«Здравствуйте, Анатолий Иванович! Вы читали письмо от человека, который рассуждал о русскоязычных в Горловке. Не знаю, я тоже русский, но долго жил в Западной Украине. Родители военные были, и по тем советским правилам я спокойно мог не учить украинский язык, и родители были не против этого. Но я подумал, что это неправильно: жру-то я украинский хлеб и такое же сало, и мне нравится, так почему же мне не поучить украинский язык? И я его довольно быстро освоил, и мне он до сих пор нравится. Примечательно, что на выпускных экзаменах в десятом классе я украинский сдал на отлично, а русский на четверку, чем вызвал в нашей семье улыбки. И я не жалею о потраченном времени и усилиях. Думаю, я поступил правильно. И до сих пор читаю в интернете произведения украинских авторов. С уважением Александр. Москва».

Язык, как известно, дело наживное. Человек может обрести его не только в семье и обществе, но и в государстве, под его влиянием, иногда – под весьма бесцеремонным влиянием. Есть украинцы, считающие, что наживным делом для миллионов граждан Украины должен стать украинский язык, - чтобы он в итоге хотя бы уравнялся там с русским. Обнародованы серьезные законопроекты. В них делается упор на обязательность, на принудительность, на контроль. Далеко не всем это нравится. Одни от украинского языка отвыкли, другие и не привыкали. Украинизация ведет к тому, что людям придется делать выбор. Уже видно, как консолидируется, сплачивается украинство. Не исключено, правда, что оно понесет какие-то потери: из него могут выйти люди, воодушевленные правами человека. Это будут не худшие люди. Кто-то, наоборот, в украинство придет или вернется. Таких, разумеется, будет больше. Тоже не худшие люди. Сделают они свой выбор не из протеста против нарушения одного из прав человека, а наоборот, в порядке утверждения за собой этого права. И ты, Абрам, прав, и ты, Мойша, недалек от истины.

Слушайте еще о языке: «Сегодня говорили на лавочке у подъезда, под нашим балконом, - это в Харькове. - Мол, люди с высшим образованием должны считаться иностранными агентами, ибо порой совершенно не понятно, что они говорят и что, собственно, хотят. Слова все иностранные и знаки препинания, особенно там формулы, вроде тоже. Мы всё понимаем, но этого не понять! Так дальше продолжаться не может!», - конец письмишка.

Были времена, когда образованные русские люди по-французски говорили и писали лучше, чем по-русски. Но когда они (во всяком случае, те, что включены в школьные программы) переходили на русский, то делали это, я бы сказал, добросовестно. Иностранных слов в их русской речи было неизмеримо меньше, чем у нынешних грамотеев. Те люди старательно искали и находили русские заменители, а когда не находили, то создавали новые слова. От Достоевского, например, осталось слово «стушеваться». Был такой Кутузов, однофамилец фельдмаршала, знавший много языков, - так он намеренно, с вызовом, не только говорил, но и писал исключительно по-русски. Он этим ставил в затруднительное положение некоторых своих собеседников, особенно дам, русских дам, вынуждая их отвечать ему тоже по-русски. Одна из них, пиша ему в Париж из Москвы, начинает так: «Как вы спрашиваете, то я жадна отвечать». С каждым месяцем российской гибридной войны против Украины растет число образованных, знающих языки, украинцев, которые начинают говорить и писать только по-украински. Тоже кое-кого ставят в затруднительное положение. А кто-то в панике. Слушайте. Это пишется опять из Харькова: «Буквально сегодня. Насчет русского языка. Соседка: "А вы знаете, что вот теперь будете разговаривать по-русски, а за вами будет идти человек и услышит, то прям сразу..." Дальше я не смогла слушать, и мы с подругами завопили: "Ну, больше слушай росТВ!" Так как наши вопли были дружными, то она робко сказала с надеждой: "Вы так думаете?"

