Надо ли делать фестиваль польского кино в России и российского кино в Польше во времена политического обострения на фоне украинского кризиса? Почему невозможно сравнивать современное польское и российское кино? Откровенность польских кинематографистов, интерес к простому человеку, трагедия и юмор, жанровое разнообразие (триллер, драма, детектив, фильмы ужасов). Главный приз фестиваля получила трагикомедия "Мои дочери коровы" – о взрослых сестрах, чьи родители уходят из жизни; две трети действия происходит в отделении интенсивной терапии. Приз кинокритиков отдан драме "Соединенные Штаты Любви" – о тайной любовной жизни четырех женщин на рубеже 1990 года, в посткоммунистической Польше (фильм получил "Серебряного медведя" за сценарий на Берлинском кинофестивале). Тема Холокоста и "польской вины" за уничтожение евреев во Второй мировой войне в польском кино последних лет. "Демон" и "Химия": ярко снятое трагическое кино для массового зрителя. Ретроспективы Кшиштофа Кесьлевского и Анджея Жулавского. Документальная и мультипликационная программы фестиваля, короткометражки студентов Лодзинской киношколы.
Виктор Матизен, председатель жюри фестиваля "Висла", и Леонид Павлючик, член жюри, кинокритик (члены правления Гильдии киноведов и кинокритиков); Лена Творковска, программный директор фестиваля; Малгожата Маевска, организатор фестиваля.
Ведет программу Елена Фанайлова
Елена Фанайлова: "Висла" – девятый фестиваль современного польского кино в Москве. И мы сегодня будем говорить о его программе, о его итогах, о современном польском кино и о ретроспективах двух великих польских режиссеров – Кшиштофа Кесьлевского и Анджея Жулавского.
За нашим столом – председатель жюри фестиваля, член правления Гильдии киноведов и кинокритиков Виктор Матизен; Малгожата Маевска, организатор фестиваля с польской стороны; Леонид Павлючик, член жюри и член правления Гильдии киноведов и кинокритиков; программный директор фестиваля Лена Творковска.
Не могу не начать с политических обстоятельств, нелегких отношений Польши и в России. В 2014 году Польша отказалась на уровне МИДа поддерживать Год польской культуры в России. А фестиваль выглядит крайне солидно, его патронируют министерства культуры Польши и России и другие официальные институты. Как вы себя ощущаете в этой ситуации? Что “мы несем высокую культурную миссию, несмотря на украинский кризис и дикие разногласия Польши и России сейчас”? Что мы не замечаем этого обстоятельства, мы абсолютно аутичны? Как это все устроено? Меня, честно говоря, немножко удивило, что на открытии фестиваля об этих сложных обстоятельствах не было сказано ни слова. Все вели себя так, как будто у нас все окей, и даже самолет еще не упал, и никаких противоречий не было.
Малгожата Маевска: Вы знаете, наша цель состоит в том, чтобы зритель не чувствовал этого конфликта. Иногда мне кажется, что мы вопреки всему действуем. Речи очень важных персонажей в нашем каталоге не говорят о том, что все с радостью всегда нам помогают. Это не так. У нас проблемы в Польше, и с этими проблемами борется наш директор Малгожата Шляговска-Скурска(?). Мы пытаемся сделать так, чтобы зритель, приходя в кинотеатр, этого не ощущал. Впечатления друг о друге создается сейчас, к сожалению, из того, что мы видим в СМИ, и с той, и с другой стороны. И когда зрителя приходят в Варшаве на фестиваль "Спутник" либо в Москве на "Вислу", они открывают глаза широко и удивляются, что мы так похожи друг на друга, и весь этот антагонизм позади остается.
Елена Фанайлова: И что стереотипы не работают, если ты смотришь кино или театр друг друга.
Малгожата Маевска: Совершенно верно! Однако с официальной стороной нам сложно работать, с властями и Польши, и России тоже порой. Так что это так радужно выглядит, но...
Елена Фанайлова: И Мединский прямо вам сказал: "Да, все отлично" – и сразу поддержал?
Малгожата Маевска: Так как у нас партнеры российские, они общаются с властями России, мы в конечном итоге получили речь Мединского, кстати, очень хорошую в этом году, мне приятно было переводить эту речь, она была совершенно не искусственная.
Елена Фанайлова: Я бы сказала, что лучшая была речь Швыдкого, это была не искусственная речь. И Швыдкой все-таки чуть-чуть написал, что времена сложные, и культура призвана наводить мосты.
Малгожата Маевска: Но зрителей это не касается, по большому счету, кто там речь писал в каталоге. Они же приходят на открытие, они потом уже смотрят фильмы. И удивляются, что мы так похожи друг на друга, и это самое главное.
Виктор Матизен: Ну, нас, членов жюри, это касается в наименьшей степени. Мы принимаем участие в сложных переговорах с Министерством культуры и так далее. И мы довольно откровенно обсуждаем любые проблемы с польской стороной. Мы откровенно говорим, что думаем о нашей и польской политике. Что касается фильмов, мы стараемся принципиально не обращать внимания на сложившуюся политическую обстановку. Мы их судим независимо от обстановки и стараемся быть совершенно независимыми в этом смысле.
Елена Фанайлова: Программа фестиваля довольно сильная, она говорит про уровень польского кино, я бы сказала.
Леонид Павлючик: Мне кажется, что этот фестиваль выполняет совершенно замечательную миссию. В то время как политики обмениваются воинственными нотами и бряцают оружием, фестиваль учит толерантности, любви, взаимопониманию. И это замечательно, что фестиваль проходит, потому что он таким контрапунктом служит по отношению к тому, что мы слышим иногда с телеэкранов. И как я могу относиться плохо к присутствию польского кино на нашем экране, когда я вырос во многом и на польском кино тоже, когда я вырос на польской культуре, наряду с русской культурой? Потому что в мою жизнь в юных лет вошли Вайду, Занусси, Кесьлевский и множество других картин, на которых росло наше поколение. И ничего, кроме благодарности, что в этих сложных политических обстоятельствах проходит такой широкий, такой представительный смотр польского кино, у меня нет. Вот в этом каталоге собрано 80 фильмов, они пришли к нам, короткометражных, анимационных, документальных, игровых, и есть возможность увидеть, чем живет Польша, как она дышит, как люди работают, как они зарабатывают, не зарабатывают, как они любят, страдают, какие у них проблемы. И вот проведя эту неделю на фестивале, я просто как будто побывал в Польше, как будто я там провел неделю среди людей, среди горожан Варшавы, Лодзи, Кракова и так далее, потому что в фильмах возникали эти города. Поэтому просто мой низкий поклон и благодарность устроителям этого фестиваля, которые делают мужественную, титаническую и очень необходимую для нас работу.
Лена Творковска: Мы пытаемся уйти от контекстов политических, если речь идет о программе фестиваля. Если мы говорим про спонсоров и наших партнеров – министерства культуры, – они никоим образом не касаются программы, и это самое главное. То есть фестиваль абсолютно объективен, и мы можем представить все, что мы хотим представить. Для нас это самое важное. Думаю, что для поляков это очень важно – показать, чем они живут. Как сказал Леонид, там же картины все совершенно жизненные. Если еще несколько лет назад польское кино было герметическое и очень такое закрытое, там разброс тем был очень маленький, то сейчас они очень разнообразны, огромное жанровое разнообразие. У нас совершенно уникальный в этом году актерский дебют лодзинской Киношколы. Этого не делает ни одна киношкола в мире, по-моему, они первые. "Поющая скатерка" – это у них актерский диплом именно в кино. Мы стараемся показывать все, что в этом году сделали польские киношколы.
Елена Фанайлова: Это очень интересная часть фестиваля, и, как всегда, до нее руки мало доходят. Мне всегда очень обидно, когда на больших фестивалях люди смотрят конкурсную программу, а вот эти во экспериментальные программы немножко в тени остаются.
