В Батайске Ростовской области в минувшее воскресенье были задержаны видеокорреспондент основанного Дмитрием Медведевым "Общественного телевидения России" (ОТР) Дмитрий Андреянов и его сын. Они собирались снимать уличный опрос населения. Один из вопросов к прохожим был такой: "Покупаете ли вы колбасу?"

Во время задержания полицейские пытались порвать пресс-карту Андреянова. Сына журналиста отпустили после того, как он показал ксерокопию паспорта, самого корреспондента доставили в ОВД. Протокол о задержании полицейские не составили. Вместо этого Андреянову заявили, что он якобы похож на подозреваемого в ограблении магазина. Журналиста отпустили только после того, как к нему приехал общественный защитник. Он намерен обжаловать действия полиции.

Дмитрий Андреянов последние два года занимается темой протестующих в Гуково шахтеров, которые требуют погасить перед ними задолженность по зарплате. По словам журналиста, его неоднократно задерживали за то, что он вел съемку для ОТР. Так, например, 16 февраля вооруженные автоматами полицейские задержали его в городе Новошахтинск Ростовской области. Там Андреянов снимал сюжет о местном нефтезаводе, который, по его словам, закапывает отходы в неположенном месте. Сначала в отношении журналиста составили протокол по статье "Терроризм", однако после четырех часов допроса полицейские переписали документы о задержании. Тогда Андреянов также подал в суд на действия сотрудников МВД.

О своем новом задержании Дмитрий Андреянов рассказал Радио Свобода:

– За что вас задержали? Как вели себя полицейские?

– Юридически ни за что, а фактически за наличие у нас в руках видеокамеры.

– Что вы собирались снимать?

– Смешно. По редакционному заданию я должен был снять опросы населения уличные. Один из вопросов был: "Покупаете ли вы колбасу?" Это серьезно.

– Кроме вас и вашего сына кто-то был еще задержан?

– Нет. Это же не массовое мероприятие, чтобы там было много прессы. Приехали в центр города Батайск, это город-спутник Ростова-на-Дону. Центр. Парк. Люди гуляют. Стоит группа полицейских. Мы камеру только достали.

– Вы показывали пресс-карту?

– Пресс-карта у меня на животе висела. Когда меня вязали, пытались ее содрать у меня с шеи силой, порвать. Но целлофан не поддался. Крепкий оказался. Помятая сейчас пресс-карта.

– Полицейские как-то прокомментировали происходящее?

– Подошли и спросили, что мы здесь делаем, мол, давайте документы. Я говорю: "Ребята, на животе все написано – пресс-карта. Какие вам еще документы нужны?" – "Это не документ. Давайте паспорт". Я паспорт с собой не вожу. "Что вы здесь снимаете?" Я говорю: "Вам сценарий показать? Или так поймете? Что вам нужно? Обоснуйте и проверку документов". Я законник такой яростный. В статье 13 закона о полиции все расписано – в каких случаях можно проверять документы. Наш случай под это не подпадает. Но оператор сделал немножко шажок назад, начал снимать. Это как-то сдетонировало. Набросились на него. Оператор – это мой сын. Набросились на меня. Началась потасовка.

Меня "закатали" в полицейскую машину. Сыну я уже позвонил из машины: "Сделай все, чтобы они тебя не избили, не сломали аппаратуру". Потому что был риск – они пытались выдрать камеру у него из рук. Меня держали. Сын показал в машине копии паспортов. Они его выпустили сразу, а меня привезли в отделении. Потом долго совещались, что со мной делать. Я требовал протокол составить. Но ни один из протоколов: ни доставления, как положено по КоАП, ни протокол об административном правонарушении не были составлены. С меня какие-то объяснения пытались брать. Потом принесли ориентировку, что якобы человек, похожий на меня, "выставил" магазин 5 числа. Спрашивали, где я был 5 числа. Потом проверили штрафы ГИБДД. В общем, в итоге ни протоколов, ничего нет. Приехал общественный адвокат. Он меня оттуда выпустил. Пытались нас еще раз задержать на улице.

– А за что вас еще на улице пытались задержать?

– Я не подписал одну бумагу, типа мое объяснение, которое составили. Я сказал, что это не подпишу, потому что оно не соответствует действительности. Люди здесь неправду написали. В частности, там было написано, что я отказался им предъявлять документы. Я говорю, что я не отказался, во-первых. Это разные вещи. Я попросил обосновать проверку документов, с точки зрения закона о полиции. Отказался и попросил обосновать – это две большие разницы. Поэтому здесь написана неправда. Принесли мне это объяснение – подписывайте. Потом, нет, давайте тогда вы сами напишете объяснение, которое считаете нужным. Я говорю: хорошо, только здесь вы сами проставите, в качестве кого я даю эти объяснения. То есть я подозреваемый, задержанный, обвиняемый, пострадавший, свидетель? Какой мой процессуальный статус? В качестве кого я даю объяснение? Они не ответили, и писать я никаких объяснений не стал.