Из Германии пишет русский немец: «Расскажу, как мы здесь встречали Новый Год. Сначала встретили наступивший в Казахстане, откуда мы все родом и, как выясняется, душой, потом встретили Новый год по московскому времени. Анатолий Иванович, не поверите: некоторые встали, чтобы слушать приветствие господина Путина. Образовали такой полукруг около телевизора и с трепетом вслушивались в речь "царя-батюшки". Потом выпили за здравие, за его, конечно, здравие, и стали рассказывать тем, кто не знает, то есть, молодым участникам застолья, какая это страна – Россия: что она самая правильная, самая культурная, самая образованная, самая миролюбивая, самая богатая, самая большая и, разумеется, самая дружелюбная. Большинству особенно понравился тезис, что "самая богатая". Все это с моим окружением произошло после двухтысячного года. До этого смотрели немецкие каналы, потом появилось спутниковое телевидение, все переключились на русское ТВ. Прошел десяток лет, и они вернулись туда, откуда здесь появились, - в СССР. Любовь к телевизору и вера в него безгранична. Я уже многих убедил, что курить вредно, убедил своим примером и доводами. Но научить людей смотреть телевизор и не попадать под его воздействие гораздо сложнее. В общем, я здесь "Робинзон" с моей "Пятницей" (это моя жена). Мы одиноки в этом океане "зомбипереселенцев". Стою перед выбором, но уверен, что русофилом стану только при условии, что восемьдесят три или даже просто пятьдесят один процент русских будут не за "царя", а за демократию. Вилли».

«Телевизор без устали качает патриотизм, - письмо из Москвы. -У одной знакомой телевизор в доме муж вообще перестал выключать. Если она ночью выключит этого демона, то муж тут же просыпается. Пытка телевизором продолжается уже три месяца, скоро у нее самой психика поедет - она под телевизор спать не может, а скрыться некуда - квартира однокомнатная. За новогодним столом люди обсуждали свои сны с Путиным! Кто-то с ним плавал в бассейне, кто-то выпивал. Довольно продолжительное время люди увлеченно обсуждали свои переживания от сна с президентом! На моей памяти такого еще не было! Зато другая приятельница порадовала: рассказала, что благодаря своему умному папе, который никогда не верил советским газетам, она с мамой осталась в живых. "В июне сорок первого я с мамой отдыхала в Сочи. Вдруг приходит телеграмма-молния: "Срочно берите билеты и выезжайте в Москву!" Когда приехали, то папа мне сказал, что просто очень по мне соскучился. А вечером я услышала разговор родителей. Оказывается, папа четырнадцатого июня прочел в газете «опровержение ТАСС», в котором говорилось, что слухи о готовящейся войне с Германией являются ложью и провокацией, и тогда он сразу понял, что война будет, и очень скоро. Испугавшись за нас, он решил немедленно вернуть нас в Москву. Большинство же советских людей было уверено: газеты пишут правду - войны не будет", - пишет госпожа Рощина. Это верно, большинство советских людей и сейчас верят всему, что слышат из «ящика», но при этом - точно так же, как их недавние предки,- знают, что власть врет. Знают, что власть врет, но считают, что так и надо: на то она и власть, чтобы врать им и, разумеется, всему свету. Это и значило быть сознательным советским гражданином. Верь всему, но не верь ничему - и знай при этом, что это правильно, что власть врет. Власть врет, а я обязан верить. Вот эти люди и видят себя в своих снах с Путиным. По-своему счастливые люди.

Автор следующего письма живет в Магадане. Читаю: «Здравствуйте, Анатолий. Сочувствую вам. Читать и читать всякую чушь, которую пишут "культурные и духовные" русские люди. Вот и я туда же. Мой отец родился в Магадане в сорок первом году, он – потомок репрессированного крестьянина из Новогородской области. Моя мать родилась в Харькове. После окончания харьковского университета попала на Чукотку, а затем и в Магадан. Так что я коренной северянин. Пока не собираюсь уезжать, хотя чувствую, что городу осталось недолго. Деградация и разрушение. Тем не менее, многие люди довольны и говорят, что всё хорошо. Я тоже никогда не жил так хорошо, зарплату платят, дома тепло и есть еда. Жалею, что я не рыбак, могу ловить, только когда рыбы полная речка. Радует бесконечность пространства и то, что кругом мало людей. Можно сутками гулять по лесам и никого не встретить. Последние шестнадцать лет Магаданская область с населением в сто сорок тысяч, включая собак и оленей, ежегодно добывает двадцать тонн золота и несчётное количество серебра. Почему город и оставшиеся десять посёлков так страшно выглядят, никто не знает. Огромные просторы перерыты и являют собой лунный пейзаж. Но и в самых медвежьих углах встречаются люди. Они часто беспомощны, остались одиноки (распространённое на севере явление), нередко безумны. Жизнь в четырёх стенах, когда стоят морозы, может расшатать любую психику. А с экранов несется вранье, лгуны не опускают глаз. Мне часто бывает стыдно. Стыдно за грубость, хамовитость местного люда. Меня также пугает настойчивое обращение к прошлому. В то же время в голове часто бродит мысль, как услышать, понять и запомнить уроки истории. С ледяным колымским приветом Давыдов Алексей.».