Лена Творковска: Но это на каждом фестивале так есть, это визитная карточка фестиваля.
Елена Фанайлова: Я хотела начать с фильма, который мне лично очень нравится, он называется "Демон". Не могу сказать, что он совсем не политизирован или не касается острых тем. Он поставлен по пьесе, довольно знаменитой в Польше, она касалась истории переосмысления поляками своей роли во Второй мировой войне, это история отношения поляков и евреев. История про то, как дух убитой еврейской девушки появляется на свадьбе, то есть вселяется в молодого человека и, по сути дела, превращает фарс в трагедию. Картина начинается как фарс – развеселая польская свадьба, где все выпивают и очень весело себя ведут, это напоминает пару русских подобных фильмов, а потом все это превращается то ли в фильм ужасов, то ли в мистическую драму, то ли в трагедию.
(Отрывок из фильма)
Елена Фанайлова: Энергия современного польского кино сейчас очень высокая. Но приз вы дали другому фильму – фильму открытия, который называется "Мои дочери коровы".
Леонид Павлючик: Когда мы обсуждали программы, у нас фигурировало несколько картин в качестве претендентов на наши программы. Но "Мои дочери коровы" лично меня совершенно покорили. Мы, не сговариваясь, вышли после просмотра, все члены жюри, и сказали: "Такое кино в нашем российском кино непредставимо!" Это кино о простых людях, о простых человеческих переживаниях. Две сестры, одна – добившаяся уже успеха в жизни, актриса сериалов, волевая женщина, напористая, знающая, что она хочет в этой жизни, но несчастная по-своему, потому что она не замужем, были какие-то временные мужья; и вторая сестра – такая немножечко клиническая дурочка, восторженная, пьющая без конца, при этом учительница, с мужем, хронически безработным, и тоже глубоко в сущности несчастная. И вдруг у них умирают родители, находятся при смерти, то есть попадает в больницу мать, и буквально через две недели попадает в больницу отец, и оба неизлечимо больны. И вот тут возникает такая пронзительная, щемящая нота любви, сострадания, прощания с близкими людьми, прощения между сестрами, потому что они начинают лучше понимать друг друга, объединенные общим горем. И вот я говорю, что представить в российском кино картину о простых людях, о семье, где двое людей лежат в больнице, невозможно! Потому что скажут, что это неформат, это никто не будет смотреть, на это не дадут денег...
(Отрывок из фильма)
Леонид Павлючик: Вот чем меня подкупает польское кино, что во многих фильмах есть обращение к простым людям.
Лена Творковска: Но для польского кино это тоже совершенно не типичная картина.
Леонид Павлючик: Типичная! В прошлом году я смотрел фильм "Боги" – кино про врачей, второй фильм – про учителей.
Лена Творковска: "Боги" – это типичное мужское кино, которое снято с размахом, а "Коровы" – у нас такая женская история, долгие кадры, совсем другой подход. Они рассказывают историю грустную, но рассказывают очень легко. Там форма какой-то комедии, там очень много юмора.
Елена Фанайлова: Полупритча... Трагикомедия, скорее.
Леонид Павлючик: И это напомнило мне трагикомедии Георгия Данелии.
Лена Творковска: Потому что обычно тема рака, тема болезни всегда очень тяжелая, трагическая, там много слез, другая форма. Здесь очень хорошая форма, и она рассказывает историю, она ее очень хорошо ведет, вводит нас в кадр. Ее сняла замечательный режиссер Кинга Дембска, это ее второй фильм, не дебют, но первый фильм, который был замечен. До этого она работала в документальном кино, у нее огромный опыт как журналиста, документалиста. Это ее первый художественный фильм, который был показан почти на всех фестивалях в Польше, очень много собрал призов. И очень не хватает именно такого кино, когда режиссер просто рассказывает историю, не пытается удовлетворить свои амбиции, а хочет поговорить со зрителем.
Елена Фанайлова: И у меня было ощущение, что это очень личный фильм. Что это фильм про ее родителей, про моих родителей, про наших общих родителей.
