Тамара Ляленкова: В эфире "Рожденные после СССР", программа о том, как прошлое влияет на настоящее, и что нас ждет в будущем.
Сегодня мы попробуем понять, в какую параллельную реальность, создаваемую российскими и зарубежными сериалами, предпочитают погружаться молодые люди. И чем отличается их выбор от предпочтений старшего поколения. Подробнее о технологии создания молодежных сериалов и истории жанра мы поговорим во второй части программы с киноведом Ниной Бояршиновой и кинокритиком, автором проекта "Кинофан" Егором Москвитиным.
Начнем же с принципиального вопроса. Чем объясняется популярность этого телепродукта, который теперь смотрит и молодое поколение и не только по телевизору. В московской студии Радио Свобода преподаватель Московской школы кино, художник-постановщик Аддис Гаджиев и журналистка Анастасия Нарушевич.
Аддис, мы говорим пока о массовой продукции. Она менялась на протяжении уже несколько десятилетий, наверное. Я имею в виду российские телеканалы. И, тем не менее, продолжает быть привлекательной. Почему?
Аддис Гаджиев: На мой взгляд, кризис, который произошел в конце нулевых годов, он каким-то образом повлиял на публику, на аудиторию зрителей. И часть зрителей, я бы назвал их начитанными, насмотренными, образованными интеллектуальными людьми, они оказались лишены возможности частого пребывания в музеях, кинотеатрах и т. д. Они оказались по ряду причин у телевизора. И эти люди требуют качественного продукта - не просто развлечения у телевизоров, а какого-то познавательного процесса, на мой взгляд. Во всяком случае, развлечения, связанного с познавательным процессом. На мой взгляд, этим и вызван интерес к новому продукту в виде новых сериалов, исторических сериалов, сериалов, связанных с определенной эпохой, с достаточно точной и качественной реставрацией этой эпохи, который позволяет тянуть зрителя чуть выше. Заставляет их постоянно что-то новое для себя выискивать и самосовершенствоваться. Это первое.
Второе. В любом случае, продукт телесериальный, на мой взгляд, это продукт этой эпохи. Если мы возьмем век предыдущий, ХХ век, это был век кино. На мой взгляд, нынешний век - это век телесериала и телевизионного контента.
Тамара Ляленкова: Это то, что касается сегодняшнего дня. Действительно, кино уходит практически в сериалы.
Настя, вы смотрите сериалы. Собственно говоря, ваши родители, может быть, бабушка с дедушкой тоже смотрели, есть что-то общее, почему вы это делаете? И делаете ли вы это иногда вместе?
Анастасия Нарушевич: Могу сказать про привычку смотреть сериалы у моего поколения. Мне кажется, что это появилось из-за того, когда мы были маленькими, когда мы были школьниками, первое, что мы делали, приходя из школы домой, мы смотрели мультфильмы и сериалы. Это была некая привычка потребления, которая зарождалась у нас годами. Вопрос в том, что в тот момент у нас не было доступа к качественным сериалам. Поэтому мы смотрели какие-то продукты массового потребления.
Тамара Ляленкова: По времени, я так понимаю, когда приходили из школы, это было время домохозяек.
Анастасия Нарушевич: Да, но для домохозяек в этот момент были свои каналы. Но мы смотрели преимущественно СТС. Мне кажется, в тот момент у СТС, вообще, был пик. Потому что они делали тот контент, который потребляли все школьники России. И сейчас, наверное, мы не все будем готовы в этом признаться, но, да, мы смотрели и "Ранеток", и "Мою прекрасную няню", и "Кто в доме хозяин?", и даже в какой-то момент, я думаю, мы все смотрели "Универ". Но сейчас в этом признаться стыдно.
Тамара Ляленкова: Мы на факультете коммуникации медиа и дизайн ВШЭ собрали небольшую фокус-группу с тем, чтобы ребята рассказали, что они смотрят.
- Я смотрю два серила - "Молодой папа", а второй сериал стал почему-то пересматривать сериал "Солдаты". Я решил понять, почему в детстве он мне так нравился. Раньше я отдавал предпочтение сериалам подросткового характера. Сейчас - больше драматическим сериалам - "Карточный домик", "Молодой папа".
- Я смотрю, на самом деле, сериалы не очень часто, потому что не хватает времени. Сериалы абсолютно разные - от "Игры престолов" до "Секса в большом городе" и "Отчаянных домохозяек". Сейчас я смотрю "Черное зеркало". Начала смотреть по рекомендации своих друзей, потому что все мне говорили, что это очень классный сериал. Я посмотрела первую серию. Она меня очень сильно впечатлила, и я стала смотреть дальше. Чаще всего я начинаю смотреть сериалы по рекомендациям своих друзей.
