Дело несостоявшегося священника Дениса Савинова, замучившего пятилетнюю приемную дочь Лиду, в марте 2016 года получило общероссийский резонанс. Контроль над расследованием взял тогдашний детский омбудсмен Павел Астахов. "По предварительным данным, девочка умерла от тупых травм тела, предположительно, ребенка били палкой. Телесные наказания – не способ воспитания, а преступление, за которое родители должны отвечать по всей строгости закона", – написал он в своем твиттере. Липецкий областной суд приговорил Дениса и его жену Валентину из села Гнилуши Липецкой области к 22 и 14 годам соответственно. ​

Но это история не только о трагической гибели пятилетней приемной девочки: по официальной статистике МВД, в России 26 тысяч детей ежегодно становятся жертвами преступлений, из них около 2 тысяч погибают, 8 тысяч получают телесные повреждения, еще 2 тысячи детей и подростков, спасаясь от жестокого обращения со стороны родителей, кончают жизнь самоубийством. Она еще и том, с какой легкостью в России, оказывается, раздают сирот в семьи и тут же о них забывают.

В марте прошлого года в соцсетях на страничках Савиновых и под статьями в газетах о погибшей Лиде появились сотни комментариев – от гневных отповедей, что ради таких извергов надо вернуть смертную казнь, до более осторожных, в которых писали, что так не бывает, чтобы люди, которых прежде называли прекрасными родителями, в одночасье вдруг стали мучителями и насильниками.

До трагедии с Лидой Савиновых считали в селе "слишком правильными" и их семью – идеальной. Их ставили в пример, но не любили. Молодые, образованные, работящие, верующие, не пьющие, приехали в деревню из города, четверо своих детей мал мала меньше, да еще девочку в семью взяли не ради пособий, как многие в глубинке, а практически сразу ее удочерили – все это казалось каким-то странным и нереальным. Когда в их доме случилась беда (а Дениса, кроме убийства, обвинили еще и в сексуальном насилии над погибшим ребенком), многие выдохнули с облегчением: неспроста они с самого начала односельчанам казались подозрительными. Савиновы в буквальном смысле благими намерениями вымостили себе дорогу в ад: пытаясь помочь сироте, на долгие годы оставили сиротами своих собственных детей.

В село Гнилуша, что в полусотне километров от Липецка, молодые, считай, и не приезжают. В основном сюда переселяются пенсионеры да уехавшие из Украины и Казахстана. Многодетных в селе очень мало – на всю школу, в которой учится 150 детей, их чуть больше 20. Тех же, кто взял на воспитание приемного ребенка, кроме Савиновых, вообще нет.

В Гнилушу они переехали из Красноярска. Купили обычный одноэтажный дом, где сразу начали ремонт, обзавелись скотиной. Взяли корову, свиней, кур, уток, индюшек, поставили ульи. Пчел было 20 семей, основным источником дохода Дениса стала как раз продажа меда, яиц и молока. В магазин они почти не ходили, хватало своего хозяйства, творог и сыр Валя делала сама, хлеб тоже сама пекла. Незадолго до гибели Лиды Денис поставил новый коровник – планировал расширять и так уже большое хозяйство.

Савиновы были людьми городскими, в деревне никогда не жили. У Дениса высшее техническое образование, до переезда в Гнилушу он работал на хорошей должности на красноярском заводе "Бирюса", прилично зарабатывал. Валя окончила на отлично кулинарный техникум, потом ветеринарный институт. Не пили, не курили, работали с утра до ночи, ходили в церковь. Собственно, в Липецкую область они перебрались к своему духовнику отцу Серапиону, который тогда был священником в Гнилушинском храме. Кроме Савиновых к о. Серапиону в Гнилушу приехали несколько семей, Савиновы были одни из последних. Батюшка, как рассказывают, и деньгами им на ремонт дома хорошо помог, и подсказал, как хозяйство правильно наладить. А потом, уезжая на повышение из Гнилуши, оставил Денису на попечение своих пчел. Приезжая в село, где осталась его пожилая мама, батюшка всегда приходил к Савиновым в гости.

Валя отца Серапиона знала еще когда была подростком и жила в Саяногорске, неподалеку от Саяно-Шушенской ГЭС.

