Когда в 2011-м я приехал в Таллин на первый фестиваль Довлатова, в Петербурге еще не стоял его памятник, а в Нью-Йорке еще не было улицы Sergei Dovlatov Way. Эстонцы, прежде всего организатор этого действа Оливер Лооде, первыми признали Довлатова на официальном уровне. Так-то его всегда все любили. Вновь побывав на этом празднике, который проводится уже в пятый раз, я впервые понял, каким политическим потенциалом обладает имя Довлатова и его творчество.

С одной стороны, в Таллине было как всегда. Организаторы – Елена Скульская, Игорь Котюх и примкнувший к ним Меэлис Кубитс – собрали отличную компанию. Мы заседали с лучшим знатоком Довлатова Андреем Арьевым, болтали с дочкой Сергея Катей, наслаждались выставкой знаменитого иллюстратора легендарного четырехтомника Александра Флоренского, слушали питерского историка Льва Лурье и отвечали на вопросы из набитого зала, среди которых не было сакраментального “умел ли Ленин плавать задом”.

С другой стороны, за прошедшие годы личность Довлатова обросла, казалось бы, не свойственными ему атрибутами. Из непутевого богемного персонажа, злоупотреблявшего выпивкой и притягивающего несчастья, Сергей стал почти символической фигурой. Напоминая статусом Старого Томаса с крыши ратуши, он олицетворяет культуру русскоязычной Эстонии и освобождает ее от упреков в имперских амбициях. Проще говоря, Довлатов защищает русский, не позволяя путать языки Путина и Пушкина (первого Сергей не застал, а второму тайно подражал, негласно считая своим главным кумиром).

Новое качество Довлатова полностью раскрылось в апофеозе праздника – на концерте в Русском театре. Придуманный и поставленный директором фестиваля, писателем, соратником и корреспондентом Сергея Еленой Скульской, этот спектакль вылился в оммаж Довлатову. Со сцены звучал любимый джаз (в том числе и в исполнении выдающегося контрабасиста Владимира Волкова), любимые стихи Сергея (в том числе – Цветаевой, Пастернака и, конечно, Бродского), а также – текст самого Довлатова. Это был отрывок из “Компромисса” в переводе на немецкий, английский, французский, финский и китайский, последний выполнен и безупречно прочитан на мандаринском таллинским журналистом Николаем Караевым.

Тема дружбы народов оказалась сквозной. Эпиграфом к этой части концерта можно было счесть известное высказывание Довлатова: “Я, сын армянки и еврея, был размашисто заклеймен в печати как эстонский националист”. Приняв эти слова за инструкцию, концерт включил в себя и выступление председателя еврейского общества Таллина на идиш и армянскую песню в исполнении ансамбля армянской общины. Что касается эстонского, то на нем говорили важные лица республики. Охотно приняв участие в дурачествах и приколах, они весело подыгрывали капустнику, декламируя на эстонском смешные отрывки из их любимых произведений Сергея. Среди выступавших был невозмутимый вице-мэр Таллина (кстати сказать, на половину кореец), и бывший мэр города, очаровательная дама, помимо всего прочего славящаяся самой большой коллекцией шляп, и лучше всех читавший Бродского спикер парламента. Разговорившись с ним на банкете, я узнал, что, несмотря на свой чин, он обходится без охраны.

– Не хочу, чтобы избиратели смеялись, – объяснил он, – страна маленькая, все всех знают, могут и матом послать, я не сдержусь и тем же отвечу, а потом на выборах отвечать.

Обрадовавшись национальным особенностям местной политики, я выпил со спикером за Довлатова, который никогда бы не догадался, что послужит мостом, соединяющим народы Эстонии. Так Сергей отплатил добром городу, где на живописной улице Пагари ему сломали жизнь. Несколько месяцев назад в этом доме открылся музей КГБ с доступом в подвальные камеры и шкаф-изолятор. Но об этом на фестивале не вспоминали, и правильно сделали: власти независимой Эстонии тут точно ни при чем.