Что за кино увидят зрители на Московском международном кинофестивале и какова вероятность, что Россия на нем победит? Обсуждают кинокритики Екатерина Барабаш и Никита Карцев. Ведущая Елена Рыковцева
Елена Рыковцева: Событие происходит в эти минуты на красной дорожке возле кинотеатра "Россия". В центре Москвы открывается Московский кинофестиваль очередной. Открывается в абсолютно экстремальных условиях. Только что моя коллега оттуда вернулась, рассказывает, как эти звезды своими длинными платьями метут мостовую, идут по этому страшному ремонту, пытаются свои каблуки переставить между разобранных, разбомбленных плиток. Зрелище, говорит, умопомрачительное совершенно. Этих звезд провели ровно через то, через что проходят сотни москвичей каждый день. Я представляю гостей нашей программы: с нами Никита Карцев, кинокритик, работал когда-то в МК и с нами Екатерина Барабаш. Екатерина у нас звезда все последние сутки практически, о ней знает весь русский интернет, украинский интернет, все издания полны подробностями ухода Екатерины, кинокритика из агентства "Интерфакс" по идейным соображениям. Очень интересный поворот событий – кинокритик уходит по идейным соображениям. Главная причина, как я ее понимаю, в том, что не считает Екатерина, что министр Мединский достойно представляет российскую культуру, достойно на этом поприще работает. А в агентстве нельзя, чтобы были какие-то мысли по поводу министров, не соответствующие информационной повестке дня, а информационная повестка состоит в том, чтобы просто рассказывать, как работает, а оценивать, как работает, – нет.
Екатерина Барабаш: Примерно так. Я думаю, пусть это будет отдельной темой нашего разговора как-нибудь.
Елена Рыковцева: Сегодня мы не обсуждаем эту тему, мы констатируем, вы согласились со всем, что я сказала.
Екатерина Барабаш: Да, безусловно. Я – да, но думаю, что не все.
Елена Рыковцева: Насколько важно сегодня в этой политической повестке, чтобы российский фильм выиграл Московский кинофестиваль? Никита, как вы считаете, это принципиально?
Никита Карцев: Это не очень принципиально, на мой взгляд. Не раз это уже случалось, сильно ни на политическую повестку, ни на российский кинематограф это не влияло и не зависело. Там есть какие-то отражения ситуации в мире в программе этого Московского кинофестиваля 38-го, не столько в основной программе, сколько в параллельных. Например, есть в программе голландского кино документальный фильм, посвященный крушению борта МН-17, сделанный голландской стороной. В программе еще какой-то параллельной есть фильм, посвященный Сергею Магнитскому, и он уже наоборот сделан силами российских режиссеров.
Елена Рыковцева: С прогосударственной позиции.
Никита Карцев: Уж не знаю насчет прогосударственной позиции, я его не видел, но в описании, синопсисе этого фильма, выложенном на сайте, содержится привлечение зрителя в том, что в ходе расследования удалось опровергнуть некоторые факты, которые считаются на данный момент общепринятыми на Западе. Плюс там есть фильм про нелегкую жизнь беженки из Северной Кореи. То есть какие-то отблески нашей жизни там есть, как могли. Мне кажется, что за кинофестивалем московским, за теми людьми, которые это делают, ручками собирают эти фильмы, за ними стоят самые благородные помыслы. Какие возможности есть, такие они и используют, на мой взгляд. В принципе, как это мероприятие под названием Московский кинофестиваль отражает картину мира в международном контексте или картину мира в пределах нашей Российской Федерации – это можно спорить.
Елена Рыковцева: Видите, как важен угол зрения. Один мой коллега, который смотрел фильм о Магнитском, в отличие от нас с вами, фильм Некрасова, считает его подлым. Первое, что он сказал о фестивале: а, это начался тот самый фестиваль, в рамках которого будут демонстрировать подлый фильм о Магнитском. Для него уже этот фестиваль перечеркнут самим фактом показа этого фильма. Хотя вы говорите, он как-то сбалансирован голландским, я не знаю, что за голландцы снимали по поводу "Боинга", потому что голландцы тоже есть очень разные.
Никита Карцев: Это как раз фильм в элегической манере сделан, вообще не расставляет никаких акцентов. Это история нескольких семей.
Екатерина Барабаш: Я хочу уточнить, что это голландско-украинский фильм. Скорее всего, акценты нам примерно понятны.
