Трехдневный визит премьер-министра Индии Нарендры Моди в США стал знаковым событием. Моди возглавил правительство всего два года назад и за истекший срок четырежды посещал Соединенные Штаты – явление в истории дипломатии обеих стран беспрецедентное. Он также семь раз лично встречался с президентом Обамой. А еще три года назад Госдепартамент официально квалифицировал индийского политика как персону нон грата. Метаморфоза, действительно, необыкновенная.
Президент Обама неоднократно заявлял, что проблемы климата на современном этапе важнее геополитических вызовов и что организация усилий международного сообщества на противодействие глобальному потеплению и есть истинное мерило лидерства. Нарендра Моди поддержал, по крайней мере декларативно, позицию Обамы на Парижской конференции по климату, чем снискал его глубокое расположение. Неудивительно, что Обама стал первым американским президентом, который внепланово приехал в Индию на празднование Дня Республики и был гостем на приуроченном к торжеству военном параде. Но в Конгрессе, в котором взгляды Обамы на причины климатических катаклизмов разделяет лишь меньшинство, тоже сильны симпатии к индийскому премьеру, что видно хотя бы по частоте приглашений выступить на объединенном заседании Палаты представителей и Сената – привилегия, даруемая лишь самым ценным друзьям Америки. Вряд ли сегодня найдется другая внешнеполитическая тема, по которой межфракционная солидарность в главном законодательном органе США была бы столь внушительной, как дружба с Индией, страной, как любят повторять парламентарии, которая разделяет американские идеалы демократии. Впрочем приверженность одним и тем же политическим ценностям не мешала Вашингтону и Дели долгое время не то что враждовать, но взаимно дистанцироваться. У Америки и Индии есть также общие духовные ценности: толерантность, уважение к верованиям меньшинств, но и Белый дом, и Конгресс стараются не замечать того, что гипернационалистические декларации Нарендры Моди косвенно поощряют экстремистов из числа его сторонников совершать эпизодически акты вандализма в отношении христианских церквей или убивать мусульман, которых они подозревают в употреблении говядины. Равно как и того, что Индия недавно отказалась выдать визы американским официальным лицам – сотрудникам комиссии, осуществляющей мониторинг религиозной свободы в мире.
Создается таким образом впечатление, что глубинные факторы, диктующие сближение Вашингтона и Дели, лежат за пределами идейно-ценностного пространства. Вскоре после прихода к власти Барак Обама объявил о назначении спецуполномоченного по Кашмиру – территории, оспариваемой Индией и Пакистаном. Дели гневно отреагировал на этот демарш, назвав его покушением на суверенитет Индии. Обама, лауреат Нобелевской премии мира, может быть, и хотел взять на себя инициативу в разрешении кашмирского конфликта, но упираться не стал и дал отбой, открыв признав за Индией то, что до того признавалось лишь кулуарно – благоприобретенный статус ключевого партнера Соединенных Штатов, причем глобального. "Индии по праву полагается постоянное место в Совете Безопасности ООН", – заявляет Обама. А ведь не так давно США и Китай всецело поддерживали Пакистан в противостоянии с Индией, за которой стоял Советский Союз. Об эволюции американо-индийских отношений размышляет эксперт фонда "Наследие" Лиза Кертис.
Индия обрела теперь вожделенный статус стратегического партнера США
– Ситуация и впрямь сильно поменялась за последние лет десять. На Россию приходится сегодня около 65 процентов военного импорта Индии, раньше, однако, эта цифра была еще большей. Понятно, что Советский Союз превосходил по своей мощи Россию и значил очень много для Индии. Кроме того, Китай перестал быть стратегическим партнером Америки, сблизился с Россией и является на настоящий момент основным конкурентом Индии в Азии. Поэтому Индия несколько отстранилась от России, не видя в ней противовеса Китаю. Поскольку Китай также ссорится с Америкой, то Америка в глазах Дели стала, естественно, более привлекательной. Я уже не говорю об американо-индийском сотрудничестве в борьбе с исламским экстремизмом. Прибавьте к этому внутреннюю либерализацию Индии, частичный отход от социалистических принципов, которые роднили ее с СССР, возросшую роль индийских инженеров и техников в американской экономике, с одной стороны, и растущий спрос укрепляющегося среднего класса в Индии на американские товары – с другой, и становится совершенно ясно, почему Нарендра Моди зачастил в Вашингтон. Где, кстати, хорошо знают, что Индия является на настоящий момент чуть ли главным в мире местом приложения иностранных капиталовложений и что ее темпы экономического роста сопоставимы с китайскими. Как сказал госсекретарь Керри, – и это подтверждает количество пунктов совместного коммюнике, – ни с кем на планете Соединенные Штаты не взаимодействуют столь масштабно, как с Индией. Причем в свете китайской экспансии усиление Индии нисколько не вредит США и только им на руку. Поэтому сближение двух стран, я уверена, будет продолжаться.
– Что могут предъявить стороны в доказательство успеха только что завершившегося визита Моди?
