В Ленинградской области в городе Всеволожске закрывают единственное высшее учебное заведение – филиал московского Российского государственного гуманитарного университета (РГГУ). Преподаватели и студенты филиала считают, что это делают незаконно, они намерены бороться за сохранение своего вуза.

В филиале РГГУ Всеволожска учатся около 400 студентов. В марте этого года вуз получил бессрочную лицензию, в мае – аккредитацию до 2020 года. Здание, где он располагается, недавно отремонтировано за 25 миллионов рублей, договор аренды заключен на 25 лет. Учебное заведение финансово ни от кого не зависит, при весьма скромной плате, взимаемой со студентов – 21 тысяча рублей за семестр, оно не только полностью самоокупаемо, но еще и приносит прибыль. Этим летом в РГГУ Всеволожска, как обычно, прошел набор студентов, они уже начали готовиться к осенней сессии.

Но вдруг им объявили, что вуз закрывается, а преподавателям – что они уволены. И те, и другие возмутились и решили бороться за свой вуз. Преподавателям не хочется, чтобы пошли прахом их 16-летние труды – слишком много они вложили в создание своего учебного заведения. Против и студенты – это, в основном, работающие люди, которые могут получить высшее образование только в заочной форме. Многих послали сюда их работодатели: вуз с хорошей репутацией в небольшом городе Ленинградской области – это не просто удобный, но единственно возможный вариант для обучения: ездить в Петербург, затрачивая по 3–4 часа на дорогу, никто из студентов не в состоянии.

По словам бывшего директора филиала РГГУ во Всеволожске Ольги Кравцовой, с 2000 года, когда вуз начал работу, он выпустил около 3 тысяч специалистов высшего профессионального образования по таким специальностям, как экономика, мировая экономика, документоведение, информатика, менеджмент организации, государственное муниципальное управление, юриспруденция:

– Лицензия, аккредитация – все правовые основания для ведения образовательной деятельности у нас есть. У нас прекрасное здание, 3 тысячи квадратных метров, по долгосрочным договорам аренды, до 2029 года. Все, что сюда вложено, это деньги студентов. Никаких бюджетных денег, субсидий, денег спонсоров мы не получали, и РГГУ нам ничего не перечислял, все это сделали мы сами. Форма обучения у нас только платная, когда-то РГГУ выделял нам до 10 бюджетных мест, но уже года три как эта практика больше не существует. Вообще-то мы структурное подразделение РГГУ и подчиняемся его правилам и приказам – но, кроме открытия и ликвидации филиала здесь, у РГГУ нет полномочий, поскольку нашим учредителем является Министерство образования и науки Российской Федерации и только оно имеет право нас закрыть.

– А ваши выпускники востребованы на рынке труда?

– В Центре занятости не стоит ни один. Я их встречаю повсюду, они работают во множестве организаций – и в администрации города, и в коммерческих банках, и в налоговой инспекции, и в судах, и в прокуратуре, и в полиции – всюду. Но руководство РГГУ приняло решение нас закрыть. При этом всем студентам, которые у нас учатся, было предложено перейти на дистанционную форму обучения в Москву. Но это устраивает далеко не всех. Дистанционная форма предполагает гораздо большую самостоятельность студентов. Особенно активно проявляют свое недовольство студенты четвертого курса, которым предстоит писать диплом и сдавать госэкзамен. Наши попытки уговорить руководство дать нашим студентам доучиться хотя бы этот год встречает яростное сопротивление – они во что бы то ни стало хотят закрыть наш филиал именно сейчас.

– А есть какое-то внятное объяснение такому решению?

– Никаких объяснений я не получаю – одни приказы, распоряжения, решения ученого совета. Вот последний приказ – первый проректор РГГУ Безбородов пишет, что образовательная деятельность в нашем филиале прекращается. А ведь наши студенты пошли на практику, начался учебный год, все они получили учебные графики на весь год, начали готовиться к сессии, которая запланирована на ноябрь. Как у нас, так и у студентов это вызывает недоумение. Если бы были правовые основания для нашего закрытия, мы попытались бы их понять, но таких оснований нет.