Лена Творковска: Да, конечно, он очень автобиографический. Там есть момент, когда главная героиня разговаривает с матерью, рассказывает, что отец умирает, и режиссер сказала, что это тот диалог, который она хотела со своей матерью провести, но не успела, у нее не получилось, и она поговорила со своей мамой таким образом.
Малгожата Маевска: Я согласна с Леной, у нас такого кино тоже особо нет. И сама режиссер обращает внимание на то, что корни ее творчества в чешском, чехословацком кино, у нее есть опыт жизни в другой стране.
Лена Творковска: У нас вообще в этом году международный состав, есть режиссер – швед, есть режиссер из Словении, есть копродукция шведская, Гарюша Гаевского(?), с замечательными шведскими актерами, режиссер там польский. Проникновение началось.
Елена Фанайлова: Да, это очень интересно.
Виктор Матизен: Леня сказал, что этот фильм непредставим в нашем кино. Я бы к этому добавил, что три четверти этих тем непредставимы в нашем кино. Во-первых, поляки гораздо более откровенны, чем мы. Вот, допустим, фильм, которому мы даем диплом, это "Соединенные штаты любви", у нас немыслим такой откровенный показ интимных отношений, то есть не просто ради них самих, а ради показа общей атмосферы в стране, атмосферы, я бы сказал, конца социалистической эпохи. И это хорошо сделано, хотя там, конечно, есть свои претензии к этому фильму.
Елена Фанайлова: Этот фильм получил приз на Берлинском кинофестивале за лучший сценарий.
Лена Творковска: Это второй фильм уже Василевски, который получил приз в Берлине.
Виктор Матизен: И еще одну вещь я хотел подчеркнуть, что в этой программе есть фильм с совершенно знаковым для польского кино названием, он называется "Отголоски". Это фильм об обращении к прошлому, о том, как прошлое влияет на сегодня. Я в этой связи вспомнил и фильм "Колоски"(?), который был показан в одной из программ польского кино. Это потрясающий фильм! Это фильм, где поляк признает свою вину перед евреями во время Второй мировой войны. Это чрезвычайно важная и болезненная тема. У нас это абсолютно невозможно, это исключается просто на политическом уровне!
Лена Творковска: И в Польше этот фильм очень разделил критиков.
Елена Фанайлова: И "Ида" расколола общество, но она была первой ласточкой, после которой начали появляться фильмы об этих трагических страницах истории.
Виктор Матизен: "Колоски" были раньше, хочу подчеркнуть их приоритет.
Елена Фанайлова: Согласна. Но появление даже такого жанрового гибрида, как "Демон" было бы невозможно, мне кажется, без предыдущей польской дискуссии о еврейском вопросе.
Виктор Матизен: Да, вот отголоски этой темы есть разнообразные.
Лена Творковска: "Демон" – это особая и очень грустная история, на самом деле, я говорить без грусти про этот фильм не могу. Это режиссер с огромным потенциалом, это его третий фильм, и мы не увидим больше его фильмов.
Елена Фанайлова: Да, он трагически закончил жизнь сам.
Лена Творковска: А он мог бы очень много внести в жанровое кино. И "Крещение" его было у нас на фестивале, и "Моя кровь". Совершенно замечательный режиссер, с огромной энергией и большими планами, но, к сожалению, уже многое не выйдет из того, что могло было быть.
Елена Фанайлова: "Отголоски" – это копродукция, голландский режиссер...
Леонид Павлючик: Да, возвращается подросток в свой родной город, в свою родную школу, в свою семью из спецучреждения, где он отбывал срок за то, что проявил насилие по отношению к своей бывшей любимой девушке, он ее пытался задушить. Он возвращается и встречает на разных уровнях отторжение социума, отторжение в школе, где его дети начинают пинать, травить, в семье, где с отцом уже взаимопонимание пропало. И это все его доводит до критического состояния, когда он готов уйти из жизни. Он просит убить себя, как я понял, девушку, которую он пытался задушить. И кончается фильм такой трагической интонацией о том, как невозможно адаптироваться оступившемуся человеку в современном обществе. При этом я понял, что там среда какая-то, не обязательно польская или шведская, а действие происходит в условном среднеевропейском пространстве. И это, в общем-то, серьезная картина, с серьезным социальным звучанием, и она произвела на меня впечатление сдержанной, но строгой режиссурой, сосредоточенным режиссерским почерком. Хотя лично мне не хватило какой-то моей личной эмоциональной подключенности к этому сюжету, он такой немножко холодноватый фильм, так немножко со стороны.
