В Ереване завершилось двухнедельное вооруженное противостояние между сторонниками движения "Учредительный парламент" Жирайра Сефиляна и правоохранительными органами Армении. Несколько десятков сторонников движения, захвативших 17 июля здание полка патрульно-постовой службы в ереванском районе Эребуни и нескольких заложников, в воскресенье сложили оружие и сдались полиции. За время противостояния в результате перестрелок погибли двое полицейских, несколько человек были ранены. Во время массовых акций протеста жителей Еревана, поддерживающих требования группировки, было арестовано более 200 человек (большинство из них позже были отпущены). Нынешние протесты в Армении были совсем непохожи на прошлогодний "Электромайдан", во время которого граждане страны протестовали против роста тарифов на электроэнергию. Тем не менее, считает ереванский политолог Рубен Меграбян, причина народного недовольства одна – отсутствие реальной публичной политики и невозможность для обычных людей влиять на происходящее в стране. Именно поэтому за мирными протестами 2015-го последовали протесты более радикальные.

Главными требованиями тех, кто захватил здание полиции, были освобождение Жирайра Сефиляна, лидера движения "Учредительный парламент", и отставка президента Армении Сержа Саргсяна. Свой отряд сторонники Сефиляна уже после захвата здания ППС назвали "Сасна црер" – "Сасунские храбрецы", или "Сасунские безумцы", в честь героев средневекового армянского народного эпоса о борьбе богатырей из Сасуна против арабских захватчиков. Жирайр Сефилян был задержан в июне "по подозрению в планировании группой лиц захвата зданий, строений, средств коммуникации и связи" и вскоре после этого официально арестован по обвинению в незаконном хранении оружия и в подготовке к вооруженному перевороту. В Армении Сефиляна знают прежде всего как героя карабахской войны и одного из самых непримиримых и радикальных противников действующей власти, выступающего за полную смену режима. Его арестовывали и ранее, но всегда отпускали. Степень поддержки Сефиляна в обществе еще год назад можно оценить на таком примере: 24 апреля 2015-го, когда отмечалось столетие геноцида Армян в Турции, на его призыв выйти на улицы откликнулось лишь несколько десятков активистов.

Члены "Сасна црер" сдаются полиции:

​Тем не менее, захватившие здание ППС полиции сторонники Сефиляна не стеснялись декларировать своей целью "народное восстание". Утром в воскресенье стало известно, что член группы "Сасна црер" Варужан Аветисян назвал миссию "Сасунских храбрецов" – "положить начало восстанию" – выполненной. В самых массовых за время захвата митингах в поддержку "Сасна црер", 29 и 30 июля, приняли участие около 5 тысяч человек – для такой организации, как "Учредительный парламент", это и правда серьезный успех.

Как и год назад, во время протестов против роста тарифов на электричество (те акции собирали примерно такое же или чуть большее количество протестующих), недовольные политикой армянских властей люди заняли проспект маршала Баграмяна в центре столицы. Вечером 29 июля более 200 участников митинга и журналистов были задержаны. В их числе оказались и репортеры армянской службы Радио Свобода, у которых была изъята и повреждена техника, а сами они были избиты неизвестными людьми в штатском, координировавшими свои действия с полицейскими.

В воскресенье утром, еще до развязки драмы с захватом здания полиции, Жирайр Сефилян распространил из тюрьмы заявление с рядом требований к властям Армении. В их числе – запрет на участие призывников в обороне Нагорного Карабаха; смена командования полиции, которое, по мнению Сефиляна, причастно к кровавому разгону протестов 1 марта 2008 года после президентских выборов, на которых Левон Тер-Петросян проиграл нынешнему главе государства Сержу Саргсяну; прекращение охраны госграницы Армении российскими пограничниками; освобождение политзаключенных; избирательная реформа; люстрация чиновников, причастных к разгону протестов 2008 года.

