Я уже несколько месяцев пытаюсь придумать, как написать книгу о моих родителях: Зое Крахмальниковой и Феликсе Светове. Они ушли один за другим, и я не успела как следует расспросить о главном деле их жизни – о вере в Бога. Они оба крестились в зрелом возрасте, в начале 70-х годов прошлого века, когда большое число "шестидесятников" пришло в Церковь – интеллигенты, разочарованные несостоявшейся оттепелью, ищущие себя, Бога, справедливость. То было время "религиозного возрождения".

Помню крещение на квартире известного диссидентского священника, которого вскоре посадили в Лефортово, где он, не выдержав гэбэшного прессинга, признался в антисоветской деятельности и выступил по телевизору с покаянной речью. Потом одного за другим арестовали моих родителей. Посадили за религиозные тексты, опубликованные в самиздате и на Западе. Их обвинили в "подрыве советского конституционного строя", год продержали в тюрьме, а потом отправили в ссылку на Горный Алтай. Как рассказать сегодняшним читателям, почему в 70–80-е годы православные шли в лагеря за свои убеждения?

Поймут ли они, сегодняшние, что тогда миссионерская и проповедническая деятельность приравнивалась к антисоветской и Русская православная церковь не была так близка власти, как сегодня? Сегодня, когда канонизированы православные мученики, пострадавшие от сталинских репрессий, сам институт церкви постепенно превращается в гонителя инакомыслия. Именем церкви следователи заводят уголовные дела.

Мы хорошо помним историю Pussy Riot, борьбу патриарха Кирилла с тремя девчонками, помним, как отец Всеволод Чаплин требовал от них публичного покаяния. Недавняя история блогера Руслана Соколовского, которого посадили в СИЗО за то, что он ловил покемонов в храме, – еще одна позорная страница в истории, ведь хватило бы одного заявления со стороны представителей церкви, и Соколовский мог бы отделаться штрафом.

Статья 148 Уголовного кодекса об "оскорблении чувств верующих" сама по себе дискриминационна и неконституционна: в УК нет статьи об "оскорблении чувств неверующих". Кроме того, она противоречит духу христианства, которое пронизано любовью и не предполагает наказания за неверие, ибо "Бог не может быть поругаем". Но увы, наше православие далеко от истинной веры. Мы убеждаемся в этом постоянно, когда видим, как Русская православная церковь, используя свою близость к власти, борется с теми, кто недоволен ее деятельностью.

Недавняя история конфликта жителей Лосиноостровского района Москвы, протестующих против строительства храма в парке "Торфянка", еще страшнее, чем истории преследований Pussy Riot и Соколовского. Я могу понять, что светское пение и ловля покемонов в храме может восприниматься верующими как нарушение порядка, могут раздражать и даже оскорблять. Но в случае с "Торфянкой" речь идет об обычном конфликте интересов между двумя группами граждан. Одни хотели построить в парке храм, другие этому воспротивились. Их протест носил вполне мирный характер, но силы неравны: за первыми стояла вся мощь аффилированной с государством церкви, за вторыми – лишь слабое гражданское общество. 13 обысков на квартирах протестующих, многочасовые допросы, телевизионные сюжеты с пугающими рассказами о "неоязычниках", получающих помощь из -за границы и оскорбляющих верующих за "иностранные печеньки".

Местным жителям, протестующим против строительства храма, противостоит общественное движение "Сорок сороков", возглавляемое предпринимателем Андреем Кормухиным, который объявил своей целью "вернуть Москве храмы". "Сороковцы" носят футболки цветов флага нацистской Германии и считаются "личной гвардией патриарха Кирилла". Это спортивного вида ребята, как правило, они охраняют мероприятия с участием патриарха – и "приводят в чувство" противников строительства храмов. Кормухин, отвечая в одном из интервью на вопрос журналиста, как им удается защищать строительство от протестующих, был откровенен: "Мы это называем "мягкой силой". Вместе с нами, допустим, на площадку, где должен быть храм и где вокруг его строительства возникают разногласия, выходят ребята-спортсмены, гордость России – чемпионы мира по боксу, чемпионы мира по карате, чемпионы мира по борьбе, по пауэрлифтингу, по армрестлингу. И это сильно".

В случае с парком "Торфянка" "личной гвардии" патриарха оказалось недостаточно. 8 октября 2015 года Градостроительно-земельная комиссия Москвы отменила решение о строительстве храма в этом парке. Церкви предложили участок в районе платформы Лосиноостровская. Год назад это считалось победой гражданского общества. Но РПЦ от своих планов построить храм именно в "Торфянке" не отказалась: несмотря на требования жителей, крест, поставленный на месте закладки храма, убирать не стали. Противостояние, продолжающееся больше года, закончилось массовыми обысками и возбуждением уголовного дела. Не обошлось и без патриарха Кирилла: за две недели до возбуждения уголовного дела патриарх заявил, что жители протестуют не против самого храма, а "ненавидят изображение креста Господня". Вскоре в прокуратуру были поданы доносы на гражданских активистов, и "машина" закрутилась. В ближайшее время мы станем свидетелями показательного уголовного процесса над "неоязычниками", оскорбляющими чувства верующих. Симфония православной церкви с властью, против которой выступали Толоконникова, Алехина и Самуцевич, четыре года спустя зазвучала еще громче.

В фильме, посвященном 70-летию патриарха Кирилла, Владимир Путин признался, что в 1952 году его тайно крестил священник – отец будущего патриарха Кирилла. Это признание стоит воспринять как знак еще большего сближения: патриарх и Путин породнились духовно. Такая близость накладывает на церковь особую ответственность: РПЦ отвечает за все, что делает власть. Тем же, кто не согласен с властью, трудно считать себя частью такой церкви. Иногда стыдно признаваться, что ты православный. Как объяснить неверующему человеку, что вера в Христа и РПЦ – разные вещи? Как объяснить, что мне не нравится, когда именем церкви проводят обыски и допросы? Как объяснить, почему в 70-е годы прошлого века мои родители пришли в церковь и были готовы сесть за веру в тюрьму? Я не знаю, как бы они поступили сейчас. Ведь сегодня, когда Русская православная церковь из гонимой превратилась в гонителя, думающему человеку не так-то легко стать ее частью.

Зоя Светова – журналист "Открытой России", бывший член Общественной наблюдательной комиссии города Москвы

Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции