Вы, конечно, помните Баяна Ширянова. Пятнадцать лет назад его роман "Низший пилотаж" наградили литературной премией и потом изъяли из книжных магазинов. Роман назвали лучшей антинаркотической книгой и одновременно – порнографией. Ширянов дал старт отечественной нарколитературе и прихлопнул ее на корню, потому что потом уже все, что писали на эту тему, выглядело как "баяновщина". Короче, помните.
А вот он вас – нет. Уже второй год писатель Ширянов, он же Кирилл Воробьев, сидит на кровати у себя в "однушке" после инсульта. Почти не говорит. Почти не ходит. Почти один. "Но он сейчас выглядит гораздо лучше, чем год назад, – говорит Маша Преображенская, его соцработник от Фонда имени Андрея Рылькова – По сравнению с тем, что я увидела в августе 2015-го, это – небо и земля…"
Маша стала его соцработником по просьбе одной из бывших жен Кирилла. К тому времени писатель только что вернулся из больницы, и рядом с ним никого не было, кроме сиделки. "Тогда он совсем не говорил. За писателя говорила сиделка Елена, которая его понимала, – вспоминает Маша. – Она строго охраняла покой Кирилла и никому не давала с ним общаться. И, я так понимаю, это ему было тяжелее всего. Кирилл привык быть в центре событий. А тут – никого..."
Ширянов всегда жил весело – то премия, то уголовное дело. В 2000 году "Низший пилотаж" тиражом 5000 экземпляров рискнуло напечатать издательство "Ад Маргинем". Книга поступила в магазины, но ее тут же объявили запрещенной и начали изымать бойцы Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков (тогда служба называлась Госнаркоконтроль). Позже с подачи ныне покрытого паутиной комсомольского движения "Идущие вместе" на писателя завели дело по ст. 242 УК РФ (распространение порнографии), но потом оправдали.
"Когда ГНК стал изымать по всем книжным "Низший пилотаж", Баян заявился в общественную приемную этого самого ведомства с ребенком в коляске, – рассказывает его друг Михаил Тихонов, – и предложил им свои услуги в качестве копирайтера. Я, говорит, молодой отец. А вы оставили меня без работы. Давайте, я теперь буду у вас работать. А "Идущие вместе" однажды встретили его на выходе с пресс-конференции и чуть только не плевали в него. Ширянов этого ждал, достал пузырек, показал всем и сказал: "Я теперь не наркоман. Я пью растворитель для промывки принтеров…"
Сейчас Ширянов кротко сидит на кровати, задрапированный в пеструю простыню. Он даже не очень изменился внешне. Не удивлюсь, если в таком виде он и писал свои романы. Но при мне он смог набить одним пальцем в скайпе только "Я ЛЮБЛЮ" своей бывшей жене, живущей в Италии. И отрывисто сказал Маше: "Все… устал…" "Если я его не понимаю, я спрашиваю: – Кирилл, это важно? – Если важно, мы начинаем проговаривать по буквам", – говорит она.
Мария Преображенская – увлеченный психолог арт-терапевт. Когда Кирилл сказал, что быстро устает писать, она предложила ему рисовать и лепить. Как-то раз он слепил что-то синее и сказал, что это – трепанг. То есть мозг постепенно восстанавливает свои функции (трепанга вот откуда-то из запасников вытащил), шевелит его руками и языком. Но этого мало. Несмотря на славу и когда-то широкий круг общения, нескольких жен и детей, Кирилл попал в категорию "одинокий инвалид". А это никак не помогает встать после инсульта.
"Когда сиделку сменили (сейчас у него другая, Наташа), мы, наконец, смогли начать общаться с Кириллом, – говорит Маша. – Рисовать, лепить, как-то играть. Я его постоянно тормошу, чтобы он что-то делал сам. К примеру, сам мультики в интернете искал. Но главное – мы сейчас постоянно разговариваем. И я вижу, что ему становится лучше, он восстанавливается. И даже не из-за нашей арт-терапевтической деятельности – она минимальна, – просто раньше ему не хватало общения. Не хватало человека, с которым можно поговорить о каких-то прежних связях, книжки обсудить. Не хватало старых друзей. Я их к нему стала привозить или искать в скайпе, чтобы он мог с ними немного переписываться. И Кирилл начал выходить из вакуума.Но чтобы восстанавливать речь, ему нужен специалист-нейропсихолог. Меня одной маловато…"
Баяну Ширянову дали инвалидность, с этого года она будет бессрочной. Теперь каждый год придется оформлять индивидуальный план реабилитации, в котором будет прописано все, что ему положено: санаторий, коляска, костыли. Но все это сложно. "Врачи к нему не торопятся, он же надомник. Массажист приходил четыре раза. Все, что полагается Кириллу по закону, нужно ходить и выбивать. Предполагается, что все это делают родственники. А если их нет, то получается вот так..."