- Я смотрю в основном сериалы двух типов - это либо ситкомы. Я посмотрела целиком "Друзей", "Как я встретил вашу маму", "Теорию большого взрыва". А второй тип сериалов - это детективные. Из них больше всего мне нравится "Метод", "Мыслить как преступник".
- Просто обожаю всякое циничное, например, "Бесстыжих", "Волчонка". Недавно я посмотрела последний сезон "Американская история ужасов".
- Последнее, что я смотрела из русского - это "Кадетство".
- Люди могли не читать Бродского, но "Папиных дочек" они все смотрели. Это часть культуры.
Тамара Ляленкова: Аддис, для вас есть какие-то открытия? Или вы понимаете, что это так, и теперь культурный код закладывается не на уровне литературы или каких-то других вещей, связанных с высоким искусством, а именно на сериальном уровне?
Аддис Гаджиев: Я могу судить по своим студентам, которые достаточно молодые все. Средний возраст студентов колеблется от 20 до 30 лет. Они, конечно, серьезно насмотрены и менее начитаны. На мой взгляд, это катастрофа, но это так. Это надо принимать, как действительность. И в то же время ничего плохо нет, что они насмотрены, если только это хорошее кино. У них просто другой ключ.
Тамара Ляленкова: Настя, действительно, это такой код, по которому узнают люди друг друга? Мы знаем, что нынешнее поколение больше находится в Интернете. И группы образуются уже не по какому-то географическому или вузовскому принципу, а по каким-то симпатиям. Можно дружить по интересам с человеком, который находится очень далеко.
Анастасия Нарушевич: Мне кажется, что в некотором смысле такому общению людей, некоему такому единению людей посодействовали паблики "ВКонтакте". Потому что, допустим, есть великолепный паблик "Клик", который безумно популярен. Они каждый день выкладывают информацию о разных сериалах. И если ты не смотришь эти сериалы, то ты не считываешь этот культурный код. Мне кажется, это очень важная такая поколенческая штука, потому что сейчас огромный выбор сериального контента. И ты можешь сам выбирать, что ты хочешь смотреть. Это правда, что ты можешь общаться с людьми просто потому, что ты смотришь какой-то сериал. Сейчас я смотрю русские сериалы. И мне не всегда удобно с кем-то это обсудить.
Тамара Ляленкова: Что цепляет ребят в сериалах? Что им там важно?
- Если мне уютно смотреть сериал, герои мне кажутся достаточно живыми, то мне хочется смотреть дальше и дальше. Всегда с первых сезонов складывается своеобразный быт героев. Допустим, в ситкомах они постоянно где-нибудь встречаются. Рань или поздно какая-то деталь меняется, потому что сериал должен меняться. К этому немножко тяжело привыкнуть. Потому что твой любимый герой внезапно становится немного другим.
- Я выбираю сериалы в зависимости оттого, чего мне не хватает в данный момент. Именно поэтому я не смотрю какой-то сериал всегда продолжительно, за исключением "Сплетница" и "Лондонград". Просто так получилось тогда. Хотя, возможно, мне тогда не хватало как раз именно нового взгляда на город, который мне нравится. Просто я одно время мечтала в Лондоне пожить. Если мне хочется какого-то уюта домашнего, я включаю "Друзей".
Тамара Ляленкова: Аддис, мне кажется, что у ребят прекрасный выбор. Они могут как-то встраиваться в видеоконтент в зависимости от собственного настроения и получать что-то свое. Некоторое время назад психологи писали про массовые сериалы, что, как правило, их смотрят неудачники. Такой был негативный момент. Но сейчас речь идет о том, что может быть это как раз терапевтический эффект. Человек смотрит сериал и получает то, что хотел бы получить. Вам не кажется, что еще в этом дело? Но вопрос в том, что то ли сериалы поменялись, то ли отношение к ним. Как вы считаете?
Аддис Гаджиев: Я думаю, за последнее время сериалы поменялись очень сильно. Они стали более качественными. Они стали более качественными на основном уровне - на уровне литературы, на уровне сценария. Может быть, это связано с тем, что многие очень серьезные сценаристы пришли в эту индустрию и с удовольствием этим занимаются. Во-вторых, люди, реализующие эти все идеи на экране, они также не лишены профессионализма, и также пришли из кинематографа, и также активно применяют все свои навыки и умения.
