Марьяна Торочешникова: За год стоимость одного рецепта на лекарства выросла на четверть – об этом рассказала в своем отчете в Госдуме руководитель Счетной палаты России Татьяна Голикова. Это при том, что подавляющее большинство граждан оплачивают лекарства их личных средств, а льготники вместо лекарств все чаще выбирают деньги, потому что получить препарат по льготе становится чрезвычайно тяжело, а иногда и вовсе невозможно.
Полная видеоверсия программы
За год стоимость одного рецепта на лекарства выросла на четверть
"Бесплатное" лекарство за пять тысяч рублей… Примерно столько тратит Александра Монастыршина, мама ребенка-инвалида из города Арсеньева, на одну поездку за препаратами во Владивосток. Тем временем другие мамы с боем выбивают бесплатные лекарства для своих детей у участковых педиатров.
Корреспондент: Четырехлетняя Лиза Монастыршина уже трижды была на операционном столе. Лучшие кардиохирурги страны буквально собирали ее сердце заново. Сегодня она вместе с мамой преодолевает сопки Владивостока, чтобы забрать свои лекарства. В производственном отделе местной аптеки для нее изготовили препараты со специальной детской дозировкой.
Александра Монастыршина: Нам требуется лекарство капотен, действующее вещество у него – каптоприл, он снижает артериальное давление, и ее клапанам (в данном случае страдает митральный клапан) намного легче. Мы его очень сильно бережем, иначе придется уже четвертый раз делать операцию, менять клапан.
Корреспондент: Получить лекарства можно только в 250 километрах от родного города. Больше четырех лет назад там закрыли последнюю аптеку с производственным отделом. Препараты семья Монастыршиных по закону получает бесплатно, только в итоге обходятся они примерно в пять тысяч рублей. В эту сумму, рассказывает Александра, входит изготовление препаратов, билет на автобус из Арсеньева во Владивосток и обратно, проживание, питание и передвижение по городу. Срок годности капотена – десять дней, поэтому за ним приходится ездить по три раза в месяц.
Александра Монастыршина: Я обратилась: может быть, как-то могут доставлять препарат в Арсеньев, ведь ребенку обязаны по закону в нужные сроки предоставить нужное лекарство, которое входит в перечень жизненно необходимых? Но все умывают руки: "Такого нет, извините, у нас не Москва..."
Корреспондент: Арсеньев – город в 250 километрах от Владивостока с населением почти 53 тысячи человек. Получить лекарства здесь – проблема и для других мам. По постановлению правительства России, еще с 1994 года каждый ребенок младше трех лет (а в многодетных семьях – младше шести) имеет право на получение бесплатных лекарств из специального списка, утвержденного Минздравом, но в Арсеньеве это постановление не работает.
Давайте позвоним заведующей поликлиникой города Арсеньева и зададим ей вопрос, как получить бесплатные препараты, положенные по закону.
Екатерина Шабашова: (звонит по телефону) Я узнала, что есть такой закон, что детям до трех лет предоставляются бесплатные медицинские препараты. Скажите, пожалуйста, это так?
Заведующая детской поликлиникой: Есть такой федеральный закон. Субъект Федерации принимает нормативно-правовой акт для выполнения этого закона, но у нас в субъекте нет такого нормативно-правового акта.
Екатерина Шабашова: То есть я не могу получить эти препараты для своего ребенка до трех лет?
Заведующая детской поликлиникой: Да, потому что у нас в субъекте нет такого документа, на основании которого мы можем выписывать вам эти рецепты.
Получить лекарства можно только в 250 километрах от родного города
Корреспондент: По закону "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" регионы могут самостоятельно определять и утверждать перечень бесплатных препаратов для разных категорий граждан. Все зависит от финансовых возможностей местного бюджета. И судя по всему, в приморском городе Арсеньеве на льготные лекарства денег нет совсем.
- Бесплатные лекарства для граждан России гарантированы Конституцией и федеральным законодательством, но получить их не так-то просто.
- Покупать лекарства в интернете опасно: они не проходят никакого контроля качества, и можно нарваться на подделку.
- Эксперты считают, что идея продавать медицинские препараты в продовольственных магазинах крайне вредна: лекарства в России и так слишком доступны, многие продаются без рецепта, а это еще усугубит ситуацию.
