Главному судье-расследователю города Нантер (Франция) направлен иск к французскому концерну Vinci, участвовавшему в строительстве трассы Москва – Петербург через Химкинский лес. Иск был подан совместно с юристами компании Sherpa и представителями некоммерческой организации Bankwatch.

Это второй иск, который защитники Химкинского леса подают в связи с действиями компании Vinci. Результаты расследования французской прокуратуры по первому иску, который был подан летом 2014 года, активистов не устроили – об этом в интервью Радио Свобода рассказала российский эколог и общественный активист Евгения Чирикова, основавшая в 2010 году движение "В защиту Химкинского леса":

– Мы очень долго ждали этого события. Это уже второй иск. Первый иск был подан летом 2014 года. Но то расследование, которое проводила прокуратура Франции, нас не устроило. Мы хотим более тщательного расследования. Мы хотим, чтобы было принято четкое решение по компании Vinci. Поэтому мы подали иск теперь в высшую судебную инстанцию Франции – это судья-расследователь. Это та стадия, на которой возможно окончательное решение по преступлениям компании Vinci. Размер иска очень большой.

Есть несколько основных моментов, на которые нужно обратить внимание. Во-первых, тендер по проекту, который выиграла компания Vinci, был проведен с очень серьезными нарушениями. В соответствии с европейским законодательством, компания не имеет права участвовать в проекте, если нарушения настолько серьезные, т. е. другие европейские компании вообще к этому тендеру не подошли. Это довольно серьезное нарушение с точки зрения европейского законодательства. К сожалению, я вынуждена обращаться к европейскому законодательству, не к российскому. Мы могли действовать только на территории Франции, потому что, к сожалению, все наши иски и все наши обращения на территории России в самые разные инстанции просто оставались без ответа. Поэтому мы вынуждены были через французскую сторону работать.

Во-вторых, компания Vinci – это та самая компания, которая создала целую сеть по выводу денег из РФ в самые разные офшорные зоны – от Виргинских островов до Кипра. Относительно одного из офшоров нам удалось выяснить, кто его владелец – это Аркадий Ротенберг. У него есть офшор на Кипре, который компания Vinci открыла. Но нас интересует не только это лицо, это не только Аркадий Ротенберг. Нас интересует, кто стоит за другими офшорами. Потому что это очень интересно – кого скрывает компания Vinci, кому они передают деньги по проекту трассы Москва – Санкт-Петербург.

Офшорные схемы – это сейчас очень популярная тема. К сожалению, российская власть просто увязла в этих офшорах. И много таких расследований проходит. Громкий был "виолончельный" скандал, панамские офшоры. Но, к сожалению, мы каждый раз слышим от скептиков: "Ну и что, вы расследовали, а дальше что? Ничего не происходит, никто не наказан". Вот мы сейчас и пытаемся проторить этот путь и найти методы, найти инструменты, как можно наказать компании, которые участвуют в коррупционном сговоре и в создании офшорных схем. И попытка через французские институции действовать – это как раз для того, чтобы наказать международную мафию. А это именно мафия, потому что здесь участвует крупный французский бизнес, российский олигархат и российская власть. Это попытка их остановить и наказать. Потому что, в соответствии с французским законодательством, компания Vinci может получить даже уголовное преследование. И Ротенберг, который сейчас только в санкционном списке Америки, имеет отличные шансы попасть в санкционный список Европы. И его компании сейчас продолжают разрушать природу России. Например, керченский мост строит его компания с жуткими экологическими нарушениями. Если этот наш иск будет выигран, то у Ротенберга будут огромные проблемы не только с проектом дороги Москва – Санкт-Петербург, но еще и со многими другими.

– Вас не удовлетворили итоги расследования французской прокуратуры. Откуда берутся надежды на положительный результат этого иска? И как возможное удовлетворение ваших требований повлияет на уже запущенный проект по строительству дороги Москва – Санкт-Петербург через Химкинский лес?

– Это может нанести удар по самому главному бенефициару этого проекта Аркадию Ротенбергу. На то, что сейчас будет изменена траектория дороги, мы, к сожалению, не надеемся. Результат этого иска таким не будет. Но то, что сейчас деньги российских налогоплательщиков выводятся через французскую компанию в офшоры, – это неправильно. Мы хотим остановить хотя бы одно из безобразий. Да, мы не можем восстановить Химкинский лес. Но своим иском мы создаем прецедент: мы показываем, что боремся с офшорами и с коррупцией, которыми сейчас пользуются многие в России. Мы попытаемся опробовать инструменты борьбы с этим – работают они или нет, это можно будет увидеть на конкретном примере. И если это работает, то это будет иметь эффект не какой-то местечковый, только для Химкинского леса, а это будут широкие последствия. Представляете, если по результатам этого иска Ротенберг окажется в европейском санкционном списке. Даже сложно предположить, насколько у этого будут значительные и широкие последствия. Мы защищали Химкинский лес. Да, нам не удалось его отстоять целиком – они проложили эту трассу. Но мы показали, что можно сопротивляться и бороться. И вот сейчас десятки таких экологических движений возникают по всей стране. Их довольно много в Питере, в Москве, в регионах.

Наше сопротивление породило цепную реакцию. Точно такой же цепной реакции мы ждем теперь от этого антикоррупционного расследования, от нашего иска. Мы хотим, чтобы хотя бы с помощью иностранных инструментов безобразие было прекращено. Потому что на территории России достичь этого оказалось невозможно. Везде мы обращались, но ни суды, ни прокуратура, ни ФСБ не хотят замечать очевидного и ничего не делают, когда вы обращаетесь к ним по поводу офшорной схемы, в которой участвуют Vinci и Ротенберг.

– Известно ли, когда иск может быть принят к производству французским судьей-расследователем?

– Здесь, к великому сожалению, я ничего не могу сказать. Я впервые в жизни это делаю. Те адвокаты, которые с нами работают, впервые это делают по России. До этого они работали по Африке. Просто оказалось, что схемы очень похожие. В отношении России это первый прецедент. Поэтому, когда и какого результата ожидать, совершенно непонятно. Мы, затаив дыхание, ждем. Во Франции по первому иску нельзя сказать, что они вообще ничего не делали. Все это время шел процесс. Были допросы. Была работа со стороны французской прокуратуры. Но мы не понимаем, почему они точку не могут в этом деле поставить. Я делала какие-то прогнозы, когда мы первый раз иск подавали, но тогда мне в голову не могло прийти, что они будут работать, но не закончат работу. Поэтому сейчас я даже боюсь что-либо говорить. Я надеюсь, что это будет быстро и результативно.