Если говорить с точки зрения изобразительной, то они стали очень убедительными, а это самое главное, на мой взгляд, составляющая. Зритель, который смотрит сериал, он должен поверить и провалиться туда. И только тогда возникает этот терапевтический эффект. Если это только лишь красивая картинка и развлечение, не возникнет терапевтического эффекта. Эффект возникает, если он хватает зрителя и не отпускает. Нынешние сериалы стали отличаться этим качеством. К ним я много отнести множество сериалов. Мой любимый сериал из отечественных - это "Оттепель", а любимый иностранный - "Шерлок Холмс". Вот эти два сериала, на мой взгляд, суперкачественные.
Тамара Ляленкова: Есть разница между российскими сериалами и зарубежными? Можно сравнивать? Есть разница ментальная, может быть? Или все-таки берут просто кальки?
Аддис Гаджиев: На мой взгляд, наш зритель, во всяком случае, был более просвещенным что ли и, соответственно, с открытой душой. Все меняется.
Тамара Ляленкова: Может быть, более доверчивый?
Аддис Гаджиев: Да, и более доверчивый. Это особенность наша. И, соответственно, нам нужны были более душевные что ли сериалы.
Тамара Ляленкова: Бразильские.
Аддис Гаджиев: Да, бразильские. Лет 20 назад я помню этот душевный сериал. Тем не менее, все меняется. Так как я сам принимаю участие в этой индустрии, я понимаю, что у иностранного сериала всегда выше бюджет, более качественные спецэффекты и различные визуальные эффекты. Но наши не уступают в душевности. Очень стараются наши сериалы не уступать и в зрелищности в последнее время. У отдельных сериалов все-таки достаточно приемлемо высокие бюджеты. Разница есть. И она всегда, наверное, будет оставаться между иностранным сериалом и отечественным. Но, мне кажется, что все самое лучшее мы пытаемся взять у иностранных, равно как и они ту душевность с удовольствием у себя приживают.
Тамара Ляленкова: В британском телевидении тоже была история просветительская, когда сериалы изначально были устроены так, что такой патернализм был культурный. Но потом пришли американские сериалы, и все как-то передвинулось.
Настя, для вас имеет значение смотреть российский сериал или зарубежный?
Анастасия Нарушевич: Мне кажется, моя основная проблема заключается в том, что я в душе очень поддерживаю российский кинопром. Я очень люблю некоторых актеров. Потому что для меня, допустим, было откровением. Например, актер Петр Красилов, который в свое время блистал в сериале "Не родись красивой". Вся страна его знала. Но они знали его как такого шута, который просто играет роль второго плана. И тут внезапно я оказываюсь в РАМТе на спектакле "Приглашение на казнь". И я вижу его в роли Пьера. Он играет настолько здорово и настолько прекрасно, что я подумал, что, наверное, если бы у нас были хорошие сценаристы, если бы они были писать на уровне Набокова, возможно, они бы вырулили все это в хорошую сторону. Так что, я думаю, что в российских сериалах есть потенциал. Мне кажется, что основная проблема заключается в том, что у нас не умеют писать сценарии. Когда мы научимся делать это качественно, тогда мы сможем говорить о том, что мы выведем сериалы на какой-то новый уровень.
Тамара Ляленкова: А стыдно ли смотреть какие-то сериалы? Стыдно ли признаваться в том, что ты их смотришь?
- Раньше, несколько лет назад, мне было стыдно признаваться, если я смотрел какие-то серии "Дом-2". Сейчас, видимо, все - табу преодолены. Да здравствует, анархия!
- У нас нет такого. Например, в моем окружении - и среди одноклассников, и одногруппников, и в общежитии, и еще где-то, но, наверное, только на работе я бы не сказала, что я смотрю "Дом-2". Не знаю, кстати, почему. Я не смотрю "Дом-2", но если бы смотрела, мне было бы неловко. А в целом среди нашего поколения нет ничего постыдного смотреть те, что тебе нравиться и говорить об этом, обсуждать это.
- Я летом работала с 30-летними ребятами. Один из них включил аниме. И тут я поняла, что нет границ. Можно смотреть все. Поэтому ничего страшного в этом нет.
Тамара Ляленкова: Выясняется, что все-таки есть какая-то в этом еще тайная жизнь, параллельная жизнь, что не всегда хочется поделиться тем, что ты смотришь. В этом есть смысл какой-то? Та реальность, в которой человек хотел бы жить, но не признается в этом окружающим, может быть, отчасти и себе. Может быть, в этом тоже есть ключ к популярности?
