Архивный проект "Радио Свобода на этой неделе 20 лет назад". Самое интересное и значительное из архива Радио Свобода двадцатилетней давности. Незавершенная история. Еще живые надежды. Могла ли Россия пойти другим путем?

Сотрудничающий с советской госбезопасностью американский бизнесмен подбирается к президенту Франклину Рузвельту и, по его словам, оказывает на него влияние накануне принятия Ленд-лиза - программы помощи США союзникам во Второй мировой войне. Впервые в эфире 8 мая 1997.

Диктор: Слава и бесславие Арманда Хаммера - американского мецената, связного Кремля. По странницам новой книги Эдварда Джея Эпстайна "Досье. Тайная история Арманда Хаммера". Передачу ведет Аркадий Львов. Часть 15.

Аркадий Львов: Практик по натуре, Арманд Хаммер склонен был, однако, усматривать во всех своих жизненных передрягах некое мистическое начало. Объездив со своими выставками-продажами "Сокровища Романовых" тридцать три города он решил, что пришло время воротиться в город, откуда он начал свой вояж – в Нью-Йорк. Человек, сделавший заявку на особое место в мире изобразительного искусства, должен привлечь внимание Нью-Йорка. Что было обречено на провал два года тому назад, по возвращении Хаммера в Америку, то стало залогом успеха два года спустя. 33 - мистическое число. Тридцать три города от берегов Атлантики до Тихого океана, где разбивал он свои шатры, свои балаганы, выстраивались в газетной и журнальной строке как вестовые, как гонцы его триумфа. Журнал "Тайм" рассказывал своим читателям удивительную байку, сентиментальную и, вместе с тем, героическую, как американский парень набедовался в России, как приходилось ему там изворачиваться, как бывало одна нога его зависала уже над пропастью, но другая, которая все еще опиралась на грунт, сделав немыслимые усилия выносила его на новую площадку, которая становилась плацдармом. История с дубовой клепкой обрастала деталями, изумлявшими американца особливо в годы Великой депрессии, когда люди нуждались в образцах бодрости и оптимизма. По картине, нарисованной журналом "Тайм", дубовая эта клепка составляла почти всю советскую продукцию по этой статье, а Хаммер оказался тем сказочным лисом, который перехитрил, околпачил всех, в том числе кремлевских коммерсантов.

​Диктор: "Нью-Йоркер", одно из самых престижных изданий в Штатах, дал портрет Хаммера - бизнесмена международного класса, в активе которого операции с зерном, мехами, карандашами, конторским оборудованием, свиньями, камфарой, хлороформом, рожью, пишущими машинками, плугами, тракторами, нефтебуровыми механизмами, хлопком, иконами, ювелирными изделиями, женскими портмоне, золотыми и серебряными блюдами, крестами, асбестом, пивными бочками, русскими пасхальными яйцами, словом, всем и вся, что рынок может затребовать и предложить. Портрет дополняла трогательная деталь. Измотанный, доведенный дневными своими трудами до изнеможения, Арманд Хаммер на видавшем виде роллс-ройсе возвращается домой.

А иной раз, одолеваемый усталостью, замертво падает на диван у себя в офисе, чтобы утром, едва забрезжит рассвет, начать новый трудовой день бизнесмена, честнейшего - уточнял "Нью-Йоркер" - предпринимателя. Парадокс в том, что в романтическом этом жизнеописании многое в самом деле отвечало действительности, но действительности перекроенной, перетолкованной самим героем, который дал канву своим биографам.

Аркадий Львов: Воротясь в Нью-Йорк, Арманд продолжал обрабатывать эту канву. Собственно, он работал над ней до последнего своего дня, до последнего вздоха, но именно в эти, 30-е годы, он наметил главные узоры. "Эрмитаж", так поначалу называлась его галерея, был наречен по-новому – "Хаммеровы галереи". После вояжа по стране он решил, что можно показаться со своим скарбом нью-йоркской публике под вывеской "Лорд энд Тейлор". Позднее американский историк Роберт Вильямс заметит, что сокровища Романовых, которые представлял публике Хаммер, в действительности были обломками, ошметками российских отелей, монастырей, магазинов, дворцов. Подлинными были пасхальные яйца Фаберже, которыми нарком торговли Микоян до конца 30-х годов снабжал Хаммера. Поскольку подделки в большем или меньшем количестве присутствуют во многих галереях, Хаммер пасхальными яйцами работы Фаберже, которые не вызвали сомнения даже у самых дотошных специалистов, сражал своих оппонентов.

Диктор: Образ коллекционера, человека не только влюбленного в русское искусство, но и завоевавшего право быть его эмиссаром в Америке, Арманд поддерживал приемами для гостей, лекциями, которые он читал, нисколько уже не смущаясь составом аудитории. Ольга, жена его, пела под гитару цыганские романсы, князь Михаил Гундоров (естественно, оплаченный заказчиком) свидетельствовал, на ролях представителя русской аристократии, что хаммеровские экспонаты доподлинные. Нувориш, выскочка, самозванец, каким был Хаммер в мире искусства поначалу, он получил признание в Нью-Йорке. Ответственные товарищи в Москве понимали, что новый хаммеровский образ – капитал, и этот капитал надо наращивать, подкидывая время от времени Арманду не только подделки, очень искусно выполненные, но и подлинники, которые понудили бы любого специалиста, даже высокого класса, быть осторожным в своих критических суждениях о галерее Хаммера. Финансовые отношения Арманда с "Амторгом" в это время были если не натянутыми, то, во всяком случае, напряженными.

