В 2017 году будет отмечаться трагическая годовщина: 80-летие Большого террора в СССР. Общество "Мемориал" подготовило цикл мероприятий, приуроченных к этой дате. Первым из них стала презентация книги руководителя Польского национально-культурного центра "Единство" в Краснодаре Александра Селицкого и председателя правления Краснодарского краевого общества "Мемориал" Сергея Кропачева. В ней собраны краткие биографические данные 1078 человек.

В 1937–1938 годах в рамках "польской операции" в Краснодарском крае были арестованы около двух тысяч человек, более 90 процентов приговорены к расстрелу. Также был закрыт католический костел, разрушены культурная и религиозная жизнь польской общины края.

Александр Селицкий:

– Мы решили вынести на обложку изображение Екатеринодарского римско-католического костела, который был построен в конце XIX века. Жизнь польской диаспоры на Кубани вращалась вокруг костела. Когда невозможно было называть себя поляками, они реализовывали свои общественные нужды через римско-католические, благотворительные общества. Поэтому костел был, конечно, очень важен для польского общества вплоть до 1930-х годов, когда он был уничтожен. Само здание было реконструировано, сейчас там проживают люди. В 1990-х годах, когда было возрождение католической общины на Кубани, нам не удалось выкупить это здание, дорогостоящий был проект. Построили костел в отдаленной части города Краснодара. Мы также попытались по крупицам собрать в книге фотографии репрессированных и членов их семей.

Это первый шаг, первый мартиролог, который нам удалось собрать. Я думаю, Сергей Кропачев, да и наше общество, постарается его расширить, чтобы все 2000 имен репрессированных оказались собранными. Издание сопровождается предисловием Херонима Граля. Это потрясающий человек, профессор Варшавского университета, почетный профессор Московской академии экономики и права, почетный академик Академии журналистики Казахстана, член польско-российской комиссии историков Польши и России. Когда он узнал о подготовке этого издания, то сказал: "Я не могу быть в стороне, конечно, я напишу предисловие". Он сделал предисловие на русском и на польском, он блестяще говорит на обоих этих языках.

После предисловия в книге размещается введение на русском и на польском, чтобы польские коллеги тоже могли прочитать. Это историографическая подборка, приведены данные об истории поляков до репрессий и в ходе репрессий. До репрессий – это моя часть работы. Период в ходе репрессий описывал специалист, Сергей Кропачев, который уже более 30 лет собирает материал, в том числе и о польском населении.

Список репрессированных мы решили не переводить, чтобы не увеличивать чрезмерно объем издания. Польские специалисты по изучению репрессий прекрасно читают кириллицу, – пояснил Александр Селицкий.

Сергей Кропачев:

– Главным источником мартиролога послужили Книги памяти жертв политических репрессий Краснодарского края, которые мы издаем с 2005 года, а материал мы для них собираем с 1987 года. Известно, что на Кубани было репрессировано 1916 поляков, точнее, тех, кто проходил по "польской операции" НКВД. Когда мы начали исследовать Книги памяти, то нашли около половины, 46 процентов.

Хотя львиная доля – это те, чьи имена опубликованы в Книгах памяти, мы нашли и другие следы. Это семейные архивы. Нам действительно повезло встретить заинтересованных людей, это потомки тех, кто был репрессирован, внуки и правнуки, у которых сохранились и архивы, и фотографии. Частично мы извлекли материал и из публикаций начала 1990-х годов. Тогда эти материалы более широко публиковались, в том числе списки.

​Нам удалось сформировать базу данных. Первый скорбный список – это поляки, которые проходили по "польской операции". Второй список – это не поляки, но они тоже прошли по "польской операции", были арестованы как "польские шпионы". Это представители 19 национальностей. Третий список – это те поляки, которые были арестованы до и после 1937 года. Наконец, четвертый список мартиролога – это поляки, которые проходили по другим национальным делам: по немецкому, литовскому и так далее. Всего более 1000 фамилий. Все эти люди – "польские шпионы". Половину фамилий еще предстоит выяснить. Это работа для следующего тома, – дополнил Сергей Кропачев.

Арсений Рогинский, председатель правления международного "Мемориала":

– Поскольку не все хорошо знают, что такое "польская операция" НКВД 1937 года, то я позволю себе напомнить об этом. Базой для "польской операции" послужил приказ, который был подписан Ежовым 11 августа 1937 года и вместе с закрытым письмом "О фашистско-повстанческой, шпионской, диверсионной, пораженческой и террористической деятельности польской разведки в СССР" был разослан во все местные органы НКВД. Это длинное название очень важно, потому что все эти термины – ключ к последующим обвинениям. Это была первая из национальных операций эпохи Большого террора.

