Невысокий, щуплый, лысоватый, обыкновенный необыкновенный человек медленно ступал по булыжникам главной площади страны, скромно и невысоко держа портрет своего отца, который воевал в Великой Отечественной войне. Не знаю, чьи портреты несли вокруг маленького-большого человека десятки его охранников. Может, у них есть свои деды и родственники, что воевали (в то время почти все мужчины воевали). А может, им просто выдали портреты на палочках, как многим тысячам других участников этого удивительного марша, который, по официальным сведениям, собрал сотни тысяч человек. Река портретов текла через всю Москву, пополняясь новыми ручейками в каждом переулке. Организаторы не успевали подвозить и раздавать транспаранты тем, у кого не нашлось своего родственника – участника войны, или тем, кто поленился или не успел смастерить свой портрет на палочке. В конце концов портретов хватило всем. И тем, кто добровольно пришел, и тем, кого попросили, и кому приказали, и кого назначили.

Первым вестником праздника в это раннее утро для меня был дворник-таджик, у которого на ручке длинной метлы было намотано три георгиевские ленты. Дворник сказал, что всем в ДЭЗе раздали, чтобы надели на себя. Чтоб нарядно было, сказали. Потом мимо меня пробежали две девчушки-первоклассницы с оранжево-черными полосатыми воздушными шариками, вереща, держась за руки и раскачиваясь в такт прыжкам громадными бантами из георгиевских лент. За ними еле успевали две пары родителей. Одна пара была в камуфляжных костюмах. У всех на груди были все те же полосатые ленты.

На топливной заправке обе улыбающиеся операционистки были в новеньких пилотках с красными звездочками и, конечно, с оранжево-черными ленточками. В магазинчике при заправке среди необходимых проезжему мотористу вещей были в ассортименте плюшевые мишки в пилотках, фляжки со звездами и орнаментом из георгиевской ленты, стикеры "На Берлин!", пластиковые модели автоматов ППШ в натуральную величину. Длинный-предлинный забор улицы, выходящей на Путилковское шоссе, представлял собой одну нескончаемую, уже местами выцветшую и осыпавшуюся, георгиевскую ленту …

На светофоре я догнал какой-то самодельный джип, весь забрызганный грязью, на гигантских колесах, с флагом России и гвардейским полосатым стягом, прикрепленным к ржавому багажнику. Вместо заднего номера была заметное, выбитое на стальной пластине воззвание: "Расколотая русская равнина срастается у мира на виду. Подняться Евразийским исполином начертано России на роду!"

Сейчас много спорят о том, откуда появилась это всепроникающая лента, каким ветром ее к нам занесло. То ли ее придумала Екатерина Великая, то ли ее носили солдаты гвардейских полков Второй мировой, то ли предатели из армии генерала Власова. Пусть с этим разбираются историки. Я не был на той войне, но прожил долгую жизнь и хорошо помню первые, никем не организованные, спонтанные встречи ветеранов в сквере у Большого Театра в 70-80-е годы. Это был настоящий Праздник с настоящими слезами на глазах. Пили водку, шампанское, слушали и пели песни под гитару (приходили туда студенты и пели для ветеранов военные песни и современные песни про войну). "Землянка". "Давай закурим..." Окуджава. Высоцкий… И таблички тоже были. Без портретов. С номерами полков и батальонов. И находили ветераны друг друга, и водку пили, и слезы лили друг у друга на плече. Многие были в военной форме, с медалями и орденами. Но ряженых среди них не было. Были слезы, радость, печаль, боль, цветы, флаги, шарики. Не было только георгиевских лент.

С тех пор бутылки у ветеранов постепенно отобрали, студентов с гитарами разогнали, ветеранов приобули, приодели (правда, обещанные квартиры продолжают каждый год обещать) и организованно направили колонной на Красную площадь. Со временем ветеранам стало трудно самим передвигаться по площади и даже присутствовать на парадах в качестве гостей. И по площади пошли ряженые. С иконостасами невиданных медалей и орденов на груди, с портретами Сталина и Путина, с георгиевскими ленточками, которые сначала появились на праздничных открытках и обертках шоколадок и конфет, откуда и переползли в остальную часть праздника и в конце концов стали его главным символом и атрибутом.

