Сергей Медведев: В XIX веке Шарль Бодлер представлял современный мир в виде пассажа. Он описывал Париж как столицу XIX века в виде бесконечного ряда отражений витрин, потока человеческих лиц. Больше чем через 100 лет его соотечественник Мишель Уэльбек представил мир как супермаркет – бесконечные полки товаров, бесконечные ряды выбора. А сейчас, может быть, можно представить мир как смартфон. Этот бесконечный выбор сместился к нам на экран смартфона, в том числе речь идет о выборе партнера, спутника жизни. Онлайн-знакомства в XXI веке стали нормой. Об этом в сюжете нашего корреспондента Анастасии Тищенко.

Анастасия Тищенко: Много лет назад невесту или жениха подбирали своим детям родители. Сегодня эту функцию взял на себя интернет, где работают десятки сайтов знакомств. Так, еще в начале нулевых в рунете появились Mamba и Love Planet. Ежедневно их посещают миллионы людей по всему миру. В анкете можно указать цель знакомства: серьезные отношения, флирт, секс. За последнее часто критиковали сайт Mamba, поэтому в 2012 году руководство решило убрать эту цель из списка. Аудитория сайта заметно уменьшилась, и вскоре функцию восстановили.

Повтор программы от 14 мая 2017 года

Сегодня в интернете можно найти партнера для создания семьи, сексуальных связей, однополых отношений. Одни сайты предлагают оценить человека по фотографиям его домашних животных и путешествий (так устроен сервис "Фотострана"), другие, например, Tinder, привлекают пользователей тем, что гарантируют взаимную симпатию.

По статистике 16% россиян ищут в интернете партнеров для брака, столько же – для флирта и развлечений. 12% находятся в поиске секс-партнеров. При этом четверть опрошенных пользуются сайтами, хотя у них уже есть постоянные отношения.

Пока одни знакомятся, другие зарабатывают на этом деньги. На многих сайтах ограничено количество исходящих сообщений и профилей, которые можно просматривать в сутки. За определенную сумму это можно исправить. Появились премиальные аккаунты, с которыми можно общаться, только если премиум-доступ есть и у тебя. В целом знакомства приносят некоторым компаниям доход больше полумиллиарда рублей в год.

Сергей Медведев: О любви на ладони, о том, насколько меняются наши практики повседневности, насколько меняется институт брака, институт отношений в современном городе, в мире соцсетей говорим с нашими гостями из Высшей школы экономики. Это Ольга Логунова, доцент Департамента социологии ВШЭ, и Константин Глазков, преподаватель того же департамента.

Проект, который вы ведете, так и называется – "Любовь как на ладони".

Константин Глазков: Да.

Сергей Медведев: Сейчас это стало нормой – признаваться, что познакомились онлайн, в каком-то приложении? Я думаю, лет пять-семь назад было как-то не комильфо говорить об этом.

Ольга Логунова: Все западные исследования, которых на данный момент довольно много, говорят о том, что эта стигматизация знакомств в онлайн-среде потихонечку уходит, и знакомства онлайн как результат отчаяния все-таки уходят на второй план.

Сергей Медведев: Но это было – считалось, что в интернете сидят и знакомятся неудачники.

Ольга Логунова: Да. С одной стороны, это был результат отчаяния, неудачники. С другой стороны, это было отсутствие каких-то серьезных намерений, поэтому использовалась именно онлайн-среда. И еще некий недостаток общения, неумение общаться, представить себя в реальной жизни – и поэтому было проще заполнить анкету, сконструировать себя, исходя из своих пожеланий и таким образом предстать перед партнером. Сейчас фокус все-таки смещается (и результаты исследований активно говорят нам об этом), и онлайн-приложения становятся инструментом, в том числе, для поиска партнера.

Сергей Медведев: Совершенно стандартная ситуация: человек пользуется "Фейсбуком" и "ВКонтакте" и, стоя в очереди, перелистывает лица в Tinder. Это также нормативно?

Константин Глазков: Мне кажется, что вопрос маргинальности, который все еще присутствует при восприятии этих инструментов как инструментов знакомства, тут совершенно не уместен. Ведь мы понимаем, что технология геолокации, технология поиска партнеров здесь и сейчас постепенно интегрируется в большинство сервисов, которыми мы пользуемся. По сути, взаимодействие с людьми в публичном пространстве (неважно с какими целями) постепенно превращается в опосредованную технологическую сеть взаимодействия, когда твое устройство гарантирует тебе первичные контакты с другими людьми, которые рядом с тобой здесь и сейчас.

