Достоевский в поисках сюжетов просматривал газетные заметки. Этот метод сегодня советуют студентам литературных и сценарных школ. Будущие писатели и драматурги в России без материала не останутся, ведь нынешняя криминальная хроника пестрит такими сюжетами, которые Федору Михайловичу вряд ли снились.

Пенсионерка украла у соседей банку тушенки, макароны и 17 пакетиков чая. Ее осудили. Дали, правда, условный срок. На первый раз.

Двое преступников были отправлены на исправительные работы: чтобы не умереть от голода, один украл 18 буханок (про запас), а второй подворовывал у соседей сосиски, макароны и хлеб. Один из них никак не мог найти работу, другой работал, но месяцами не получал зарплату.

Многодетную мать оштрафовали на 6000 рублей за то, что она украла у соседки немецкую овчарку, приготовила ее на обед и накормила этим мясом детей. Женщина никогда полицией не привлекалась, семья на учете не состояла. Где ей взять эти 6000, если нет денег на еду?

5 дней не начинались поиски перевернувшейся на Волге лодки с рыбаками, потому что полицейские отделения на правом и левом берегу не могли договориться, на чьей территории произошел несчастный случай.

Что ни история – то клад для литератора!

Есть и другие. В них фигурируют громкие имена, высокие должности или как минимум хорошие связи. И простые люди, случайно оказавшиеся не в то время не в том месте.

Дочь председателя Иркутского избиркома сбила на тротуаре сестер Пятковых. Одна сестра погибла, вторая осталась инвалидом. Первым делом Шавенкова стала осматривать свой автомобиль, после не извинилась и не раскаялась в том, что убила и покалечила ни в чем не повинных людей. Когда суд назначил ей 2,5 года с отсрочкой в 14 лет, никто не верил, что она отсидит хотя бы день. И точно: в честь 70-летия Победы Шавенкова была освобождена от ответственности, попав под амнистию. Судья этого громкого дела впоследствии получил повышение.

В ДТП на Ленинском проспекте, когда машина вице-президента "Лукойла" выехала на встречную полосу, погибли врачи Ольга Александрина и Вера Сидельникова. Александрину и признали виновной. Ее муж спустя полгода умер от кровоизлияния в мозг. Их двухлетняя дочь осталась сиротой. Дело получило широкий резонанс, знаменитости и общественные деятели писали открытые письма с требованием расследовать уничтожение улик. Но разве можно ждать честного расследования в деле, в котором замешан вице-президент "Лукойла"?

Сын Сергея Иванова, бывшего тогда министром обороны, сбил насмерть 68-летнюю Светлану Беридзе, которая переходила дорогу по пешеходному переходу. Свидетели говорили о бешеной скорости, с которой ехала машина, следствие утверждало – 60 км/час. Дело закрыли.

ДТП с женой тогдашнего министра внутренних дел Рашида Нургалиева, в котором погибли двое, и вовсе окутано тайной. Если верить официальным источникам, его как будто бы и не было.

Россия – это страна, в которой на скамье подсудимых можно оказаться только потому, что ты не хочешь умереть от голода. И Россия – это не та страна, в которой будет справедливо рассмотрено дело с участием сына министра, жены министра или вице-президента нефтяной компании. "Скажите, пожалуйста, много ли таких людей, которые других-то резать право имеют?" – хочется спросить цитатой из "Преступления и наказания". Так ведь не ответят же!

В апреле этого года главные судебные события – дела участников антикоррупционного митинга. Всего 26 марта задержали 1030 человек, суды будут продолжаться до 26 апреля. В первую неделю в день слушалось по полсотни дел, работали сразу несколько судей. Протоколы составлялись в полицейском отделении "под копирку". Они одинаковые (слово в слово) для всех задержанных: для журналистов, находившихся при исполнении, случайных прохожих, подвернувшихся ОМОНу под руку, и тех, кто действительно пришли на митинг. Так же, по шаблону, проходят суды, на которых не вынесено ни одного оправдательного приговора.

У большинства подсудимых хорошие адвокаты, а судьи – злые или презрительно-равнодушные. У меня наоборот: жуликоватый, плохо подготовленный адвокат и приятная, предельно корректная судья (не сомневаюсь, что за пределами Тверского суда она – хорошая жена и отличная подруга). Кто-то приходит без адвоката. Кто-то вообще не приходит. Все это не имеет значения и ни на что не влияет. Приговоры известны заранее, вопрос только в сумме штрафа – 10 тысяч или 15. Видимо, это единственное, о чем размышляет судья, отправляясь перед оглашением в "Совещательную" (пока судья находилась там, было слышно, как она мило болтает по телефону – возможно, напоминала мужу, что борщ на плите, осталось только разогреть). Как там у Чехова: "Для того, чтобы невинного человека лишить всех прав состояния и присудить к каторге, судье нужно только одно: время. Только время на соблюдение кое-каких формальностей, за которые судье платят жалованье".