Аддис Гаджиев: На мой взгляд, конечно, это имеет право на существование. Люди-то разные все, особенно, возрастные отличия. Вот молодым людям, которые говорили, что им стыдно признаться, что они что-то смотрят, что-то - нет, это свойственно. Для меня это по-другому. Опять-таки все очень сильно зависит от зрителя. Если он попадал в свою нишу, никто стесняться не будет. Может быть, он не попадает в нишу. Меня зацепило, что человек стесняется сказать, что он смотрит.
Безусловно, сериалы закладывают какие-то модули поведения, какие-то формы поведения. Посредством сериалов можно воспитать эту форму общения, поведения, можно ее разрушить. Это очень тонкий и серьезный инструмент, как любое визуальное искусство, а сериал самым важным становится. Потому что в театры люди не ходят, кинематограф по различным причинам дороже, а сериал самый доступный. И в связи с ростом качества сериала, он становится самым востребованным.
Тамара Ляленкова: Что ребята получают от сериалов? Зачем они смотрят?
- Я вчера смотрел "Трудности ассимиляции", когда у меня рендревился долго мой Widnows. Когда ты монтируешь, ты должен быть сосредоточен, то хочется что-то такое максимальное противоположное.
- Для какого-то образования. Потому что потом очень многие из сюжетов фразы и цитаты у меня всплывают в голове, когда такие ситуации происходят в жизни. Получается, что я это на жизнь как-то перекладываю. Я смотрю это как лекции.
- Они же используют всякие исторические ситуации, в которых интересно потом разобраться, чтобы понять, что они имели в виду.
- Из зарубежных, в любом случае, что-то получаешь новое. Как бы ты смотришь, и там в "Бесстыжих" ты понимаешь, как живут те, у кого почти нет денег в той стране. В норвежском сериале я узнала, как у них организована школа, например. Не то, чтобы мне это в жизни пригодится.
- Сериал - это как домашнее животное. Открываешь компьютер - он тебя ждет.
Тамара Ляленкова: Каждый воспринимает из сериала то, что ему надо. Настя, что для вас?
Анастасия Нарушевич: В принципе, мне кажется, что мы живем в таком мире, в котором не все могут быть добрыми. Мне кажется, что уроки толерантности через сериалы - это хорошая история. Я не могу, к сожалению, привести такого, что изменило бы мое мнение.
Тамара Ляленкова: Аддис, часто в сериалах есть какие-то жесткие вещи. Но это такое условие сериальное, что должна быть какая-то история достаточно цепляющая, жесткая, часто жестокая. Может быть, это тоже неплохо? Это дает возможность человеку себя соотнести, и в сложной ситуации повести себя… Такая прививка к опасности.
Аддис Гаджиев: Я бы даже назвал некое сравнение. Видимо, человек может себя отождествлять с героями, в то же время дистанцироваться от героя тоже очень хорошо. Это опять те самые поведенческие модели, в которые зритель может себя поместить. Мне кажется, из этой поведенческой модели он может почерпнуть опыт. Это такое проживание в ирреальности определенной с извлечением определенного опыта.
Тамара Ляленкова: Интересно, что даже среди тех, кто смотрит сериалы с помощью Интернета, предпочтения заметно расходятся. В "Одноклассниках" на 1 месте стоит "Физрук", дальше по нисходящей "Дневник вампира", "Папины дочки", "Сваты", "Интерны", "Кухня". На 21 месте "Теория большого взрыва" и на 30-м "Американская история ужасов". Текущая статистика интернет-просмотров показывает прямо противоположные предпочтения. Первые места - "Теория большого взрыва", "Бесстыдники", "Американская теория ужасов", а отечественный сериал "Универ. Новая общага" занимает 16 место перед "Дневниками вампиров".
Егор, как вы считаете, это связано с привычной эстетикой? Узнаваемая картинка, может быть? Понятно, что аудитория "Одноклассников" - это где-то 35+. Они предпочитают все-таки отечественные сериалы.
Егор Москвитин: Даже не столько отечественные, сколько предпочитают продолжение традиций сериалов, которые активно поставлялись в Россию в начале 90-х, т. е. это либо "мыльные оперы", либо семейные саги, либо какие-то такие вещи для более зрелой аудитории. В то же время могу сказать, что в любой статистике могут быть какие-то искажения. Например, недавно я видел, присутствуя на совершенно взрослом застолье, где люди старше 40, смотрели на канале "Матч ТВ" трансляцию киберспортивных игр. Им это было интересно так же, как, например, и футбол. Да, это заметный момент, что абсолютно нет точек соприкосновения у взрослой аудитории и у современной, особенно, интернет-аудитории. Так что, такие проблемы у сериалов есть, что смотрим разные вещи.