Елена Рыковцева: Как вы видите, сегодня стоит такая задача для русского фильма выиграть или это совсем необязательно?
Екатерина Барабаш: Я думаю, что такой задачи не стоит. Тем более, я думаю, все понимают, в том числе организаторы, устроители фестиваля, что это не скажется никак ни на чем, ни на судьбе фильма, ни на судьбе фестиваля, ни на месте российского кино в международном кинопроцессе. Потому что как это ни печально сознавать, может быть Никита вспомнит победителей Московского фестиваля за последние несколько лет или какие-то открытые имена, кроме Райана Гослинга несколько лет назад.
Елена Рыковцева: Я не по названиям, а просто по странам. Я прекрасно помню, как в какой-то момент обратили внимание, именно русские фильмы стало неприлично выигрывать. Два российских фильма, потом какой-то перерыв, потом еще российский, через одного снова российский. Четыре подряд за шесть лет российские фильмы выиграли фестиваль и заговорили, что это не очень хорошо, что не будут ездить, не будут предлагать. Дальше последовала такая пауза года в четыре без российских фильмов.
Екатерина Барабаш: При этом у нас очень любят ругать Каннский фестиваль за то, что у них есть квота на французское кино. В этом году их действительно было много. Что касается о Магнитском, честно вам скажу, я его не видела, я не знаю, из каких соображений организаторы взяли этот фильм, я думаю, скорее просто для того, чтобы говорили о фестивале. Что угодно говорите, только не молчите. Скандальный фильм, мы знаем, какая была скандальная реакция на Западе, когда этот фильм не хотели показывать. Я думаю, это исключительно из-за пиара.
Никита Карцев: Это неплохо.
Елена Рыковцева: На фестивале Виталия Манского "Артдокфест" были великолепные фильмы, был потрясающий победитель, которого я чудом посмотрела. Никто не говорил об этих фильмах, об этом победителе, все говорили о фильме Навального "Чайка", который мне кажется, тоже был взят для привлечения внимания к фестивалю, и этот номер сработал.
Никита Карцев: Виталий тоже мастер не только в своем деле, но и в пиаре.
Елена Рыковцева: Любопытно, что если это действительно так, что если эти фильмы выбираются для привлечения внимания, это фестивали с разным знаком, не сами фестивали, а личности, руководители, Манский и Михалков, если они действительно оба фильма используют для привлечения внимания, то это два очень разных фильма, и тоже с очень разными знаками.
Никита Карцев: Есть еще такая подробность, которая заключается в том, что если Виталий за все сам отвечает у себя на фестивале, то Никита Сергеевич такой генерал. Я не берусь судить, ему ли пришла в голову эта идея. Возможно, ему понравилась эта идея, если ее до него донесли. Это просто одна из особенностей, достоинств и проблем Московского кинофестиваля, что это огромная такая машина совершенно неповоротливая, которой очень сложно найти структурную мысль, какую-то нить, связывающую все эти разрозненные программы. Можно найти массу для себя интересно. Можно несколько лет подряд не ездить в Канны, сейчас в двух программах, "Эйфория", которую Плахов курирует, председатель отборочной комиссии, и "Восемь с половиной", которую Петр Шепотинник курирует, можно все эти фильмы, которые в Венеции, в Берлине, в Каннах пропустили за последние полгода, с удовольствием посмотреть, с поправкой на культуру смотрения посетителей Московского кинофестиваля. С другой стороны в этом году подключились, насколько я понимаю, ко всем основным площадкам Московского кинофестиваля кинотеатр "Пионер" летний, где будет показан фееричный сеанс "Цирка", у него юбилей, 1936 года фильм, с концертом, с оркестром, все, как надо. К этому подключается Третьяковская галерея с этого года устроила свои кинопоказы. В принципе со стороны все выглядит очень здорово.
Екатерина Барабаш: Кстати, московский департамент культуры еще подключился, будут показывать на своих площадках тоже.
Никита Карцев: Мысль верна и какой-то вектор вроде бы нащупывается, но как не было лица у Московского кинофестиваля, так его и нет. То же самое можно сказать про российское кино и не только про кино в России.