Сергей Медведев: Вас здесь больше интересует проблема геотегинга, то, что твой смартфон подает сигнал: я здесь? Если кругом есть какие-то заинтересованные потенциальные партнеры…

Константин Глазков: Да. Это позволяет укоренить всю эту проблему знакомств, в том числе и с романтическими целями, в то, как развивается публичная жизнь, публичное взаимодействие. Все эти симпатичные, интересные кейсы – это просто про то, как изменяется наш репертуар, то, как мы себя позиционируем, то, как мы устанавливаем первичные контакты, из которых, возможно, вырастает "любовь на ладони" или что-нибудь еще.

Сергей Медведев: А Tinder – единственный сервис, который работает с геолокацией?

Ольга Логунова: Нет, во многих приложениях сейчас есть такая функция, когда мы устанавливаем, с одной стороны, свое местоположение, а с другой стороны, обозначаем тот радиус, в котором хотели бы познакомиться. И здесь как раз начинаются разнообразные платные функции и приложения, которые мы можем использовать.

Все-таки, кроме технологической составляющей, мы еще говорим о тех особенностях, которые дает нам онлайн-среда. В данном случае, когда мы разговариваем здесь и сейчас с потенциальными партнерами, с банками, с любовниками и так далее, это именно внедрение тех принципов, которые постепенно входят в нашу повседневность.

Сергей Медведев: Знакомства становятся частью гораздо более широкого существования человека в сети. Фактически мы живем через экранчик смартфона. Мы можем сидя совершить банковскую операцию или познакомиться с человеком.

А у вас есть какая-то статистика, сколько примерно процентов интернет-аудитории пользуются сервисами онлайн-знакомств?

Ольга Логунова: По России у нас есть только данные ВЦИОМ за 2012 год. Там 25% говорили о том, что используют различные инструменты. В США есть более свежие данные – 2015-2016 года, и там где-то около 40-50%.

Сергей Медведев: Это примерно каждый второй пользователь.

Ольга Логунова: Но, опять же, из тех, кто есть в Интернете.

Сергей Медведев: Если брать крупные мегаполисы, то это близко к стопроцентному проникновению. Но ведь цели, наверное, разные. Многие ведь сидят там просто для развлечения – посмотреть людей, посмотреть свою социальную значимость, свой статус. Это не то, что активные единицы в поисках брака.

Ольга Логунова: Мотивация – это одна из основных полей исследования, которое идет сейчас. И там как раз в качестве одной из мотиваций называется времяпровождение, времяубивание. С другой стороны, мы уже говорим о каких-то серьезных отношениях. Здесь, конечно, очень много элементов поглаживания себя, что я вот такой, меня девять из десяти человек приглашают к дальнейшему знакомству и общению. Это, безусловно, тоже стоит в ряду.

Константин Глазков: Если бы приложение работало только для того, чтобы знакомить людей, это было бы приложение-самоубийца. Идеальное приложение, у которого налажены алгоритмы поиска, установление контактов и коммуникаций, послужит таким образом, что человек быстро найдет себе партнера и совершит "самоубийство" – выйдет из аудитории его пользователей. Есть такой жест доброй воли: когда человек находится в отношениях, он из верности удаляет Tinder. Но это очень сильный и, скорее всего, не единственный ход. У него есть много альтернатив, где присутствие Tinder при отношениях – это совершенно нормальная ситуация.

Первое, о чем нужно спросить, анализируя любое приложение: зачем оно нужно разработчикам и зачем оно нужно пользователям? Вот этот набор мотиваций и целей очень разный. Некоторые приложения позиционируются так, что это просто для того, чтобы проложить маршрут по городу, а это только для того, чтобы найти партнера, но это абсолютно не так.

Сергей Медведев: В этом смысле, если муж вдруг находит профиль жены в Tinder, это не такой уж скандал? Можно сказать: да, я собираю лайки, для меня это профессионально важно.

Ольга Логунова: Мы не сказали еще об одной мотивации – профессиональной. Есть определенная группа людей, которая рассматривает это как такую записную книжку, в том числе, профессиональных контактов. Мы видим, что там написано, например: "Ищу героев для программы". Точно так же озвучиваются и ситуации, когда мы оказались в незнакомом городе и нам нужна компания, чтобы пойти в ресторан, на выставку или сделать еще что-то.

На самом деле любые цели сейчас все чаще указываются для того, чтобы не тратить своего и чужого времени. Чаще всего у нас есть какие-то подсказки, маркеры, которые помогают нам понять: здесь цель такая. Соответственно, каждый открывает и делает выбор.