Тамара Ляленкова: Нина, может быть, это зависит еще от момента узнавания, от картинки такая разница пристрастий? Может быть, действительно, дело в эстетике?
Нина Бояршинова: Здесь, на самом деле, несколько факторов работает. Дело в том, что любые социальные сети и "ВКонтакте", и "Одноклассники" не работают с пиратским контентом. То, что вы видите, это контент встраиваемый. Я думаю, что "Одноклассники" и "ВКонтакте" сотрудничают с производителями, т. е. это загрузка контакта в хорошем качестве. Более молодая аудитория, не привязанная к какому-то качеству, она может найти все, что угодно в Сети. Плюс у них предпочтения гораздо более разбросанные по интересам.
Если мы сравниваем "Физрука" и "Американскую историю ужасов", которые находятся на верхних позициях, но принципиально различаются по стилистике и, вообще, по всему, мы видим, что это совершенно разные подходы. "Американская история ужасов" - это аттракционы, это привлечение внимания, это то, что работает на более молодую аудиторию. "Физрук" работает с какими-то узнаваемыми схемами и сценариями. К тому же он достаточно качественное зрелище, качественное массовое зрелище. Там все хорошо с точки зрения сценария, с точки зрения прописанных персонажей. И он работает на массовую аудиторию. Там есть какие-то рабочие схемы, которые отзываются гораздо большим количеством зрителей. У нас есть положительный герой, который, на самом деле, отрицательный, но стремится быть положительным. История исправления всегда очень хорошо работает с более старшей аудиторией. А вся история, которая связана со школой, она ориентирована на более молодую аудиторию, но прописана послабее. Поэтому, я думаю, что в этом история успеха "Физрука" у более старшего поколения.
Тамара Ляленкова: Все-таки определенное качество работает на определенную аудиторию. Хочу напомнить, как все начиналось. Надо сказать, что Александр Шпагин, продюсер актера, в 1996 году был руководителем Отдела российского кинопоказа компании РЕН ТВ.
Александр Шпагин: Нам тогда приходилось учиться. Нам приходилось понимать. Если бы не понимали, то РЕН ТВ бы закрылось, и меня бы выгнали, потому что не было бы рейтинга. Все равно нужно было давать рейтинг. При этом нам, естественно, не хотелось снимать полную дрянь и показывать полную дрянь, хотя потом мы поняли, что иногда придется для чистого 100% рейтинга. Для 100% рейтинга нужна чудовищная дрянь, которая никогда не будет никем вспомянута. Она не будет никем из ее зрителей, из ее любителей у себя дома не будет поставлена на полку как книга. К ней никто не вернется. Но эта дрянь всегда будет обеспечивать стабильный рейтинг. И поэтому без нее не обойтись.
А дальше можно попробовать эксперименты. Поначалу мы создавали интеллигентное телевидение. Потом мы поняли, что оно должно быть все-таки чуть-чуть не интеллигентным, а чуть посложнее, но надо сидеть на двух стульях. Но все-таки можно пробовать 50% делать то, что нам нравится, а 50% для них. Потом выяснилось, что это все-таки не 50%, а все нужно делать в той или иной степени для них, но стараться сделать так, чтобы это все-таки нравилось и нам. А совсем, чтобы нам нравилось чисто экспериментальные вещи делать просто нельзя, потому что это бессмысленно.
Сериалы же мы производили в надежде на то, что у нас их купят большие каналы. Получалось очень удачно. Потому что почти все их покупали. И сериалы были очень достойные - это и "Next". Самый успешный была "Клетка" с Апексимовой. У нас он невероятный рейтинг взял, и везде брал, потому что вовремя правильно сработал. Он был чернушно-триллеровый. Эта лакуна была совсем не занята тогда. Мы очень боялись. Мы думали, что это арт-хаус будет какой-то. Нет, он невероятным образом сработал.
В принципе, по большому счету, все осталось точно также, но с легкими поправками, что действительно сформировалась, например, чисто молодежная аудитория. Тогда ее просто не было. И все попытки начала 2000-х создавать или молодежный телевизионный канал, или выделять определенное молодежное пространство внутри канала на несколько часов ни к чему не приводили. Потому что молодежи телевидение было неинтересно. Более того, начиналась эпоха Интернета, в которую они ринулись, прыгнули.
Тамара Ляленкова: Егор, согласны? Действительно, появилась молодежная аудитория, благодаря Интернету? Или это все не совсем так?