Ольга Кравцова делала запрос в Министерство образования, и ей пришел ответ следующего содержания:

"Департамент государственной политики в сфере высшего образования Минобрнауки России рассмотрел Ваше обращение … и сообщает: Решение о ликвидации филиала принимается учредителем при наличии документов, подтверждающих гарантии завершения обучения студентов высшего учебного заведения, обучающихся в филиале, а также документов, подтверждающих соблюдение гарантий по обеспечению трудовых прав его работников в соответствии с законодательством Российской Федерации. В настоящее время Минобрнауки России не располагает необходимым комплектом документов для принятия решения о ликвидации указанного Вами филиала. При наличии конкретных фактов нарушения прав обучающихся и работников филиала РГГУ в г. Всеволожске Ленинградской области просим информировать незамедлительно".

Документ датирован 6 октября и подписан заместителем директора департамента С.О. Сорокиным. Но Ольга Кравцова считает, что такую бумагу – о том, кто имеет право распоряжаться судьбой филиала, – должна была получить не она, а руководство РГГУ в Москве, на действия которого Минобрнауки никак не реагирует:

– Со стороны руководства РГГУ продолжается активное давление как на нас, так и на студентов. Студенты не знают, что им делать – сейчас ни один вуз Петербурга их уже не возьмет. Для этого нужна академическая справка о том, какие дисциплины они у нас прослушали, как они были аттестованы – это громоздкая процедура, которая занимает даже не месяц – у нас были люди, которые переводились в другие вузы по каким-то другим причинам, так вот, они занимались этим целое лето и все равно не успели. У Министерства образования есть замечательный приказ №957 от 14 августа 2013 года о том, что учредитель гарантирует студентам продолжение образования в случае закрытия вуза. Тогда учредитель сам ищет для студентов место, где они могут учиться на прежних условиях. У каждого студента есть договор, и там прописаны определенные условия, но если их отчислят, эти условия не могут быть сохранены.

Питерские вузы учат по другим программам, ведь каждый вуз имеет право утверждать свои собственные учебные планы и программы. Наши студенты учатся по 4-летней программе, а в Петербурге только 5-летняя заочная форма обучения. При переводе наши студенты окажутся в невыгодных условиях: выше стоимость обучения, больше его сроки, и еще не факт, что если они отчислятся у нас с третьего курса, то в другом месте их зачислят тоже на третий курс – скорее всего, они потеряют год. Мы просим наше руководство дать им доучиться хотя бы до весны, а за это время мы могли бы развивать дистанционные формы обучения, которые планирует развивать и РГГУ. Тем самым у нас была бы возможность содержать это здание и оплачивать работу сотрудников. Мы не понимаем логики уничтожения нашего филиала.

Не понимает его и преподаватель английского языка Светлана Силичева, работающая здесь 16 лет:

– В этом году меня провели по конкурсу, и я думала, что на этот год я обеспечена работой. И вдруг мне говорят, что я уволена по сокращению. Но, насколько я знаю, увольнение по сокращению предполагает определенную процедуру, в частности, увольняемым предоставляется какая-то другая должность, но мне ничего не было предложено. Более того, в штатном расписании должность преподавателя английского так и осталась – то есть непонятно, что и как сократили. Я считаю, что мои права были нарушены, вместе с другими преподавателями я обратилась в суд.

И еще один момент – во Всеволожске остро не хватает учебных заведений – и начального и среднего профессионального образования, так что большинство детей ездят в Петербург. И теперь еще хотят закрыть единственный вуз. У меня, кстати, здесь учится сын. Он работает, вуз рядом с домом, занятия у нас идут вечерами, а также по субботам и воскресеньям, так что работать и учиться вполне реально. А если ему придется ездить в Петербург, то надо будет находить время и деньги на дорогу и бросать работу, а работу с хорошей зарплатой сейчас найти очень трудно.

Евгений Матюхин – студент третьего курса. Работает ведущим инженером предприятия "Всеволожские тепловые сети", высшее образование нужно ему для продвижения по работе. Когда он пришел за справкой-вызовом, которую нужно предоставить на работу во время сессии, то узнал, что вуз закрывается:

– Нас позвали на собрание – некий человек пригласил нас через соцсети прийти в воскресенье вечером. Пришло много недовольных студентов, перед нами предстал неизвестный мужчина, он не представился, не предъявил никаких документов, а сходу заявил: кто хочет продолжать учиться, берем ручку и пишем заявление на дистанционное обучение. Потом оказалось, что это Владимир Кравцов, которому дали доверенность на 3 месяца – на закрытие лицевого счета филиала, на снятие с учета во всех инстанциях, таких как налоговая инспекция и пенсионный фонд, поручили уведомить о закрытии вуза студентов и уволить преподавателей. Сейчас он назначен и. о. директора, но его доверенность истекает 1 ноября, и он уже уехал в Москву.

На той встрече со студентами он никаких доверенностей не показал – не подготовился. На вопрос, почему нас закрывают, он отвечал невнятно – сказал, что закрыть должны были еще в 2014 году – в связи с тем, что эта операция не была выполнена, его сюда, мол, и прислали. Никакими документами он это не подтвердил, только потом показал некую сомнительную ксерокопию – такую и 5-классник на компьютере сделать может. Я этим бумагам не поверил – нет никаких оригиналов, только бумажка, скинутая во "ВКонтакте". На контакт этот человек не идет, требует одного: напишите заявление, а завтра мы поговорим. А как наши дипломы будут котироваться? У нас в дипломах даже записи такой нет – дистанционное обучение. Этот человек божится, что мы доучимся, что он это гарантирует, а у самого доверенность до 1 ноября – какие тогда гарантии? И самое главное – мы не хотим никакого дистанционного обучения. Когда видишь живого преподавателя, даже понимаешь все по-другому, гораздо лучше, можно все обсудить, спросить и переспросить, а с дистанционным роботом что обсудишь? И еще в Москву придется ездить – зачем это нам?

Ирина – тоже студентка, ее направление – менеджмент, она присутствовала на том воскресном собрании:

– Этот вуз в нашем родном городе для нас очень удобен и практичен. Все те курсы и сессии, которые мы здесь прошли, показали высокий уровень, который нас устраивал. Может быть, заочная форма обучения несколько коротка, но зато преподаватель старается максимально донести до нас суть своего предмета, дать нам как можно больше информации. И преподаватели здесь работают по совместительству из ведущих вузов Петербурга. Этот странный человек говорил нам, что мы напишем заявления на дистанционное обучение, а потом будем продолжать приходить сюда на сессии и обучаться по-прежнему, как это было на заочном. Мы спрашиваем – как это возможно, у вас же все преподаватели уволены? Он говорит – а мы заключим с ними специальный договор. То есть их договор будет на заочное обучение студентов, а нас переведут на дистанционное? Это выглядит как махинация!

Наш учредитель – Минобрнауки, и вся схема, которая должна быть соблюдена при нашем обучении, все прописанные законом согласования – ничего этого не просматривается. Никаких документов мы не видим – кроме приказа о назначении господина Кравцова и.о. директора филиала, но и то на нем стоит не гербовая печать федерального учреждения, а просто печать отдела кадров, – рассказывает Ирина.

Разница между заочной формой обучения и дистанционной огромна. Заочная форма предполагает две сессии в году по 25–35 дней, когда студенты слушают лекции, участвуют в семинарах, пишут контрольные работы, сдают экзамены и зачеты и тесно общаются с преподавателями, которым могут задать все накопившиеся вопросы. А дистанционная форма – это обучение дома с помощью методических материалов, расположенных на сервере вуза. Туда же посылаются тесты и контрольные работы, и у многих именно здесь возникают серьезные затруднения. По словам Ольги Кравцовой, в последние два года качество дистанционного обучения сильно ухудшилось: если раньше преподаватели читали видеолекции, проводили вебинары, то теперь таких материалов не сохранилось даже в архиве.

– К середине октября по многим дисциплинам преподавательский состав укомплектован только наполовину, не работает форум, почти невозможно получить необходимые справки – например, для работы или налоговой инспекции. Дистанционный факультет находится в Москве, по сути там стоит робот и рассылает студентам информацию. Но в этом году у нас восемь студентов не смогли поступить в вуз только потому, что они послали все документы на дистанционное обучение в Москву, и им пришел ответ: ждите, вы будете приглашены на тестирование. Они ждали-ждали, а когда после 20 сентября спросили – ну когда же у нас будет тестирование, им сказали – а вы опоздали. Все восемь человек пришли к нам и спросили: а на каком основании мы потеряли год? Когда я попыталась разобраться, мне в Москве ответили, что ребятам отвечал робот и что не все его письма доходят по почте. И никто перед людьми даже не извинился за то, что они потеряли время и уже не смогли в этом году поступить никуда. Вот такое дистанционное обучение у нас в РГГУ, именно туда и хотят перевести наших студентов, – говорит Ольга Кравцова.