По словам ереванского политолога Рубена Меграбяна, вооруженный захват здания полиции в Ереване вызвал столь широкую поддержку в обществе лишь по той причине, что предыдущие, мирные акции протеста, не привели к кардинальным изменениям в политике властей. По его словам, в Армении продолжается затянувшийся болезненный процесс расставания с советским прошлым. Будет ли он завершен относительно безболезненно, зависит от многих факторов – позиции России, а также предстоящих весной 2017 года парламентских выборов, первых после конституционной реформы 2015 года, передавшей часть полномочий президента законодательной власти:

​

– Жирайра Сефиляна и его сторонников по движению "Учредительный парламент" называют "несистемной оппозицией". Насколько широкой поддержкой в армянском обществе он обладает? Можно ли говорить о том, что это какие-то радикалы, которые не пользуются по-настоящему широкой народной поддержкой?

– Если бы в стране все шло в нормальном русле, в правовом и политическом, такие радикальные группы не пользовались бы популярностью. Свидетельством тому факт – в прошлом году на 24 апреля, в дату столетия геноцида армян, организация "Учредительный парламент" призвала народ выйти на массовые акции протеста и свергнуть власть. Это не нашло абсолютно никакого отклика, кроме как у нескольких десятков людей. И все на этом кончилось. Можно сказать, что это был бы реальный рейтинг "Учредительного парламента" при нормальном стечении обстоятельств. Но так как в стране фактически уничтожена политика, а, как показали последние 2 недели, кроме этого все государственные институты превратились в карикатуру на самих себя, то этот вакуум должен был чем-то заполниться.

Прошло две недели этого кризиса с вооруженной группой. Депутаты Национального собрания продолжают свои отпуска. Невозможно было собрать подписи для созыва внеочередной сессии парламента, потому что депутаты просто не отвечали на звонки. Правительство фактически никак не отреагировало на эти события. Только премьер-министр отделался дежурными заявлениями насчет того, что он "за все хорошее и против всего плохого". Президент – то же самое. Мы видим, что у нас есть правоохранительные органы, которые не способны застраховать подчиненный им же полк от вооруженного нападения и вооруженного захвата. Но они довольно резво бьют журналистов и граждан, которые безоружными выходят на мирный протест. Более того, мы видим, что правоохранительные органы уступили предписанную Конституцией легальную монополию на насилие отдельным бандитским группировкам. Мы это увидели в ночь с 29 на 30 июля, когда непонятные люди в гражданской одежде прицельно нападали на журналистов и били их, разбивали камеры. Люди десятками поступали в травматологические отделения. Причем избивавшие действовали рука об руку с полицией.

Это говорит о том, что у государства нет никаких реально действующих институтов, способных адекватно реагировать на ситуацию, тем более на резкое изменение ситуации. Они заточены только под то, чтобы бить, калечить, загонять ситуацию в тупик, причем себе же во вред. За последние годы власть фактически закупорила все легальные механизмы воздействия граждан на принимаемые политические решения или на имплементацию уже принятых политических решений. Общество платит налоги, а потом никак не может легально проконтролировать, как и куда эти налоги тратятся. В результате мы видим всплеск и радикализацию настроений в обществе. И мы видим, что действия, которые с формальной точки зрения противоречат закону, оправдываются и находят положительный отклик в обществе. В этом и беда.

– В какой степени нынешние события можно считать продолжением народных протестов прошлого года против повышения цен на электроэнергию? Разница между ними видна невооруженным взглядом. А есть ли у них что-то общее?

– Основа, конечно, общая. В прошлом году люди собирались на протест, протестуя против политической практики в экономике. Практики, когда правительство принимает такое решение в экономической политике, которое идет во вред государству и обществу. Когда правительство хочет решать свои вопросы за счет кармана граждан. Люди вышли на протест, но это был исключительно мирный протест. Сейчас мы видим, что люди разочаровались в мирных способах протеста. Вы посмотрите только, какие отклики мы видим в соцсетях – "расстрелять", "повесить", "убить", "хватит", "достали" и т. д.

– Какую позицию заняли в этот раз лидеры армянской системной и несистемной оппозиции, которые участвовали или комментировали прошлогодние акции на проспекте Баграмяна? Почему их фамилии довольно редко упоминаются в связи с нынешними протестами? Где они?