Что было самое важное в этом приказе? Это перечень контингента, который подлежал аресту. Первая часть – это "выявленные в процессе следствия и до сего времени не разысканные активнейшие члены ПОВ по прилагаемому списку". ПОВ – это Польская военная организация, вокруг которой чудовищный миф был создан НКВД. Будто она заслала в СССР кучу шпионов, которые захватили руководство всего на свете.

Вторая разновидность контингента – "все оставшиеся в СССР военнопленные Польской армии". Это была довольно небольшая часть поляков, не вернувшихся с советско-польской войны 1919–1920 годов. Несколько тысяч человек.

Третья категория – огромная: "перебежчики из Польши, независимо от времени перехода их в СССР". На протяжении двух советских десятилетий было много перебежчиков из Польши в СССР. С ними в разные годы поступали по-разному. К середине 1930-х их в основном брали на учет, рассылали в разные места Советского Союза и где-то пристраивали на работу. Общего учета этих людей, как выяснилось, не было. Ежов потом хватался за голову и говорил, что, по его подсчетам, к началу 1938-го их должно быть еще 100 тысяч. "Где они? Давайте мне отчеты", – требовал он от начальников местных управлений НКВД.

Четвертая категория – "политэмигранты и политобмененные из Польши". Пятая – "бывшие члены ППС и других польских политических партий".

Шестая – громадная категория: "наиболее активная часть местных антисоветских и националистических элементов польских районов". Польское население в Советском Союзе было огромное. На Украине и в Белоруссии к началу Большого террора функционировало еще более 150 польских сельсоветов. Не случайно потом самая большая часть арестованных по "польской операции" пришлась на Украину и на Белоруссию.

​Конечно, для того чтобы такую массу людей, которую требовалось арестовать, провести через следствие, осудить и так далее, потребовались специальные механизмы. Эти механизмы были созданы, и "польская операция", первоначально рассчитанная всего на три месяца, просуществовала год. В результате всего по "польской операции" в Советском Союзе было арестовано более 143 тысяч человек, 139 835 были осуждены, 111 тысяч были приговорены к расстрелу. Это необычайно высокий процент осужденных к расстрелу. Но в отличие от другого приказа, о так называемой "кулацкой операции", где сверху спускались твердые лимиты – сколько человек арестовать всего, сколько человек осудить к расстрелу, а сколько человек осудить к лагерям, – здесь такого не было. Здесь инициатива этого принадлежала местным руководителям. Это они придумывали. И поэтому в одних регионах по "польской операции" осуждали 65 процентов к расстрелу, а в Краснодарском крае – 94 процента.

Мы действительно знаем точные цифры арестованных и осужденных по регионам, поскольку в наших руках есть отчетность НКВД. Скажем, 56 тысяч – это Украина, а 20 тысяч – это Белоруссия. На Краснодарский край, как справедливо было сказано, досталось 1916 человек осужденных. И создать книгу памяти этих 1916 – это и была, собственно говоря, задача наших краснодарских коллег. Частично, несмотря на большие трудности, эта задача выполнена. Это очень правильная работа, – напомнил исторические факты Арсений Рогинский.

Влодзимеж Марчиняк, посол Польши в России:

– Книга, подготовленная коллегами из Краснодарского края, которая сегодня представляется, мне кажется, важна по крайней мере по двум причинам. Это вторая книга по национальным операциям НКВД [ранее вышло исследование Ивана Джухи, посвященное "греческой операции"]. Хотя она относится только к Краснодарскому краю, но тем не менее создает некоторое представление о том, чем "польская операция" была. Во вступлении авторы пишут о ее значении – как первой крупномасштабной операции НКВД и в какой-то степени "образцовой" для всех остальных. То есть это был очень важный пример того, как последующие национальные операции проводились. Это во-первых.

Во-вторых, то, что очень важно в этой книге, что можно определить как долг памяти. Значение этой операции состояло не только в том, что людей убивали. Целью операции НКВД было и уничтожить, разрушить память. Память – это очень важный фактор любой общественной жизни, и очень важный для поляков и русских. Эти две культуры основаны на памяти. В каком-то смысле эта операция долгие годы могла казаться успешной. То есть забыли: забыли о самой операции и забыли о жертвах. Процесс десталинизации прошел, а эффект забвения существовал. Поэтому такого рода работа, которая проведена авторами, очень важна, хотя она может, на первый взгляд, показаться незначительной. Значительная часть этой книги – просто список фамилий. Но в этом вся работа и состоит. Воссоздать этот список, восстановить информацию о тех людях, о том, кем они были, какую роль играли в общественной жизни своего времени и того места, в котором они жили.

