"Пустые страницы содержат возможности", – афористично говорит японский незнакомец Патерсону (Адам Драйвер), пришедшему воскресным днем посмотреть на одинокую птицу и любимый водопад, одну из главных достопримечательностей города Патерсон. Сложно заполнить пустые страницы текстом о новом фильме Джима Джармуша, поскольку его стиль к двенадцатой картине достиг едва поддающейся описанию предельной прозрачности. Еще одно кино о молодом поэте: если в "Поэзии без конца" Алехандро Ходоровского поэзия означала образ жизни, бытие художником посредством провокационного, необыкновенного существования, то для Патерсона, полной противоположности молодого Алехандро, – это тайное призвание, что-то естественное и необходимое, заметки на полях его обыкновенной, тщательно структурированной жизни водителя автобуса.
Он просыпается каждый день с солнечным светом, без будильника, чуть позже шести утра. Целует любимую Лору (Голшифте Фарахани), завтракает, направляется на автобусную станцию, прокручивая в голове новые стихотворения. Перед рейсом записывает их в секретную тетрадку, наматывает круги по городу, слушая разговоры пассажиров, возвращается домой, гуляет с собакой, выпивает кружку пива в любимом баре "Оттенки". "Патерсон" – лишенное сюжетных поворотов и драматизации кино, как и жизнь заглавного героя. Крупнейшее событие на весь фильм – поломка автобуса. Разумеется, что-то случилось с электричеством, давним увлечением Джармуша, преклоняющегося перед Никола Теслой. Или завсегдатай "Оттенков" зашел с разбитым сердцем и пистолетом, угрожая покончить с собой. Анемичный Патерсон выхватывает пистолет, тот оказывается игрушечным. Все одинаково им восхищаются: "Ты повел себя героически". Он отстраненно молчит, только тик под левым глазом выдает волнение. Что еще? Любимая собака, английский бульдог, повалила почтовый ящик.
Снятый ранней осенью, с преобладающим мягким синеватым цветом в каждом кадре, "Патерсон" – снова результат сообщничества, столь важного для Джармуша. Он пригласил оператором Фредерика Элмса, работавшего над "Ночью на земле" (1991) и "Сломанными цветами" (2005), а на эпизодическую, но очень важную роль – японского актера Масатоши Нагасе, одним из первых опытов в кино которого был "Таинственный поезд" (1989). Он буквально протягивает главному герою руку помощи в финале. Жест солидарности от режиссера, не готового оставить персонажа в своей вселенной без надежды. Это краткое явление напоминает и о наверняка любимом Джармушем Ясудзиро Одзу, так же подчинявшем свои картины повторениям, оттенкам повседневной рутины. Джармуш собирает всех этих людей, словно музыкантов старого бэнда, с которыми он вместе начинал и старел, и теперь может побыть с ними вместе еще один раз. К слову, создающую напряжение, меланхоличную музыку снова исполняет группа режиссера SQÜRL. Еще один полноправный соавтор – 73-летний поэт из Оклахомы Рон Паджетт, чьи тексты играют роль стихов Патерсона.
Что это за город, который Джармуш избрал героем после Нового Орлеана во "Вне закона" (1986), Мемфиса в "Таинственном поезде" и Детройта в "Выживут только любовники" (2013)? Наверное, донельзя унылое место. Но режиссер верен своему утопическому видению, которое часто презрительно клеймят ностальгическим. Да, Патерсон – в отличие от Лоры – принципиально не пользуется ни интернетом, ни мобильным телефоном, окружив себя в подвале томами любимых писателей, а владелец "Оттенков" Док категорически отказывается устанавливать в баре телевизор. Джармуш конструирует в сегодняшних декорациях мир середины двадцатого века, едва ли возможный в современной реальности, – ровно такой, в котором могла быть написана Уильямом Карлосом Уильямсом пятитомная эпическая поэма "Патерсон". Впрочем, на книжной полке у героя стоят и сборник стихов нью-йоркского поэта Фрэнка О’Хары, сбитого насмерть в сорок лет, и "Бесконечная шутка" покончившего с собой Дэвида Фостера Уоллеса. Но ближе всех ему, конечно, живший в Патерсоне Уильямс: он работал скромным врачом больше сорока лет.