Сергей Медведев: А вы смотрели, каков процент мужчин и женщин на сайтах знакомств?

Ольга Логунова: Здесь, наверное, можно обратиться к исследованию, которое в российском Tinder проводила Social Data Hub в 2015 году. Оно говорит о том, что 55% – это женщины, а 45% – мужчины.

Сергей Медведев: Это связано с тем, что женщины вообще более социально активны?

Ольга Логунова: Объяснительных моделей там нет.

Сергей Медведев: А нет такого, что там очень много разведенных женщин с детьми, которые ищут дальнейшего устройства своей судьбы?

Ольга Логунова: Исследование, которое мы сейчас проводим с моей коллегой, посвящено самопрезентации. И мы смотрим, какие есть возможности у Tinder. Там есть визуальная составляющая – это шесть фотографий. И где-то есть профили, в которых одна фотография, а где-то есть целый мини-сериал из шести фотографий, по которым мы складываем картинку о потенциальном партнере.

Сергей Медведев: Там же еще есть привязка к Instagram: можно довесить штук 30 Instagram-фото.

Ольга Логунова: Да, плюс ко всему – и многие этим пользуются – есть ссылки на свой "ВКонтакте", "Фейсбук" и так далее. Второй инструмент – это текстовые сообщения – 500 символов, которые мы можем разнообразно использовать.

Сергей Медведев: Настолько стандартны модели презентации, в том числе мужские (вот рыбалка, вот я и моя машина, я и мой отпуск, вот я занимаюсь активными видами спорта)? Или вот все это женское... Очень много фото с едой. Здесь у психологов большое пространство для размышлений.

Ольга Логунова: И еще отдельная любопытная тема – это фотографии в контексте других людей, и ты иногда пытаешься угадать, а кто же тот самый принц?.. И интересно, какой набор инструментов использует человек, как он все это конструирует.

Сергей Медведев: Это одна из соцсетей, которыми я пользуюсь. Я смотрю на это как социолог. Безумно интересно: у девушек в презентации часто присутствуют символы власти: Красная площадь, храм Христа Спасителя, кремлевские башни. Человек каким-то образом позиционирует себя по отношению к российской системе власти. Второе – это символ еды: человек сидит за полной тарелкой, готовится есть. И третье – человек за рулем автомобиля, это практически 90%.

Ольга Логунова: Причем это и мужской, и женский вариант презентации.

Сергей Медведев: Можно понять, что это стремление к достатку, к власти, демонстрация того, что человек социально активен.

Ольга Логунова: Еще бы я отметила историю о том, каким образом мы говорим про это. Мы назвали это "позитивная и негативная презентация". Одна история, когда мы говорим, что любим спорт или еще что-то, а другая – что не любим что-то.

Сергей Медведев: Например, "ненавижу здоровый образ жизни".

Ольга Логунова: Кстати, это очень часто встречается, как и тема спорта, различных хобби. Спектр довольно широк. Мы можем встретить любителей рыбалки и каких-то игр. Кстати, мне кажется, что там ищут партнеров для совместной игры.

Сергей Медведев: Очень многие стратегии идут от отталкивания. Скажем, девушка выстраивает себе образ такой недотроги, которая не пойдет на свидание. Кто-то будет строить открытую стратегию, нацеленную на коммуникацию, а кто-то – играть в "сложно достать".

Константин Глазков: Есть так называемое виртуальное кураторство. Вот эта техника презентации себя, которой мы обладаем… Эти же приемы перекочевывают в технокультуры, где у нас есть много виртуальных "я", которые надо как-то причесывать. Ты можешь опубликовать шесть фотографий. Если ты публикуешь только три фотографии, то ты, скорее всего, подозрительный тип.

Ты должен правильно выстроить описание своего текста. Этот вопрос – что вкладывает в это пользователь, какие стратегии выигрышные – о том, какие складываются культуры кураторства, то есть что надо вкладывать, чтобы твоя выставка под названием "Я сам" состоялась, привлекла внимание и работала.

Сергей Медведев: Что ищут люди на сайтах знакомств? Об этом говорит активный пользователь Tinder Анна Городецкая в сюжете нашего корреспондента Антона Смирнова.

