Личное пространство российских граждан сужается все больше. Уличные камеры, с помощью которых можно будет идентифицировать прохожих, фиксация частных телефонных разговоров, услужливые предложения Интернет маркета, - все это становится нормой, не вызывая особых возражений. Более того, шпионят не только государство за гражданами и бизнес-корпорации за потребителями, но и родители за детьми. Недавно был предложен новый сервис, позволяющий отслеживать действия ребенка онлайн.
Принятый в 2012 году закон о защите детей называли "слеза ребенка", и именно с него пошел отсчета veb-цензуры в российской Сети. Закон действует уже 5 лет, сайты блокируются тысячами, однако число суицидов среди подростков не уменьшилось. Напуганные "группами смерти" и собственной технической отсталостью, родители за 150 рублей в месяц готовы передоверить контроль за любимым чадом специальному сервису, который, как обещают разработчики, обязательно сообщит им, если ребенок пустится сёрфить не там, где надо, или начнет дружить с "сомнительными", с точки зрения сервиса, взрослыми. "Мы НЕ ЧИТАЕМ личные сообщения!" - заявляет компания, подразумевая детское право на приватность, которого вообще-то несовершеннолетние дети лишены.
Впрочем, дети быстро учатся обходить запреты и менять образ, так что узнать собственное чадо за ником и аваторкой сумеет далеко не каждый родитель. Еще проще промахнуться с "сомнительными" взрослыми, поскольку у ребят появился принципиально иной навык коммуникации.
"У меня есть подопечный, ему 12 лет, - рассказывает тьютор Максим Буланов. - Мы с ним обсуждали сетевую игру "Контр Страйк", в которой надо общаться с непонятными людьми. Оказалось, что мальчик с ними не знакомится. Поскольку есть конкретная задача - выиграть в какой-то конкретной операции, ты, соответственно, должен так построить коммуникацию с человеком, чтобы достичь этой цели. Потом игра заканчивается, и люди больше не общаются".
Кроме того, современные дети в Интернете чувствуют себя гораздо уверенней, поскольку для них это естественная среда обитания едва ли не с детского сада. Риски, которые поджидают их в Интернет-пространстве, имеют такое же отношение к жизни, как хулиган в классе и педофил в подворотне: про них следует знать, чтобы уметь избежать опасности. "Группа смерти" не представляет угрозы для подростка с нормальной психикой, однако любой подросток задумывается о смерти, и обсудить эту тему он, скорей всего, захочет со сверстниками. То же касается интереса к сексуальной тематике, о наличии которого упомянутый выше сервис немедленно просигнализирует родителям. А если речь пойдет об однополых отношениях? Просто потому, что любую информацию молодые люди привыкли искать в Интернете, родители рискуют получить такой объем тревожной информации, что не справятся с ним до самого совершеннолетия, попутно утратив доверие и личный контакт с ребенком.
Надо заметить что, "Родительская опека" не первый сервис, позволяющий следить за детьми. Программа-прослушка, установленная на мобильник, объясняет нам рекламный текст, позволит не только определить местонахождение ребенка или с кем он общается в соцсетях, но даже как отвечает на уроках. Спрос, как известно, рождает предложение, однако в ситуации взрослой тревожности мало кто подумал о последствиях для детей.
Вот, что по этому поводу думают сами подростки, ученики лицея НИУ ВШЭ:
- Родительский контроль - это странная штука. Мне кажется, если за детьми следят слишком сильно, то ребенка это пугает. Он хочет вырваться из-под контроля. В какой-то момент, я думаю, дети будут стараться специально прогуливать, специально нарушать дисциплину. Потому что ребенок тоже хочет получать какую-то свободу. Дети будут бунтовать, если на них сильно давить.
- Некоторое время назад я услышала такую фразу: "Ребенок - это гость в твоем доме. Накорми, воспитай и отпусти". С "накорми" - все более-менее просто, с "воспитай" - сложнее, но тоже решаемо. А вот с "отпусти" начинаются проблемы. Естественно, что родители пытаются так или иначе контролировать своих детей. Такое недоверие отчасти оправдано. Но я не могу сказать, что его можно оправдать полностью. Когда-то дети все равно вырастут, и эти недомолвки, эти подозрения могут стать серьезным барьером на пути к построению крепких отношений родителей и детей.