Город Патерсон, воображенный Джармушем, задан и определен именно призраками места. Владелец "Оттенков" Док собирает – как это уже было в "Любовниках" – коллекцию портретов и газетных вырезок о тех, кто так или иначе связан с городом. Аллен Гинзберг упоминает его в "Вопле". А Игги Попа здесь назвали в семидесятом году самым сексуальным человеком. Отсюда родом комедийный дуэт Эбботта и Костелло, в честь последнего назван целый парк, кто еще таким может похвастаться в Патерсоне? Автобусные пассажиры – тоже пристрастные хроникеры: пара студентов обсуждают Гаэтано Бреши, ткача и анархиста, выпускавшего в городе итальяноязычную газету La Questione Sociale. В 1900 году он вернулся в Италию и убил короля Умберто I. "Были ли здесь с тех пор анархисты, кроме нас?" – задаются вопросом молодые люди. Здесь ни с кем не может случиться ничего плохого и все готовы поддержать друг друга. Каждый занят творчеством, быть может, совсем не великим, просто для себя. По дороге домой Патерсон останавливается рядом с маленькой девочкой, тоже записывающей стихи в тайный блокнот. Услышав ее стихи, Патерсон еще долго ходит и повторяет их про себя. В фильме есть место и фирменным джармушевским камео, где в кадр вступают друзья, наполняя его теплом. На этот раз – знаменитый рэпер Method Man, оттачивающий строки новой песни в прачечной.
Автобус: маршрут 23, номер 0936, реклама юридических услуг по помощи с разводом за 299 долларов. Наверное, Патерсон, пишущий бытовые верлибры, мог бы сочинить стихотворение и об этих номерах. На "Любовное стихотворение" его вдохновляет пачка спичек марки Ohio Blue Tip. Деталей так немного, что любые мелочи бросаются в глаза, взгляд – что Патерсона, что зрителя – фокусируется на них, замечает легкие перемены. Джармуш так же снимает сверху пару – Патерсона и Лору – в постели, как и в "Выживут только любовники". В один день Патерсон целует ее в плечо, а в другой – в ушко. Лора, едва проснувшись, пересказывает ему сны. В одном она оказалась в древней Персии и увидела серебряного слона. Но и она сама – иранская принцесса. В другом сне они с Патерсоном стали отцами двух близнецов. У встретившейся ему девочки-поэта оказывается сестра-близнец. Безработная Лора живет мечтами – ведь взрослым людям нужно все время узнавать что-то новое, грезит о карьере кантри-певицы, виртуозного кондитера. Патерсон ходит одними маршрутами, она целыми днями меняет их дом – раскрашивает эксцентричными черно-белыми узорами шторы, подушки, занавески. Больше всего она любит кружочки. Так Патерсон смотрит на ежедневное пиво, сверху кружка выглядит круглой. Перед Method Man крутится барабан стиральной машины.
На этих соответствиях и выстраивает Джармуш свое кино. Для Патерсона Уильямс, служивший врачом (кошмар героя Ходоровского!) и художник Жан Дюбюффе, работавший метеорологом на Эйфелевой башне и продававший вино, – не ролевые модели и не фигуры утешения. Патерсон вообще не хочет прославиться. Он, как и Адам в "Выживут только любовники", не спешит показывать читателям написанное им, пусть Лора и убеждена, что эти стихи должен прочитать "весь мир". И Уильямс, и Дюбюффе – единомышленники, быть может, советники, с которыми чувствуешь близость опыта проживания жизни. У Петрарки была Лаура и "Моя тайна", переводившаяся на английский как "Секретная книга", у Патерсона – Лора и тайная тетрадь. Влюбленная пара в баре "Оттенки" – местные патерсоновские Ромео и Джульетта. Игроки в бильярд – Сэм и Дэйв, прямо как знаменитый соул-дуэт из Мемфиса. Лора сравнивает свою ступню с ногой Патерсона. Она такая большая, помогает ли она водить автобус? "Предпочел ты быть рыбой?" – спрашивает Патерсон в заключительном стихотворении.
Если Джим Джармуш снимает в точности то кино, которое от него ждут, то два других режиссера конкурса – Брюно Дюмон и Оливье Ассаяс экспериментируют на совершенно новой для себя территории. Англоязычный "Персональный покупатель" Ассаяса – фильм ужасов с компьютерными спецэффектами и американской звездой Кристен Стюарт, игравшей в его предыдущей картине "Зильс-Мария". Отметим, что она же исполнила главную роль в "Светском обществе" Вуди Аллена, открывавшем фестиваль. Ее героиня – 27-летняя Морин – живет в Париже и работает ассистентом по покупке одежды и украшений для знаменитости из мира моды. Пару месяцев назад от загадочного заболевания сердца умер ее брат-близнец Льюис (рифма с Джармушем!). Морин и Льюис – медиумы, давшие друг другу обещание, что тот, кто первым умрет, обязательно пришлет сигнал с того света. Изысканно снятый в широкоэкранном формате на 35-мм пленку – кажется, единственный на весь конкурс – фильм открывается сценой в пустом особняке, где Морин пытается выйти на контакт с призраком брата. Приглушенные цвета, темные коридоры, осенние листья на улице… Очевидно, что Ассаяс здесь не смог удержаться от свойственного французской культуре преклонения перед Генри Джеймсом, любимым писателем Жака Риветта.