Анна Городецкая: Я начала пользоваться Tinder в феврале этого года в Москве, чтобы познакомиться с новыми людьми из моего привычного социального круга. Я сама работаю в сфере технологий, но есть люди, которые занимаются ими очень глубоко и плотно, знают много интересного про какие-то вещи. Но эти люди не ходят в бары, они ходят на технологические meetup для того, чтобы заниматься делами. А я в бары хожу в основном, чтобы пообщаться с друзьями, и отвлекаться на каких-то посторонних людей не всегда хочется.

Вообще, знакомство в интернете ничем не отличается от знакомств в офлайне.

Антон Смирнов: Это просто инструмент?

Анна Городецкая: Именно! Это просто возможность не ходить в бары. Формируешь себе анкету, выставляешь настройки, что-то ищешь, и создается ощущение бесконечного количества контактов, которые от тебя ничего не требуют. Как только тебе не понравился человек, ты можешь удалить его из пар и найти себе другого. В жизни это все немножко сложнее. Моя жизнь переформатировалась таким образом, что из нее исчезли ситуации, в которых можно знакомиться с людьми офлайн. Я начала очень много работать. У меня сложился свой круг друзей. У меня много близких друзей, с которыми мне интересно общаться просто о них самих.

Антон Смирнов: Получается, что знакомство в Tinder – это такой entertainment?

Анна Городецкая: Да, это лучше любой онлайн-игры.

Сергей Медведев: У вас была презентация по офлайн-знакомствам?

Константин Глазков: Я бы так не сказал.

Сергей Медведев: По геопозиционированию?

Константин Глазков: Да. Что такое геопозиционирование? Оно как раз задействует такие технологии, которые позволяют нам понять, что мы соприсутствуем где-то здесь с другими. Ту простую задачу, которую раньше решали глаза: окинуть взглядом, где и с кем ты находишься, – теперь чаще всего опосредует телефон. Очень часто телефон дает нам такие подсказки, которые вынуждают нас окидывать взглядом. Мой любимый пример – иногда интересным образом работающий сервис "Яндекс.Транспорт". Он, например, говорит мне о том, что мимо моей остановки сейчас проходит автобус. Я окидываю взглядом – автобуса нет. И наоборот, бывают рассогласованности, которые пользователь приучает себя решать.

Сергей Медведев: Кстати, в "Яндекс.Пробки" очень часто знакомятся, например: "Девушка в желтом "Хендае", посмотрите налево".

Константин Глазков: Да. Людям нравится соприсутствовать, но они не готовы рисковать и использовать старомодный формат "лицом к лицу".

Сергей Медведев: Может быть, это идет рассоциализация? Человек теряет нормальные коммуникативные навыки, потому что смартфон опосредует нашу коммуникацию и нашу способность знакомиться, и мы уже теряем способность знакомиться в реале.

Ольга Логунова: Мне кажется, здесь все-таки речь идет о каком-то дополнительном, втором экране. Ведь, с одной стороны, у нас есть реальное знакомство, а с другой – второй, дополнительный экран, который позволяет нам расширить наше привычное поле, возможно, расширить его не только географически, но еще с точки зрения какой-то профессиональной истории.

Но вот здесь начинаются самые интересные вещи. Например, Анна говорит о том, что у нее появилось много работы, и ей некогда этим заниматься. Иногда в данной ситуации появляется еще третий экран, некий такой фильтр. Со стороны мужчины это часто проявляется: после того как девушка свайпила и сказала, что он ей нравится, ей пишет помощник, секретарь или еще кто-то: "Я от Михаила, но у него очень много работы, поэтому давайте мы договоримся и организуем первую встречу". Это все преломляется еще раз.

Сергей Медведев: А какие-то девушки на это ведутся? Человек важный…

Ольга Логунова: Мне кажется, это такая стратегия – повышение статуса. Это границы – вот мы общаемся таким образом.

Константин Глазков: Интересно, что экран, с одной стороны, – это инструмент подачи информации, а с другой – это еще и фильтр. И в этом смысле горожане (это было описано еще в конце XIX века Георгом Зиммелем) всегда обладали функцией фильтрации. Он это называл "блазированным взглядом" – это функция незамечания других от перегруженности, от нежелательных контактов, в том числе чтобы просто сохранить нормальное равновесие нервной системы.

И в этом смысле вряд ли можно говорить о том, что благодаря дополнительным новым экранам мы разучились что-то делать или стали плохо это делать. Нет, это просто очередные дополнительные возможности, где можно тоньше настраивать какие-то экранные фильтры.

Сергей Медведев: Скажем, Tinder интересен тем, что он привязан к "Фейсбуку". А если есть возможность посмотреть профиль "Фейсбука", то там видна вообще вся история человека.