Елена Рыковцева: А все-таки личность самого Никиты Михалкова какую роль играет в самом фестивале, в формировании программы, в приглашении гостей? Я сегодня смотрела пресс-конференцию Владимира Жириновского, как ни странно, он говорит: я вообще только номинально числюсь руководителем, я лицо партии, я хожу на ток-шоу, выступаю перед вами с трибуны, но я не занимаюсь партией вообще, ею занимаются другие люди. Я только всего лишь ее витрина, я никакой роли там не играю. Сама личность Михаила Сергеевича, что она для Московского кинофестиваля?
Екатерина Барабаш: Я думаю, в этом смысле они с Владимиром Вольфовичем родные братья. Я думаю, что Никита Сергеевич не отбирает фильмы, может быть за каким-то редким исключением, вся программа составляется без него, но с учетом каких-то основных предпочтений. Я думаю, что все звезды, которые у нас бывают, если бывают – это все приглашение Никиты Сергеевича. Любые деньги на фестиваль от государства нашего – это Никите Сергеевичу даются. Вот он вроде договорился с Собяниным, что на время фестиваля прекратят стройку, правда, не сработало, судя по всему.
Никита Карцев: Сейчас донесут.
Екатерина Барабаш: Да.
Никита Карцев: Еще Никита Сергеевич не первый год занимается Дворцом кинофестиваля.
Екатерина Барабаш: Государство – это я, так можно сказать.
Елена Рыковцева: У Маслякова дворец есть, а у Никиты Сергеевича нет – это упущение.
Никита Карцев: У Московского кинофестиваля нет, насчет Никиты Сергеевича не знаю.
Екатерина Барабаш: Ему лично ничего не надо, что вы, просто его народ просит.
Елена Рыковцева: Давайте посмотрим кадры, которые попытался снять наш оператор возле кинотеатра "Россия".
(Смотрят видео)
Елена Рыковцева: Вы знаете, в чем разница между церемонией открытия этого года и прошлого? В прошлом году, когда я шла точно так же по улице, кругом стояли автозаки, но при этом можно было пройти к красной дорожке и поприветствовать звезд. Сейчас все изменилось, сейчас никаких автозаков нет, все очень культурно, но при этом вас поболеть за ваших любимцев не пустят ни в коем случае. Я попыталась пройти через воротики, мне говорят: только аккредитация. А как же похлопать? Там стоит только цепочка корреспондентов с камерами, с видео и они слабо им аплодируют. Это полностью огороженное пространство, люди стоят, вытягивают шеи, что-то пытаются узреть. В программе "Время" мы, наверное, увидим, как идут звезды по этой дорожке, потому что у нас аккредитации не было, мы не смогли снять. В Каннах люди стоят вокруг, можно похлопать?
Екатерина Барабаш: Там вокруг дорожки, вокруг лестницы тоже стоят фотокорреспонденты, они стоят на своей точечке, на которой написан его номер.
Елена Рыковцева: А народ видит?
Екатерина Барабаш: Дело в том, что когда выходят из машины звезды, они проходят мимо публики.
Елена Рыковцева: И в Москве еще в прошлом году было то же самое, я сама подходила и видела дорожку.
Екатерина Барабаш: Дальше все зачистят, вообще весь центр.
Елена Рыковцева: Значит, с личностью Никиты Сергеевича мы разобрались, он скорее занимается хозяйством, глобальными проектами, как Дворец фестиваля, а на повестку не влияет совершенно. А на состав гостей? Вы что-то слышали о том, кто приедет, насколько все это солидно? Не отразились ли события в России на желании зарубежных гостей или нежелании приехать?
Екатерина Барабаш: Что касается конкретно этого года, я, честно, сказать не могу.
Елена Рыковцева: Наталья Орейро фильм привезла про себя.
Никита Карцев: Называется очень трогательно – "Наша Наташа". Программа, между прочим, "Русский след". Дело в том, что я как человек, который практически вырос на сериале с Натальей Орейро, должен стоять там в первых рядах, а не тут обсуждать. Но там все равно не подойти, так что посмотрим в программе "Время".
Екатерина Барабаш: В прошлом и позапрошлом году были в связи санкциями какие-то сложности. В этом году, не знаю, были ли сложности или нет, но и звезд нет.
Никита Карцев: Я думаю, что санкции были грамотно использованный повод, чтобы воспользоваться отсутствием большого количества звезд. Там каждый год максимум одна приезжает, либо это грамотно совпадает с премьерой голливудского блокбастера. Пять лет назад были "Трансформеры", там было нормально с набором гостей. В этом году покажут "Охотников за привидениями", но почему-то не на открытии, на открытии "Ке-ды" Сергея Соловьева.
