Воронежский активист, член "Демократического союза" Дмитрий Воробьевский до сих пор находится в психиатрической больнице, куда был помещен 6 мая. По словам адвоката Ольги Гнездиловой, госпитализация активиста была незаконна, его отправили в больницу без решения суда. Только 10 мая суд назначит дату слушаний по ситуации Воробьевского, несмотря на то что активиста должны были выпустить из больницы еще в воскресенье, когда истекли 48 часов с момента его задержания. Соратники Дмитрия Воробьевского называют его госпитализацию "похищением" и считают это возвращением к методам "карательной психиатрии".

52-летний воронежский активист и блогер Дмитрий Воробьевский, по словам его соратников, – один из постоянных участников пикетов и митингов последних лет. На улицу Воробьевский выходит, как правило, с одним и тем же плакатом, на котором написано: "Путина и его гэбистскую бригаду – долой!". О том, что активиста увезли в психиатрическую больницу, стало известно вечером 6 мая. По словам адвоката Ольги Гнездиловой, скорая помощь обманным путем проникла в дом активиста, врачи не оценили его состояние и увезли Воробьевского, несмотря на протесты находившейся в квартире сестры. Ольга Гнездилова посетила его в больнице 8 мая. По ее словам, там активиста привязывали к кровати и давали неизвестные медицинские препараты.

– Дмитрий Воробьевский был задержан 6 мая в 5 часов вечера, – рассказывает Ольга Гнездилова. – К нему домой приехала "скорая психиатрическая помощь". Кто ее вызвал – неизвестно, это точно не родственники и не соседи. В больнице тоже эту информацию отказались сообщить. Сначала представились сотрудниками "Горгаза", потом проникли в квартиру, связали его и отвезли в Городскую психиатрическую больницу в поселок Тенистый. Там он был привязан к кровати, зафиксирован, то есть ему привязывали руки и ноги, несмотря на то что он не буйный и не сопротивлялся. Так он провел три часа. Ему кололи препараты, которых он не знает, ему не сообщили их название. Сейчас он себя чувствует нормально. Он сказал, что хочет попасть домой. Только 10 мая будет рассмотрено в суде заявление о больнице и его недобровольной госпитализации. Сейчас он находится в больнице без судебного решения, несмотря на то что больше 48 часов по Конституции человека нельзя держать без решения суда. Его, видимо, под праздники и забрали, чтобы за эти три дня мы ничего не могли сделать. Мы ездили к дежурному прокурору. Он принял заявление, но сказал, что в выходные дни никто не будет заниматься этим вопросом.

​– У самого Дмитрия, у вас есть какие-то предположения, какие-то идеи, с чем вообще это может быть все связано?

– Он очень активный участник пикетов. Он постоянно стоит с одним и тем же плакатом. Неоднократно у него его отнимали. Тем не менее, он заново его рисовал. В 80-е годы он отказался от призыва по убеждениям, но, в принципе, он стоит на учете в диспансере. И на этом основании врачи сказали, что раз у него есть диагноз, мы делаем заключение, что у него стадия обострения и можно его держать принудительно. Хотя мы с ним 20 минут вчера просидели, абсолютно адекватная связанная речь, никакой агрессии у него нет и никогда вообще не было. "Стадия обострения", по-моему, не совсем обоснованное заключение. Думаю, что это происходит в связи с предстоящими выборами. Сейчас очень много задержаний, пытаются снизить активность людей. Поскольку он регулярно участвует в каких-то пикетах оппозиции, он, скорее всего, может быть изолирован, мы предполагаем, что до выборов.

– Я правильно понимаю, что в его случае кто-то вызвал "скорую психиатрическую помощь и его просто так забрали без всяких подозрений, без какого-то возбуждения дела?

– Процедура такая: кто-то звонит в скорую. Скорая приезжает. Потом они должны оценить состояние человека. Но вот они вошли к нему в квартиру обманным путем, представившись сотрудниками "Горгаза", и сразу его увезли. Они не опрашивали соседей, не выясняли, кому он мешает. Сестра была категорически против того, чтобы его забирали. Она говорила, что с ним все в порядке. Она может это подтвердить. И уже в больнице врачи в приемном отделении, видимо, сделали заключение о том, что его нужно здесь оставить. Ведь они могли его даже по скорой не принять. Если он отказывается от госпитализации, они могли сделать вывод, что необязательно это делать. Тем не менее, они его госпитализировали. И в связи с тем, что были праздники, даже толком мы не можем ни документы посмотреть, ничего.

​– Насколько такая история типична сейчас для устранения нежелательных активистов?

– Это редкая история, потому что здесь психиатрическая лечебница вовлечена. Были случаи очень распространенные, когда перед какими-то праздниками, митингами активистов задерживают и, например, на сутки помещают в полицию по какому-то административному обвинению, которое потом разваливается, но человек в это время изолирован. Конечно, с психиатрической больницей – это что-то новое. Но надеемся, что все-таки удастся путем привлечения и экспертов, и юристов эту ситуацию разрешить.