Режиссер дополняет контекст еще двумя прямыми отсылками – к знаменитым спиритическим опытам Виктора Гюго и абстрактной живописи шведской художницы Хильмы аф Клинт, утверждавшей, что рисует под руководством духов. "Персонального покупателя" безжалостно освистали на пресс-показах, и хотелось бы, конечно, найти пару слов в его защиту, но, увы, этот фильм не исполняет ни одного из тех обещаний, который выдавал в самом начале. Наверное, это самое расточительное использование кинопленки в истории кино: где-то одна пятая действия происходит на экране айфона главной героини, с которой в переписку вступает незнакомец. Не будем перечислять миллион несуразностей, хотя в существование привидений поверить гораздо проще, чем в то, что можно писать сообщения на несуществующий номер… Дело не в этом: Ассаяс – далеко не глупый режиссер, и незачем подлавливать его на сюжетных несостыковках, умолчаниях, ошибках в логике и не сходящихся концах. Все это – часть его стиля и той поэтики, которой он пытается добиться. Но у него не получается рассказывать о призраках так же естественно, как у Жан-Клода Бриссо, тоже обращавшегося к экспериментам Виктора Гюго в "Девушке из ниоткуда", или у любимого им Киеши Куросавы. А для американского фильма ужасов, которым "Персональный покупатель" тоже хочет быть в нескольких сценах, Ассаяс слишком серьезно относится к самому себе и своему авторству.
"Хочешь быть кем-то еще?" – спрашивает незнакомец Кристен Стюарт, ненавидящую свою работу и втайне мечтающую примерить покупаемые ею наряды. Классовому напряжению отчасти посвящена и гротескная комедия Брюно Дюмона "Ма Лют", летом выходящая в российский прокат под названием "В тихом омуте". Действие происходит в 1910 году на северном побережье Франции. На свою виллу приезжает отдохнуть аристократическое семейство Ван Педегемов, вырождающихся не без помощи инцеста, прямо так, как это описывал в "Леопарде" Висконти. Их всех играют звезды французского кино – Фабрис Лукини, Жюльет Бинош, Валерия Бруни-Тедески. По соседству живет не менее дегенеративная семья собирателей мидий и, как выяснится позже, каннибалов. Каннибализм – одна из сквозных тем фестиваля, которой посвящают аналитические статьи каннские обозреватели; очевидная метафора классовых столкновений. Ма Лютом зовут мальчика из семьи собирателей мидий, фонетически это звучит почти так же, как lutte – "борьба". Еще одни фигуранты этого сложного ансамбля – комическая пара полицейских, расследующих таинственные исчезновения в бухте.
Трансформация Брюно Дюмона из автора мрачнейших экзистенциальных притч ("Человечность", "Жизнь Иисуса") в комедиографа – одна из самых необычных и интригующих в современном кинематографе. Дебютировал он в комедийном жанре два года назад в сериале "Малыш Кенкен", но там он продолжал работать практически в режиме автопародии, снимая традиционный для себя фильм в комедийном регистре. "Ма Лют" – чистый бурлеск, эксцентрика и слэпстик, к тому же помещенный в начале двадцатого века и издевательски стилизованный под знаменитые фотографии Жака Анри Лартига. Но сложно отделаться от впечатления, что "Ма Лют" – это респектабельная, интеллектуальная версия популярнейшей французской комедии "Бобро поржаловать" (2008), поскольку основной комический эффект здесь все равно создается за счет языка и игры акцентов, которую практически невозможно понять не франкоговорящему зрителю.
Гораздо органичнее в жанре абсурдистской комедии себя чувствует другой французский режиссер – Ален Гироди, автор замечательного "Незнакомца у озера", впервые попавший в основной конкурс с картиной "Стоять прямо". Молодой режиссер Лео колесит по провинции, мечтая встретить волка, встреча с которым должна помочь ему написать застопорившийся сценарий. Вместо него он знакомится с молодой пастушкой, в свою очередь волков ненавидящую. Лео остается жить на ее ферме, у них рождается ребенок (роды показаны крайне натуралистично, во всех подробностях), который вдруг вызывает странное отвращение у девушки. К тому же ее одинокий отец испытывает к нему сексуальное влечение. "Стоять прямо" – из штучных фильмов, которые не очень выигрышно смотрятся на помпезной набережной Круазетт, но благодаря им часто и запоминается фестиваль. Неожиданно нежная, по-настоящему мрачная комедия превращается сначала в сказку, в пространство которой Гироди заходит необыкновенно естественно, а затем и вовсе в библейскую притчу, ведь Лео – это почти что Иов. Когда на него обрушиваются все беды мира и отворачиваются все близкие люди, он все-таки встречает волков. И единственное, что ему остается, – стоять прямо.