Елена Рыковцева: Я бы хотела, чтобы вы прокомментировали состав жюри Московского кинофестиваля, что вы скажете об этих людях, насколько они представительны.
Екатерина Барабаш: Я, честно сказать, так и не смогла узнать у организаторов, для чего они придумали этот принцип, когда в этом году жюри возглавляет победитель прошлогоднего фестиваля. Сейчас болгарский режиссер Ивайло Христов, который в прошлом году уехал с золотой статуэткой, его и залучили в этом году. Я честно вам скажу, пусть меня ругают, я думаю, что это не от хорошей жизни. Одно дело, если у тебя есть возможность пригласить Брэда Питта и так далее, а другое дело, когда ты говоришь: они нам все не нужны, у нас другая концепция, у нас Ивайло Христов, прошлый победитель.
Елена Рыковцева: Ничего, что не слишком хорошо известен.
Никита Карцев: Может быть, это и к лучшему. В Каннах который год подряд берут очень известных людей в председатели жюри, а потом все охают от того, кому они отдают главный приз.
Екатерина Барабаш: А зато сколько шума.
Елена Рыковцева: Второй член жюри, там огромное количество слов написано. Вы знаете?
Екатерина Барабаш: Ульрике Оттингер – это действительно известная актриса, скажем так, известная в узких кругах.
Елена Рыковцева: Я по количеству текста огромного поняла, что в узких кругах. Чем больше текста про человека, тем больше ощущение, что стараются описывать побольше, чтобы не было сомнений, что что-то не так.
Екатерина Барабаш: Под нее устраивают ретроспективу.
Елена Рыковцева: Кто-то из вас видел ее фильмы?
Никита Карцев: Я как человек молодой не видел.
Елена Рыковцева: Вы очень известный опытный кинокритик, поэтому не засчитывается ваш возраст. Дальше идет индийское кино – это единственное, что я могу понять во всей этой истории, это династия Капуров.
Екатерина Барабаш: И то это сын знаменитого Раджа Капура.
Никита Карцев: Дело в том, что один из самых резонансных фильмов русских прошлого года "Родина" – это тоже в своем роде индийское кино. А другой резонансный фильм "Самый лучший день" Крыжовникова заканчивается фактически индийской пляской.
Екатерина Барабаш: То есть это тоже концепция?
Никита Карцев: Абсолютно в духе времени.
Елена Рыковцева: Четвертая – Виктория Исакова, российская актриса, пятый Рашид Нугманов, режиссер. Я тоже долго вчитывалась в текст и пыталась понять, что же он снял после фильма "Игла". Ничего. Ремикс он попытался снять, ремикс большого успеха, насколько я понимаю, не имел. Прошло пять лет после ремикса и теперь нам пишут, что это блистательный организатор.
Екатерина Барабаш: Виктория Исакова хорошая актриса.
Елена Рыковцева: Хорошо ли она оценивает фильмы?
Екатерина Барабаш: Не знаю. Она уже, по-моему, где-то была в жюри.
Никита Карцев: Судя по фильмографии, вкус есть.
Елена Рыковцева: Что-то вы скажете в целом: да, это крепкий состав жюри, который может... Что-то скажите про него.
Никита Карцев: Я думаю, что это совершенно репрезентативный состав жюри для Московского кинофестиваля и того места в иерархии кинофестивалей, которое он занимает. Лично я мечтал бы, чтобы все эти понты отлетели, чтобы перестал это быть международный фестиваль класса А, чтобы мы в этом смысле немножечко подуспокоились и сделали просто качественный зрительский кинофестиваль, в котором таких программ, о которых я говорил, было больше, они были бы более обоснованны.
Екатерина Барабаш: Их и так достаточно, их надо немножко структурировать.
Никита Карцев: Чтобы все хорошее выпуклить, а все понты сбить, тогда окажется достаточно симпатичное, интересное занятие.
Елена Рыковцева: Что вы называете понтами?
Никита Карцев: Сама концепция в 2016 году фестиваля класса А, за который очень держится в первую очередь президент фестиваля Никита Михалков, мне кажется, несколько архаичной. Как-то важнее было бы повернуться лицом к зрителю, а не к брюликам.
Елена Рыковцева: Понизить класс фестиваля? Вы противопоставляете класс А чему?