В Польше память об этой трагедии довольно слаба, что может показаться странным, если учесть, что польское общество всегда культивировало, например, память о Катыни. Сейчас публикуются работы, в следующем году будут отмечать годовщину "польской операции" НКВД. Благодаря этому память восстанавливается. Но это тоже ваша заслуга, – выразил мнение Влодзимеж Марчиняк.

Александр Селицкий:

– Книга была задумана еще год назад. Являясь председателем польского общества "Единство", которое существует с 1994 года, я всегда пытался понять, почему среди членов нашей организации мало семей, имеющих связь с поляками, жившими до революции. Кто-то – потомок поляков, приехавших из Казахстана, кто-то – из Сибири, кто-то – из Украины, кто-то – из Белоруссии. А вот семей, у которых прослеживается четкая генеалогическая линия от первых поселенцев XIX века до XX – пять-шесть, не более. Некоторые семьи были так русифицированы, что уже никак не связаны с польским обществом… Я понял, что это моя миссия – заниматься архивами, которые хранят память о поляках, которые жили на кубанской земле, на Северном Кавказе, вносили свой вклад в развитие этих регионов. По крупицам мы начали это делать, благодаря той команде, которая есть в нашем Польском обществе. Это люди разных профессий, но каждый из них делает какое-то свое важное дело, вносит вклад в историческую память. С 2002 года мы стали проводить конференции "Поляки в России". Результатом этих конференций стали одноименные сборники. Также была издана книга "Поляки на Кубани".

После советско-польской войны часть поляков сумела репатриироваться в независимую Польшу, но некоторые остались здесь. У кого-то семья была уже смешанная с русскими, с кавказскими жителями. Архивные материалы нам показывают это. Кто-то решил остаться здесь, потому что здесь было всё: дом предков, на Кубани жило не одно поколение. Люди думали, что можно и дальше существовать как-то в организме уже советского государства, но грянул 1937 год, – сказал Александр Селицкий.

Сергей Кропачев:

– Краснодарское общество "Мемориал" работает с 1987 года. Нами подготовлено восемь томов Книги памяти, первый вышел в 2005 году. Я не могу сказать, что эта работа легкая. Девятый том издается не со списками репрессированных и реабилитированных граждан, а в основном он будет посвящен мемориальским обществам Краснодарского края. Мы существуем и в Краснодаре, и в Сочи, и в Новороссийске, и в Кропоткине. К сожалению, работа по публикации списков репрессированных затормозилась. Но это тоже большая работа – рассказать о мемориальской деятельности на Кубани, хотя мы несколько отходим от принятого формата.

У нас был очень яркий пример Ивана Джухи по "греческой операции", его работа посвящена грекам, которые были репрессированы на территории Краснодарского края. Там более пяти тысяч фамилий. В 2015 году мы открыли памятник грекам, репрессированным в 1937–1938 годах, на Всесвятском кладбище в Краснодаре.

"Польская операция" в Краснодарском крае отличалась тотальным характером. В 1926 году в Кубанской области проживало 7500 поляков. В 1938 году – около 4000. За 13 лет польское население уменьшилось в два раза. Практически все, кто был репрессирован и расстрелян, это были мужчины в трудоспособном возрасте, которые имели, как правило, высшее или средне-специальное образование. Многие из них были на руководящих постах, следователи НКВД разоблачали "заговоры" в стекольной промышленности, в других промышленностях, где руководителями были поляки.

Польская операция носила необычайно жестокий характер. Выявление поляков происходило разными путями, в том числе и по адресным книгам. Буквально следователи выписывали польские или похожие на них фамилии из домовых книг, и людей арестовывали. Если до переписи 1939 года мужское население превалировало среди поляков, то в 1939 году мужчин оказалось в полтора раза меньше, чем женщин. Это прямое следствие "польской операции".

Костел был закрыт как раз в 1937 году. Рядом с костелом было кладбище. Если следы костела сохранились, то кладбище было полностью стерто с лица земли, что весьма и весьма печально. Мы выполнили свой гражданский долг, опубликовали примерно половину имен тех, кто был репрессирован по приказу о "польской операции". Сейчас эта работа будет продолжаться. Следующий том, видимо, составят воспоминания, выдержки из архивно-следственных дел, публикации о семьях. Эта работа еще на долгие-долгие годы, – подытожил Сергей Кропачев.