– Вас уже задерживали раньше за съемки для ОТР?

– Случалось. Вообще, я Ростовскую область и в целом юг России отношу в этом плане к очень неблагополучным. Я жил до этого в другом регионе, а сюда переехал в 2011 году. После моего любимого Дальнего Востока такого уровня полицейского беспредела я нигде не видел больше. 16 февраля нас задержали в Новошахтинске за якобы съемку нефтезавода. Три машины с автоматчиками. Полное видео у нас есть. Долго нас там держали. Но там, правда, составили протокол доставления. И потом уже, естественно, мы обжаловали эти действия. По закону есть протокол доставления, после этого должен быть закон об административном правонарушении. Они тоже долго не знали, что же с нами делать. Им позвонила охрана с нефтезавода, вызвала полицию. Видимо, у них дружба какая-то.

Но цель съемки была, да, действительно, с нефтезаводом связана, потому что он там закапывал свои отходы в неположенном месте. Экологическая проблема, в общем. И вот заводу очень хотелось знать, что же там федеральная пресса вынюхивает, что будет про них рассказывать. И вот полиция с пристрастием пыталась нас допрашивать. Часа четыре это все длилось. Я подавал в суд исковое заявление, подавал в прокуратуру и в полицейский главк Ростовской области. Но там интересно. Главк написал, что сотрудники полиции действовали без нарушения закона. Прокуратура написала, что нарушения были, но были только со стороны одного полицейского из трех, на которых я указывал. А само отделение, на которое я жаловался, мне прислало, что все трое полицейских наказаны.

– Я понимаю, что там тогда была съемка нефтезавода. И полицейским именно это не понравилось. Почему они сейчас к вам подошли, учитывая, что вы просто собирались снимать вопрос, как вы говорите, про колбасу?

– Я и говорю, это такой общий полицейский фон региональный. Потому что полиция цепляет человека с видеокамерой на штативе. Для нее сразу же предпосылка… В Новошахтинске на нас откровенно сначала начали писать протокол доставления по 205-й статье УК – терроризм! У них в головах: человек с видеокамерой – это потенциальный террорист или пособник, нарушитель. Это хронически. Потому что пристают не просто даже на каких-то объектах типа автовокзал, железнодорожный вокзал, аэропорт, а на улице. Мой рекорд за время журналистской деятельности: меня в центре Ростова-на-Дону в 2012 году за один час пытались "замести" за видеосъемку четыре раза!

– И грустно, и смешно.

– Это общий полицейский уровень. Я не знаю, откуда они это взяли. Я пытаюсь напроситься на какой-нибудь брифинг начальника УВД области, чтобы задать эти вопросы. Но меня категорически туда не пускают любой ценой, лишь бы я там не приблизился. Уже и начальник поменялся. Почему сотрудники ОВД законов не знают, что можно, а что нельзя? Почему человек с видеокамерой у них вызывает такой вот рефлекс сторожевой собаки?

– Дмитрий, насколько я понимаю, вы являетесь корреспондентом ОТР.

– Да, я собкор "Общественного телевидения России" в Ростовской области.

– Мне кажется, ОТР – это не самый оппозиционный телеканал. Но при этом я ни разу не сталкивался с тем, чтобы задерживали сотрудников Первого канала, или "Россия-24". С чем вы связываете то, что полицейские так относятся к корреспонденту ОТР?

– Сегодняшний инцидент – это чистой воды глупость. Скажем, когда события были по шахтерским каким-то проблемам, события были с Тракторным маршем в прошлом году, то есть там эта полицейская, мягко говоря, опека чувствовалась. Людей старались за что-то задержать, что-то инкриминировать. Приезжаешь в Гуково – уже пост стоит.

– Вы, как я понимаю, занимались темой протестующих в Гуково шахтеров?

– Я два года освещаю эту тему. В Гуково я был последний раз 4 июля, когда они голодовку объявляли. С 2015 года практически на дежурство ездим в Гуково на их голодовки, забастовки, связанные с этим полицейские операции.

– А вы не думаете, что эта особая "опека" со стороны полицейских связана именно с тем, что вы последние два года занимаетесь этой темой?

– Ну... Вообще стычек очень много, да. Но ощущается, что после каких-то событий, например, после громкого шахтерского выступления, машину чаще останавливают, проверки на улицах. Я раньше не работал с пресс-картой, а сейчас она весит у меня постоянно – от греха подальше.

– Вы будете обжаловать сегодняшнее задержание?

– Обязательно! Видео, которое у нас есть, выкину в интернет на всеобщее обозрение. Народу много нас поддерживало. А потом уже с адвокатом будем составлять заявления. Сначала жалобы, а потом уже по результатам обжалований.