Иван Толстой: Начнем с беседы с Солом Шульманом – кинорежиссером, сценаристом, писателем, выходцем из Белоруссии, затем – москвичом, и вот уже много лет - австралийцем. Вероятно, наши слушатели помнят серию радиопрограмм с Солом Шульманом, звучавших на наших волнах в начале 2000-х: «Австралия, упавшая с неба» и «Сказки о жизни». Из юношеского возраста Сол уже вышел, ему 80 лет, но он по-прежнему полон идей, планов, творческих замыслов. Вот и теперь, под конец 2016-го, у него созрели два общественно-культурных предложения. Вот одно из них:

Сол Шульман: Почти два года тому назад произошло очень тяжелое и грустное для меня событие, когда умер мой очень близкий, самый близкий друг Сергей Петрович Капица. Фамилия Капица для меня - очень важная фамилия, потому что я почти вырос в этом доме, и Петр Леонидович, отец Сергея, как-то пытался учить меня жить, из провинциального мальчика из Белоруссии пытался сделать такого столичного джентльмена. Что удалось - я не знаю, но я благодарен этой семье. У меня было несколько близких друзей, и Сергей был одним из моих самых близких друзей. Он умер два года тому назад, а год назад умерла Татьяна, его жена. Перед самой смертью мы с ним много говорили о том, как сделать окно, на которое бы не влияла ни политика, ни другие внешние факторы, окно между Россией и Западом, вне зависимости от любых ситуаций, которые складываются в мире. И, конечно, одним из таких контактов, таких окон является научная связь. И вот, когда его не стало, я понял, что моя обязанность, долг друга - попытаться создать Фонд Петра Леонидовича и Сергея Петровича Капицы, научный международный фонд между Москвой и Кембриджем. Я имел уже контакты с Кембриджем, они готовы на это идти, и готовы помочь. Ведь, учтите, что Петр Леонидович Капица, он не только выходец из Кембриджа. Как там шутят, и не совсем шутят, он приемный сын Резерфорда. Резерфорд был человеком своеобразным, даже суровым, и единственный мальчик, студент, которому разрешалось все, потому что он его обожал, был Петр Леонидович Капица, который мог прыгнуть с велосипедом в пруд от радости, что он что-то придумал. А Резерфорд сам был человеком фонтанирующим, и он был счастлив, когда видел такие сумасшедшие поступки.Мы знаем, что жизнь Петра Леонидовича это сложное явление, когда его не выпустили из России, с одной стороны, с другой стороны, Сталин обожал с ним переписываться, и когда Капица переставал писать, то подручные Сталина звонили ему и говорили: «Почему вы не пишете письма?». Хотя они со Сталиным никогда не встречались. А переписка эта была в том плане, что, я думаю, это мои домыслы, что Сталину тоже очень хотелось быть, казаться или чувствовать себя крупным мыслителем, и переписка с Петром Леонидовичем Капицей создавала это у него ощущение. То есть, другими словами, фамилия Капица это наука, это связь капитализма и социализма советского, это связь с тем временем, когда мы жили в очень тяжелых условиях, это связь с теми гонениями, которые были на Капицу устроены после того, как он потом конфликтовал с Берия - он же был фактически в ссылке у себя на даче. Я много беседовал с ним и всегда он говорил, что необходимо создать какой-то контакт, какую-то линию. Так что сейчас речь идет о том, что необходимо создать фонд, который будет покровительствовать, помогать студентам отсюда ехать учиться за границу, который будет помогать людям оттуда познавать нашу науку и нашу реальность, то есть, приезжать сюда. В конечном итоге я вижу его, как международный институт. И такой фонд сегодня, особенно в это сложное время, когда мы, что там говорить, мы же в конфликте с западным миром, и вот такой канал связи, как наука, далекий от политики, это умные и интересные люди, которые контактируют друг с другом напрямую. Это будет влиять и на наши взаимоотношения, и, в конечном итоге, каждый такой канал помогает сближать людей, и так дальше. Считаю, что это необходимо сейчас сделать.

Иван Толстой: Сол, скажите, этот московско-кембриджский Фонд имени Капицы, он сразу запишется в иностранные агенты или только на следующий год?

Сол Шульман: Я вам скажу так.Эйнштейн вот, что сказал: «Есть две бесконечности: бесконечность Вселенной и бесконечность глупости». Добавим, что в первом случае я не совсем уверен…

Иван Толстой: Понятно. Как вам видится, этот фонд занимался бы естественными науками или все-таки это был бы такой фонд, тяготеющий к интеллигенции и гуманитарной, и философской, а, может быть, и к литературным людям, потому что семье Капиц было свойственно и то, и другое, и третье, они были необычайно широкие в человеческом, в этическом и эстетическом смысле люди.