"Она девочкой в церковь пришла – с длинной косой, всегда аккуратно и чисто одета, я была уверена, что у нее очень интеллигентная семья и вообще все хорошо, а оказалось наоборот", – рассказывает Валина подруга Марина.

Валин отец повесился, когда она с младшим братом была в школе. Это была уже не первая его попытка покончить с собой, отец находился у психиатров на учете. Мама частенько уходила в загулы – пила и гуляла неделями. Дети все это время питались чем придется – тогда-то Валя и научилась готовить из того, что есть, чтобы не умереть с голоду. Летом прихожане Свято-Троицкого храма уезжали с палатками в Саяны, Валя туда тоже наведывалась. А потом в Чечне погиб ее парень Олег, с которым они после армии планировали пожениться. Валя надолго одела длинное черное платье и вскоре переехала вслед за о. Серапионом и другими прихожанами в Куликово Поле, куда батюшку назначили настоятелем Патриаршего подворья.

Валя там прожила больше года, отвечала за кухню. Когда она немного оправилась от горя, батюшка сказал, что ей нужно учиться. И Валя поехала в Красноярск, где поступила в ветинститут. "Если я не выйду замуж, то обязательно возьму сиротку из детдома и уеду жить в деревню, на свежий воздух, корову куплю – если каждый возьмет домой по сироте, то у нас их не останется", – еще тогда говорила она подругам.

С Денисом ее познакомил младший брат. Денис, как и Валя, тоже ходил в церковь.

"У меня дети прямо необыкновенные – все пьют, курят, наркотиками балуются, а мои не такие, они в храм всегда ходили, хотя я их не заставляла", – говорит мать Дениса Надежда, младший сын которой стал священником. Она живет теперь в Гнилуше, присматривает за опустевшим домом.

На кухне кроме уголка с иконами – фотографии и рисунки детей. Водопровода не было, Денис все делал сам. Дом, говорят соседи, хоть и крепкий был на вид, но внутри совсем убитый, а у Дениса всегда были золотые руки, нахваливает его мама, видите, как он здесь все красиво придумал? Туалет и ванну тоже делал с нуля.

В комнате мальчиков, погодков Паши и Арсения, двухэтажная кровать, на столе – дневники и тетрадки, в которых одни пятерки. Когда их родителей арестовали, они оба ходили во второй класс. Леве, младшему из детей, было два года, Валентина еще кормила его грудью.

"Это была идеальная семья, понимаете, идеальная! Мальчики учились у моей жены в классе, оба круглые отличники, лучшие ученики. Всегда готовы к урокам, всегда все выучено и сделано, родители на собрания всегда ходили. И хозяйство у них необыкновенное было – местные-то давно все побросали, а они, наоборот, все с нуля наладили, – директор школы Алексей Лысых говорит, что всю голову сломал над случившейся трагедией, но так и не нашел ответы на вопросы: зачем они вообще взяли девочку из детдома, если и так своих уже четверо. И зачем они ее убили? – Денис сам детей в школу приводил и забирал. А знаете, как он детей за хорошую учебу поощрил? В Москву отвез, в Музей космонавтики! Вы представляете, чтобы кто-то из деревенских ребенка в музей повез? Да у нас такого никогда не было! У мальчишек потом только и разговоров было, что про космос да про музей… Моя жена без предупреждения к ним приходила – у нас все малоимущие и многодетные под присмотром. Так вот, она всегда восхищалась, как у них там все отлично налажено да какая семья дружная. Арсений, если не остановить, мог про динозавров часами рассказывать. Для нас всех это шок, просто шок… И вот я как представляю, чтобы Денис, здоровый, как я, надругался над ребятенком этим, так и вопрос возникает: а не придумали ли это?"

Соседка Савиновых Нина Курбанова лишь тяжело вздыхает, когда вспоминает первые дни после гибели Лиды. Деревенские обещали бульдозер подогнать, чтобы снести ее дом, потому что она хорошее про Савиновых рассказывала. В селе тогда до митингов дошло: те, кто Савиновых не знали лично, требовали для них самого жестокого наказания, те, кто с ними общался, коих было гораздо меньше, не могли поверить в случившееся, считая трагедию несчастным случаем.