Никита Карцев: Он по регламенту требует выполнения некоторых процедур достаточно юридически-казуистических. Например, нужны только премьеры в конкурсах. Например, Пекинский кинофестиваль, на котором Никита Сергеевич был в жюри пару лет назад, который на него произвел впечатление, судя по его отзывам, там нет такого правила, они могут себе позволить в этом конкурсе показывать фильмы, которые уже были где-то заявлены, поэтому программа сочная. Все те фильмы, которые можно искать в параллельных программах, можно было бы показать в главной программе, сфокусировать на них внимание зрителя. Под это дело каких-то людей в жюри покрупнее позвать.
Екатерина Барабаш: Об этом говорят уже столько лет. Как возобновился, как фестиваль стал проходить каждый год, став фестивалем класса А, он же до этого раз в два года проходил, об этом сразу стали говорить, потому что стало понятно, что фестиваль не пользуется тем успехом на мировой арене, чтобы люди, выбирая между Каннами, Венецией, Карловыми Варами и Москвой, чтобы они предпочли, например, Москву при равных прочих условиях. Об этом говорят каждый год. Кроме понтов здесь, конечно, бюджет. Я не знаю, как выбиваются эти деньги, но я понимаю, что Никите Сергеевичу удается всем объяснять, что фестиваль класса А – это круто. Хотя все уже давно знают, что, во-первых, классификации нет. Во-вторых, когда даже была классификация международная, она означала определенные условия.
Елена Рыковцева: Она, конечно, есть, конечно, есть престиж, он не хочет его лишиться, он слишком долго за него боролся. На сайте фестиваля огромными буквами написано "мы фестиваль класса А", такие фестивали только там-то, там-то и там-то. Витрина. Увидели ли вы, может быть, какую-то систему, логику в отборе фильмов именно для этого фестиваля? Есть хоть что-то, свойственное именно Московскому кинофестивалю по части отбора?
Никита Карцев: Они традиционно приглядываются к Восточной Европе и к Азии. Там есть даже специальные отдельные программы, например, в этом году есть программа корейского кино. На конкурсную тоже влияет. Вот, например, смотрите – Ивайло Христов, София, Болгария. Есть тяготение к Восточной Европе, есть некое там влияние. Например, несколько лет назад был чуть ли не из той же Болгарии фильм "Дзифт", который всех порадовал. А еще когда-то очень давно Московский кинофестиваль чуть ли не первый дал приз Асгару Фархади, который потом вырос в большую международную звезду. В принципе подход мог бы сработать, если бы он чуть-чуть более систематизированным был и артикулирован как цель.
Екатерина Барабаш: Эта ниша уже занята Карловыми Варами.
Никита Карцев: С одной стороны, да, но с другой стороны, если попробовать в другую историю поиграть, отталкиваясь от России, ее географического положения, Европу и Азию соединить, потому что есть совершенно азиатские фестивали, есть совершенно европейские. Но это вопрос совершенно не праздный, надо сидеть, придумывать, делать, надо задаться этой задачей. У Московского кинофестиваля есть все ресурсы что-нибудь из себя придумать. Сейчас уже гуляет после питерского экономического форума эта фраза профессора американского про то, что вы хотите молоко без коровы, это фразой воспользовался Василий Уткин, который описывал злоключения сборной по футболу, это можно сказать про Московский кинофестиваль. Это вопрос инфраструктуры, отношения государства, общества к кинематографу, как мы себя в мире позиционируем, чего от этого хотим в мире добиться, дождаться, зачем он нам. У меня нет ответа на вопрос, зачем нам нужен Московский кинофестиваль.
Екатерина Барабаш: При этом Москва, у меня такое ощущение, совершенно не заинтересована в кинофестивале, кроме как событие для галочки, департамент культуры на площадках будет показывать. Оставили все эти траншеи, ямы и так далее, нет рекламы. Это можно было сделать событием. Такой большой и очень интересный город, в котором больше культурных событий, чем в Москве, город Берлин, там на каждом шагу, в метро какие-то ролики крутятся, все заставлено афишами.
Елена Рыковцева: Он ниоткуда начинается и в никуда уходит – это правда.
Никита Карцев: Даже из перечисления партнеров фестиваля очевидно, что это все частные инициативы кинотеатра "Пионер", Третьяковской галереи, еще кого-то, в этом тоже нет глобальной идеи, что, как должно развиваться.