Возможно, привычка к тому, что за тобой постоянно следят, передается по наследству – во-первых, и правда, следили, во-вторых, внушали, что следит коварный враг. Весьма показательно, что нынешний президент России работал в КГБ СССР. Кроме того, советские люди в большинстве своем жили бедно и одинаково, общественное сознание, благодаря единым источникам информации, оставалось скучным и массовым, а если что шло неправильно – то вмешивался партийный или комсомольский орган, собрание товарищей, и иногда профсоюз.
Однако нынешняя ситуация отличается от прежней, хотя бы по уровню компетенций - частных и государственных. И может так случиться, что молодые люди, привыкнув к тому, что любое их действие цифруется и анализируется, сумеют сделать свою личную жизнь недоступной для стороннего наблюдателя. Но может случиться и другое – тотальный контроль на всех уровнях, от родительского до государственного, породит особый род общественной шизофрении, когда каждый будет существовать сразу в нескольких ипостасях.
Ученицы лицея высказали несколько предположений, к чему приведет тотальный контроль:
- Когда государство хочет знать о людях буквально все, проверяет переписки, социальные сети, это уже даже не паранойя, а полнейший бред. Люди должны иметь личное пространство. К тому же ничего нового, никакой важной информации, которую государство может достать из реальной жизни, в соцсетях не получить. Однако многим будет неприятно, если узнают о каких-то секретах или интересах, которые они скрывают в общении с другими людьми.
- Мне кажется, однажды случится событие, которое потрясет не только одну страну, один город, один штат, но всю планету. И тогда люди поймут, что либо мы жертвуем своими личными данными ради глобальной безопасности, либо так и будет продолжаться.
- Каждый человек имеет право на какие-то свои секреты, на свои, возможно, не совсем честные, но мысли. Попытка контролировать это - прямой шаг к роману "1984".
Эффект погружения на дно
Кирилл Хломов, психолог, старший научный сотрудник РАНХиГС:
- Дело в том, что для самого ребенка компьютер и гаджет априори - это что-то безопасное. То, что доставляет радость, удовольствие, чем он ежедневно пользуется. Интернет для подростка является безопасной средой, даже более безопасной, чем школа. Поэтому, чтобы ребенок смог различить и понять источник опасности в этой яркой соблазняющей среде, ему понадобятся некоторые знания. Я знаю реальные случаи, когда подростки, благодаря современным технологиям, оказались подвержены определенным рискам. Большая часть связана с недостаточной грамотностью, незнанием того, как себя вести в Интернете, кому предоставлять личные данные, фотографии.
Я думаю, что в тот момент, когда подросток совершает, неважно, где именно, что-то рискованное для себя, то в социальном смысле это крик о помощи. Это его способ привлечь внимание, вызвать реакцию. Поэтому, когда родитель просматривает страничку своего ребенка и замечает какие-то вещи, которые его беспокоят, то он должен ребенка поддержать, пойти с ним на контакт, а не наказывать за высказанные мысли или намерения.
Кроме того, надо помнить, что для подросткового возраста характерен поиск, отделение и обретение своей территории. Например, в Швеции, когда строили подростковые и детские площадки, обнаружили, что туда приходят молодые люди, маленькие дети и взрослые. А вот подростки сами находят себе отдельное место, свою собственную зону. То же самое происходит в Интернете, когда создаются закрытые группы и используются вымышленные личности. По мере взросления подростки из "ВКонтакте" перекочевывают в "Перископ" и "Telegram", меняя маски и личность, но принципиальной разницы между соцсетями я не вижу. Что касается контроля, то здесь работает эффект погружения на дно - чем выше уровень контроля, тем сложнее избавиться от него, но подростки все равно будут искать и находить способы.