"Люди тут на меня ополчились: зачем ты их защищаешь? А я не могу ни одного плохого слова про них сказать – они же у меня целыми днями на глазах, как родные дети были, работящие люди, богоугодные, очень хорошие. И дети у них очень ласковые, дружелюбные, я никогда не видела, чтобы они дрались, – говорит Курбанова. – Денис с утра до ночи в огороде, дети рядом с ним крутятся. Валя дома как белка в колесе. Помню, как у них появилась Лида – мне Валя давно говорила, что хочет еще девочку, но после рождения Левы ей врачи сказали больше не рожать, потому что проблемы со здоровьем начались. А ей всегда сестренку для Ульяны хотелось, чтобы девочки дружили".

Сестренку для Ульяны Валентина искала в банке сирот. В 2012 году, по официальных данным, в этом банке было 119 тысяч сирот, сейчас 66 тысяч, а число приемных семей выросло до 80 тысяч. Денис, как и требовал закон, пошел учиться в школу приемных родителей, два раза в неделю ездил в Липецк, оформлял документы. Маленьких и здоровых девочек, которых можно было бы взять в семью, было очень мало.

Первую малышку, которую они хотели взять к себе домой, отдали другим родителям. 5-летнюю Лиду из детдома, что в ста километрах от Гнилуши в соседней Воронежской области, Валя выбрала сама. К этому времени Лиду уже несколько раз хотели удочерить, но, тщательно изучив медицинские документы, потенциальные родители от нее отказывались. Девочка родилась недоношенной (меньше двух килограммов), ее еле-еле выходили, мать умерла от алкоголизма, отец, инвалид-колясочник, судьбой ребенка никогда не интересовался. Черненькая, темноглазая, очень маленькая и худенькая, в пять лет она выглядела как трехлетка и вообще не была похоже на их собственных детей – светловолосых и светлоглазых, про которых говорят кровь с молоком.

Знакомиться с Лидой в детдом поехал один Денис, Валя осталась с детьми. Ему показали девочку, дали ее документы. Впрочем, читать их он не стал.

"Скажите сами: она нормальная? Отклонений много?" – спросил он в детдоме. Савинову назвали несколько диагнозов, среди которых была задержка умственного развития, которую ставят практически всем сиротам, заметив при этом, что по сравнению с другими детьми, которые тут живут, Лида еще вполне ничего. Он записал, потом дома перечислил Лидины болячки Вале. Та посмотрела про них в интернете, созвонилась с крестной, у которой тоже есть приемные дети, и решила, что справится. Никаких других предварительных контактов с будущими приемными родителями, тем более поездок к ним домой на выходные не было вообще. В следующий раз в детдом Валя и Денис поехали уже вместе – забирать Лиду. Уже после случившейся трагедии в селе говорили, что Савиновы взяли ее из детдома как игрушку в магазине, а против сотрудников опеки возбудили уголовное дело.

Три месяца Лида была под опекой, а в январе 2016 года Денис удочерил ее через суд. Умные люди советовали этого не делать, чтобы получать пособия на ребенка, но Валя не хотела, чтобы к ним ходили представители опеки. Те и не ходили. Савиновы решили, что прокормить девочку и одеть ее они, с божьей помощью, и сами смогут. Благословил их на нелегкое дело растить приемного ребенка о. Серапион. К тому времени он уже пошел на повышение и уехал из села, но и Денис, и Валентина постоянно созванивались со своих духовником.

С новым батюшкой отношения у Савиновых не заладились, вместо храма рядом с домом они по выходным ездили на службу в ближайший монастырь. Денис учился в Воронежской духовной семинарии, в их с Валей спальне, самой маленькой комнате в доме, остались только церковные книги, которые он постоянно читал. Вале такая его воцерковленность не очень нравилась, батюшкой она мужа не видела, разве что преподавателем. И в Гнилуше, и потом в монастырском храме все первым делом обращали внимание на Лиду – уж больно она отличалась от всего семейства, на которое прихожане привыкли любоваться. Девочка обычно прижималась к Валентине и пряталась от чужих глаз в ее юбке.