Из Машиных отчетов:
"…Съездила во вторник во ВТЭК. Все документы были с собой, все ксерокопии я сделала. Отсидела положенное время в очереди, но впрочем, не рассчитывая на то, что все так просто сейчас сделаю. И была права – во ВТЭК должны сначала отправить запрос из поликлиники по результатам медкомиссии. Записалась на четверг к заведующей поликлиникой, потому что по средам она не работает.
…Съездила в 150-ю поликлинику, надеясь успеть получить для Кирилла направление для ВТЭКа, чтобы оформить план реабилитации, но нужная мне дама уже ушла – часы работы у нее поменялись, оказывается. То есть придется уже на той неделе ехать.
…Пошла сегодня в поликлинику. Просидела в очереди почти зря: терапевт сказала, что ее направления для ВТЭКа недостаточно, нужно еще заключение невролога. Поскольку невролога я уже на дом вызвала, пошла выяснить у заведующей терапии, придет ли он в понедельник. Но мне сказали, что это вряд ли, потому что у него расписано все время до конца ноября. То есть ждать месяц. А без терапевта и невролога ни в санаторий Кирилла отправить не получится, ни коляски новые получить через ВТЭК – только эти два специалиста еще и нужны.
…К сожалению, все, что терапевт и невролог сказали про ребцентр в декабре, оказалось фикцией – во-первых, туда берут тех, кто может сам себя обслуживать, а Кирилл не может. Во-вторых, туда не кладут на месяц, а в лучшем случаем недели на две (и то вне обострения). В-третьих, в случае Кирилла его могут только положить дней на десять в больницу по неврологии. И то там сейчас нигде мест нет – ждать надо. Мы с Наташей несколько расстроены этим фактом, потому что как-то понадеялись уже на быстрое и полезное решение…"
Нейропсихолог от поликлиники на дом не ходит. Ребцентр есть, только Кирилла туда не возьмут. Это значит, что о восстановлении речи можно забыть… Или обращаться к негосударственным специалистам. Но денег нет.
Пенсия уходит на лекарства. Книги не переиздают. Союз писателей Москвы сказал, что даст материальную помощь, если Кирилл наконец заплатит членские взносы за 10 лет. Логично. Кирилл сказал, что не заплатит, потому что там накопилось больше 15 тысяч долга.
Но те, кого ФСКН и комсомольцы когда-то охраняли от баяновских книг, сегодня считают, что выжили именно благодаря его романам.
В "Фейсбуке" есть группа "Помоги Баяну Ширянову". Там вы можете связаться с ним лично, и он будет вам очень рад. Можете найти реквизиты его рублевых счетов. Друзья начинают собирать ему на врачей: стоимость реабилитации в негосударственном центре – 10 тысяч в сутки. Надо оплатить как минимум 21 день.
"Баян Ширянов написал, на мой взгляд, лучшую русскоязычную антинаркотическую книгу, – говорит Михаил Тихонов. – Честную, основанную на своем личном опыте. И я знаю людей, которые с винтом завязали именно после прочтения "Низшего пилотажа".
"Я с юности экспериментирую с различными психоактивными веществами и состояниями, – говорит Дмитрий Голдиз. – Сейчас мне 41. Продолжаю экспериментировать и ныне. Но самой этой возможностью, да и фактически жизнью я обязан Кириллу. Потому что в нужный момент я прочитал его "Пилотажи" и познал инъекционное употребление веществ в теории. И понял, что в практике это – лишнее. В результате я остался с целыми, недырявыми венами, за что и благодарю Ширянова. И я точно знаю, что среди моих сверстников таких – тысячи. Пришло время отдавать долги Баяну…"
Анастасия Кузина – журналист, участница Фонда имени Андрея Рылькова
