В Петербурге набирает обороты “дело саентологов”: пятеро адептов Саентологической церкви арестованы, они подозреваются в незаконной предпринимательской деятельности и распространении экстремистской литературы

С одной стороны, саентология в России не запрещена, с другой, некоторые произведения основателя учения об управлении разумом для достижения успеха Рона Хаббарда признаны экстремистскими. К саентологическим организациям в Петербурге давно относятся с подозрением: в 2008 году по решению суда был закрыт “Саентологический центр”, в 2012-м – некоммерческое партнерство “Центр изучения и применения технологии саентологии и дианетики”. С тех пор саентологам приходилось действовать в качестве индивидуальных предпринимателей или сотрудников различных организаций с ограниченной ответственностью. Но вот теперь и эта деятельность, кажется, подходит к концу.

С 7 по 9 июня в Петербурге были арестованы руководители Саентологической церкви: духовный лидер Иван Мацицкий, исполнительный директор Галина Шуринова, главный бухгалтер Сахиб Алиев, начальник собственной безопасности Анастасия Терентьева и ее заместитель Констанция Есаулкова. Доход в 276 миллионов рублей, полученный за 4 года от саентологических курсов, следствие считает незаконным, уголовное дело по этому поводу было возбуждено еще в 2016 году. Кроме того, следствие полагает, что саентологи утверждают превосходство своего учения над всеми прочими. Систему наказаний, принятую в организации, ФСБ сочло унижающей человеческое достоинство и имеющей признаки экстремизма. Издание “Фонтанка” цитирует следователя ФСБ Сергея Мякина, зачитывавшего материалы дела в Невском суде: “С января 2014 года осуществлялось публичное унижение человеческого достоинства лиц, которых они (фигуранты) выделяют в отдельную социальную группу “Источники неприятностей”. Таким образом, к делу о незаконном предпринимательстве добавились дела о создании экстремистского сообщества, о проповеди исключительности своей религии и об унижении человеческого достоинства, где в роли потерпевших выступают рядовые адепты той же Саентологической церкви.

Философ, историк, религиовед, профессор Сергей Фирсов считает, что бессмысленно обсуждать проблему с точки зрения закона – по его мнению, это относится скорее к сфере психологии.

– Кто знает, может, действия наших саентологов и подпадают под экстремизм – это понятие у нас очень широкое и размытое. Саентологи – известное течение, его адепты считают его религиозным. А некоторые воспринимают саентологию как бизнес-проект – и может, так оно и есть. Но в любом случае, мне всегда казалось, что с идеей, даже неправильной, надо бороться с помощью идеи, с помощью слова – если там нет явных провокаций, призывов к насилию и прочего в том же роде. Я не знаю, насколько саентологов можно считать такими воинствующими хулиганами от псевдорелигии – это вопрос сложный, в основном – психологический. Но вряд ли возможно обвинить их в сознательном подрыве нашего общества. Если дело дойдет до суда, то, разумеется, должна быть проведена и правовая, и религиоведческая экспертиза, до этого момента говорить о вреде саентологии, с моей точки зрения, некорректно.

– Может, это просто тренд такой – расчищать место для одной-единственной правильной религии?

– Надо иметь в виду, что общество у нас даже не секулярное, а постсекулярное – к сожалению, о глубокой религиозности тут говорить не приходится. Произошел слом традиции – 70 лет воинствующего атеизма и попыток управлять церковью через определенные институции, прежде всего через совет по делам религий. Все это изменило психологию людей, и если сегодня говорить о возрождении религиозности, то вряд ли можно добиться чего-то указами, чтобы люди пошли обратно в церковь, к которой принадлежали их предки. Этого никогда нельзя забывать, когда мы говорим о современном религиозном состоянии в России. У нас многие называют себя православными, но неверующими – православных, согласно статистике, больше, чем верующих. Такой психологический парадокс. И в этих обстоятельствах понятно стремление людей найти себе новые религиозные маяки, новых гуру. Это важно и интересно с психологической точки зрения – кто идет к саентологам, к иеговистам, из каких слоев эти люди – этот вопрос нельзя решить с помощью насилия, деклараций и идеологических лозунгов. И если адепты всех этих религий и организаций не совершают ничего противоправного, к ним нельзя относиться с жестокостью только потому, что они верят как-то неправильно. И когда их пытаются назвать экстремистскими, надо всегда понимать, что имеется в виду под этим словом, как оно трактуется. А то ведь под это понятие можно подвести кого угодно – представителей и нетрадиционных, и традиционных религиозных движений. Те или иные наказания есть в разных течениях, но тут главное – вопрос восприятия. В традиционном обществе есть традиционные религиозные представления, а новое всегда воспринимается с опаской и враждой – это абсолютно человеческие вещи. И мы не должны просто ругать тех, кто относится к новым течениям жестко, – мы должны понять причину такого отношения. Чаще всего это страх и непонимание. И власть этим страхом пользуется, и так было всегда. То есть дело не в саентологах, а в восприятии саентологов. Восприятие действий часто оказывается важнее, чем сами действия. Гонения на разные религиозные секты и объединения – это не новая вещь, особенно в обществе, которое пытается найти некие четкие идеологические координаты и связывает их с определенной религиозной системой, комплексом традиций. Наступление на них воспринимается как попытка разрушения национальной идентичности, как покушение на социальную безопасность. И, увы, не всегда получается провести грань между пониманием этого факта и его юридическим наказанием. И все это происходит, повторяю, в постсекулярном мире, где понятие о религии размыто, где люди, заявляющие о себе как о православных, очень часто имеют такое же представление о православии, как младенец о развитии Солнечной системы.

Православный священник Николай Савченко считает, что споры между людьми разных убеждений должны вестись в публичном пространстве, но не с помощью прокуратуры и суда.

– Хотя мы, православные, часто спорим с разными сектантскими группами, не соглашаемся с их вероучениями, и этот спор будет продолжаться, но очень опасно при этом пересекать границу свободной дискуссии, прений о вере, как говорили в старину, и переходить к каким-то силовым действиям. Я сомневаюсь, что большинство этих сект имеют отношение к экстремизму – как правило, это их внутренние особенности, традиции. Кстати, кое-какие похожие особенности легко найти и у нас, поэтому я опасаюсь, как бы при некотором политическом повороте подобные обвинения не посыпались и на православных верующих, на наши приходы, священников, духовников – как и было при безбожной советской власти, преследовавшей все религии по сходным обвинениям. Это меня очень тревожит. Я знаю, что сейчас в России силовики давят на разные религиозные объединения, и когда у меня была возможность высказаться на эту тему перед высокопоставленными людьми из силовых ведомств, я им так и сказал, что это опасное дело, которое выставляет нашу страну и православных верующих в неприятном свете перед другими странами, народами, людьми других убеждений.

– В деле есть некоторые подробности, например, о том, что иногда членам Саентологической церкви присваивается название “ПИН” – “Потенциальный источник неприятностей”: это когда человек нарушает устав организации, общается с неправильными людьми, бывает в неправильных местах, читает неправильную литературу, те или иные философские произведения, от чтения которых саентологи призывают отказаться. И вот эти “ПИНы” за свое поведение подвергаются наказаниям, например, их лишают так называемого одитинга – то есть личной беседы с человеком, высоко стоящим в их церковной иерархии. Вот в этой практике следователи и находят унижение человеческого достоинства и по сути экстремизм, так как эти грешники вроде бы объединяются в одну социальную группу. Как вам кажется, такая практика действительно порочна и опасна для общества?

– Конечно, саентологи нами квалифицируются как сектанты, даже не христианского толка, но я не вижу оснований называть эту практику экстремистской – это их внутренний распорядок. Правила епитимьи, духовных наказаний – это древнехристианские правила, и в осуждении их надо быть крайне осторожными – чтобы не перейти от осуждения каких-то искажений к осуждению самих христианских традиций, а это легко может случиться. Ведь епитимьи были и есть, существует понуждение к некой духовной работе для исправления человека, есть такие меры ограничения, как недопущение к таинствам. Есть и самая крайняя мера – отлучение от Церкви, хоть она и применяется крайне редко. Увещевательные беседы с отдельными прихожанами – это тоже обычная практика Православной церкви, ее неотъемлемая особенность. Понятно, что здесь все это было поставлено на службу нехристианской организации, но общие принципы этой работы надо правильно понимать и не делать из них неверных выводов. Экономическую составляющую этого дела я комментировать не могу – саентологи действительно активно зарабатывают на продаже своих интеллектуальных продуктов, но вот насчет экстремизма у меня большие сомнения.

Епископ Апостольской православной церкви Григорий Михнов-Вайтенко считает, что в деле петербургских саентологов прослеживается общая тенденция, заметная в современной России, – преследования разных неправославных религиозных течений.

– Это абсолютное безобразие именно с той точки зрения, что это является тенденцией. Конечно, нельзя исключить, что в той или иной организации происходят какие-то неправедные вещи, но когда это выстраивается в такую схему, то понятно, что это некий социальный заказ, и это очень неприятно. Любую траву, которая прорывается сквозь асфальт, тут же пытаются скосить. Все должно быть ровно, аккуратно, дозволено и понятно. И любая организация, тем более та, у которой руководящий центр находится не в России, сегодня подпадает под подозрения. Я, к стыду своему, практики саентологов не знаю, но то, о чем сегодня пишут в связи с этим делом, явно на экстремизм не тянет. Да, там виден сектантский дух – секта всегда проповедует свою исключительность. Но вообще под это определение могут попасть очень многие церковные организации, даже весьма крупные, которые говорят – только у нас спасение. Но вряд ли это уголовное деяние, так мне кажется. Хотя сегодня информации пока так мало, что судить о чем-то конкретном очень трудно. Вообще этот поиск экстремизма везде и всюду – очень тревожный симптом, когда государство начинает подменять собой суд инквизиции. Одно дело богословские споры, желательно открытые и с приглашением сторон – пусть люди послушают, разберутся, сравнят – это был бы нормальный цивилизованный подход. А у нас почему-то сразу прокуратура должна вмешаться. Это совершенно неправильно. Верующего человека – даже, с моей точки зрения, неправильно верующего, гонения только утвердят в сознании его правоты. Гонения – это такой знак качества: значит, мы все правильно делаем. Думаю, для саентологов нынешний процесс будет означать именно это. Все это некий градус безумия. Я не думаю, что это заказ администрации президента – это попытки на местах соответствовать общей линии.

По мнению Григория Михнова-Вайтенка, общая “отмашка” на такие действия была получена тогда, когда был принят пакет Яровой, а искать экстремистов в религиозных организациях гораздо легче, чем бороться с реальным экстремизмом или наркоторговлей.