Егор Москвитин: Да, конечно, благодаря Интернету. Действительно, есть такая проблема, вечный спор, что важнее - эстетическая воля создателя или запрос рынка? Я думаю, что все-таки запрос рынка определяет ситуацию. В том числе из-за этого и дефицит хороших сериалов у нас присутствует. В то же время возможно делать сериалы, которые были бы одновременно и для взрослой аудитории, и для молодой. Например, в том же "Физруке" есть роман воспитания, т. е. школьники воспитывают взрослого человека. Поэтому этот сериал интересен одновременно и взрослым, и школьникам, которые имеют более реалистичное представление о школе. Они не видят в этом сериале никакого лицемерия. Поэтому они узнают себя. Так что, я уверен, что все возможно делать, просто у нас такой выжженный немного рынок. Поэтому тяжело начинать.
Тамара Ляленкова: Это если говорить про российские сериалы. Вы периодически обозреваете то, что выходит свежего и нового. Вы понимаете, то, что выходит свежего и нового сериальной продукции зарубежной, оно на что-то такое локальное рассчитано, на аудиторию какую-то или тематически? Есть какие-то тренды последних лет, о которых можно говорить?
Егор Москвитин: Конечно, все успешные западные сериалы так или иначе навязывают свою повестку дня всей планете. В России все с интересом смотрят "Мир дикого Запада". Это какая-то абсолютно американская история, в которой научная фантастика сталкивается с вестерном. Сейчас всем очень интересен "Молодой папа". Это история рассчитана на миллиард католиков по всему миру, и особенно, наверное, она рассчитана на то, чтобы их раздражать. Что еще хорошего вышло? Недавно вышел очень хороший западный сериал "Очень странные вещи". Это удивительная история, потому что это сериал, который заставляет нас вспоминать о детстве, которого у нас, в принципе, не было. Это сериал о детстве в Америке 80-х, в маленьком городке, когда все смотрели эти фильмы, все росли на "Рокки", все играли в настольные игры. Ни у кого из нас этого не было, но при этом мы смотрим этот сериал с ностальгией, хоты мы выросли в Советском Союзе или в России. Это абсолютно история не про нас, но мы ее любим. Существует такой культ заимствования чужого жизненного опыта. И благодаря ему, западные сериалы здорово процветают по всему миру.
Тамара Ляленкова: Нина, а важен момент узнавания чего-то своего, национального? Или наоборот, важнее познание чего-то нового? Для молодежной аудитории есть какие-то векторы интересов?
Нина Бояршинова: Я бы не стала так прямо аудиторию отсекать взрослую. Потому что момент узнавания важен для любой аудитории. Как только мы можем себя идентифицировать с главным героем - полдела сделано. Успех практически обеспечен. Совершенно недавно я читала интервью скриптрайтера, который переписывает ужасы. Берет национальные истории, как национальный хит, и делает американский ремейк. Самое главное, что должно быть в истории, должна быть какая-то уникальность. Эту уникальность мы оборачиваем в обертку каких-то общих архитипических историй, которые работают всегда и везде. Уникальное национальное зерно должно работать.
С сериалами здесь немножко посложнее, потому что сама форма архитипичная. Деление истории на маленькие порции привязывает всех, какой бы национальности мы не были. Это тот механизм, который заложен у нас в детстве. Поэтому то, как вы будете работать, как производитель, с этим форматом, это уже другая история. Вообще, в сам сериал изначально заложено то, чтобы не иметь преград ни у какой аудитории.
Тамара Ляленкова: Егор, я знаю, что у вас есть такая игра. Кто эти люди, которые готовы играть в игры про сериалы?
Егор Москвитин: Да, у нас есть игра про кино и сериалы. Она называется "Кинофан". Ее суть как раз в том, чтобы собирать людей, не равнодушных к кино, делить их на команды (человек 150 или 200, надеюсь, после вашей передачи будет) и задавать им вопросы о кино. После этого мы подводим итоги, награждаем победителей и остаемся общаться. В принципе, это поведение тоже имеет сериальную структуру. Потому что ребята приходят к нам раз в две недели. Они все знакомы друг с другом. У них уже есть какая-то своя мифология. Они внутри этого сообщества живут, радуются. Для них это способ узнавать что-то новое о кино в игровой манере. Получается, что мы создаем такой сериал друг для друга.
Почему это работает? Потому что у сериалов есть очень важная терапевтическая функция и очень важная функция социального клея. Плюс у сериалов есть обучающая функция во многом. Если проанализировать секрет успеха "Не родись красивой", то мы понимаем, что этот сериал о зарождавшемся среднем классе, менеджерах. И герои взрослели одновременно со зрителями. Можно было посмотреть серию и на следующий день воспроизвести модель поведения героев, когда встречаешься с коллегами у кулера, допустим. То же самое "Секс в большом городе", который сильно повлиял на женские ролевые модели поведения. Поэтому, конечно, сериалы - это такая вещь, которая нас образовывает, которая нам помогает жить. Сериал - это более легкий способ подачи. Драматургии там, конечно, ничуть не менее профессиональна, но ты знаешь, что ничего шокирующего за 30 минут не произойдет. И ты с этим героем можешь жить очень долго. Если вспомнить, например, секрет успеха "Друзей", то ты понимаешь, что такая иллюзия бесконечности юности прекрасной. За это мы сериалы и любим.
