В прошлом году в России случилось 25 тысяч случаев передозировок. Из них пять тысяч закончились смертями. Это все, что у нас известно о передозировках. В России нет программы их предупреждения, и даже более того, такая смерть считается естественным финалом.
Совсем в других странах для предотвращения передозов пользуются препаратом налоксон. Если быстро ввести его пострадавшему, то героин перестает действовать – и человек остается жить. Но для этого нужно, чтобы налоксон был под рукой. Поэтому во многих странах Европы и США этот препарат специально распространяют среди потребителей наркотиков. Больше всего таких программ находится в США – 48.
В России Министерство здравоохранения проблемы не видит в принципе. Шоры у ведомства очень плотные: наркоман должен лечиться. И даже пять тысяч смертей ничего не доказывают. Но этих смертей могло быть еще больше, если бы не сотрудники московского Фонда имени Андрея Рылькова, которые уже несколько лет подряд по собственной инициативе собирают средства, чтобы купить налоксон и обеспечить доступ к нему наркопотребителям. Когда могут препарат раздобыть...
– Это ужасно, что люди умирают, когда их можно спасти, – говорит координатор уличной социальной работы фонда Максим Малышев. – Конечно, раздавать налоксон для нас – это авантюра. Но еще полтора года назад мы провели опрос на улице: как вы применили ампулы, которые мы им дали? Оказалось, что в 2014 году были спасено 223 человека, а в прошлом – еще 194. И вот тогда мы поняли, что раздавать препарат надо обязательно!..
Проблема в том, что налоксон – рецептурный препарат. По логике вещей, он должен быть в кармане у каждого наркопотребителя и в аптечке у его родителей. Налоксон возвращает человека к жизни буквально за две-три минуты, когда тот уже синеет и задыхается. Но купить этот препарат в аптеке нельзя. То есть антидот есть. Стоит он 20 рублей ампула, но вам его не продадут.
– В чем логика, никто не знает, – говорит Макс. – Как-то по-другому налоксон применить нельзя, это не наркотик. Я думаю, налоксона нет в свободной продаже, чтобы поддерживать в людях страх смерти…
100 упаковок по 10 ампул – это, грубо говоря, на 1000 жизней
Но страха нет, а смерти – есть. Чиновники, которые страдают по телевизору: "Ах-ах, сколько на кладбищах молодых!" – это есть. А налоксона для больных – нет. Поэтому два года назад в Фонде Рылькова решили добиться изменения правил продажи препарата. Написали письмо в Минздрав: почему налоксон отпускается по рецепту, когда препарат мог бы спасти столько жизней? Минздрав в конце концов написал, что налоксон отпускается по рецепту, потому что является рецептурным препаратом.
– Мы переформулировали запрос, – говорит Малышев, – и спросили, кто отвечает за то, что налоксон оказался в списке? Через полгода получили ответ: статус лекарственного препарата определяет производитель, а не министерство. В нашем случае – Московский эндокринный завод. Мы туда написали, но ответа не получили, и тогда 31 августа решили пикетировать предприятие, чтобы его руководство как-то озаботилось этим вопросом…
31 августа – Международный день повышения осведомленности о передозировке. Впервые был провозглашен в 2001 году в Мельбурне. Сотрудник программы обмена игл Сэлли Финн, пораженная смертью большого количества людей, выступила с инициативой организовать мероприятие, посвященное их памяти. Спустя десятилетие 31 августа во многих странах мира стало отмечаться как Международный день повышения осведомленности о передозировке.
К пикетирующим вышли представители завода. Почитав надписи на плакатах и письмо Минздрава, один из них объяснил: статус лекарственных препаратов определяет не производитель, а… Минздрав. А потом, судя по всему, вызвал полицию.
– Этот сотрудник всю дорогу меня убеждал, что я несу ахинею насчет ответа Минздрава, – рассказывает социальный работник фонда Анна Алимова. – Затем начал объяснять, что заводу невыгодно выпускать налоксон по рецептам. Для сравнения стал рассказывать, сколько бабла они поднимали на буторфаноле – это один из так называемых аптечных наркотиков, – пока его не сделали рецептурным. Потом стал говорить, что мы порочим и дискредитируем завод своими плакатами…
Ну а потом приехала полиция, девчонок забрали, продержали полчаса и отпустили, попросив "больше тут не стоять". Максим и его коллеги снова собирают средства на налоксон. Надо не так много – 20 000 рублей. Этого хватит на 100 упаковок по 10 ампул, грубо говоря, на 1000 жизней.
Из хорошего – 3200 рублей уже есть.
Из плохого – Минздрав по-прежнему никак не реагирует, и таких больших денег не даст.
Из очень хорошего – но мы же с вами не Минздрав?
Анастасия Кузина – журналист, участница Фонда имени Андрея Рылькова