При Сталине с 1948 года День Победы стал вообще рабочим днем и никакими военными парадами или гражданскими шествиями не отмечался. Так обидел генералиссимуса образ маршала Жукова на белом коне, на котором Сталин при всем желании скакать и даже просто сидеть не мог без риска разбиться насмерть о брусчатку Красной площади. День Победы вернулся как праздник только в 1965 году. При Брежневе, который любил умеренно бряцать оружием и раз в год показывать американцам кузькину мать при помощи муляжей стратегических ядерных ракет, громыхающих под стенами Кремля мимо камер иностранных телекомпаний. Владимир Путин вернул ракеты на Красную площадь в 2008 году. А также вернул леденящий душу и наводящий ужас на жителей Москвы и окрестностей пролет военных самолетов и вертолетов над московскими крышами. Один из таких самолетов недавно сделал бочку над американским авианосцем. Видимо, тренировался к параду. Тренировок над Сирией не хватило, несмотря на турецкий гамбит.

Сталин и его маршалы не "постояли за ценой". Полстраны лежало в руинах. Миллионы советских солдат в первые месяцы войны попали в плен. Те, кто выжили, отправились в советские лагеря, чтобы там медленно превращаться в пыль, пока главный стратег, отец народов и светоч всех наук не откинул копыта. Миллионы солдат и мирных жителей были убиты, искалечены, потеряли дома, родных, близких.

Война всегда уносит самых лучших, самых смелых, самых искренних и честных. В этом смысле население СССР было настолько "истрачено", что победу, залитую океанами своей же крови, впору было считать пирровой. И пока были живы пережившие войну на фронте и в тылу, для них и их семей это праздник был скорее днем памяти и скорби "со слезами на глазах". А теперь он превратился в бодрый фестиваль георгиевской ленты. Зачем? Кому это нужно? Как так получилось?

На мой взгляд, в этом заслуга лично Путина, которому не дают покоя лавры Сталина и которому ой как нужна своя собственная победа. И он уже неоднократно доказал, что за ценой не постоит. Ему оказалась необходима именно война, чтобы прийти к власти. И она очень вовремя случилась и закончилась телевизионной победой аккурат накануне президентских выборов 2000 года. Теперь, по прошествии времени, победа в той войне все более и более подвергается сомнению. Москва до сих пор платит контрибуцию за эту победу. Затем были «победы» над террористами в "Норд-Осте" и в Беслане, где в обоих случаях "не постояли за ценой". Затем была война в Грузии. Потом в Украине и в Сирии. И везде были жертвы, разрушения, беженцы, а чувства победы все равно не было, даже у Кремля. Поэтому из года в год так и приходится эксплуатировать трагедию советского народа в Великой Отечественной войне, окаймляя ее победобесием, перетянутым георгиевскими ленточками.

И, да, соглашусь, георгиевские ленточки – это символ войны. Но не победы. И уж в любом случае не Победы 1945 года. Я знаю, что говорю, и отвечаю за свои слова. Я был на многих войнах, и только на последней, самой бесстыдной из них, самой циничной, видел георгиевские ленточки в деле. На рукавах и груди боевиков в масках, проникших в Донбасс на российской технике, с российским оружием в руках и начавших там войну, которая до сих пор не затихает. Без сомнения, историки назовут эту войну российско-украинской, главным символом которой с российской стороны как раз и стала георгиевская ленточка. В Украине эту ленточку зовут колорадской. Она стала отличительным знаком "свой – чужой": все, кто с лентами, – свои, остальные – чужие. Несешь портрет – свой. Без портрета – чужой. И не важно, чей портрет.

Хотя, нет. Пожалуй, что важно. 9 мая прокурор Крыма Наталья Поклонская вышла на шествие "Бессмертного полка" в Симферополе с иконой царя Николая II. Не важно, что он не воевал. Не важно, что он мученик. Главное, что царь. Главное, чтоб несменяемый.

Сергей Лойко – журналист и писатель

Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции

Фотографии автора