По документам, какими располагают исследователи, Хаммер почти постоянно почитался должником. С дубовой клепкой, поскольку цены на нее на западном рынке упали, дело, в конце концов, стало оборачиваться в убыток.

Аркадий Львов: Надо было, однако, перевести деньги на счет "Амторга", деньги, которые предназначались для оплаты московской агентуры в США и поддержки партийных функционеров. В поисках средств Хаммер вошел в соглашение с магазинами, которые платили за товар еще не поступивший к ним, и платили, как всегда при расчетах авансом, естественно, меньше. Это, однако, был паллиатив, притом весьма убыточный. Надо было добыть деньги, добыть во что бы то ни стало. Ожидал ли в случае неисполнения своих финансовых обязательств Арманд каких-то репрессивных действий со стороны Москвы? Судя по лихорадочным его усилиям, он этого не исключал. Заявив себя накануне президентских выборов 1932 года адептом Франклина Рузвельта, теперь, когда Рузвельт стал уже президентом, Арманд решил, что пришло время снять какой-то навар.

Диктор: В "Фонд реконструкции", созданный новой администрацией для борьбы с последствиями Великой депрессии, он подал прошение о займе в 50 тысяч долларов. Прошение было отклонено. Хотя на свой долг Москве, в связи с убытками по дубовой клепке для пивных бочек, он не ссылался. Несмотря на то, что ему очень не хотелось привлекать внимание к финансовой стороне деятельности его галереи, ситуация вынудила поставить на карту это дело. Риск был очень серьезный, ибо предоставление займа решалось по тщательном исследовании бизнеса. Фортуна, как оказалась, на этот раз благоприятствовала Армаду. Он представил в "Фонд реконструкции" отчет о состоянии своей галереи, завысив понесенные им в связи с депрессией убытки. И – о, чудо! - только что ему отказали в займе в 50 тысяч, а теперь, под весьма низкий процент, согласились предоставить сумму в полтора раза большую, 75 тысяч. В этой истории, однако, не все ясно. Прошение со ссылкой на дело по дубовому бизнесу проходило через одни руки в "Фонде реконструкции", а по галерее - через другие. Арманд Хаммер знал и механизм работы "Фонда", и психологию его чиновников. Естественно, он учитывал эти факторы и в одном, и в другом случае, но в первом случае он потерпел неудачу, а во втором - успех превысил ожидания.

Аркадий Львов: Хотя только что был упомянут счастливый для нашего героя поворот колеса фортуны, однако уместно обратить внимание на некоторые другие акции Арманда, которые приходятся как раз на это время. 35-летний Хаммер (кстати, выглядел он много старше, чуть не под 50) замыслил стать закулисным советником президента. Поскольку выйти прямо на президента ему не удавалось, он решил попытать удачи на обходных путях. Обходные эти пути включали как главное звено Элиота Рузвельта, сына президента. Выработан был план, который предусматривал закупку Москвой 50 военных самолетов под видом машин гражданской авиации. Контакты с советским правительством, при ключевой роли Арманда Хаммера, предполагали прибытие Элиота Рузвельта в Москву и работу по реализации проекта. 25 тысяч долларов – комиссионные, которые положены были Элиоту по завершении сделки.

Проект, тщательно разработанный и, казалось, близкий к исполнению, не был реализован. Передумали в Москве. Естественно, Хаммер ожидал, что обернется по-другому, однако, кроме непосредственного практического результата во всяком большом деле заключен потенциальный эффект, который не всегда сразу просматривается. Арманд чувствовал: он на верном пути. В ближайшем окружении Рузвельта его знают и помнят, но чтобы не забыли, надо постоянно напоминать о себе. Как именно - покажут время и обстоятельства.

Два важнейших события века, они были отделены одно от другого несколькими днями. Августовское, 1939 года, соглашение Сталина с Гитлером, и начало Второй мировой войны. Хаммеры сохраняли еще свой офис в Берлине, Арманд торговал бочками на мировом рынке, причем среди главных покупателей были немцы, которые платили за эти бочки дороже, нежели требовалось по ценам среднерыночным. ФБР установило, что бочки предназначались для нужд немецкого флота, включая подводные лодки, которые заправлялись мексиканской нефтью.

Диктор: США сохраняли нормальные дипломатические отношения с Германией и, хотя коммерческие операции Хаммера у американцев могли вызвать неприятное, негативное чувство, криминала в них не было. Ситуация, которая, однако, очень быстро изменялась. Хаммеру надо было четко определить свою позицию. Договор Сталина с Гитлером на первый взгляд располагал к контактам с немцами, но мог ли Сталин быть заинтересован в победе Гитлера над Великобританией, в особенности после того, как побежденная Франция вышла из игры? Нет,- говорит американский историк Эдвард Эпстайн,- чем дольше стояла Англия, тем больше времени выгадывал для себя Сталин.

