалось ослепленной страшной идеологией? И что сделать, чтобы фашистский ужас больше не повторился? И делаем ли мы все возможное?
И это самые главные вопросы, на мой взгляд. Вот это, а не парад, не ленточки, не платья и не пилотки.
...У меня в руках каталог большой торговой сети игрушек ToysЯus. Тоненький, его каждую неделю вместе с рекламными проспектами кладут в наш почтовый ящик. На его страницах – батуты, велосипеды и самокаты всевозможных форм, размеров и расцветок. Лего, деревянные и железные конструкторы; домик для сада, горки и песочницы. Тысячи машинок и машин, самосвалы и экскаваторы; детская газонокосилка, качели; водная "улица" с корабликами и гоночные трассы и парковочные гаражи. Среди пары сотен игрушек я насчитала всего пять, которые с натяжкой можно приравнять с "оружию": четыре бластера для игры в дартс и одно водное ружье с баком на 5 литров. Еще светящийся "меч" (по сути, палка) из "Звездных войн". Ну, и фигурки героев этих "Звездных войн" с какими-то автоматами и мечами в руках.
Все. Ни танков, ни самолетов, ни солдатиков. Нет, продажа игрушечного оружия не запрещена в Германии. И все же большинство немецких родителей – а также, кстати, и производителей игрушек – отклоняют военизированные игрушки. Танки, автоматы или ручные гранаты не вписываются в этические границы, считают они, потому что напоминают настоящие войны, при которых умирают люди. В конце концов, игрушки милитари мало кому интересны.
Зачем, когда есть столько разных других захватывающих вещей? Коробки для экспериментов юных химиков и физиков. Набор для сборки робота. Последний писк среди шестилеток, например, как мне рассказывали, – игра в археологов. Мой муж, например, когда ему было лет 13, сам собрал себе настоящий автомобильчик. Выпросил у мамы батарею от ее машины, сколотил из досок повозку, приделал руль. Учебники в школу и из школы не таскал на себе, а с шиком возил на том автомобильчике. Надо ли удивляться, что он вырос и стал инженером.
Немецкие психологи не отрицают, что интерес мальчишек к оружию вполне естественен: большую роль в этом играет и ролевая модель семьи и общества. Если папа восхищается оружием, то вполне естественно, что и его сын заинтересуется пистолетами-автоматами. Если дети видят, что оружие – это власть, если оружие внушает уважение и гордость, – естественно, они хотят приобщиться. Но при нормальном развитии ребенка наступает насыщение: "Он наигрался, он был пиратом, разбойником, рыцарем, индейцем. Победил во всевозможных боях и обращается рано или поздно к другим интересам".
Современные немецкие мальчишки и девчонки вырастут. И будут археологами. Физиками, химиками. Инженерами. У них впереди жизнь, мирная жизнь, за которую и сражались советские воины. По отношению к российским ребятам у меня такой уверенности, к сожалению, нет.
Светлана Ниберляйн – блогер и журналист, живет в Германии