Лена Творковска: Это уже скандинавское кино просто.
Виктор Матизен: А мне показалось, что режиссер всячески старается сочувствовать своему герою. И честно говоря, это ему удается достаточно плохо при этом. Кроме того, это общество, которое третирует этого малого, оно как раз держит очень моральную позицию: ты должен отвечать за свое прошлое, за свои поступки.
Лена Творковска: А мне кажется, там очень отстраненный взгляд режиссера, он нам показывает героя, но не вмешивается совершенно в ситуацию.
Виктор Матизен: И еще один любопытный момент в сравнении с нашим кино. Если бы в нашу школу вернулся мальчик, который пытался задушить девочку, он был бы героем в этой среде. Настоящий мужчина! Душит – значит, любит.
Елена Фанайлова: У меня есть некоторые сомнения, конечно. В определенных слоях...
Лена Творковска: Там еще психология маленького города. Думаю, для Москвы это невозможно, а он живет в местности, где все друг друга знают, он возвращается в ту же школу, ходит теми же улицами. И там же они говорят, что некоторым мешает, что они его видят каждый день. Он просто возвращается в очень маленькую, герметичную среду. Конечно, это невозможно в Москве, в Петербурге или каком-то большом городе, но в каждой такой местности это действовало бы абсолютно так же.
Виктор Матизен: Но все равно в фильме есть важная мысль о вине общества, которое не дает шанса оступившемуся человеку вернуться в жизнь. Это очень важно!
Леонид Павлючик: Там вообще такая обоюдоострая ситуация. Они совершенно правы, что его опасаются, но, с другой стороны, они тем самым действительно не дают ему измениться, не дают вернуться в жизнь.
Елена Фанайлова: Вы как-то отметили этот фильм?
Леонид Павлючик: А у нас всего две награды – приз "Слон" и диплом.
Лена Творковска: Я думаю, что у Магнуса еще все впереди. Это очень молодой режиссер, это его полнометражный дебют. Но в прошлом году был фильм Анны Казеяк "Обещание", которому вы дали диплом, и Магнус – сценарист этого фильма. То есть у нас появился режиссер, который начинает разрабатывать социальную тему подростков, и это очень радует.
Елена Фанайлова: Посмотрим сразу два ролика, они жанровые, – это "Анатомия зла" и "На границе".
(Отрывок из фильма)
Елена Фанайлова: Это политический триллер или политический детектив, в котором действуют бывшие военные, связанные с Афганистаном, в общем, такая сложная история. И сразу – трейлер фильма "На границе". Это драма Войцеха Касперски. Признаюсь, что я хочу показать, что происходит сейчас с кинодизайном польским. Мне кажется, что это прямо отличный уровень такой.
(Отрывок из фильма)
Елена Фанайлова: Я этот фильм не успела посмотреть, но он меня заинтриговал. О чем он?
Лена Творковска: Это один из наших дебютов, которым можно гордиться. Режиссер – Войтех Касперски, мы показывали его короткометражки, он снял замечательный совершенно короткометражный фильм "Семена", в алтайской деревне, который сейчас показывается студентам ВГИКа. И вот он дорос у нас до такого серьезного очень дебюта. Там участвуют самые лучшие польские актеры – Дорочиньских(?), Ира(?), это для дебютанта очень круто. Фильм снимается в Польше, в восточных регионах, на границе, в очень тяжелых условиях. Войтех – документалист, и он свой документальный опыт в этот фильм перенес, он создал ситуации, в которых у него актеры действительно мерзли, терпели, и все, что они там делают, делается с большой отдачей. У фильма "На границе" двойной смысл. Это, во-первых, граница между Россией и Украиной, конечно, где все это происходит, и на границе между юношеством и взрослой жизнью. Мальчики, которые идут с отцом, это классическая история, как у того же Звягинцева, они возвращаются, конечно, совершенно другими людьми. Он не говорит – лучшими или худшими, но они проходят какую-то инициацию.