Что осталось неясным в 1939 году, то было уже совершенно очевидно весной 40-го, когда Гитлер совершал свой победный марш по Европе. Коммерции с немцами надо было сворачивать, как бы прибыльны они ни были. Начальник ФБР Гувер направил информацию о Хаммере в разведывательный отдел флота и в управление армейской разведки. Едва ли Арманд знал об этом, но в жизни его начиналась новая полоса, которая сама по себе на том этапе исключала какие бы то ни было негоциации с Германией.

Аркадий Львов: Арманд решил, что пришло время принять участие в большой политической игре. Не тайно, как это было прежде с Москвой, а открыто, явно, так, чтобы люди и страна могли видеть его, могли слышать его голос. Идеальным местом для этого был Белый дом, точнее, не вообще Белый дом, а Овальный зал, где президент принимал видных гостей. В 1921 году, без малого 20 лет назад, для первого человека в московском Кремле самым важным делом во внешнем мире было наладить торговлю с европейским и заокеанским бизнесом, это была задача номер один. Нынче, в 40 году, что было самым главным для Рузвельта, первого человека в Белом доме? Самым главным было получить "добро" от Конгресса на поддержку Великобритании, которая в сражении с Гитлером осталась один на один. Закон о нейтралитете, а к нему закон, воспрещавший оказание помощи должникам (Англия не рассчиталась еще по долгам после Первой мировой войны) был для Рузвельта помехой, которую могло устранить только мощное общественное мнение.

Диктор: Арманд Хаммер почувствовал: вот она, его дорога, вот она его роль трубадура новой концепции, вестника нутряного голоса народа. Америка должна прийти на помощь Великобритании. Хаммер организовывал материалы в газетах, устраивал радиокомпозиции и вечера, собирал деньги и тратил свои деньги. Вот загадка: откуда только они брались у человека, всегда бившегося в тисках неизбывного дефицита. Тратил порою самозабвенно, без оглядки, чтобы поддержать президента. Жена президента Элеонора Рузвельт восторженно восклицала, адресуясь к Хаммеру: "Какое большое дело вы сделали, чтобы помочь президенту!"

Аркадий Львов: В это же время по каналам секретных служб США и Великобритании, по договоренности, существовавшей еще со времен Первой мировой войны, шел обмен информацией о деятельности Арманда Хаммера. Англичане пришли к заключению, что хаммеровская галерея была лишь прикрытием, которое Москва использовала для своих операций на западе. Сам же Арманд рассматривался как деятельный участник этих операций. Когда Виктор Хаммер, брат Арманда, отправился в Египет, в те времена британский протекторат, англичане известили своих американских коллег из ФБР, что вояж этот - часть акции, которую на Средиземноморье осуществляет советская разведка. ФБР примерно в то же время получило информацию об особой роли Хаммера в поставках бочек под мексиканскую нефть, предназначавшуюся для немецких судов.

Диктор: Здесь уместно сделать одно уточнение. Хотя информация о секретной деятельности Хаммера была весьма насыщенной, а обмен ею через атлантические кабели был весьма интенсивным, все это оставалось на уровне подозрений и сведений, требовавших подтверждения. Доходила ли эта информация до Белого дома? Каков бы ни был ответ, главным остается событие, имевшее место 28 ноября 1940 года. Американцы праздновали День Благодарения. В этот день президент США Франклин Делано Рузвельт принял в Овальном зале Арманда Хаммера. Принял не как бизнесмена, а как общественного деятеля, потрудившегося на благо отечества. Аудиенция продолжалась пять минут, но это были пять минут наедине с президентом!

Хаммер принес огромную папку с газетными вырезками, которую он собирал на протяжении многих недель. На следующий день на пресс-конференции президент сообщил журналистам, что папка эта не какая-нибудь папка, поскольку в ней 28 миллионов 636 тысяч 940 газетных вырезок. Журналисты засмеялись, и сам президент засмеялся, поскольку астрономическая цифра была не более нежели шутка. Но тут же весьма серьезно президент добавил: "Это очень интересная компиляция, которую я еще не успел просмотреть".

Аркадий Львов: Что же было в этой папке, которая в рассказах Арманда позднее обрела приметы легенды века? В папке были газетные материалы, собранные по стране, в которых высказывалась поддержка президенту, сражавшемуся с Конгрессом, который толковал помощь Великобритании как нарушение Закона о нейтралитете. Теперь президент мог представить эту папку как голос народа, заявлявшего свое чувство долга и свою волю через прессу. В пять минут, которые уделил ему в Белом доме Рузвельт, Хаммер изложил презенту и свою идею о предоставлении помощи тем, кого США сочтут своими союзниками, помощи на основе займа или путем передачи в аренду. Три с половиной месяца спустя Франклин Рузвельт подписал Закон о ленд-лизе. Американский историк Эдвард Эпштейн утверждает: у истоков этого закона стоял Арманд Хаммер. Среди тех, на кого распространился ленд-лиз, несколько месяцев спустя был СССР.