Из письма Валентины подруге:

"Лидочка, когда у нас появилась, первым делом добралась до детских ножниц и выстригла у себя волосы. Денис говорил, чтобы я ее машинкой остригла, но мне было жалко волосики. Зимой она опять волосы выстригла. Да еще и по бокам себе выковыривала волосики. Она ушатывала себя, а когда ушатывалась, то руки запускала в волосы, я каждый раз прибирала их на подушке. Тогда я решила ее подстричь под насадку: во-первых, отрастать будут равномерно, во-вторых, отучится от дурной привычки. Я для нее достала розовую кружевную шапочку, которую Ульяночка носила, когда маленькая была, ребенок был доволен. Лида подбегала к зеркалу и говорила: "Я красивая!"

"Помню как пришла к ним, все за столом сидят, обедают. Присмотрелась – еще одна девочка, Лида. Худенькая-худенькая, прям изможденная, лицо длинненькое, плоское, сидит в тарелке ковыряется. Ложку она тогда держать не могла, еду не жевала, а сразу заглатывала, будто воду пила. А потом оказалось, что у нее непроходимость, пища не усваивалась. Девка больная была, да что там говорить – не надо было им ее брать!" – убеждена соседка Нина Курбанова.

Из письма Валентины подруге:

"Я не сразу поняла, что Лиде иногда надо отказывать в добавке. Часто получалось, что она поест, а потом сверху молоко просит. Выпить могла три кружки сверху. А потом ее рвало. Или яблок много съест –​ и снова рвет. Я пошла за водой и тряпкой, чтобы убраться, а когда вернулась, увидела, как она руками сгребла все с пола и ела то, чем ее вырвало. Извини, что пишу такое, но у нас с Лидочкой и не такое было, она очень необычная девочка".

Кроме проблем с едой была и другая: Лида часто ходила под себя. И ночью во сне, и когда просто была дома, но в туалет сама не шла. Денис считал, что это она так над ними издевается. Валя ставила ее за это в угол, чтобы та подумала над своим поведением. Лида обещала больше так не делать.

"Сколько раз приходила к ним, а Лида стоит наказанная. Может, у нее просто недержание было, мы потом только об этом подумали. А еще вещи пропадать стали – в основном Дениса, это их Лида прятала, наверное, чтобы привлечь его внимание. То телефон его пропадет, то зарядка, то со стола что-то в унитазе окажется. Денис, мне кажется, от всего этого просто обессилел морально. Ему казалось, что Валя только и делает, что с Лидой возится – Лида от нее правда не отходила, – а на родных детей внимания гораздо меньше обращает. Денис же будто помешался на маленьком Леве, которого в любую свободную минуту брал на руки", – вспоминает подруга Савиновых Валентина Осипенко, которая, как и они, тоже приехала жить в Гнилуши вслед за батюшкой, да так и осталась.

Татьяна, другая соседка Савиновых, говорит, что "пилила мужа", который после работы валялся на диване, в то время как Денис с Левой в одной руке, а с кисточкой в другой красил дом.

"У нас таких работящих мужиков в селе никогда не было, но, знаете, у меня, да и у других, всегда был вопрос: а на что они живут? Да, хозяйство свое, но на этом много не заработаешь, уж мы-то знаем, у меня мама скотину держит, а у нас, у работающих, зарплаты тут 7–10 тысяч рублей, но у них-то ведь и такой не было! Валя тоже странная – никогда себе ничего не покупала, никаких нарядов, хотя молодая ведь женщина. А стройматериалы всегда были, муж мой даже завидовал, говорил, что тоже с такими что-нибудь хорошее построил бы. И игрушки у их детей – мой сын с ними дружил – дорогие были, качественные, не из Fix price, как у остальных. И одеты дети хорошо – Лиду наряжали как Ульяну, разницы не было, – рассказывает Татьяна. – Я вот, может, тоже мечтаю о девочке, у меня самой двое мальчишек, и тоже бы взяла домой. Но кто ж нам с мужем с нашими доходами даст детдомовского ребенка?! А им ничего, дали как-то".