В судах столько сюжетов, что от зависти умер бы не только Достоевский, но и Кафка с Камю. Мужчина из провинции впервые приехал в Москву и решил прогуляться по центру – получил 7 суток ареста. Парень шел к метро – признан участником митинга. Фотограф делал снимки для продажи информационным агентствам – оштрафован на 11 000 рублей. Блогер собирал материал для репортажа – получил штраф 15 000 (в России независимые журналисты и блогеры практически поставлены вне закона).

"Кто-то, по-видимому, оклеветал Йозефа К., потому что, не сделав ничего дурного, он попал под арест…" Так начинается знаменитый "Процесс". У грека Мильтиадиса Кюрджидиса свой "процесс". В то время, когда на Пушкинской разгоняли митингующих, в "Известия Hall" шел праздник в честь Дня независимости Греции. Мильтиадис вышел на улицу покурить, без документов и верхней одежды. Тут его схватили полицейские и затолкали в автозак, а из ОВД "Тропарево-Никулино", куда привезли задержанного, он вышел только в пять утра. В протоколе было написано, что Мильтиадис не просто участвовал в митинге, а выкрикивал антиправительственные лозунги и сопротивлялся при задержании.

По первому делу его признали виновным и оштрафовали на 15 000 рублей. Теперь его ждет заседание по второму делу, на котором судья будет выбирать между штрафом и арестом. Мильтиадис опасается исключения из университета и депортации (у него двойное гражданство), притом что он абсолютно ничего не совершил. Вышел покурить – и стал "преступником". Иногда литература черпает сюжеты из жизни, а иногда, кажется, жизнь "экранизирует" знаменитые литературные истории. Надеюсь, история с Мильтиадисом разрешится благополучно. Героя Кафки, как мы помним, "зарезали как собаку".

Главное, что объединяет все эти процессы: личность судьи, профессионализм адвоката и обстоятельства дела на приговор никак не влияют. С таким же успехом на место судьи можно было бы посадить случайного прохожего. Видеозаписи и фотографии, на которых видно, что человек не сопротивляется полиции или просто переходит улицу, направляясь по своим делам, к делу не приобщаются; свидетельские показания не заслушиваются; ходатайства не принимаются; на очевидные ошибки и грубые нарушения в протоколах судьи не обращают внимания. Исход дела уже известен: дан приказ наказать всех, чтобы другим неповадно было. В этом суть всей нынешней системы, и судебной системы в частности. В ней нет людей-личностей, только люди-функции. Дума принимает законы, спущенные сверху, полиция арестовывает по списку, суды оглашают приговоры, которые известны уже до начала заседания, телевизионщики, оправдывая происходящее, снимают новости по сценарию. Страна находится на ручном управлении.

Власть преподает народу замечательные "уроки права". Каждый день нам демонстрируют, что Конституция писана вилами по воде, а законы трактуются так, как выгодно полиции и судам. Что друзьям – все, а врагам – закон. Что наказание без преступления стало преступлением без наказания. Что можно безнаказанно убить случайного прохожего, если ты высокопоставленный чиновник или сынок, и так же безнаказанно быть осужденным за то, чего не совершал, если ты "простой смертный". Что за банку тушенки, макароны и 17 пакетиков чая можно попасть на скамью подсудимых, а за миллиарды, похищенные из бюджета, – под домашний арест, и то в самых исключительных случаях. "Для того чтобы воровать с успехом, нужно обладать только проворством и жадностью. Жадность в особенности необходима, потому что за малую кражу можно попасть под суд", – писал Салтыков-Щедрин.

Единственное, к чему может привести такое положение вещей, – к радикализации общества. В конце концов, понимание того, что президент – это президент, полицейский – это полицейский, а судья – это судья, держится на некоей общественной договоренности. Когда государственные институты превращаются в инструменты, обслуживающие интересы небольшой группы людей, ситуация меняется. Что тогда произойдет? И на этот вопрос ответ можно найти в русской литературе: "Не приведи бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный!"

Елизавета Александрова-Зорина – московский писатель и публицист

Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции