Для Америки Первая мировая началась сто лет назад, когда в 1917 году страна, которая так долго удерживалась от этого шага, все-таки вступила в конфликт на стороне Антанты. Отмечая эту важную и горькую годовщину, “Метрополитен” открыл выставку, посвященную образам Великой войны. Кураторы выбрали крайне эффектную конструкцию для экспозиции. Все работы выставлены в хронологическом порядке, но экспонаты противников висят рядом и вперемежку. Этот прием сделал наглядным динамику войны и отношения к ней.

Выставку открывают патриотические плакаты 1914 года. Все они полны поэтической символикой. Так, Россию представляют три новых богатыря, готовых отправиться на фронт. Это рабочий с молотом и шестерней, средневековый витязь и прекрасный, как Лель, крестьянин в лаврах. Другие страны примерно так же пользовались геополитической риторикой, представляя себя прекрасными девами и могучими орлами, а врагов – кровожадными гуннами и бешеными гориллами. Больше других мне понравилась пропаганда англичан. На рисунке “Рекруты” изображена очередь хмурых мужчин в сугубо штатских деловых костюмах. Это – портрет страны, готовой молча, сжав зубы, исполнить свой долг, как она его тогда понимала.

Но уже через год появились новые образы войны. Обезображенные обстрелом пейзажи, фотографии трупов в окопах, марш измученных солдат, лазарет, безнадежные атаки. Геральдические фигуры сменились маленьким человеком в рваном мундире, которому пришлось расплачиваться за политические химеры своих держав.

На выставке представлены многие знаменитости того поколения. Среди французов – Пьер Боннар и Морис Дени (оба писали одну деревню после битвы на Сомме), Роден, Леже. Но самые мрачные и самые выдающиеся – работы проигравших. Немцы – Кирхнер, Бекман, Гросс – использовали открытый еще в мирное время экспрессионизм, чтобы создать особый язык войны, на котором заговорило искусство после Вердена. Только на этом наречии катастрофы можно изобразить, как у Георга Гросса, распятого Христа в противогазе. Но и среди этих макабрических гротесков резко выделяется стена Отто Дикса, гигантский графический цикл “Война”, выполненный им в 1924-м, к 10-й годовщине начала войны.

Отто Дикс прожил долгую жизнь: 1891–1969. Но главным в его жизни была Первая мировая война, а в его творчестве – 1920-е годы. Дикс ушел на фронт добровольцем уже в августе 1914-го. Через четыре года юноша с огромным талантом рисовальщика вернулся из окопов профессиональным солдатом-убийцей (таким он сам изобразил себя на одном автопортрете). Демонов войны Дикс вымещал на бумаге. Его жуткий шедевр – 100 листов графики. Трупы, уроды, инвалиды, опять трупы. Дикс пишет изувеченных людей как новую расу, порожденную невиданной прежде войной. Искорежив нашу породу, она бросила недобитых в послевоенную жизнь, так и не объяснив, зачем была нужна эта жертва.

Дикс не щадит зрителя, но его работы обладают магической силой. Они завораживают и не отпускают. Тут много гротеска, жестокости, даже садизма, но зритель не может отвести глаз. Тайна Дикса в его безмерном мастерстве. Как художник, он сознательно ориентировался на гениев северного Возрождения. Дюрер, Кранах, Брейгель – его компания. Отсюда ювелирный подход к деталям. Война дала ему новые и страшные темы, но Дикс решал их, переосмысливая старых мастеров. Поэтому работы Отто Дикса, вернувшегося в конце жизни к религии, заражают нас не только явным цинизмом, но и скрытой мистичностью. За пологом страшного, чуждого самому себе мира прячется иная реальность, которая просто не может не существовать по ту сторону обесценившейся повседневности.