Елена Рыковцева: Потому что в нем не заинтересованы, он не стал своим для города, страны.
Никита Карцев: Зрителям нужно просто кино, для них это возможность посмотреть эти фильмы. Конечно, в этом смысле он свою роль выполняет, но мог бы выполнять, конечно же, куда лучше.
Елена Рыковцева: Катя, а вы что скажете о принципах отбора конкурсного для Московского кинофестиваля? Вас они удовлетворяют, вы считаете, это более-менее крепкая десятка фильмов?
Екатерина Барабаш: Мне кажется, когда речь идет о Московском кинофестивале, вообще про конкурс не надо говорить. Потому что конкурс – это ширма, конкурс – это то, что позволяет фестивалю держаться в том самом классе А. Потому что весь интерес Московского фестиваля вынесен за пределы конкурса. Там действительно работают специалисты, Андрей Плахов, Петр Шепотинник, там очень много сейчас людей, они составляют каждый свою программу, они все, как правило, интересны. Но учитывая, что маленькие залы, просто мало всего, пусть они будут. А конкурс – это даже не витрина, потому что витрина это то, по чему судят, а это то, что нам дает держаться на плаву, держать этот фестиваль класса А.
Елена Рыковцева: То есть вы хотите сказать, если я начну вас спрашивать, на что пойти на Московском кинофестивале, вы мне назовете что угодно, только не конкурсные ленты?
Екатерина Барабаш: Всякое может быть. Я, например, обязательно пойду на фильм Николая Досталя "Монах и бес".
Елена Рыковцева: Не боитесь разочароваться?
Екатерина Барабаш: Нет, не очень.
Никита Карцев: Это на самом деле еще один ответ без всяких теорий заговора, почему русские фильмы так часто побеждают, ровно потому, что какой-никакой, но внутри российского сообщества вес у Московского кинофестиваля есть. Поэтому все эти фильмы, которые выигрывали главные или впечатляющие призы, они за редким исключением стоили внимания. С другой стороны, там бывают парадоксальные вещи вроде приз за режиссуру Гай-Германике, а потом дикие проблемы с прокатом и в итоге насильное переозвучание, убирание всей лексики ненормативной и тому подобное. Это тоже отражение времени, это происходит моментально, в одном и том же пространстве, не параллельном. Главная витрина или ширма российского кино выдвигает действительно очень талантливого автора, и она же задвигает этого автора на задворки проката, вынуждая его к оскоплению собственного творчества.
Екатерина Барабаш: Бывает и наоборот. Пытались задвинуть Миндадзе "Милый Ханс, дорогой Петр".
Никита Карцев: Это вообще выдающийся фильм, один из самых сильных в нашем кино за последние годы.
Екатерина Барабаш: Несмотря на то, что очень отрицательно отнесся министр культуры к этой картине, сказал, что ничего этого не было, Советский Союз не сотрудничал с немцами накануне войны, подверг опале этот фильм, но все-таки его взяли в конкурс. По-моему, он ничего не получил.
Никита Карцев: Разные бывали случаи. С русским кино понятно, что делать, потому что у русского кино есть Кинотавр и Московский кинофестиваль, поэтому тут совершенно нет никакого заговора, что русские побеждают, просто на этом фоне они обеспечивают себе неплохой вид.
Елена Рыковцева: Давайте посмотрим, что отвечали московские прохожие на вопрос: считаете ли вы, что уровень российского кино сопоставим с западным?
Уступает ли российское кино западному? Опрос на улицах Москвы
Елена Рыковцева: С чем вы согласитесь, с чем не согласитесь из того, что говорят люди?
Екатерина Барабаш: Я очень люблю слушать, как люди на улицах говорят, про российское кино особенно. Жалко, что никто их не спросил, какие фильмы вы видели, что вы с чем сравниваете. Есть устойчивый миф, что в Советском Союзе было великое кино и российское кино наследует советскому кино. Заметьте, что люди более старшего поколения как раз более лояльно оценивают российское кино – это просто по привычке, что если было советское великое кино, то российское тоже.
Никита Карцев: Советское было, просто сейчас нет такого понятия, как российское кино, есть понятие отдельные русские фильмы, удачные или неудачные, снятые в России.
Екатерина Барабаш: То же самое было с советским кино, были отдельные очень хорошие фильмы, их было не так мало. Феномена советского кино не было как такового, в отличие от французского, от "Новой волны".