- Настоящий рецепт – это тот, в котором врач указывает действующее вещество, которое содержится в том или ином препарате, и нужно требовать именно такой рецепт.
- По мнению экспертов, государство не справляется с обеспечением населения бесплатными лекарствами, нет нужного финансирования, потому что деньги уходят совершенно в другую сторону, а не на лечение пациентов.
- Непредоставление жизненно необходимых препаратов может быть рассмотрено как неоказание медицинской помощи, и только в прошлом году по всей России по таким поводам было возбуждено 148 уголовных дел.
Марьяна Торочешникова: Откуда берутся такие цены на лекарства? Кто отвечает за доступность препаратов? И правда ли, что в России бесплатно выдавать лекарства должны всем, кто в них нуждается? Спросим об этом Александра Саверского и Нелли Игнатьеву.
Диктор: Александр Саверский – президент Общероссийской общественной организации "Лига защитников пациентов", соавтор Декларации о правах пациентов в России и Этического кодекса обществ пациентов. Автор книг "Права пациентов на бумаге и в жизни" и "Особенности национального лечения".
Нелли Игнатьева – исполнительный директор Российской ассоциации аптечных сетей, член Научного общества фармацевтов Москвы. Автор методических пособий и ряда научных статей. Входит в состав различных экспертных комитетов и комиссий федеральных и региональных органов законодательной и исполнительной власти.
Любой гражданин в России вправе получить любое назначенное ему врачом лекарство бесплатно
Марьяна Торочешникова: Насколько я понимаю, основная идея, которую продвигает Лига защитников пациентов, заключается в том, что любой гражданин в России вправе получить любое назначенное ему врачом лекарство бесплатно. Но все мы знаем, что добиться этого не так уж просто, даже если ты льготник, не говоря уже об обычном человеке, на которого не распространяются социальные льготы. Поясните, пожалуйста, эту идею.
Александр Саверский: Конституция гарантирует нам с вами бесплатную медицинскую помощь в государственных муниципальных учреждениях. Понятие "медицинской помощи" раскрывается в стандарте медицинской помощи (то есть что именно я могу получить), и там лекарства есть. 37-я статья 323-го закона "Об основах охраны здоровья граждан" четко говорит, что в структуру стандарта входят лекарственные препараты. Дальше смотрим уже закон 326-й "Об обязательном медицинском страховании" – там написано, что в структуру тарифа ОМС входит лекарственное обеспечение.
Марьяна Торочешникова: То есть мы уже заплатили за свои лекарства, когда отдавали налоги.
Александр Саверский: Дело даже не в этом. В правовой конструкции, даже в ее экономической части, уже есть лекарства. И возникает вопрос: а почему не выполняется закон? Мы начали задавать этот вопрос два с половиной года назад у нас на Конгрессе "Права на лекарства". Там была заместитель председателя Федерального фонда ОМС, и она сначала вообще не поняла, о чем я говорю. А ведь как это выглядит? Все, что есть в стандартах, мне должны обеспечить, а что за пределами стандартов? За их пределами – решение врачебной комиссии, и это тоже норма закона, прямо та же самая 37-я статья: препарат, который не входит в стандарт по жизненным показаниям, в случае индивидуальной непереносимости назначается врачебной комиссией. Получается, что любой препарат я имею право получить бесплатно – либо так, либо иначе.
Право на бесплатные лекарства, которое гарантировано Конституцией РФ, не обязаны реализовывать владельцы аптечной сети
Марьяна Торочешникова: Имеете право, но, скорее всего, не получите, ведь если вы придете в аптеку со своим рецептом, никто не отпустит его вам бесплатно.
Александр Саверский: Совершенно верно. Поэтому мы движемся к этому постепенно и сначала приучаем к этой простой мысли органы власти. Вопросы мы задали, ответы получили ожидаемые, но в то же время они говорят о том, что мы правы, потому что в ответах и прокуратуры, и Минздрава, и Федерального фонда ОМС слово они пишут о чем угодно: у вас есть такие льготы, сякие льготы, – но слова "стандарт" и "Конституция" они просто все дружно проигнорировали. А значит, если мы начинаем упоминать эти два нормативно-правовых акта, – да, мы имеем на все это право.