– Очень закономерный вопрос. Политическое поле превратилось в "вещь в себе". Оно не имеет ничего общего с реальными запросами общества. Эти субъекты политического поля, тем более системные, только обслуживают собственные групповые, партийные или узкопартийные интересы. Они показали свою полнейшую несостоятельность. Сейчас у нас проблема не только с властью. У нас проблема всего политического поля. В Армении убита политика.

– Захватившие здание ППС члены отряда "Сасна црер" заявили, что их миссия, инициирование "народного восстания", выполнена. Это так или нет? Можно ли назвать "народным восстанием" несколько акций протеста, в которых участвовало всего 4–5 тысяч человек?

– К этому необходимо подходить очень осторожно. Если я против власти, это еще не означает, что я за такие методы борьбы с властью. Факт в том, что эти последние две недели выявили полнейшую несостоятельность государственных институтов. Это признается даже самими некоторыми представителями власти. Но это еще не означает, что прямо сейчас все восстанут. В стране нужно кардинальным образом менять просто все. В стране умер совок, умерло уродливо дитя совка, "постсовок", причем постсовок умер бездетным. Сейчас в Армении в политическом смысле – пустыня. Нужно заново конструировать политическое русло, чтобы недовольство обрело определенное конструктивное русло, чтобы не произошло "ливанизации" Армении. Потому что это не наш путь. Мы не к этому стремимся. Это будет хаос. Страна его просто не выдержит. Мы потеряем страну. И если не на сознательном, то на инстинктивном уровне, это чувствуется подавляющим большинством людей. Да, это был отчаянный шаг. Да, люди потеряли веру во все легальные способы борьбы, потому что власть закрыла эти легальные каналы и получила нелегальные. Завязался морской узел, который нужно не разрубать, а осторожно развязывать. И тот шаг со стороны вооруженной группы, что развязка прошла бескровно, это хорошая основа для того, чтобы перевести ситуацию в политическую плоскость.

– Сдача властям членов группы – это разгром Сефиляна и его движения? Можно ли теперь ожидать массовых репрессий против его сторонников, какой-то тотальной зачистки, как в Турции?

– Я так не думаю. И не потому, что власть этого не хочет, а потому что власть этого не может. Для этого требуется политический ресурс. У власти этого ресурса нет. Власть понимает, что, если она пойдет на шаги в турецком стиле, это просто подстегнет ненависть. И в создавшейся обстановке она может не выкрутиться.

– В числе требований Сефиляна есть вывод российских пограничников из Армении. Каково в целом отношение сторонников движения "Учредительный парламент" к России и к ее влиянию на армянскую политику?

– Отношение к России не занимало первостепенного значения в заявлениях этого движения. Но я могу сказать, что в обществе сейчас происходит фазовый переход от недоверия к России просто к презрению ко всему, что она делает. В Армении умерла вся русская система. В Армении все, что построено по русским лекалам, сейчас превратилось в кучу зловонного мусора. Нужно выстраивать страну по современным лекалам. Сейчас есть осознание этого. И действительно, что делают российские пограничники, чего не может сделать армянская сторона? Абсурд! Тем более когда несколько раз Россия заявляла, что эта база (102-я военная база в Гюмри. – РС) не для того, чтобы защищать Армению, если что-то случится в Карабахе, не для того, чтобы защищать Армению от Турции. Такое ведь тоже говорилось. Тогда возникает вопрос – а что она здесь делает, тем более что ее коммунальные расходы оплачиваются из государственного бюджета? Что здесь делают российские государственные монополии, которые просто рушат армянскую экономику? Из этих труб идет не только газ. Из этих труб идет коррупция, криминал, грязная практика политики. Больше ничего. С российскими государственными корпорациями заключены договоры, которые по своей сути напоминают договоры в период колониализма.

– Чем, кстати, закончилась прошлогодняя история с энергетическими протестами? Сколько сейчас жители Армении платят за электричество? Ушел ли российский глава армянской энергетической компании Евгений Бибин, которого обвиняли в коррупции? Остались ли удовлетворенными требования, которые звучали год назад на проспекте Баграмяна?