По словам Ольги Гнездиловой, 10 мая суд должен назначить заседание, на котором будет рассмотрено ходатайство представителей психиатрической больницы о принудительной госпитализации Дмитрия Воробьевского.

Сестра Дмитрия Воробьевского Лидия рассказывает о том, как брата увозили в больницу. Она считает, что в лечебном учреждении Дмитрий Воробьевский объявил голодовку.

​

Воронежский активист, координатор экологического движения "В защиту Хопра" Константин Рубахин, вынужденный покинуть Россию несколько лет назад, рассказывает: он познакомился с Дмитрием Воробьевским во время одной из акций "В защиту Хопра" в 2012 году. По мнению Рубахина, помещение активиста в психиатрическую больницу – это способ скомпрометировать человека, жестко отстаивающего свою гражданскую позицию:

– Очевидно, что это было сделано по команде правоохранительных органов, непонятно, правда, каких – ФСБ или Центра "Э". Досадно, что специалисты не соблюдают клятву Гиппократа, врачебную этику и подчиняются напрямую "упырям", которые командуют: взять, задержать или насильно доставить в больницу того или иного человека. Самое важное здесь, что когда мы начинаем говорить – да нет, он нормальный! – мы начинаем играть им на руку. Потому что как раз его состояние – невротическое, психологическое – должно находиться абсолютно вне дискурса. Это абсолютно нормальный адекватный человек. Видите, я сам ведусь на эту ситуацию, когда мы начинаем говорить, что, да, он адекватный. Это самое неприятное, что задержание психиатрической помощью просто является одним из инструментов компрометации человека, что, дескать, это не его гражданская позиция, а просто он такой дурачок. Мы вынуждены работать, говорить и действовать в таких условиях, когда оправдываться приходится ни за что.

– Вы знакомы с Дмитрием? Насколько он был заметным активистом?

– Да, он был постоянным участником протестных мероприятий. Я познакомился с ним на митинге в защиту Хопра, который мы организовывали летом 2012 года. Он был как раз с этим плакатом – "Долой Путина и гэбистскую бригаду". Разумеется, в нашем движении есть противоположные взгляды на власть, у нас движение экологическое. Но мы не увидели никаких противоречий с нашей позицией. Поэтому он вполне себе простоял весь митинг с этим плакатом. И потом он появлялся на пикетах, которые проводят экоактивисты по всему Воронежу. Он адекватно общается, нормальный и стойкий товарищ. В принципе, если для России сейчас является неадекватностью жесткая гражданская позиция, то, наверное, по нам по всем плачет психушка.

​– Я правильно понимаю, что он практически на все акции ходил только с одним плакатом и отстаивал именно вот эту позицию?

– Да, я видел его только с этим плакатом. И я считаю, что плакат достаточно уместный. Потому что, в принципе, то, что мы сейчас наблюдаем, является узурпацией власти со стороны именно спецслужб. И в бизнесе выходцы, и контактеры с КГБ стали самыми успешными, и во власти те же люди рулят. Это ключевое требование на этом плакате и, наверное, самое болезненное для власти, раз она так безумно со своей стороны реагирует.

– Это, наверное, первый такой явный случай, когда человека пытаются устранить из гражданской активности таким образом. Насколько эта история будет единична? Или можно ожидать подобные еще?

– Обвинение в безумии обычно мы слышим как раз со стороны безумцев. Тут власть просто ставит сама себе диагноз, что она уже заходит за грань безумия и начинает обвинять людей с гражданской позицией в оном же. Возможно, этот инструмент будет использоваться, если он "прокатит". Например, как используют провокацию взятки. Раньше возбуждали против активистов коммерческие дела, чтобы их компрометировать, чтобы это было не политическим делом. Карательная психиатрия, по сути, не может быть не политическим делом. Если поднимется шум, то, скорее всего, они одумаются и больше не будут делать такие глупости. Но такие задержания позволяют врачам давать человеку психотропные препараты. И у нас есть вполне себе такие препараты, одна таблетка которых может сделать человека безумцем хотя бы на время. Это можно приравнять к пыткам. Это самое страшное. Поэтому тут нужен шум, чтобы этого как раз не повторялось больше.

– Как вы думаете, чем может разрешиться ситуация с Дмитрием? Ольга Гнездилова полагает, что до сентября его там продержат, до выборов.

– Задача гражданского общества и медиа сейчас – активно освещать эту ситуацию, показывать этого человека по возможности, рассказывать о нем. Самое главное – наблюдать и мешать этим предателям врачебного дела делать из него психа по-настоящему. Потому что, как я говорил, психотропными препаратами можно из любого абсолютно адекватного человека сделать кого хочешь, – заключает Константин Рубахин.

Соратники Дмитрия Воробьевского называют его принудительную госпитализацию "похищением" и связывают это с его политической деятельностью. Помимо регулярного участия в акциях, 52-летний активист издает незарегистрированную газету под названием "Крамола".