Леонид Павлючик: И это еще пограничная ситуация между жизнью и смертью. И я хотел бы добавить к этим роликам свой респект по отношению к польскому кино, что оно заботится о жанровом разнообразии. Я уже несколько лет слежу за польским кино, бываю на всех фестивалях и вижу, что есть и триллеры, и классический детектив, чего в нашем кино вообще нет, вот фильм "Доля правды" – настоящий такой классический, интеллектуальный детектив, есть и комедия, и трагикомедия, и социальная драма... То есть все жанровое разнообразие, которое есть в мировом кино, в пределах небольшого объема фильмов, которые производит Польша, это разнообразие есть.
Виктор Матизен: При этом с чрезвычайно сильными обличительными высказываниями героев про поляков, про евреев, про все остальное. Там просто содрагаешься, когда это слышишь.
Лена Творковска: Это очень особенная тема, если мы говорим о "Доле правды". Это как раз тот кусочек польско-еврейской истории, к которому не все хотят возвращаться, не все хотят слушать. В России все-таки, наверное, люди не имеют представления о том, что есть этот кровавый навет, и в Сандомире до сих пор висит образ на стене, который представляет, как евреи мучили христианских детей, и в это верят, до сих пор детей пугают, что "придет злой еврей и тебя украдет", это все функционирует в культуре. Конечно, это фильм очень важный, и это экранизация замечательной книжки Милашевского, который еще лучше, еще глубже рассматривает это все. И замечательно, что Ланкош за это взялся. И предыдущий фильм Ревера(?), который у нас выиграл, он тоже немножко более стильный, но направление то же.
Виктор Матизен: Но это, кстати, общая тема, польско-российская. Еще когда Польша была в составе России, все эти "убийства христианских младенцев" – это была жуткая тема Российской империи.
Лена Творковска: Да, и очень здорово, что это перерабатывается в литературе и в фильмах, потому что это такие скелеты, которые надо вытаскивать из шкафов.
Малгожата Маевска: Я имела возможность наблюдать за встречами с нашими гостями, российскими зрителями. И вы знаете, это жанровое кино не обязательно нравится, триллеры, политические триллеры. Зрители как-то лучше оценивают фильмы, как "Мои дочери коровы", "Чужое небо", считают, что в триллерах хороши американцы, а поляки могли бы пойти в психологию, в чувства, как они это лучше всего и делают. Это интересная точка зрения простого зрителя. Они ходят видеть фильмы про жизнь, без взрывов и фейерверков.
Лена Творковска: И приз зрительских симпатий получила абсолютно жанровая картина, единственная на фестивале романтическая комедия, которую снял словенский режиссер Миге Окорон(?). Он снимает второй фильм, и второй фильм является у нас лидером кинопроката, это что-то невероятное. Польша была единственной страной, где его фильм "Планета синглов" был в бокс-офисе выше, чем "Дэдпул". Оказалось, что история очень универсальная, люди выходили со слезами... Сюжет фильма основывается на феномене интернет-знакомств. Девушка, которая работает учительницей, ей 27 лет, она решает кого-то найти и начинает себе искать в интернете. На первом же знакомстве никто не приходит. Зато приходит замечательный Матиуш Штур(?), который играет телеведущего, очень циничного, первый раз, наверное, Штур играет такую неприятную личность, и он ей говорит, что ее жизнь выглядит очень жалкой, и предлагает ей соглашение, что она будет ходить на эти интернет-свидания и рассказывать ему эти истории, а он в своей программе будет это использовать. У него шоу комедий, и он просто все это обсмеивает. И это длится до момента, когда она встречает кого-то стоящего, и тогда оказывается, что все сложнее. Наверное, для поляков это важная тема, и не только для поляков. У нас нет времени, чтобы просто пойти с кем-то в кино, например. Мы переходим в эпоху интернет-коммуникаторов, чатов и так далее.