Нина Бояршинова: А как же убийство Неда Старка? (Смех в студии)
Егор Москвитин: Его все-таки убили?!
Тамара Ляленкова: Скажите, а устаревают как-то сериалы? Вспомнили "Секс в большом городе". И я понимаю, что сейчас бы он так не смотрелся, как смотрелся тогда.
Нина Бояршинова: Его пересматривают регулярно, показывают регулярно. Он абсолютно смотрибелен. Если раньше он был смотрибелен как - о, Боже! Какая сенсация про женщин и про секс, то сейчас это такая ностальгия.
Тамара Ляленкова: Все-таки ностальгия. Это не открытие. Допустим, те же "Домохозяйки", несмотря на ужасный русский перевод, который не отражает то, что там происходит, там психологически какие-то коллизии понятные и соизмеримые с этим временем. А тот сериал, кажется, уже затерся, по цвету, по картинке стал другой, по темпу. И все равно это работает?
Нина Бояршинова: Мне кажется - да. Конечно, для более молодого поколения он, наверное, покажется устаревшим. В то время, когда он вышел, он был, я думаю, для российского зрителя каким-то откровением. Были даже какие-то дискуссии на телевидении в это время. Не думаю, что он устарел. Каждому свое.
Тамара Ляленкова: Хороший сериал можно смотреть независимо оттого времени, когда его произвели.
Нина Бояршинова: У "Друзей" база фанатов не исчезает. Она пополняется. Люди до сих пор смотрят и удивляются, что 10 лет назад или даже 20 могли снимать такое шоу, которое до сих пор смотрибельно, которое до сих пор смешное.
Тамара Ляленкова: Есть сериалы, которые начались так давно, что уже даже никто не помнит. Про это как раз Александр Шпагин рассказал.
Александр Шпагин: Что касается тех же моих студентов и сегодняшнего молодежного сознания. В большинстве своем они смотрят не наши сериалы. Они смотрят американские и европейские сериалы. Более того, они смотрят фэндомы. Сегодня совершенно новая тенденция, новый тренд - это фэндом. Что такое фэндом? Это, как правило, огромные сериалы, состоящие из нескольких тысяч серий, запущенные еще, может быть, аж в начале 60-х годов и дошедшие до наших дней.
Каждый из представителей молодого поколения сегодня подсаживается на свой фэндом. Он не знает ничего в отечественной истории, в зарубежной истории. Не положено ничего знать. А на фига?! Потому что можно залезть в "Википедию", посмотрел - до свидания! Но он знает, что, допустим, Пикассо художник, потому что в 487-й серии в 15-й кабине у пилота Увейна висела картина какого-то Пикассо. Пикассо - это художник значит. А если где-то сказали слово Чехов или Достоевский даже в американском сериале, они знают - это писатели. Потому что в фэндоме своем они знают все. Хорошее слово. На русский язык переводится - ощущение, переводится - как дом фана, хотя оно так не переводится. Дом фана - это их дом. Это их планета, где они слуга и хозяин, где они знают каждую клеточку своего дома, где они буквально счищают пыль с каждого крошечного кусочка, скажем так, своего сериала. И за счет этих сериалов, фэндомов этих, они познают мир.
У меня такое ощущение, что они ощупывают этот мир через фэндомы, как ленивец, который упал с дерева. У него же две извилины, у ленивца. Он ничего не может. И он так своими лапками ощупывает. Больше ничего он не может сделать. И залезть на дерево он тоже не может. Он умирает. Если человек его не подсадит, то он умирает. Вот где-то они мне напоминают таких ленивцев, которые так лапочками своими ощупывают пространство, в котором они живут, через эти фэндомы. Хорошо хоть фэндомы есть. Кстати, конечно, практически все эти фэндомы - это фэнтези, так или иначе, связанные с космосом, с компьютерной и со всей этой, хочется сказать, хренотенью.
Тамара Ляленкова: Друзья, я жду вашей реакции на такое мнение представителя старшего поколения.
Нина Бояршинова: Я знаю только два фэндома, если говорить о длительности с 60-х годов, - это "Доктор Кто" и "Star Trek".