Наверное, изначально профиль человека на сайте знакомств – это такая замануха, мормышка, на которую должна клюнуть рыба. Ты понимаешь, что сталкиваешься не с человеком, а с какой-то невероятно сильной выставочной витриной. И нужно попытаться проникнуть за эту витрину и понять, что есть за ней. Это очень непростая задача.

Ольга Логунова: Да. Это, как правило, видно на фотографиях, особенно на женских.

Сергей Медведев: Это называется "в образе".

Ольга Логунова: Да, развевающиеся волосы, красивые размытые задние планы… Но отдельно я бы еще поставила селфи. Здесь еще больше накапливаются эти экраны, когда мы сами конструируем эту приватность в какой-то среде, меняемся местами с тем, кто нас фотографирует… Если проследовать за Роланом Бартом, то у нас происходит наложение всех образов, которые могут быть при фотографировании. И потом мы, собственно, выкладываем и показываем то, как мы себя сконструировали. А у мужчин это, как правило, деловые фотографии.

Сергей Медведев: Но интересно, что человек в профиле знакомств одновременно занимается и саморефлексией. В итоге он сам конструирует свой образ. Может быть, итогом будет даже не то, что ты с кем-то познакомишься, а ты станешь как бы другой версией себя самого, отрефлексируешь и сконструируешь собственный образ.

Константин Глазков: С помощью этих сервисов мы становимся доступны не только для тех, кто находится рядом с нами, но и для тех, кто находится в другом полушарии. Мы многое сообщаем о себе. Тут еще добавляется такая очень интересная информация, как "где ты находишься", и часто это говорит о тебе лучше, чем ты сам. Вот эта информация становится доступной. По ней можно сконструировать маршруты перемещения, придумать потребительские портреты, корзины и так далее. И, в то же время, люди обожают решать эту проблему сами, обожают собирать цифровые следы других и складывать этот пазл. У меня было исследование про игру. Я спрашивал игроков: "Любите ли вы выслеживать других людей, собирать о них информацию?" Они говорят: "Да, очень любим!" А потом я спросил: "А хотели бы вы, чтобы вас так выслеживали?" – "Нет, мы так не хотим".

Сергей Медведев: Казалось бы, должно быть обратное. Если ты хочешь выстраивать пазл другого человека, то и сам выложись в сети, оставь свои цифровые следы, давай другим какие-то знаки, и пусть тебя тоже собирают.

Константин Глазков: Я боюсь, проблема тут в том, что знаков слишком много, и контроль за этими распоясавшимися знаками, которых ты слишком много за собой оставляешь, заставляет тебя… Никто не против того, чтобы выкладывать информацию. Все любят играть в эту игру, просто в какой-то момент она выходит из-под контроля.

Сергей Медведев: Да, и потом какие-нибудь западные исследователи отслеживают перемещение российских солдат по территории Украины, потому что они фотографируются на фоне танков.

В какой степени страсть знакомиться, отстраивать профили других людей может быть монетизирована? Об этом говорит Андрей Бурин, сооснователь сервиса Teamo.

Андрей Бурин: Я довольно давно занимаюсь знакомствами – наверное, больше десяти лет. Было ощущение, что пришло время заняться чем-то в интернете. Мне показалось, что есть свободная ниша в онлайн-знакомствах. Я сделал свой сайт знакомств.

Знакомства – это то, что люди не готовы выставлять напоказ, потому что это не всегда успешно. Это всегда проверка себя, уверенности в себе. Когда ты знакомишься и что-то не складывается, не всегда хочется, чтобы твои друзья об этом знали. Поэтому социальные сети близко подходят к этому вопросу, но, за исключением "Одноклассников", никто всерьез не добавил знакомства к своему функционалу.

К онлайн-знакомствам относятся с настороженностью. Есть мнение, что там достаточно большое количество странных и не вполне нормальных людей, что правда. В любом месте, где много людей, какая-то часть из них будет не вполне нормальной. На сайте знакомств обычно собирается огромное количество желающих познакомиться. Там есть и так называемые фрики. Это просто надо иметь в виду.

Начинать надо с осторожностью – сначала пообщаться, побольше узнать о человеке. Потом договориться о встрече в каком-нибудь людном месте и ни в коем случае не соглашаться на то, чтобы поехать к человеку домой в первый же день.