Леонид Павлючик: Я, к сожалению, пропустил эту картину.
Лена Творковска: У нас был один показ, и он не входил в конкурсную программу.
Елена Фанайлова: Я еще два ролика покажу, и один из них внеконкурсный. Вне конкурса вы показывали "Химию", это один из хитов польского проката, дико трогательная история про довольно известную актрису...
Лена Творковска: Она просто общественная деятель. Она когда заболела, создала такой фонд – "Рок-н-ролл", и известна она борьбой за права женщин, лишенных груди или волос, поддержкой для этой группы в обществе. К сожалению, она умерла. У нее был блог в интернете, где она описывала все свои проблемы со здоровьем, как все происходило, а ее муж, режиссер этого фильма, решил таким образом отдать дать своей жене.
(Отрывок из фильма)
Елена Фанайлова: "Испанка" и "Кербела" – меня эти фильмы тоже интересовали. "Испанка" – это, насколько я понимаю, такая фантазия режиссера про Великопольское восстание, то есть исторической правде это не соответствует?
Виктор Матизен: Естественно, это абсолютно не соответствует исторической правде. Но сама по себе история, конечно, окончания Первой мировой войны любопытна. И там такие очень колоритные персонажи действуют. Но в целом все это какая-то уж совсем странная выдумка.
Елена Фанайлова: И "Кербела" – это военный триллер?
Леонид Павлючик: Да, действие происходит в Ираке, где был миротворческий контингент польских войск, стабилизационный еще его называют. Меня в этой картине подкупило то, как жестко, динамично, ярко показана атмосфера военного фронтового города, в такой репортажной телевизионной манере, с массой деталей, подробностей. Видно, что человек вжился в быт этого восточного города, где на улицах происходят бесконечные перестрелки, засады, стрельба... Это снято на таком виртуозном уровне, техническом, операторском, режиссерском, что меня это подкупило. Хотя сама история взаимоотношений персонажей – там уже возникают какие-то вопросы. Хотя очень убедительная работа актер по фамилии Топ, которого мы видели во многих фильмах конкурсной программы, очень разного и сильного. И вообще актерская школа в Польше традиционно сильная, мы знаем поколение Ольбрыхского, Цибульского, а за эти годы выросло поколение 30-летних, 40-летних потрясающих актеров и актрис.
Елена Фанайлова: Фантастические актрисы в "Моих дочерях коровах".
Лена Творковска: Да, это лучшая актриса, Агата Кулешана, она играет у нас обычно в половине конкурсных фильмов.
Виктор Матизен: А Адам Мицкевич, которого я обожаю, а Анджей Шира, а Петр Блавацки... Это потрясающе, какое у него лицо невероятное!
Леонид Павлючик: Потрясающая актерская школа, да. И хорошо, что они не утратили эту школу и работают актеры на замечательном уровне. Вообще, как такой военный триллер, военный боевик это очень сильная и впечатляющая работа. И потом, это малоизвестная страница польской истории.
Лена Творковска: Да, "Кербела" очень важна как история, потому что об этом битве не говорили, потому что ее не должно было быть. Польские войска там выполняли стабилизационную функцию, они не должны были принимать участие в боевых действиях. Даже участники самой этой перестрелки долгое время о ней не говорили, не могли. И что в кино такие истории показывают, это очень важно.
Леонид Павлючик: Возвращаясь к "Испанке", там 1,5 тысячи действующих лиц.
Лена Творковска: Да, это высокобюджетный фильм.
