Адвокату фонда "Общественный вердикт" Ирине Бирюковой удалось встретиться с приговоренным по "Болотному делу" Иваном Непомнящих и двумя другими заключенными, заявившими о систематических и жестоких избиениях осужденных сотрудниками колонии в Ярославле.
Почти месяц Иван Непомнящих, Руслан Вахапов и Евгений Макаров провели в штрафном изоляторе ярославской ИК №1, где, по их словам, были избиты 21 апреля во время "обысковых мероприятий" в колонии.
Европейский суд по правам человека дважды требовал, чтобы российские власти обеспечили немедленный допуск адвокатов ко всем троим заключенным и провели их независимое медицинское обследование. Несмотря на это, Сергей Шаров-Делоне и Яков Ионцев встретиться со своими подзащитными по-прежнему не могут — в колонию пустили только Ирину Бирюкову. В объективности заключения врачей, осмотревших Непомнящих, Вахапова и Макарова, защитники сомневаются.
Адвокат фонда "Общественный вердикт" Ирина Бирюкова рассказала Радио Свобода о противостоянии администрации Ярославской ИК №1 и защиты осужденных, а также о недавней встрече в колонии с Иваном Непомнящих, Евгением Макаровым и Русланом Вахаповым.
– Во-первых, есть хорошая новость: Ивана в четверг выпустили из ШИЗО (штрафной изолятор. – РС). Ваня бодро выглядит, всем передает приветы. Бить их уже не бьют, наоборот, повышенное к ним внимание, потому что поднялся большой шум. В колонии начались постоянные проверки.
Тем не менее, о чем говорит Ваня, о чем говорили мне Руслан и Женя, ситуация с кормлением вообще всех заключенных, находящихся в ШИЗО, плачевна. От субкультуры в тюрьме никуда не деться, а им еду приносят в посуде, из которой, исходя из существующей тюремной реальности – разделения на так называемые "касты", есть нельзя. Получается, что они сидят на хлебе и чае. Все трое крайне истощены, но держатся. Они постоянно мерзнут, а термобелье у них отобрали, потому что колония уже перешла на летний режим одежды, хотя в Ярославле было 3 градуса тепла, когда я встречалась с ребятами.
В четверг не знаю, по какой причине, начальник решил все-таки Ваню отпустить в отряд. Мы этому очень рады. Я думаю, Ваня наконец нормально поел. Евгения Макарова из ШИЗО перевели в ЕПКТ (единое помещение камерного типа. – РС), но это то же самое ШИЗО, просто посуда там другая, т. е. он тоже может есть нормально. А в ШИЗО остается Руслан. И ему добавили еще пять суток якобы за то, что он с кем-то там не поздоровался. Руслан очень плохо выглядит. У него трясутся руки. Ему начали давать по две таблетки лекарства (забыла, как оно называется), потому что его начало тошнить от голода.
По поводу медицинского осмотра, о котором отчитались тюремные власти, Иван рассказал, что 28 апреля вечером его вызвали в кабинет к начальству. Там было трое в штатском и один человек в форме: два мужчины, две женщины. Никто с ним не разговаривал, не представлялся. Сказали раздеться до пояса. Две женщины послушали его фонендоскопом и посмотрели какой-то штукой глаза. Осмотр длился минуты три, как сказал Иван. Он не видел, чтобы составлялись какие-либо бумаги, ему ничего не показывали и не давали ни читать, ни подписывать. Вот весь независимый медицинский осмотр. Нас, защитников, не уведомили, никакие фотографии не делали.
Прокурорские проверки были. Опрашивали ребят под протокол по событиям 21 апреля, когда их избили. Кроме того Сергей (Шаров-Делоне – защитник Ивана Непомнящих. – РС) по просьбе Ивана писал заявление о преступлении – систематических избиениях осужденных, которых помещают в штрафной изолятор. Ваня просил также написать о заключенном, который сейчас находится в реанимации в больнице, чтобы прокуратура провела проверку по этому случаю. И вот к Ивану приходил зампрокурора по надзору за исполнением законов в исправительных учреждениях, фамилии он не помнит, и опрашивал его под протокол, в том числе и об этом. Следователь тоже приходил 9 мая, опрашивал ребят без нашего присутствия, но тоже под протокол.
Ваня все рассказал, ничего не утаивал. Он сказал, что мы должны делать со своей стороны все, что считаем нужным и возможным, не боясь, что у них возникнут какие-то проблемы в колонии. Он сказал: "Мы свои проблемы будем решать сами, а вы, пожалуйста, работайте для того, чтобы этот беспредел в колонии прекратить".
Сейчас идут проверки и со стороны следственных органов, и со стороны прокуратуры, и руководства ФСИН. Но пока результатов никаких. Ни одного уголовного дела пока не возбуждено.
– Ирина, почему Яков Ионцев и Сергей Шаров-Делоне не могут встретиться со своими подзащитными? Почему их не пускают?