Сол Шульман: Без всякого сомнения! Это я от первого лица могут сказать, что Петр Леонидович был не просто крупным ученым, он был прекрасным экспериментатором. Так называемая «Изба Капицы» на Николиной Горе, это была просто лаборатория, в которой он руками строгал и делал, это я условно говорю, а Сергей помогал папе во всем этим. Анна Алексеевна, жена Петра Леонидовича, была блестящим художником,она дочка академика Крылова. Познакомились они в Париже, как все бывает на свете – случайно, и вот оказалась такая замечательная, изумительная пара. Я их обожал и был принят, как свой человек. И, наконец, Сергей Петрович, кроме того, что он физик-ученый, он же блестящий популяризатор, и больше даже мы его знаем, как популяризатора. Если быть откровенным, то он не получил звание академика именно потому, что он увлекался популяризацией, потому что в той среде есть свои закулисные, кулуарные дела. Но, в то же самое время, мы сегодня имеем улицу Сергея Петровича Капицы прямо возле Академии наук, и кто-то шутит, что Сергея Петровича не сделали академиком, тогда он поместил на свою улицу Академию наук. Другими словами, это фонд интеллектуальных людей, это фонд, который должен охватывать от физиков до лириков. В самые лучшие времена моей юности, в 1960-х, что было, вспомните? Надо ли брать в космос ветку сирени? Это же изумительно! О том, что мы полетим - это нет сомнения, мы долетим до Марса и куда угодно. Но, надо ли брать ветку сирени? Оказывается, надо брать ветку сирени. Сегодня, если мы внимательно будем читать современных передовых философов, мы увидим что беда (я не утверждаю, что это так, я просто говорю) нашего времени заключается в том, что технология обогнала культуру. Я недавно еще прожил несколько месяцев среди аборигенов Австралии, и оказалось, что люди ходят без штанов, но с мобильником. Это замечательно! И здесь тоже очень часто я вижу в метро людей без штанов, но с мобильником. Я недавно ехал метро, и у девочки, очень милой, хорошей, она, видно, очень модная, все было порвано, и так дальше, но она плохо завязала, она встала и упали штаны. Но она еще держала мобильник. Другими словами, такой фонд - это фонд интеллектуального сообщества, а интеллектуальное сообщество обязано влиять на все сферы жизни. И если мы наберемся мужества, смелости, энергии создать такой фонд, он будет расширяться и помогать нам жить.

Иван Толстой: Еще одна общественно-культурная идея моего собеседника. На этот раз - связанная с его родной Белоруссией.