Спасибо за письмо, Алексей! Такие письма вызывают у меня особое доверие. Человек говорит, что никогда не жил так хорошо, и тут же – что чувствует себя в этой жизни не лучшим образом. Это правда, это со многими так. А прошлое… Услышать его и даже что-то в нем понять нам дано, а вот усвоить какие-то уроки, использовать их - это нет, это не получается ни у кого, ни у отдельного человека, ни у народа. Лучше тем людям и народам, которые больше думают о настоящем, даже не о будущем, а о настоящем – чтобы сегодня жить достойно. Дело, видимо, в том, что сегодняшний день так сильно отличается от вчерашнего, в нем так много нового и неожиданного, что оглядка на прошлое, как и мечта о будущем, не помогает нам справляться с текущими заботами, а может даже мешать. Не случайно юная жительница большого современного города рассмеется, если услышит наставление почтенного старца из горного селения: «Поступать, дочь моя, надо так-то и так-то, потому что так поступали наши отцы и деды, матери и бабушки».

«Здравствуйте, Vapisma!». Так ко мне еще не обращались. Vapisma латинскими буквами - это адрес моей электронной почты. Читаю дальше. «В сети обсуждается вопрос, который кратко сводится вот к чему. Зачем к ведению важных передач на нашем телевидении и к участию в этих передачах допускаются весьма странные люди. Ведь они действуют на такого зрителя, как я, отталкивающе. Они просто-напросто подрывают авторитет руководства страны. Крик, ругань, грубость, перебивают неугодных, да и друг друга не слышат. По содержанию ничего сказать нельзя, кроме того, что с экранов несется глупость и ложь. Имею возможность знакомиться с разными мнениями о причинах такого положения, такой политики. Но никто пока не сказал, зачем руководство России это все допускает, когда совершенно очевидно, что этим самым наносится вред, в первую очередь, ему самому. Получается, что руководство не понимает своей пользы, но можно ли в это поверить? Чего добиваются? Полной дебилизации и озлобления страны? Но от этого могут пострадать, в первую очередь, они сами – те, что наверху, у кого власть и деньги. Неужели они этого не понимают?», - спрашивает Назаров Альфред Иосифович.

Злободневное письмо вы написали, Альфред Иосифович. Если ведущими и участниками этих передач вдруг станут обычные люди: не темные, не злые, не обиженные на весь мир, зритель сразу смекнет, что наверху произошло что-то неожиданное, может, даже поменялась власть. В этом все дело. Государственный порядок в России уже такой, что он при всем желании не может показывать себя на экране так, чтобы вы не отворачивались и не затыкали уши. По-другому уже не может быть. Дело ведь не в лицах, а в мыслях, которые озвучиваются... Озвучивать это все и выглядеть пристойно невозможно. Экран такая штука, что сразу видно, кто есть кто. Брехать можете, но понравитесь только тем, кто хочет, чтобы им брехали, которые считают, что правды на экране и не должно быть – ради блага России, конечно. Но то, что на экране брехун, прекрасно видит самый горячий его сторонник. Все дело в содержании. Оно простое: кругом враги. Враги внешние и внутренние. Чтобы доносить это содержание до зрителя, надо быть бесноватым или изображать бесноватого. Вменяемый, воспитанный, подкованный, порядочный человек такого дела просто не потянет.

Письмо из Румынии: «Автократия, построенная на, увы, традиционном для восточной деспотии принципе: «не рассуждать», предполагает отклонение от здравого смысла: "бьет - значит любит", "царь хороший - бояре плохие", "все неурядицы - происки врагов" и т, д. Румынию это тоже, в известной степени, коснулось. До сего времени, спустя много лет, мы переживаем отголоски той эпохи - например, несмотря на гражданское общество и свободные выборы, у нас до сих пор нет надежной политической элиты, способной править страной ради ее благополучия по убеждению, а не из-за боязни прокуроров Антикоррупционного управления. Даниил Ильич. Город Синая, Румыния». Из чего я заключаю, Даниил Ильич, что прокуроров Антикоррупционного управления в Румынии все-таки боятся. По русским меркам, это огромное достижение. В России прокуроров не боятся – с ними делятся. Делятся на их условиях.