Другой вопрос: с чем сталкивается человек, которого пытаются полностью контролировать? Во-первых, с ощущением небезопасности мира и собственной хрупкости. Он начинает думать, что не способен справиться сам, и ощущает себя немножко глупым, немножко неловким, а мир очень опасным. Запуганный человек легче контролируется.
Следующая вещь, с которой столкнется человек под прессом контроля - это переживание стыда. Потому что его импульсы, поступки, чувства, отношения будут все время оцениваться кем-то третьим. И он будет переживать такой токсичный, тотальный стыд. А это, на мой взгляд, близко к психологической травме.
Цифровое золото
Саркис Дарбинян, руководитель Центра защиты цифровых прав:
- Я считаю, что проблема вредного для детей контента - это не проблема государства. Государство вообще не должно вмешиваться в сферу воспитания детей. Есть правила саморегуляции. Многие площадки, вроде Google, "ВКонтакте", правда, менее социально ответственны, но "Фейсбук" удаляет любую фотографию эротического содержания, не говоря уже о порнографии. Существует механизм так называемого родительского контроля - применение частных фильтров на устройство ребенка, в домашнем Интернете. То есть родители сами должны принять решение, каким способом они хотят ограничить ребенка от плохого контента.
Другое дело, когда в России был принят закон о локализации персональных данных, то у россиян, по сути, забрали право распоряжаться своими персональными данными, сказав, что все сервера, которые собирают эти данные, должны находиться в России. И если вы захотите предоставить индийской или американской компании свои персональные данные, по сути, вас этого права лишили. То есть государство считает, что персональные данные и Big data следует национализировать.
Россия приближается к азиатскому пути, когда людей лишают права на приватность, права на свободу самовыражения. Вместо этого подпихивают дешевые товары и услуги, которые человек может потреблять на онлайн сервисах, полностью подконтрольных определенной идеологии. Что касается проблемы защиты персональных данных, по моему мнению, Роскомнадзор вместо защиты делает вид, что эти данные исчезают. Скажем, утекла из ФСКН большая база данных в отношении ВИЧ-инфицированных. Большой скандал - несколько десятков и сотен тысяч имен. В отношении каждого стояли графы вроде "вор", "СПИД", "наркоман". И эта база данных продавалась где-то на Савеловском рынке и онлайн. Роскомнадзор блокирует сайт, и госорганы уверены, что все действия по защите граждан совершены. Но мы же прекрасно понимаем, что от блокировки сайт никуда не делся. Любой дурак найдет его на другом форуме. То есть в самом госаппарате не хватает понимания, что персональные данные надо защищать.
Для меня большая боль, что проблема приватности не очень актуальна для российского общества. Нашей организации постоянно приходится бороться с аргументом, что "мне нечего скрывать". Каждому человеку есть что скрывать - медицинская тайна, адвокатская, банковская, религии и еще большое количество тайн, которые охраняются законом. Многие не понимают, что когда они пользуются бесплатно WhatsApp, то при этом отдают самое дорогое, что у них есть - цифровое золото, которое называется "персональные данные". А сегодня существует еще такое понятие, как "Big data", оно включает в себя безличные данные, но они многое могут сказать о предпочтениях человека, куда он ходит, как развлекается. Естественно, все это продается на рекламных и маркетинговых рынках.
Я встречаю тех, кто утверждает, что нечего прятаться, мы за всеми следим, мы про вас и так все знаем. Есть и другие аргументы - какая может быть приватность в эпоху соцсетей, когда мы сами про себя все открываем. Мне кажется, все это не выдерживает критики, поскольку важны границы, которые мы сами определяем - что мы даем широкой публике, а что оставляем закрытым.
В России довольно молодое в правовом отношении общество. Мы из социализма почти сразу шагнули в другой мир, где образовалось информационное пространство, к которому мы не готовы. Право на приватность больше ценится в западных странах, где всегда была частная собственность, всегда охранялись права не только на какие-то замки и движимые вещи, но и право на имя, право на использование данных. В России эту культуру надо повышать, надо преподавать, в том числе и детям - как распоряжаться собственными данными, как не стать жертвой мошенничества. Сегодня возникают совершенно новые процессы и явления, в которых, как мы видим, государство ничего не понимает.