Леонид Павлючик: Да, куча костюмов, бюджет фильма – 5,5 миллионов евро. У нас никто бы за 5,5 миллионов евро даже не почесался был. У нас бюджеты – 26 миллионов, за которые снимает Никита Сергеевич Михалков скромную камерную драму "Солнечный удар". А тут историческая фреска снимается за 5 миллионов. А эти все картины, которые мы посмотрели, бюджеты их – от 1 до 2 миллионов евро. Вот мне нравится, что поляки, что называется, по одежке протягивают ножки, нет завышенных бюджетов, нет коррупционного элемента, который зачастую присутствует в российском кино. Господин Кончаловский снял за 90 миллионов евро провалившийся в прокате фильм "Щелкунчик", например. Никита Михалков снимает за 50 миллионов и так далее. Это очень важно, что поляки делают все по уму!
Лена Творковска: И система финансирования такова, что фильм все-таки должен окупиться. Никто не может вкладывать 20 миллионов, если реально фильм имеет шансы заработать в прокате 5-6 миллионов. Продюсеры не будут делать фильмы себе в убыток.
Елена Фанайлова: Посмотрим еще ролик "Чужое небо". Это фильм, который вызвал у зрителей одобрение.
(Отрывок из фильма)
Елена Фанайлова: Что бы вы еще хотели сказать о фестивале?
Виктор Матизен: Я бы добавил, что, по-моему, главный моралист польского кино – это не Кесьлевский. Кесьлевский все-таки не моралист. Главный моралист, безусловно, Кшиштоф Занусси. Кесьлевский проникает в очень глубокие слои человеческой жизни, но он все же больше метафизик, чем моралист.
Малгожата Маевска: Я, как человек, отвечающий за гостей в Москве, очень хотела бы, чтобы побольше приезжало наших режиссеров, актеров. Потому что встречи со зрителями – это соль для меня нашего фестиваля, и их не хватает. Мало приезжает, но они все заняты, проблемы с визами, какими-то логистические моменты...
Виктор Матизен: И еще мое большое пожелание – чтобы мы не пересекались с Каннским кинофестивалем, потому что обидно, что огромное число наших критиков и людей, любящих кино, в это время заняты на Каннском фестивале.
Лена Творковска: Мы тоже себе этого желаем каждый год, но это уже зависит от доступности кинотеатров и разных других факторов, которые о нас часто не зависят.
Леонид Павлючик: А я бы хотел сказать, что польское кино находится на правильном пути, оно развивается. Два года назад пять картин, насколько я знаю, польских, оказались в десятке самых кассовых картин года. Представляете, небольшая, в сущности, польская кинематография, на нее давит Голливуд с такой же мощью, как и на нас, но пять польских фильмов попадают в десятку. Это одна сторона дела. Вторая сторона дела – творческие успехи польского кино. В прошлом году "Серебряный Медведь" за режиссуру – Малгожата Шумовска, в этом году "Серебряный Медведь" за сценарий – "Соединенные штаты любви", в прошлом году "Оскар" за фильм "Ида" и так далее. Все это свидетельства того, что польское кино находится на подъеме. И мне кажется, что нашему российскому кино есть иногда чему поучить я у наших польских товарищей и друзей. Что касается фестиваля, мне бы хотелось, чтобы, может быть, к нашему призу "Слон", который мы даем ежегодно, добавились номинации хотя бы за лучшую мужскую и женскую роль. Такое обилие хороших работ актерских, что хочется их отметить и заметить.
Виктор Матизен: Но надо будет пересмотреть регламент для этого. И я бы добавил еще одно отличие польского кино – в языковом плане. Поляки не стесняются говорить на экране так, как говорят люди в жизни. А у нас этот ханжеский закон о запрете мата просто вырубает огромную часть вообще нашей жизни, просто отрезает ее.
Лена Творковска: Но нас он пока не касается, да.
Виктор Матизен: И было очень приятно послушать в русском переводе польские ругательства.
Елена Фанайлова: А как переводили?
Леонид Павлючик: Да и по-польски оно звучит понятно как! (смеются)
Лена Творковска: Переводили адекватно, на самом деле, но это долгий разговор о польских и русских ругательствах.
Малгожата Маевска: Их можно даже не переводить, и люди понимают.