Сами студенты обескуражены, они даже не понимают, куда их посылают учиться, к какому роботу. Третьекурсник Андрей тоже чрезвычайно недоволен сложившейся ситуацией:

– Я работаю в самой крупной логистической компании Ленинградской области, мое начальство меня послало учиться управлению персоналом, они мне оплачивают учебу. Сказали – приноси диплом и мы тебя повысим. Я очень хочу доучиться здесь, мне это удобно, сел в машину – и через 5 минут на месте, а сидеть дома за компьютером или ездить куда-то в город – это очень неудобно и вряд ли получится. Этот человек, Кравцов, даже пытался нас шантажировать: напишешь заявление на дистанционное обучение – будешь учиться дальше, не напишешь – все, ты выгнан, – рассказывает он.

Студенты не хотят общаться с роботом вместо преподавателей и не верят гарантиям явившегося к ним "ликвидатора" – да никаких гарантий он им, собственно, и не дает. Кроме того, им просто по-человечески жалко, что исчезнет их вуз, весь такой новенький, с иголочки после дорогого ремонта. Евгений Матюхин вспоминает, что когда-то здесь был техникум, обшарпанный, "убитый" и считалось за счастье перейти из этого старого корпуса в новый. А теперь здесь стало так уютно, аудитории полны современной техники, позволяющей проводить телемосты и видеоконференции. Есть прекрасный конференц-зал, где сотрудники и студенты филиала РГГУ проводят елки для детей из малоимущих семей и для детей-сирот.

К тому же вуз – это не просто стены, это круг общения – за время сессий люди знакомятся, возникают дружбы, деловые связи и даже семьи. И это понятно – вуз участвует в самых разнообразных общественных мероприятиях, проводит праздники для детей, устраивают Масленицы с блинами, КВН для студентов, работает с детьми-инвалидами. В спортзале – безо всякой арендной платы, на безвозмездной основе действуют детские спортивные кружки. По словам Ольги Кравцовой, вуз зарабатывал до 37 миллионов рублей в год, и этого хватало и на зарплаты преподавателям, и на ремонт здания, и на закупку дорогого оборудования, на обустройство уютного кафе, прекрасной библиотеки и всего необходимого.

Сегодня преподаватели хотят, чтобы РГГУ выполнил свои обязательства перед студентами. Договор по оказанию образовательных услуг заключен сразу на четыре года, и он не предусматривает изменения условий обучения в одностороннем порядке: изменение договора или его расторжение возможно только по соглашению сторон. Студенты и преподаватели уверены, что если руководство РГГУ не считает возможным сохранить филиал во Всеволожске, оно все равно обязано обеспечить студентам получение образования. Можно сделать это на базе какого-нибудь петербургского вуза – и заключить договор так, чтобы студенты могли обучаться на прежнем месте, не тратя время на поездки в город. Ольга Кравцова писала жалобу в московскую прокуратуру, но эта жалоба вернулась обратно во Всеволожск. Бывший директор филиала РГГУ во Всеволожске и преподаватели подали коллективный иск о нарушении их трудовых прав.

Студенты пока этого сделать не могут – их права будут считаться нарушенными только в том случае, если не будет проведена сессия. Но уволенные преподаватели продолжают работать, составляют учебные планы и график сессии, отправляют студентов на практику. Пока у Ольги Кравцовой были полномочия, он успела заключить с преподавателями гражданско-правовые договоры, так что эта деятельность вполне законна. Но угрозы и давление на студентов продолжаются. Странно также, что администрация города Всеволожска, у которой все эти годы были прекрасные отношения с вузом, не предпринимает никаких шагов, чтобы его сохранить. Приема у Николая Емельянова, вице-губернатора, курирующего образование, Ольга Кравцова добиться не смогла. Администрация вроде бы за сохранение вуза, она даже послала несколько писем в Министерство образования. Но такое впечатление, что эти письма застряли где-то в пути – ни на одно из них никто не ответил.

Поддержала вуз и первый секретарь Ленинградского областного комитета КПРФ, руководитель одноименной фракции в Законодательном собрании Ленинградской области Регина Илларионова. Она сказала, что неоднократно бывала там на разных мероприятиях, знает многих выпускников, и пообещала обязательно поручить своим помощникам связаться с преподавателями вуза и изучить вопрос. После этого Регина Илларионова собирается обратиться к московскому руководству РГГУ, а также к областным властям – с тем чтобы попытаться оставить во Всеволожске учебное заведение, даже если оно окончательно перестанет быть подразделением РГГУ.