Из письма Валентины подруге:

"Моя покойная Лида никому и никогда не была так дорога, как мне. Люди говорили: "Дурочка она, зачем вы ее взяли?" Говорили, что я мусор подбираю. И это о моем ребенке. Мне Господь дал увидеть ее красоту, у нас куча счастливых моментов. Признаю, что с ее появлением мои светлые детки были ограничены вниманием, но не заботой. Мой темный ребенок нуждался во мне почти круглосуточно. Она требовала постоянного внимания. Это наша девочка, наша! Она впервые была кому-то искренне нужна, ее ценили и любили… Мой муж избил ребенка, но что я могла сделать? Он же вообще ничего не слушал, как буйвол, деспот…"

Первый раз, как установило следствие, Денис избил Лиду в январе 2016 года. Вещи пропадали, как и раньше, малышка какалась, никакие уговоры не помогали. И тогда Савинов сказал жене, что девочку надо наказать. Ничего страшного в этом нет, тем более что и Священное предание Православной церкви допускает разумное и любовное использование физических наказаний в качестве неотъемлемой части установленных самим Богом прав родителей, объяснял он Валентине. "Умному – слово, а дураку – кнут", – добавил он прежде чем поколотить Лиду по попе деревянной палкой. Две большие болячки на ее попке потом долго не заживали, Валя обрабатывала их зеленкой. У девочки, похоже, был низкий болевой порог, Денис же злился на нее за то, что она терпит и молчит.

Из письма Валентины подруге:

"Однажды Лида пальцы сожгла. Дети все на улице были, Денис в летней кухне свиньям варил, а я домой пошла готовить. Мне Лидочку Денис привел в прожженной куртке и с обожженными пальцами. Я наложила повязку, а дети рассказывали, что Лидочка говорила, что "печка холодная, вот я трогаю". После, когда я меняла повязку, оказалось, что подушечка на указательном пальце отошла черной коркой. Лечили долго. Лида с удовольствием обрабатывала ранки, очень терпеливо. Еще Лидочка никак не реагировала, когда ударялась, а билась она часто. У меня искры из глаз сыпались, а она смеется. Или это эйфория, или дети из детдомов так приучены? А еще она сказала, что очень боится больницу. Я ее спросила: "А ты когда-нибудь лежала в больнице?" Лидочка ответила: "Да, когда наказывали".

В их семье родители были непререкаемым авторитетом, детям и в голову не приходило им перечить или не слушаться. Лида же поступала наперекор, и привычные схемы воспитания с ней не работали. Своих детей Савиновы не били, говорили в школе, где мальчики переодевались на физкультуру, и потом подтвердили в больнице, куда их забрали после ареста Дениса и Вали. У Савиновых даже мелькнула мысль отдать Лиду обратно в детдом, о чем они ей сказали. У девочки началась истерика, она умоляла назад ее не возвращать, обещая вести себя хорошо. Валя с гордостью показывала соседкам, как Лида стала аккуратно обводить и рисовать в раскрасках, "прям даже лучше, чем Ульяночка".

Надежды на то, что девочки подружатся, не оправдались: Ульяне с Лидой было неинтересно играть, и она, как и раньше, носилась с братьями во дворе. Лидочка же сидела обычно в песочнице. Или дома рядом с мамой, собирая пазлы, по уровню развития, сокрушались родители, она была ближе к маленькому Леве, чем к Ульяне. А по ночам Лидочка раскачивалась в постели, пытаясь заснуть, иногда выла и мешала спать. У девочек была общая комната с двумя одинаковыми кроватками, шведской стенкой и кучей игрушек. Валя все равно верила, что сделает из приемной дочери "нормальную".

Со стороны, впрочем, они выглядели счастливой семьей: Денис брал всех пятерых детей с собой на сенокос, у всех в семье были велосипеды, и они дружно катались по сельским улицам.

А в конце марта у Лиды снова было "плохое поведение" и Денис вспомнил про "кнут", который для "дураков". По версии обвинения, Савиновы на протяжении трех дней избивали девочку разными предметами – деревянной палкой, скакалками и тазом, пока она не умерла в результате "тупой сочетанной травмы тела в виде множественных кровоподтеков и ссадин с кровоизлиянием в подлежащие мягкие ткани в области головы, туловища, верхних и нижних конечностей…, множественных разрывов сфинктера прямой кишки, кровоизлияния в стенку прямой кишки и параректальную клетчатку…, жировой эмболией легких, которая оценивается как тяжкий вред здоровью по критерию опасности для жизни".