– На первое место я бы поставила то, что Индия обрела теперь вожделенный статус стратегического партнера США. Это значит, например, что вооруженные силы обеих стран могут пользоваться объектами друг друга в целях пополнения запасов военного и гражданского назначения. Устранены барьеры на пути к широчайшей кооперации в области кибербезопасности, обмену данными об угрозах терактов, резкому увеличению экспорта американской военной техники в Индию, совместному производству новейших видов оружия, включая реактивные двигатели, беспилотники, узлы и детали военно-транспортных самолетов, компоненты оснащения авианосцев, то есть всего того, в чем Россия не особо сильна. При этом Индия не отрекается публично от своей давней политики "неприсоединения", а Вашингтон не вступает с Дели в официальный альянс, чтобы не злить сверх меры Китай. Индия не подписала договор о нераспространении ядерного оружия, и, несмотря на это, Барак Обама, пламенный сторонник ядерного разоружения, высказался решительно за принятие Дели в так называемую "Группу ядерных поставщиков"; членство в группе облегчит Индии приобретение гражданских атомных технологий, включая современные реакторы. Моди таким образом заодно потрафил экологическим пристрастиям Обамы, который видит в атомной энергетике не оптимальную, но все-таки положительную альтернативу ископаемому топливу. Поддержка Вашингтоном членства Индии в "Группе ядерных поставщиков" не убедила Китай отречься от оппозиции этой идее, но склонила на сторону Дели ряд других стран, в частности, Швейцарию, где Моди побывал до приезда в американскую столицу. В то же время переговоры Моди в Белом доме и в Палате представителей (спикер Палаты Пол Райн пригласил гостя на званый ланч – почесть, которой не удостаивался от лидера Конгресса ни один из предшественников Моди) не ослабили видимым образом обеспокоенность республиканцев тем, что Индия плохо охраняет интеллектуальную собственность, а также за счет скрытых тарифов и чрезмерного регулирования чинит препятствия американским инвесторам. Это следует отнести в пассив прощального рандеву Нарендры Моди с администрацией Обамы. В остальном же, мне кажется, визит был очень положительный.
Геополитика и экономика в данном случае возобладали над "мягкой силой"
На память приходят слова пресс-секретаря Госдепартамента Джона Кирби, произнесенные им с подчеркнутой эмфазой: "Мы с нетерпением ждем приезда премьер-министра и хотим, чтобы его визит был успешным". В заключение – личностная нота. Российские эксперты утверждают, что Моди импонирует Путину как сильный лидер, уверенный в себе, прямо говорящий то, что думает, и умеющий держать слово. Чьи человеческие качества ставят его потенциально в один ряд с Индирой Ганди и дают основания полагать, что именно с его именем будущие историки свяжут взлет Индии на мировой Олимп. Обама, последователь мультикультурализма, совсем не похож в своих взглядах на традиционалиста Путина и ничуть не похож на индийского националиста Моди, но тот, судя по всему, ему тоже активно нравится. В чем причина? Лиза Кертис:
– Симпатии Обамы к Моди немало удивили экспертов. Напомню: в 2002 году в штате Гуджарат произошли волнения, в которых были убиты более тысячи человек, преимущественно — мусульмане. Нарендра Моди, на тот момент правитель Гуджарата, подвергся суровой критике за потворство погромщикам, что сам Моди категорически отрицал. И индийский суд не усмотрел состава в его действиях. Как бы то ни было, спустя три года Госдеп отказал ему во въездной визе. Запрет сохранялся в течение девяти лет и только в 2014 году по запросу Белого дома был снят. Люди, близкие к Моди, включая его первого министра иностранных дел, советовали боссу не ехать в Штаты, чтобы позлить американцев. Но Моди поднялся над персональными обидами – и в Обаме не ошибся. Не знаю точно, почему президент чувствует в индийском премьере родственную душу, возможно, потому что исходно они оба были в политике аутсайдерами. Наверное, Моди умеет потакать Обаме, находить точки соприкосновения в вопросах, важных для партнера, например, в том, что касается глобального потепления. Однако, как политолог, я стараюсь ставить объективное над субъективным, и поэтому коренную причину близости двух руководителей вижу в совпадении стратегических интересов их стран. Личные симпатии – это не более чем крем на торте, – считает Лиза Кертис.
Имидж Моди в США не то что эволюционировал в лучшую сторону, он просто перестал вызывать острые споры на государственном уровне, хотя память о Гуджарате в коллективном сознании американцев не стерлась. Геополитика и экономика в данном случае, похоже, действительно возобладали над "мягкой силой". Тем не менее гуманитарная составляющая из американо-индийских отношений полностью не исчезла. В частности, правозащитники утверждают, что по масштабам рабовладения Индия стоит на первом месте в мире. Количество мужчин, женщин и детей, томящихся в неволе, исчисляется якобы миллионами. Наверное, если определять понятие рабства как любую форму закабаления, включая склонение к проституции, принуждение к браку или обязывание должника погашать свой долг безвозмездным трудом на кредитора, то не окажется на свете страны, в которой рабства вообще не существует. Как бы то ни было, поборники прав человека призывали Обаму поднять с индийским премьером проблемы торговли людьми. Правозащитников поддержал видный сенатор – демократ Бен Кардин, который обвинил индийских чиновников, в том числе, высокопоставленных, в причастности к траффикингу. Индия, будучи страной демократической и открытой, очевидных фактов не отрицает, а только обращает внимание критиков на меры борьбы с этим социальным злом, как то открытие приютов для жертв траффикинга, выделение средств на их социальную реабилитацию и упрощение порядка привлечения виновных в торговле людьми к судебной ответственности.