Юрий Руденя напоминает нам речь одного серьезного человека, жившего двести с лишним лет назад. Читаю: «В тысяча семьсот девяностом году ирландский политик Джон Филпот Курран в своей речи по поводу права людей самим избирать мэра Дублина сказал буквально следующее: "Обычная судьба людей пассивных - наблюдать, как их права становятся добычей людей активных. Условие, которое Бог поставил человеку, даруя ему свободу - это вечная бдительность. Следствием и одновременно наказанием за нарушение этого условия является рабство». В тысяча семьсот девяностом году, панове!», - восклицает Юрий. Вот этот человек, как и тот, что обращался к своим соотечественникам двести двадцать пять лет назад, понимают, что демократия и свобода – синонимы. Говорим демократия подразумеваем свобода, говорим свобода подразумеваем демократия, так что когда кто-то начинает вам рассказывать, что демократия – это не обязательно, это ничего особенного, это даже не главное, что без нее обходятся и там, и там, или не могут управиться почти нигде, вы имейте в виду, что он говорит о свободе. Он доказывает вам, что без свободы можно жить - живут же люди. Живут-то живут… пока живут. Демократия может быть исключительно прочной штукой – там, где она заматерела, набралась опыта. Но может быть и очень ломкой. Поэтому так важно ее постоянно поддерживать в рабочем состоянии. Иначе она дает сбои, подчас – страшные, наводя на мысль о чрезвычайной хрупкости всего, что выработал человек, чтобы отделить себя от животного. Так же неусыпно, как о человеке в себе, надо, оказывается, заботиться о людях в их совокупности, ибо не успеешь оглянуться, а уже вот она, толпа дикарей. В полном соответствии с поучением ирландского политика, которое нам напомнил Юрий Руденя, румыны недавно вышли на улицы с протестом против попытки правительства выпустить из тюрем коррупционеров.

Письмо из Москвы: «Из московской государственной медицины врачи увольняются врассыпную. Только вчера еще был в поликлинике грамотный лор, сегодня уже нет. Где искать? Медсестра говорит: "Маргарита Юрьевна перешла работать в психиатрическую больницу - там гораздо спокойнее! И нагрузка меньше". Другой ушел в частную клинику, там тоже пришелся не ко двору. "Вы не можете лечить похуже, - спросили там доктора, - чтобы пациент приходил хотя два-три раза?". – «Это же глаз! Как похуже?! А если человек ослепнет?" И в поликлиниках, и в больницах вводят платные услуги, цены ниже в два-три раза, чем в частных, но пациенты пока не понимают, что за зверь полубесплатная медицина. Еще двадцать лет назад мой приятель, выдающийся бизнесмен и врач, с нуля, из одного консультативного кабинета, создал четырехэтажную многопрофильную клинику, говорил мне тогда: "Ты поверь, госмедицина -это труп, который еще долго будет смердеть, но все равно его не станет. Медицина - это бизнес!». Так случилось, - продолжает автор, - что последний год я хожу по больницам: Склиф, Боткинская, Пятьдесят первая, Шестьдесят седьмая, детская седьмая. Все они отремонтированы под три звезды европейского отеля. Врачи не вымогают денег! Много хороших специалистов, есть молодые. И все- таки чутье мне подсказывает, что бесплатная медицина на ладан дышит. Никогда не пойму, как можно сократить финансирование в детской гематологии. Я не пойму, почему в богатой стране заведующий сам обзванивает благотворительные фонды, чтобы найти импортный препарат для химиотерапии, потому что от отечественного такая «побочка», что ребенка выворачивает наизнанку! Вы, Анатолий Иванович, когда-нибудь были в детской гематологии? Если нет, то вы счастливый человек!». Я прочитал вам письмо из Москвы. Такого письма в почте Радио Свобода еще не было: чтобы в нем сообщалось, что врачи не берут денег. В детской гематологии, я не был, но знаю людей на Западе, которые зарабатывают устройством русских на лечение в немецкие, австрийские, шведские больницы, хорошо зарабатывают. То, что они рассказывают со слов этих больных о медобслуживании в России, с трудом укладывается в голове. Опять скажу. Я думаю об этом, как о величайшей загадке: народ, гордящийся своим могуществом, богатством, своим общественным строем, своим вождем, народ, собирающийся если не обаять, то покорить полмира, не может наладить охрану своего здоровья на уровне хотя бы двадцатого века, не говоря о двадцать первом. Охрану своего, не чужого, здоровья, своего и своих детей здоровья – своих детей, не чужих! Загадка. Может быть, главная русская загадка. Кстати, мы уже говорили, что в гаражной экономике существует зачаток медицинской отрасли – зубные кабинеты. Есть зачаток гаражного школьного образования, есть и прообраз такого же свободного медобслуживания. Лиха беда начало. Другое дело, что в шаге, к сожалению, только один аршин.