– Глава компании сменился. Пришел миллиардер из России армянского происхождения. Можно сказать, пожар потушен, но насколько решен вопрос – это еще нужно время, чтобы понять. Тем не менее, сейчас в Армении цены на электричество остаются самыми высокими в СНГ.

– Вы упомянули Нагорный Карабах. Связан ли этот захват здания ППС с весенним обострением военной ситуации в Карабахе?

– Несомненно, и недовольство в обществе также связано с этим. Потому что все, что делало правительство, все его ошибки прощались ради того, чтобы в Карабахе все было спокойно. Но апрельская война разрушила и этот миф. Более того, на 4-дневную апрельскую войну мы напоролись в силу порочных политических решений, которые были приняты до этого. Если бы Армения не поставила себя в сверхзависимость, в вассальную зависимость от России, то у России не было бы таких возможностей манипулировать конфликтом в Нагорном Карабахе в ущерб армянской стороне. Сейчас много говорится о том, что армянская сторона должна уступить какие-то пять районов, а взамен получить какое-то облако в штанах, непонятное что-то, ни статуса для Нагорного Карабаха, ничего. Об этом больше и чаще всего говорит российская сторона. Нужно понимать, что хочет Россия. Она хочет урегулирования? Нет. Она хочет в зоне неурегулированного конфликта за счет армянских интересов расширить свое присутствие и сделать его необратимым. Естественно, этого армянская сторона не допустит. Пусть это Россия зарубит себе на носу.

– Кто не допустит – те самые институты власти, которых не существует, как вы говорите, или не допустят люди?

– Не допустят люди.

– Какие еще предпосылки для массового недовольства жителей Армении властями страны могут возникнуть теоретически в ближайшие полгода – год, кроме ситуации в Карабахе, если вновь там будет обострение?

– Осенью мы фактически вступаем в предвыборный период. Весной 2017 года у нас должны быть парламентские выборы, причем по новой конституции, которая тоже была принята, скажем, с очень большими проблемами. Осуществлен переход от полупрезидентской формы правления к парламентской. И при полнейшей несостоятельности и политического поля, возможно, возникнут новые более или менее значимые политические субъекты. В этом плане мы тоже вступаем в определенный период неопределенности и потенциальной нестабильности, – говорит ереванский политолог Рубен Меграбян.

После воскресной развязки двухнедельного кризиса с захватом здания ППС в Ереване Служба национальной безопасности Армении задержала и арестовала 47 человек. Против них возбуждены уголовные дела по нескольким статьям УК Армении (захват здания, незаконное приобретение и хранение оружия, захват заложников). Каждое из этих обвинений грозит задержанным многолетними сроками тюремного заключения. В то же время о предъявлении каких-либо новых обвинений Жирайру Сефиляну пока ничего не сообщается.

В понедельник на площади Свободы в центре Еревана состоялось "Общественное обсуждение" воскресных событий, в котором участвовали несколько сот человек. "Если власти не одумаются и не сделают выводов, то подобные восстания будут по всей Армении", – сказал на акции член "Учредительного собрания" Арутюн Агламазян. По утверждению Ани Навасардян, которая является родственницей одного из членов накануне сложившей оружие группы "Сасна црер" Смбата Барсегяна, на данный момент достаточного количества сил для осуществления смены власти нет. Тем не менее, подчеркнула она, акции протеста будут продолжены. По словам активистки, которая была задержана полицией после разгона демонстрации 20 июля по подозрению в "подстрекательстве к массовым беспорядкам", теперь, когда здание ППС полиции уже не в руках вооруженной группы, власти не смогут под этим предлогом изолировать тех, кто инициирует собрания. "Тот, кто пытался организовать людей, рассматривался полицией как соучастник вооруженной группы. Своим шагом ребята фактически освободили людей, чтобы этого фактора более не было и чтобы люди могли организовываться, поскольку волна уже поднялась", – цитирует слова Ани Навасардян армянская служба Радио Свобода.