Эксперт пришел к выводу, что появились они в разное время – в пределах от одних суток до двух недель до смерти. Также Савинова обвинили в том, что он надругался над девочкой. Впрочем, при судебно-медицинском исследовании трупа ребенка и производстве судебно-биологических и генетических экспертиз предметов детской одежды следов спермы, семенной жидкости, либо других носителей ДНК, принадлежащих Савинову, обнаружено не было. Независимая экспертиза показала, что если бы Денис изнасиловал девочку в задний проход, как утверждает следствие, то характер повреждений был бы совсем другой.

Юрий Паждин, проработавший много лет в Бюро главной судмедэкспертизы Минздрава, главном экспертном учреждении России, эксперт высшей категории, изучив дело Савиновых, считает, что и вывод следствия о причинах гибели девочки вызывает сомнения.

"У Лиды на теле, кроме синяков, было два обширных кровоизлияния, откуда они появились, неизвестно, так же непонятно, откуда взялась жировая эмболия легких, почему обескровлена печень и, судя по гистологическим исследованиям, произошли изменения в клетках почек. Между тем все эти симптомы отлично вписываются в картину смерти от так называемого синдрома длительного сдавления (СДС), это же показывает и микроскопическая картина. Но чтобы подтвердить это или исключить нужна комиссионная судебно-медицинская экспертиза, – говорит Паждин, поясняя, что смерть от СДС достаточно редкая, но она описана в специализированной литературе. Правда, заподозрить СДС можно лишь, если уже сталкивался с таким диагнозом, проведя обширное исследование. – Я однажды вскрывал парня, который заснул в "Жигулях" в неудобной позе. В больницу его привезли еще живым, прооперировали, но спасти не удалось, потому что из-за сдавления было нарушение кровообращения, и в итоге произошло отравление всего организма, которое привело к летальному исходу".

Валентина Осипенко была у Савиновых в день смерти Лиды.

"Это было днем, я пришла без звонка. Лида стояла наказанная, в пижамке, я еще спросила: "Что, опять?", а Валя очень разозлилась на меня, накричала, чего никогда не было, я обиделась на нее. Лидочку Денис увел в комнату, а я ушла, – вспоминает Валентина. – А потом Валя ко мне приезжала на велосипеде, за лекарствами. Сказала, что у Лиды, наверное, болит живот и вообще, наверное, она скоро умрет от несварения, потому что сегодня девочку вырвало капустой, которую они ели позавчера. Она ей и клизму делала, и ношпу давала, но бесполезно".

Другие знакомые, к которым Валя тоже заехала в тот день за лекарствами "от живота", посоветовали напоить малышку раствором соды, чтобы у той все внутри "прочистилось". Валя говорила, что просила Дениса еще днем отвезти Лиду в областную больницу, но тот уехал на машине по другим делам. В скорую звонить она не стала, объяснив это тем, что однажды вызвала скорую Арсению, а та вообще не приехала. Лида сказала маме Вале, что хочет поспать, и свернулась калачиком. По словам Паждина, маленькой девочке (у Лиды был рост 98 сантиметров) хватило бы и пары часов сна в неудобной позе, чтобы потом умереть от последствий СДС, на этой версии настаивает защита Савиновых.

В больницу Денис повез Лидочку уже вечером, когда ей совсем стало плохо. Поехали сначала в Липецк, но по дороге Лидочке, по его словам, стало хуже, и он повернул в Задонск, ближайшую больницу. Он привез туда Лидочку еще теплой, но она уже не дышала. Девочка была сильно избита, врачи сразу вызвали полицию. Савинова задержали по подозрению в "умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего" (ч. 4 ст. 111 УК РФ) и "насильственных действиях сексуального характера, повлекших по неосторожности смерть потерпевшего, совершенных в отношении лица, не достигшего 14-летнего возраста" (ч. 4 ст. 132 УК РФ). В ту же ночь в Гнилушах арестовали и Валентину. Четверых детей утром забрали в больницу, а потом в детдом.