Пишет Роман из Ярославля. Ему двадцать пять лет. «Здравствуйте, Анатолий Иванович! Слушал выпуск, в котором вы рассказывали о значении слухов в политической жизни страны. Я каждую неделю езжу покупать продукты на неделю в большом супермаркете. Зачастую езжу на общественном транспорте, который ходит по расписанию, а его периодически приходится ждать. Сами понимаете, у старшего возраста что остановка, что сам транспорт - это место для дискуссий. Таким образом, место действия: остановка возле гипермаркета. Стоят бабуси и дедуси с пакетами или сумками купленных товаров. Год две тысячи четырнадцатый. Стоят и жалуются на жизнь, на пенсию и на то, что творит власть. Стою и я. Стою и думаю: эту власть вы как ядерный электорат и выбрали. И выберете снова, потому что любая стабильность вам ближе, чем любые перемены. Год две тысячи семнадцатый. Начало года. Выбран новый состав думы с уверенным большинством правящей партии. Ход голосования и основной состав голосовавших известен. Как вы думаете, Анатолий Иванович, о чем говорят на остановке? Пенсии маленькие. Наши пенсии в двадцать тысяч рублей отправлены на Донбасс. Все им. Власть развела бандитизм. Ничего не делает. Все дорожает. И прочие причитания, и всеобщая поддержка. Однако, удивило вот что. "Им, - то есть, нашей власти, - важнее помочь Сирии, Донбассу, а нам нет. Дали пять тысяч разово и довольны". Как видите, новая мысль. Свежая, умная. Но кто же выбрал вот это вот все? Роман. Ярославль». Спасибо, Роман! Письма вроде вашего показывают, как работает холодильник против телевизора. Многие уже решили, что пояса приходится затягивать потому, что Кремль проявляет знакомую всем поколениям русских заботу о ближних и дальних соседях и друзьях. В советское время автобусная, трамвайная и прочие остановки были уверены, что им жилось бы намного лучше, если бы партия и правительство не кормили, не одевали и не вооружали друзей Советского Союза по всему миру. Это была правда, но далеко-далеко не вся. Плохо жили, потому что плохо работали, а плохо работали, потому что не было охоты работать хорошо, а охоты хорошо работать не было потому, что все было ничейным. Все вокруг народное, да не мое. Уходя с завода, унеси хоть гвоздь: на заводе ты хозяин, а не гость. Вот и сейчас. Пояса приходится подтягивать потому, что упали доходы от нефти и газа, а люди уже решили, что… вы слышали что. В соревновании холодильника и телевизора побеждает, кажется, все-таки холодильник. И я точно знаю: если завтра Россия махнет рукой на Крым, Донбасс, Сирию и вообще на все, что за ее пределами, автобусная и трамвайная остановка в Ярославле, откуда на Радио Свобода написал Роман, будет еще долго уверена, что ей не так уж хорошо живется, потому что начальство разбрасывает народные деньги по заграницам.

На волнах Радио Свобода закончилась передача «Ваши письма». У микрофона был автор - Анатолий Стреляный. Наши адреса. Московский. Улица Малая Дмитровка, дом 20, 127006. Пражский адрес. Радио Свобода, улица Виноградска 159-а, Прага 10, 100 00. Записи и тексты выпусков программы "Ваши письма" можно найтив разделе "Радио" на сайте svoboda.org