Егор Москвитин: "Даллас". Такие истории семейные.
Нина Бояршинова: "Даллас" сейчас не снимают, потому что "Доктор Кто" перезапущен точно, а "Star Trek" я не слежу. Я не фанат. Мне не очень понятно, о чем он говорит. Да, есть коллектив поклонников у сериала, но это не настолько масштабные истории. Сериалы локальны - пара сезонов, три сезона, максимум - пять. Потом сериал заканчивается, и ты переключаешься на какой-то новый.
Егор Москвитин: То, с чем я могу согласиться, это то, что очень сильная культура участия. Люди в эти сериалы очень сильно инвестируют свое время, поэтому они начинают пытаться стать их соавторами, благодаря всем инструментам, которые дает Интернет. Например, сейчас самый популярный сериал этой осени - это "Мир дикого Запада". И тут же у него появились тысячи, если не сотни тысяч фанатов, которые начали составлять свои теории, разбирать его по кадрам. И в итоге сериал закончился, а они предсказали все, что в нем произойдет еще до финала. И она абсолютно довольны собой.
Тамара Ляленкова: Они угадали?
Егор Москвитин: Да, они угадали, кто кем окажется, кто там чей отец, кто кого убьет и т. д. Действительно, настоящие культовые сериалы вроде "Остаться в живых", если брать из XXI века, они создают вокруг себя огромное комьюнити неравнодушных людей, готовых творить. Эти люди образовывают фэндом.
Тамара Ляленкова: Я слышала такое мнение, что нынешние, современные сериалы не только стали значительно больше втягивать человека через визуальное, но еще и возможность такого понимания, как это все сделано. Ты не просто погружаешься в чужую жизнь, а ты просто можешь просчитать, как это может быть дальше, как это сделано. Ты одновременно и смотришь, и погружаешься, в то же время какую-то механику внутреннюю наблюдаешь.
Егор Москвитин: Да, это действительно так. Очень многие используют сериалы для того, чтобы изучать драматургию. Потому что, как правильно было сказано, все сюжеты архитипичны. Всегда есть одни и те же стадии становления героя. Поэтому, глядя на сериал, ты видишь, что о ком бы ни был сериал, будет о каком-нибудь детективе из Лос-Анджелеса или о молодом Папе Римском, он все равно будет рассказывать одни и те же истории. Поэтому, таким образом, ты знакомишься с какими-то архитипическими основами нашей культуры.
Тамара Ляленкова: Что по поводу негодования, что ни какой другой информации они не получают, а исключительно находятся в этом вымышленном мире и беспомощны относительно реальной жизни?
Нина Бояршинова: Мне кажется, это достаточно большое преувеличение. Потому что если говорить про западные сериалы, которые, например, снимались в 90-х, в них, на самом деле, заложена очень мощная просветительская функция, которую, к сожалению, не все понимают.
Например, все молодежные сериалы, которые связаны со школой и со взрослением ребенка, подспудно закладывают какие-то базовые сценарии модели поведения. Что происходит в российском сериале, допустим, про школу, когда случается какая-то неформальная ситуация? Нам показывают правду жизни, реальность. Ребенок, подросток не знает, что делать, куда идти. В итоге он оказывается наедине с самим собой и чаще всего обращается либо к суициду, либо к саморазрушению в той или иной степени. Что делает западный сериал? Он создает очень сложную моральную или этическую ситуацию и затем решает ее. Ты с героем идентифицировался. И тебе говорят - если тебе плохо, сходи к психологу, поговори и т. д. Да, с одной стороны, это, конечно, познание мира через сериал, потому что ты проигрываешь эту ситуацию изнутри, но ты одновременно и учишься, как поступать в той или иной ситуации.
Вспомним фильм Гай Германики про школу и сравним какой-нибудь "Беверли-Хиллз, 90210". Мы увидим, что это абсолютно два разных подхода. Гай Германика показывает, как все ужасно, все плохо. Но если ужасно - предложи решение. Пускай твои герои как-то выйдут из этой ситуации. Мы же видим наоборот - приближенный к реальности, но не решающий какие-то сверхзадачи сериал. Поэтому, я не думаю, что это настолько критично. Если правильно это использовать, мы можем взращивать аудиторию, мы можем с ней работать и не получать потом в итоге, скажем так, сложные социальные ситуации.
Тамара Ляленкова: Так получается, что в то время как посты в Интернете становятся все короче, информация лаконичней, агрессивней, сериалы растягиваются по горизонтали и по вертикали и остаются надежным убежищем и хранилищем знаний, в т. ч. и для молодых людей.