Иногда люди не склонны начинать сразу с серьезных знакомств, несмотря на то что, в принципе, цель у большинства людей все-таки примерно одна – найти себе пару. Но какая-то часть предпочитает начать с чего-то более легкого, а там посмотреть, как пойдет, поэтому они говорят: "Да, я пришел сюда не за серьезными знакомствами. Я хочу просто потусить, посмотреть на девочек (или на мальчиков)". На улице невозможно встретить тысячу девушек, желающих познакомиться, в течение одного вечера. Эту возможность дают сайты знакомств.

Сергей Медведев: Раньше у нас в студии был Сергей Сигитов, директор по развитию сайта Mamba, он также организовал сайт исламских знакомств под названием "Моя диаспора". И он привел такое сравнение: когда ты едешь на эскалаторе, тебе навстречу движется нескончаемый поток лиц. У тебя есть секунда контакта, и в эту секунду ты принимаешь решение – мой человек или не мой, но эскалатор все равно неумолимо уносит этого человека.

А может быть, эта возможность свайпить направо или налево каким-то радикальным образом меняет нашу суть отношения к другому человеку? Это, в конце концов, может разрушить и брак, если человек всегда будет знать, что есть какой-то более хороший вариант.

Ольга Логунова: На данный момент мы говорим о том, что существует рынок онлайн-знакомств. У нас есть много инструментов, есть какие-то типичные практики, которые мы используем. Есть некая витрина, на которую мы выставляем какие-то парадные фотографии, факты из своей жизни.

Если говорить о рынке, то появляются дополнительные услуги. В частности, новозеландка Эмили Маклин сделала уже целый бизнес на том, чтобы провести ребрендинг вашего профиля в Tinder. У нее есть несколько пакетов. Самый низший пакет включает в себя выбор определенных фотографий, корректировку тех фактов, которые вы о себе пишете. Есть премиум-пакеты, которые не предполагают придумывать вам биографию, но они предлагают правильно создать профиль, что очень важно.

Что такое резюме? Это такой лифт, который привезет или не привезет, а дальше многое зависит оттого, что мы будем из себя представлять на очной встрече. Так же и здесь. У нас есть одна секунда в тот момент, когда на нас смотрят. Правильно отобранные фотографии формируют образ, выбранные факты из биографии подтверждают его. И в результате – нарядная глянцевая обложка, которую мы имеем.

Сергей Медведев: А что будет с браком? Что будет с демографией? Кто будет защищать родину с автоматом Калашникова в руках? Этот сервис модифицирует институт брака, или он постепенно ведет нас к какому-то постбрачному состоянию? Или институт брака сохранится, и онлайн-знакомства – только еще один интерфейс, еще одно окошко, через которое люди могут реализовать свое биологическое предназначение?

Константин Глазков: Я бы сказал, что сам Tinder или какие-то другие сервисы не разрушают институт брака. Они, скорее, расширяют, дополняют его.

Ольга Логунова: Не редки случаи свадьбы после знакомства в Tinder.

Сергей Медведев: У меня есть цифры – 2% в 2000 году в США и 35% сейчас. Конвертация онлайна в офлайн, в брак, – это 35%!

Ольга Логунова: Это, скорее, какой-то дополнительный инструмент, который заменяет личные встречи. Но в итоге пока мы наблюдаем, что браки заключаются и по результатам знакомства через Tinder.

Константин Глазков: У нас в России Tinder – это, в том числе, инструмент успешного брака, то есть он позиционируется в рекламных продуктах, как некий такой рычаг, который ты потянул на себя и – опа! – брак, счастье.

Ольга Логунова: Я бы уточнила – инструмент для серьезных отношений с последующим браком.

Константин Глазков: А в США это очень легкомысленная штука, с которой лучше не связываться. Она, скорее всего, связана с какими-то маргинальностями, болезнями, и это высмеивается в различных культурных продуктах и материалах.

Сергей Медведев: С другой стороны, в России, например, "Фейсбук" – очень серьезный интерфейс, а на Западе люди совершенно запросто пишут в "Фейсбуке" незнакомому человеку: "Давай познакомимся, давай встретимся".

Константин Глазков: Для нас это немыслимо. Это очередной фильтр. У нас есть как бы несерьезные соцсети, а это серьезная.

Сергей Медведев: Наверное, главный вывод, который я могу сделать: не нужно бояться виртуальных отношений. Они не являются порочными. Они в результате все равно привязывают нас к месту, к другим людям и расширяют наши социальные навыки. И, может быть, кому-то они позволят построить собственную жизнь, собственную карьеру, собственное счастье. Пожелаем всем нам удачи в нелегком поиске себя и другого, что, видимо, является одним из главных смыслов нашего бытия.