Никита Карцев: Просто есть вещи, которые потеряли свою актуальность, они совершенно идентифицируются как советское кино с двух кадров. То, что не все из этих наименований представляет сегодня художественную ценность – это да. Но с киноведческой точки зрения можно с двух кадров отличить одной и той же эпохи фильмы советские от не советских. Мне понравился один комментарий, что российское кино находится в становлении, я с ним соглашусь. Мы только что вернулись с Кинотавра, сейчас проходит Московский кинофестиваль и даже при беглом взгляде на программу у меня лично создается впечатление, что российское кино не там сегодня существует. При этом я по долгу службы, по интересу смотрю много короткометражных работ, просто опытов молодых режиссеров, совсем молодых, мне кажется, там оно начинается, и в документальном кино, и в игровом кино. То, что еще пока не уловлено фестивалями, то, что самими режиссерами пока еще не всеми словлено и отрефлексировано, потому что сегодня, на мой взгляд, сама страна, ее исторический отрезок дает впервые за продолжительное количество времени очень богатую пищу для осмысления. Последнее поколение, которое у нас называли "новыми тихими", "новыми русскими", им очень повезло, что они жили в таком затишье, им было очень легко зайти в Министерство культуры и сделать возможным съемку своего фильма, а говорить по большому счету было не о чем. Таланты выросли, сформировались, но после себя очень мало чего оставили. А сегодня, когда дико усложнилась процедура съемок фильмов, у нас открыто объявлено – пусть растут сто цветов, но мы будем поливать те, которые нам нравятся, сама историческая повестка дает возможность художнику мыслить, реагировать, просто быть честным. Если они этот вызов артикулируют, поймут и примут, то все будет нормально. Это что касается авторского кино. А в зрительском потихонечку вступает, хоть все сопротивляются этому, жесткая лапа рынка. Люди после каких-то единичных удач, тот же фильм "Горько!", тот же фильм "Легенда номер 17", тот же фильм "Экипаж", при разном отношении нашем к художественному качеству этих картин, хотя, на мой взгляд, во всех этих случаях выше среднего, что уже хорошо, люди в этой ситуации уже не могут делать хуже, как минимум, и это очень здорово. Все равно будут, несмотря ни на что, поощряться фильмы, существующие не в законах рынка, то есть не в законах зрительского интереса, фильмы, которые будут построены на основе зрителя для того, чтобы в этом опросе люди их называли, они будут дальше появляться. В этом смысле прогресс не остановить.
Екатерина Барабаш: Я как-то по-другому все увидела. Действительно были сейчас на "Кинотавре", я вернулась оттуда достаточно удрученной, в первую очередь как раз от впечатления, от ощущения молодых ребят. Там есть конкурс короткометражного кино, фильмы, которые традиционно делают молодые ребята. Я хочу сказать, что в прошлом, позапрошлом году, пять лет назад я видела гораздо больше желания что-то осмыслять, что-то отрефлексировать. Я не хочу сказать, что новое поколение пришло и не хочет думать, но они каким-то образом, я опять же говорю не о всех, потому что были замечательные фильмы, образцы совершенно другого подхода, но их желание говорить так, чтобы непременно понравиться, их желание говорить о чем угодно, кроме каких-то болезненных тем, их желание непременно подстроиться под телевизионную эстетику, их желание показать то, что, как им кажется, должно быть интересно молодежи. Это бесконечный гламур, бесконечные двухэтажные квартиры, девушки на таких каблуках со стразами, непременно Москва-Сити, из 24, по-моему, конкурсных фильмов 20 снято в Москве, обязательно Москва-Сити.
Никита Карцев: И еще одна особенность, она связана с технологической подробностью, что сейчас стали очень доступными и недорогие приспособления, дроны называются, когда какая-то маленькая камера взлетает. Половина конкурсных фильмов, каждый первый фильм из программы "Короткий метр" "Кинотавра" был снят, просто парение в небесах. Это интересная деталь, которая, с одной стороны, обусловлена простой технической подробностью, но что-то добавляет всему этому.
Елена Рыковцева: Содержательно вы не ощутили каких-то метаний, терзаний, попыток осмыслить?
Екатерина Барабаш: Они всегда есть, безусловно, но если говорить о каком-то общем целостном впечатлении, я была в этом году немножко удручена.
Программу целиком слушайте в звук и смотрите на видео.