– Якова и Сергея в колонию не пускают в принципе. Руслан (Вахапов. – РС) сказал мне, что начальник ему так и передал: его защитника Якова Ионцева он не пустит вообще, несмотря ни на какие там ЕСПЧ и все остальное. Меня не допускать они не могут, потому что я все-таки имею статус адвоката. Но вот в четверг, например, нас весь день продержали у ворот. Заявление мы подали в 11:45 (мы уже на каждом заявлении стали писать время подачи, фотографировать эти заявления, чтобы было хоть какое-то доказательство того, во сколько мы их подали), а ровно в 16:30 меня запустили в колонию. Привели только Ваню. Мы с ним поговорили час – до 17:30 они работают. За мной пришли и сказали: выходите. Я говорю: "Не выйду, пока вы мне не приведете остальных двоих, о которых я заявляла. Или давайте мне заявление с отказом, что вы мне их не приведете". Мне сотрудник сказал: "Мы вам никого не приведем. Поэтому бесполезно вам тут сидеть. У нас рабочий день закончился". Конечно, мне пришлось выйти, потому что все равно никого бы не привели. Дожидаться применения ко мне силы я не стала.
В пятницу мы приехали раньше. Подали заявление уже в 10:45. Меня пропустили только около 14 часов, несмотря на то что мы каждые полчаса звонили в УФСИН по Ярославской области и докладывали, что нас не пускают, не рассматривают заявление. Видимо, вот эти неоднократные звонки помогли и не дали администрации колонии дотянуть до окончания рабочего дня. В итоге мне удалось побеседовать уже с Русланом и Женей. Но со мной феерический случай приключился. Меня не захотели выпускать из камеры. Мало того, что когда они меня заводят в камеру, в кабинет для встреч с осужденными для работы, они меня закрывают на ключ в этом кабинете, чего делать не имеют права. Так после того, как я с Русланом поговорила, его увели. Где-то минут через 40 привели Евгения. Мы с ним поговорили. Я начинаю звонить, никто не приходит. Еще минут 15 я пыталась дозвониться. Подошла женщина к двери и, не открывая ее, говорит: "Мы слышим, что вы звоните. Но сейчас сотрудника нет. Ждите". Проходит еще минут 20–25. Я уже начинаю звонить стабильно. Еще минут через 5–10 подходит сотрудник, открывает дверь и, не выпуская меня, встает в дверях и говорит: "У нас проверка. Мы вас выпустить не можем". Я говорю: "Меня ваша проверка не интересует" – и ставлю ногу в дверь. Он меня не выпускает, но и я не даю снова закрыть кабинет на ключ, говорю: "Или выпускайте меня отсюда, или зовите начальника. Вы меня незаконно здесь удерживаете. И закрывать меня на ключ вы не имеете права. Никакие ваши проверки ко мне отношения не имеют. Поэтому вы поступаете незаконно". В итоге они меня выпустили, а паспорт Якова (паспорт отдается вместе с заявлением, чтобы допустили для встречи) мы выбивали почти час. Слава богу, выбрались. Теперь будем писать жалобы, обращения. В общем, они нас разозлили.
– Ирина, вы часто сталкиваетесь с подобным отношением к вам и другим защитникам со стороны администрации колонии?
– Я больше 12 лет уже практикую в адвокатуре и за всю свою практику не встречала такого беспредела! Когда мне мои клиенты, мои доверители, понятно, что это неофициальная информация, но они мне сообщают, что руководство говорит "пофигу нам на ваших адвокатов и защитников, пишите жалобы куда хотите". Это понятно. Это позиция администрации. Понятно, они не могут дать слабину в глазах заключенных. Но они действительно так делают! Никто им не указ! Ни их высшее начальство, ни Европейский суд, никто! Абсолютная безнаказанность. Такое ощущение, что они не то что не боятся, а еще наглее становятся после каждого приезда. Но и мы тоже это просто так не оставим.
– Судя по тому, что вам рассказали Иван Непомнящих и Руслан Вахапов с Евгением Макаровым, есть что скрывать сотрудникам этой колонии?
– Однозначно! Ваня мне сказал: "За то время, что я здесь отбываю наказание (а это еще неполный год), в этой колонии четыре трупа уже есть". И в четверг должно было быть вскрытие, умер еще один. Мы подождем, по какой причине он умер, по-моему, у него там с печенью было что-то не в порядке. Тем не менее он попал в больницу после, как ребята говорят, очередного избиения. По-моему, гражданин Грузии. Мы эту информацию тоже будем проверять. Иван мне сказал, что бьют систематически, бьют жестоко, особенно бьют тех, кто в ШИЗО находится. А их постоянно держали в ШИЗО. Как раз об этом он и написал обращение в прокуратуру, о систематических избиениях осужденных, которых помещают в ШИЗО.
– Как к этим жалобам относятся другие заключенные? Не раздражает ли их такая активность ваших доверителей?
– Никакого давления со стороны других осужденных они не ощущают. Напротив, те ребят поддерживают. Надоело это бесконтрольное поведение администрации. Более того, они говорили, что есть и другие осужденные, по крайней мере, трое, которые хотят к нам обратиться с заявлениями об избиениях. Мы будем собирать по ним информацию.
В декабре 2015 года в рамках "Болотного дела" суд приговорил 25-летнего инженера Ивана Непомнящих к 2,5 годам колонии за участие в массовых беспорядках и применении насилия к сотрудникам полиции. Сам Непомнящих вину отрицает, а дело называет политически мотивированным. В начале апреля защита Ивана Непомнящих обратилась в ярославский суд с ходатайством о его условно-досрочном освобождении. 25 апреля суд обнаружил в документе технические неточности и вернул ходатайство защитникам на доработку. Срок наказания Ивана Непомнящих истекает в конце августа 2017 года.