Марьяна Торочешникова: Право на бесплатные лекарства, которое гарантировано Конституцией РФ, вовсе не обязаны реализовывать обычные владельцы аптечной сети, ведь они же не альтруисты, они не должны всем раздавать лекарства налево и направо. За это нужно получать какую-то компенсацию.
Меня интересуют лекарства, которые должны получать льготники. Вот история из нашего сюжета: положенное по закону бесплатное лекарство обходится семье в пять тысяч рублей. Этот вопрос решается аптечными сетями, или он тоже должен регулироваться государством, и государство должно давать деньги на существование производственных аптек, которых как раз нет в городе Арсеньеве?
Нелли Игнатьева: У нас в стране с 90-х годов действительно стали закрываться производственные аптеки. Сегодня по всей территории РФ только две тысячи аптечных организаций, которые занимаются производством. Довольно много городов, где их вообще нет. Это связано с тем, что 61-й Федеральный закон "Об обращении лекарственных средств", вступив в силу в 2010 году, где-то упустил регулирование производственной, экстемпоральной деятельности аптечных организаций (это лекарственные препараты, которые производятся непосредственно производственными аптеками).
Но это не основная причина. В советское время муниципальные, государственные аптечные организации занимались производством и были рентабельны за счет оборотов, поскольку обслуживали стационары. Но уже с 90-х годов, когда мы начали выстраивать рыночные отношения, получается так, что, по сути, каждая медицинская организация, каждая аптечная организация – совершенно самостоятельный субъект с точки зрения обеспечения себя: и деятельностью, и закупками. И производство в аптеках стало просто нерентабельным, невыгодным.
В России с 90-х годов стали закрываться производственные аптеки
Конечно, приятно, что и среди частного бизнеса все-таки есть представители, имеющие эти производственные аптеки. Но в том конкретном примере, который вы привели, это, увы, не решение проблемы. Могут быть населенные пункты, где нет вообще никакой аптечной организации, в которой можно получить льготные лекарства! И люди вынуждены ехать за ними в районные центры.
Сегодня нам предлагают увеличить доступность лекарственных препаратов, отпустив все лекарства в интернет. Другое совершенно непонятное решение, которое может вообще загубить все качество лекарственных препаратов и лечения, – это продажа лекарств в продуктовых магазинах, и это якобы никак не коснется льготных категорий граждан. Это глубокое заблуждение и даже обман наших пациентов.
Марьяна Торочешникова: Можно говорить о возможности заказать препараты через интернет, не выходить из дома, если ты болеешь или тебе сложно спуститься по лестнице. Можно позвонить в интернет-магазин, заказать необходимый препарат – придет курьер и все принесет. Почему таким образом не решить проблему, в том числе и отдаленных территорий, где будет доставка пусть не на следующий день, но хотя бы в течение недели?
Нелли Игнатьева: Прежде всего, сегодня нет интернет-магазинов, которые могут продавать лекарственные препараты. Сфера обращения лекарственных препаратов – это лицензируемая область деятельности. Интернет-аптек у нас в законе нет. Единственный законный вариант – это когда пациенты, прибегая к интернет-сайтам, бронируют лекарственные препараты, но они обязательно должны прийти за ними в аптечную организацию. Те механизмы, которые предлагаются сегодня на благо наших пациентов, связаны с тем, чтобы они могли заказывать эти препараты в интернете только у имеющей лицензию аптечной организации, дабы она несла ответственность за то лекарство, которое отпустит пациенту. И доставка должна осуществляться фармацевтическим специалистом, а не просто курьером.
Сегодня в стране нет интернет-магазинов, которые могут продавать лекарственные препараты
Все, что сегодня пациенты покупают в интернете, это псевдолекарства, которые не проходят никакого контроля качества и разрешений на обращение на рынке Российской Федерации. Это опасно! В интернете можно купить неизвестно что. Это может быть просто обман.
Александр Саверский: Никто не мешает сделать соответствующим образом лицензированные интернет-аптеки и интернет-склады, которые будут отвечать всем требованиям. Но я согласен с тем, что продавать медицинские препараты в магазинах – это очень плохо, ведь лекарства у нас и так слишком доступны, многие подаются без рецепта, и трудно различить, где лекарство, а где БАД – пищевая добавка.
