В поселке Акулово, расположенном в Московской области вблизи важнейшего стратегического объекта – Акуловского водохранилища, сегодня живут около трех тысяч человек. Оно снабжает водой весь северо-восток столицы. При этом в поселке нет даже нормального водопровода, как и другой необходимой для жизни инфраструктуры. Само водохранилище, по словам местных жителей, находится в аварийном состоянии, и в случае прорыва может затопить территорию вплоть до Москвы. Корреспондент Радио Свобода побывал на этом острове, находящемся в сорока километрах от МКАД, но территориально приписанном к столице.

"Сейчас покажу фокус! – говорит Юлия Материкина, жительница поселка Акулово. – Вот я стою на территории Москвы, делаю один шаг и оказываюсь уже в Московской области. Но вот те три девятиэтажки – областные. А за ними опять Москва".

Акулово относится к Москве с 1937 года, с тех пор как поселок появился на карте, в качестве гидротехнического узла Мосводоканала. Строительство нового водопровода для столицы СССР курировало Главное управление лагерей. Для сооружения земляной дамбы, перегородившей реку Учу, использовали труд двух тысяч каналоармейцев, то есть заключенных исправительно-трудового лагеря, входившего в систему "Дмитлага".

До начала строительства берега Учи были популярным дачным местом творческой интеллигенции. Владимир Маяковский написал здесь свое знаменитое стихотворение о встрече с солнцем:

Пригорок Пушкино горбил

Акуловой горою,

а низ горы –

деревней был,

кривился крыш корою.

("Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче").

Через год после смерти Маяковского, в 1931 году, на месте дач появился концлагерь, а деревни под Акуловой горой оказались затоплены в ходе строительства очередного рукотворного моря.

В наши дни Акулово, этот маленький кусочек сталинской Москвы в Пушкинском районе, на первый взгляд кажется тихим и благополучным поселком, почти лишенным примет современности. Главную улицу образуют двух- и трехэтажные жилые дома, построенные в конце сороковых – начале пятидесятых годов прошлого века. На фасадах сохранились следы архитектурных излишеств – декоративные колонны, дешевый вариант "сталинского барокко" для рабочих. Приглядевшись, замечаешь, что перемены здесь все-таки происходят. Фонари на детской площадке работают от солнечных батарей, в каждом подъезде есть пластиковые окна.

"Так наша Управа изображает благоустройство. – говорит Николай Солдаткин, живущий в Акулово с 1980 года. – Посмотрите-ка на наш дом со двора!"

Со двора – совсем другой вид. Трещины, кое-как заделанные цементом, тянутся по стенам от крыши до фундамента. "Все сыплется, и снаружи, и внутри", – комментирует Николай.

Внутри классическая коммуналка с общей кухней. Покрытый трещинами потолок и голая лампочка, соединенная с электрощитком наружной проводкой.

Таким способом электрику не монтируют уже полвека. Этот антиквариат свидетельствует о том, что акуловская коммуналка никогда не знала капитального ремонта.

"Дом признавали ветхим несколько раз, при советской власти, при Лужкове, – рассказывает Николай. – Но потом всегда находились умные чиновники, которые доказывали, что все не так плохо, износ меньше тридцати процентов. Как же меньше?! Балки на чердаке прогнили, так что их можно проткнуть пальцем".

Обитатели дома номер 14 в свободное время занимаются тем, что латают стены своего жилья и пишут жалобы в управу. Хотя свободного времени у них совсем немного, они – счастливцы с московской пропиской, поэтому медицинские услуги, например, получают в городской поликлинике за сорок километров от Акулово. При самом оптимистическом раскладе, дорога туда и обратно занимает четыре часа. Так же далеки от народа и все остальные жизненно важные элементы инфраструктуры.

В то же самое время жители трех "областных" девятиэтажек, примкнувших к Акулово в 90-е годы, не могут устроить своих детей в поселковую школу и детский сад, потому что это "московские" учреждения. В результате три тысячи человек, живущие в поселке, должны ежедневно выстраивать для себя непростую транспортную логистику.

"Нашу ситуацию я могу назвать "транспортной недоступностью", – говорит Юлия Материкина. – Автобус в Москву отправляется один раз в несколько дней. И его нужно караулить. Мы находимся в положении заложников на острове в шторм".