Сол Шульман: В феврале 2016 года в прессе появилось сообщение о том, что Израиль закрывает свое посольство в Минске, по экономическим соображениям, и Белоруссия закрывает свое посольство в Израиле в ответ на закрытие. Такова дипломатическая этика. Я это случайно прочитал, и меня это очень сильно задело, потому что я - из Белоруссии, я родился в Бобруйске, это маленький еврейский городок был, там я провел свое школьное детство, я себя считаю белорусским евреем, я - белорус с этом отношении. Меня это задело, и я написал открытое письмо, адресованное президенту Белоруссии Лукашенко и премьер министру Израиля Нетаньяху. Кстати, я забыл сказать, что в то же самое время бывший экс-министр иностранных дел Израиля Либерман сказал, что стоимость содержания посольства Израиля в Минске это один миллион долларов. Другими словами, несерьезно говорить, что один миллион долларов это экономические потери для страны. Значит, была какая-то другая основа, это мы опускаем, это другой разговор. Короче говоря, меня это очень взбудоражило, я написал это письмо и, к моему удивлению, это письмо было опубликовано и в «Советской Белоруссии», так эта центральная газета и называется. Кстати, газета эта правительственная, так что без санкций власти это письмо не могло быть опубликовано. От редакции я это знаю, в общем, почти от главного редактора, от Якубовича. После этого оно было опубликовано в Израиле и еще в целом ряде стран. Я далек от мыслей, что это письмо сыграло основную роль, но что это письмо было одним из мощных толчков, чтобы обратить на это внимание, это я могу с гордостью сказать - мне это сказали и в Израиле, и в Белоруссии, и в других инстанциях. Короче, кончилось тем, что поднялась какая-то волна общественная и, вдруг, вышел в Израиле такой гласный или негласный приказ и посольство сохранили. То есть, прекратили разговор о закрытии. Исейчас, когда мы с вами записываем этот разговор, вот как раз сейчас должен приехать новый посол в Белоруссию. Кроме всего этого, в моем письме были аргументы, которые, мне кажется, очень важны для нас всех. Дело в том, что эти две, в общем, небольшие страны, это покажется парадоксальным, но, в действительности, это самые близкие две страны в мире. Почему самые близкие, хотя это страны с совершенно разной идеологией, с разным политическим фундаментом, и, тем не менее, это самые близкие страны? Дело заключается в том, что примерно четверть русскоговорящих евреев Израиля, а это порядка 300-400 тысяч человек, это выходцы из Белоруссии, это люди, у которых там остались близкие, родственники, друзья и корни. И для них она - первая родина. Кроме этого, мы знаем, это почетно, нечего этого стесняться и все это знают, что эта маленькая еврейская нация дала очень высокий процент интеллектуалов 20-го века, которые причастны к формированию культуры, науки и искусства 20-го века. Потому что если евреи, как нация, составляют 0,5 процента населения земного шара, то количество лауреатов Нобелевской премии, вышедших оттуда, составляет уже порядка 30-40 процентов. То есть, несоизмеримые цифры. Поразительная вещь, что из Белоруссии (я могу ошибаться в цифрах, я говорю примерно) корнями, не родившиеся там обязательно, но через бабушек и дедушек, вышло около 40 лауреатов Нобелевской премии. Учтите, что из России вышло, кажется, 7-8, максимум 9. Из Германии, из Франции вышло меньше, чем из Белоруссии. Возьмите историю Белоруссии, возьмите литературу Белоруссии, мы называем страну «колтун в голове», это, якобы, самая низкокультурная область Европы, область, по которой всегда проходили войны, где было чистое крестьянство, без всяких интеллектуалов… И, вдруг, оттуда выходит такое количество великих людей. Это же надо учитывать! Если я начну перечислять… Я не говорю об известных людях – Шагал, Алферов, лауреат Нобелевской премии, я не о них даже говорю, их все знают. Но кто знает, что весь Голливуд основан человеком, вышедшим из Минска - Майер. Голдвин Майер это человек, родившийся и вышедший из Минска. Вы знаете, что популярнейшие актеры Америки - Каприо, Спилберг, Хофамн - это люди с корнями из Белоруссии? Я повторяю, что о ученых я не говорю, мы знаем только сливки, но ведь есть люди, которые создавали химию, не менее известные в широких массах фамилии - они тоже из Белоруссии. Короче говоря, в этом письме я просил и предлагал руководству Белоруссии вместо того, чтобы конфликтовать или как-то безразлично относиться к этим вопросам посольства, наоборот, создать «маршрут памяти».Что это такое? Вот, например, я был в Кричеве, там дом Маеров. Маер это экономист, создавший всю экономику Южного полушария. Мальчик из Кричева. Вся австралийская экономика начиналась с него. Я тоже раньше этого не знал, для меня это было землетрясение, потому что мы живем другой жизнью и в эту историю не очень возвращаемся. Но, когда я этим начал интересоваться, меня это совершенно потрясло. И таких примеров я могу привести десятки. Другими словами, пока еще остались какие-то следы. Вот, например, такая вещь - дом Вейсмана. Вейсман – первый президент Израиля, мы его знаем, как первого президента Израиля, но есть еще профессор Вейсман.Это человек, который работал в Англии, он работал в военной промышленности, и в Англии считают, что он - один из тех, кто спасал своими изобретениями Англию в Первую мировую войну. И это человек из белорусского местечка. Его дом сохранился, его дом – единственный, который какой-то меценат купил и сделал там что-то вроде дома-музея. И в этот дом паломничество идет. А если сделать «маршрут памяти», хотя бы 10-20 таких домиков-музеев! Ничего не надо, не надо никаких замков строить, просто эти дома, которые там были, восстановить, сохранить, сохранить то, что там было. Это будет линия, по которой пойдет туристический поток. Учите еще то, что отсюда вышло много людей, которые хотят приехать на могилы своих предков. Экономический плюс это третичное для меня, но дело в другом. Извините, я перескакиваю. Когда-то мой друг Сергей Петрович Капца рассказал мне… Он был в членом Римского клуба. Это, якобы, собрание самых умных людей мира, которые собираются раз в десять или пять лет. Так вот, в нулевом году был Римский клуб, и там рассуждали о том, каков будет 21-й век. И все очень умные люди Римского клуба сказали, что это не будет век войн, это не будет век национальной вражды, это не будет век…. И так дальше. Это будет век, когда человек задаст себе вопрос: в чем смысл его жизни, почему я существую на этом свете и в чем задача моей жизни? К сожалению, самые умные люди ошиблись. То, что мы сегодня видим на Ближнем Востоке, в Европе, этот бурлящий национальный поток, с полюсами, с минусами - очень опасный. Наша конфронтация с Западом, у Запада конфронтация с нами… Короче, мы живем в бурлящее время, и совсем не в интеллектуальное время. Больше того, оно даже начало, на мой взгляд, опускаться, это интеллектуальное время. Так вот, если бы такая маленькая страна, как Белоруссия, вдруг создала этот «маршрут памяти», поразительный образец того, как быть толерантным, пытаться понять друг друга, пытаться сблизить нации, для Белоруссии лично это была бы не только любовь со стороны Израиля или евреев, это была бы любовь со стороны и уважение цивилизованного мира. И власти Белоруссии, и люди Белоруссии получили бы огромную выгоду моральную от всего этого. То есть, такой поход к этой проблеме выгоден самой Белоруссии и нам всем, потому что в нашем кипящем мире этот пример был бы заразителен.