Из письма Валентины подруге:

"Мои дети – это моя жизнь. Все мои ресурсы, силы, возможности –​ ради моих детей. Я не переставала и продолжаю молиться, чтобы Господь не позволил разлучить меня с детьми и вернул мне радость заботы о них. Мне стыдно, но я сама виновата в том, что нахожусь в СИЗО. Горе сделало меня дебильной, да и Денис тогда сделался беспомощно слабым. У Лиды порывы прямой кишки, эти повреждения заставили безудержно разыграться необузданным фантазиям следователей. Дениса заставили испугаться за меня и детей, он поверил, что если возьмет на себя их безумные обвинения, то нас они не тронут. А когда понял, что его обманули, было уже поздно, он все подписал. Я сломалась лишь когда узнала, что детей моих забрали, увезли –​ в голове звенело, тело стало ватным".

О "деле Савиновых" тут же написали в газетах, где многодетного отца-семинариста назвали педофилом и убийцей. Резонансное преступление взял под свой контроль тогдашний омбудсмен Павел Астахов. И сразу же это громкое уголовное дело переквалифицировали на более тяжкую статью, 105 УК РФ – "убийство малолетнего, совершенное с особой жестокостью группой лиц, сопряженное с изнасилованием или насильственными действиями сексуального характера", по которой грозит пожизненное заключение.

​

В Липецком областном суде уголовное дело Савиновых слушали присяжные.

В проведении комиссионной судебно-медицинской экспертизы, на которой настаивали адвокаты Савиновых, им отказали. Защита просила приобщить к делу мнение специалиста и допросить его перед присяжными, но тоже получили отказ. Задать вопросы эксперту, проводившему экспертизу в рамках уголовного дела, оказалось невозможно – судья отказался пригласить его на заседание. Всего присяжным на голосование поставили 23 вопроса, и на шесть из них, после того, как с их ответами ознакомился судья, ответы поменялись прямо на противоположные. Так, например, на вопрос о том, причастна ли Валентина к избиению Лиды сначала пластиковым тазиком, а потом ремнем, пластиковой скакалкой и деревянным бруском, присяжные сначала написали, что не имеют ответа, а потом исправили на "доказано". Впрочем, голосованием они признали, что Валентина заслуживает снисхождения. Считают ли они, что доказано, что Денис "действуя с целью своей половой страсти, насильно удерживая потерпевшую, ввел свой половой член в ее задний проход", тоже решали голосованием. И признали доказанным. В итоге Липецкий областной суд приговорил Дениса Савинова к 22 годам строгого режима, а Валентину – к 14. Адвокаты Савиновых заявили, что будут обжаловать приговор, поскольку он вынесен с грубейшими нарушениями и, по их данным, на присяжных оказывалось давление.

В декабре прошлого года на заседании Совета по развитию гражданского общества и правам человека о несуразицах в судебной системе сказал президент Владимир Путин. Он возмутился приговором Липецкого суда, в котором говорилось, что человек совершил преступление "путем обращения в прокуратуру".

"От таких вещей, когда я смотрю, у меня просто волосы оставшиеся дыбом встают, – заявил Путин. – Что это такое? Вы совсем с ума сошли, что ли? В постановлении суда написано: такой-то, фамилия, и дальше – "совершил преступление путем написания заявления в Липецкую облпрокуратуру".

Речь шла о земельном конфликте между местным бизнесменом Василием Урываевым и зампредом Липецкого областного суда по уголовным делам Александром Бесединым – бизнесмен обвинял судью, что тот отхватил от его участка два метра для строительства дома для сына, а также в причастности к коррупции. Этот практически анекдотичный случай закончился трагично: сына Урываева вскоре обвинили в педофилии, по делу проходило 12 несовершеннолетних потерпевших, среди которых был один мальчик. И хотя никто из подростков его не опознал, Урываева-младшего приговорили к 19 годам колонии строгого режима. Когда эта история дошла до президента, часть потерпевших заявили, что оговорили осужденного, потому что их "попросили".

"Я не жалею, что у нас была Лида", – написала Валентина Савинова подруге. Друзья семьи, в основном верующие из Красноярска, говорят, что тоже дойдут до президента, чтобы "Савиновых судили за то, что они реально сделали, а не за чьи-то фантазии".