Юлия написала двадцатистраничный доклад "Общепоселковые проблемы Акулово". Суть этого документа можно выразить в двух словах: все плохо. В поселке нет рабочих мест, нет магазина, нет контроля за качеством воды из артезианской скважины:

"В июле у нас дважды прорывало водопровод. То, что выливалось из труб, повергло людей в шок. Это были ржавые помои. Управа не слышит граждан, которые не раз просили установить на скважине систему фильтрации и обезжелезивания. Трубы не меняли с 1937 года, когда проложили эту водопроводную систему. Трубы асбесто-цементные. Может быть, в тридцать седьмом году это считалось нормальным, но с тех пор утекло много воды и представления об охране здоровья изменились. Во всем мире, кроме Акулово", – говорит она.

В поселке сложное отношение к прошлому. С одной стороны, почти физически ощутимо его давление. Это ветхий потолок над головой, грозящий обвалиться пластом старой штукатурки, а то и чем-нибудь потяжелее. С другой стороны, многие помнят советские времена и московский ассортимент продуктов в поселковом магазине. Тогда жизнь на острове имела свою светлую сторону. Хотя и тогда были проблемы. Жители Подмосковья приезжали в Акулово отовариваться колбасой, создавая очереди и раздражая местных жителей.

В нулевых годах появился новый повод для раздражения. В поселке открылась пекарня, руководство которого нанимает на работу мигрантов из Средней Азии. Акуловцы возмутились тем, что на режимный объект запросто получили доступ граждане иностранных государств. "При Сталине плотину маскировали ветвями, – вспоминает Юлия Лонина. – Сюда никого не пускали без московской прописки. А теперь, пожалуйста, гастарбайтеры выходят из пекарни и идут купаться в водохранилище. Охранники на плотине делают вид, что ничего не замечают".

В 2012 году в поселке прошел слух, что пустующие помещения лаборатории Мосводоканала и бывшего отделения милиции собираются передать под общежития для мигрантов. Поселковые активисты проанализировали ситуацию и связали идею открыть общежития с планами владельцев пекарни расширить производство. Активисты собрали подписи под коллективным заявлением в прокуратуру и мэрию Москвы. В заявлении, которое подписали 50 жителей поселка, содержалось требование вовсе закрыть пекарню для предотвращения угрозы теракта на стратегическом объекте, Учинском водохранилище.

​Юлия Лонина и Амина Скрябина взволнованно говорят, перебивая друг друга. Им редко выпадает возможность рассказать кому-то о своих проблемах и тревогах, о чувстве изоляции, которое они испытывают, живя на своем острове. Здесь не осталось никого из представителей власти, администрация водоканала давно переехала в Москву, и даже участковый находится в десятках километров от Акулово. Более того, официально не существует и поселка с таким названием. Есть Акуловская улица, не привязанная ни к одному населенному пункту.

Отсюда и распространенное среди местных жителей депрессивное ощущение надвигающейся катастрофы. Акуловцы уверяют, что плотина водохранилища обветшала так же, как их коммунальные квартиры, и с мрачным пессимизмом рисуют сценарий, подходящий для блокбастера:

"Если будет прорыв плотины, то здесь образуется второе Московское море. Под воду уйдет Пушкино и Королев. Зальет все, до самого МКАДа", – говорит Николай Солдаткин.

В качестве доказательства своих слов он указывает на неровную линию фонарных столбов вдоль края плотины. Действительно, некоторые фонари клонятся к поверхности воды.

"Изменения геометрии плотины видны невооруженным глазом, – добавляет Юлия Материкина. – Асфальт и бордюр с маячковыми тумбами сползают в воду. А Мосводоканал бездействует. Иногда они присылают работников подкрасить столбы и установить новые запретительные знаки".

В этот момент из будки на плотине выходит охранник с автоматом и сообщает, что фотосъемка строго запрещена. На вопрос, не смущает ли его, что плотина выглядит как-то не очень надежно, он пожимает плечами: "Начальство в курсе". Потом он возвращается на свой пост у шлагбаума, опущенного поперек "запретки", дороги ведущей через плотину на другой берег водохранилища. Но если раньше, при советской власти, образ "границы на замке" действовал на людей успокоительно, то теперь они воспринимают его как бутафорию. Потому что знают: пропуск на "запретку", служивший в прежние времена символом их особого статуса, сейчас можно просто купить.