Марьяна Торочешникова: Многие вообще начали лечиться сами, даже к врачам не ходят!
Александр Саверский: И если лекарства начнут продаваться в продовольственных магазинах, вреда будет точно еще больше.
Марьяна Торочешникова: С другой стороны, может быть, государству от этого станет и легче – люди будут сами себя лечить, не будут ходить в поликлиники.
Александр Саверский: Проблема нашего государства в том, что оно все больше уходит из социального сектора. Рост платных услуг, исчезновение таких компонентов, как производственные аптеки, дешевые лекарства, – это все результат ухода государства с этих рынков. Хотя вообще-то это не рыночная сфера, ведь здоровье является бесценным товаром. Это только кажется, что это таблетка, а на самом деле цена – здоровье, а иногда и жизнь человека. И поскольку жизненно необходимые лекарства приходится покупать за свой счет, дико говорить при этом, что у нас уже практически европейская медицина. В Европе жизненно необходимые лекарства бесплатны, и по-другому быть не может!
Марьяна Торочешникова: Передо мной отчет Генеральной прокуратуры РФ, опубликованный еще в марте этого года, о надзоре за соблюдением прав граждан на охрану здоровья. В частности, там говорится о том, что в течение всего 2016 года прокуроры практически во всех регионах выявляли и принимали меры в связи с завышением фармацевтическими организациями предельных размеров надбавок к отпускным ценам производителей на лекарственные препараты, включенные в перечень жизненно необходимых и важнейших. Там до 30% надбавки на парацетамол, а были надбавки и в размере до 55%. Каким образом вообще в аптеках решают, что «вот мы будем продавать этот препарат по такой цене, будем делать на него вот такую надбавку"?
Нелли Игнатьева: У нас жизненно необходимые лекарственные препараты относятся к тому сегменту, ценообразование на который регулируется государством. Для производителей это предельная отпускная цена, которая зафиксирована, и они вообще не могут вывести на рынок лекарственный препарат выше этой цены. В последующем как у аптек, так и у оптового звена есть свой уровень предельной надбавки, он в каждом регионе свой, но вот аптечная организация уже начинает считать цену, и, определяя уровень торговой надбавки, она прибавляет определенную сумму к цене производителя. Ни у одной аптечной организации, а тем более аптечной сети, нет интереса завышать цены. Что такое 30% с 50 рублей, когда аптечная сеть может лишиться лицензии?
Государство все больше уходит из социального сектора
Александр Саверский: Провизор в каждой конкретной ситуации не будет продавать более дорогой препарат?
Нелли Игнатьева: Провизор будет продавать то, что у него есть.
Александр Саверский: Но из двух он всегда выберет более дорогой.
Марьяна Торочешникова: Кроме того, люди, которые приходят в аптеки покупать препараты, обращаются за советом к провизору или фармацевту, а не к врачу, который дает им рецепт.
Нелли Игнатьева: С этой ситуацией мы должны очень серьезно работать. Проблема в том, что у нас врачи перестали выписывать рецепты. С одной стороны, аптеки обвиняют и все больше призывают к ответственности за отпуск рецептурных препаратов без рецепта, а когда наши пациенты приходят с клочками бумаги от врачей, как разрешить эту ситуацию? Конечно, это возможно только тогда, когда вся система будет работать в совокупности: это пациент, врачи и фармацевт. И главное здесь – пациент.
В рецепте врач должен указать действующее вещество
Не относитесь к клочку бумаги, где выписан лекарственный препарат, как к рецепту! Это не рецепт. Нужно требовать настоящий рецепт! В рецепте врач должен указать действующее вещество. Когда пациент приходит в аптеку с этим рецептом, он уже интересуется, какие есть лекарственные препараты. Если нужного лекарства нет в этой аптеке, то оно есть в другой. Сегодня есть замечательные ресурсы (тот же интернет), и можно анализировать цены. Идите в другую аптеку, и по действующему веществу, которое вам выписал врач, вы можете найти себе тот лекарственный препарат, который вам нужен.
Марьяна Торочешникова: Но часто бывает, что есть и настоящий рецепт от врача, и пациент, которому нужны лекарства, но нет никакой возможности их приобрести.
У Рустама Хоршакова из Ярославля редкое заболевание – синдром короткой кишки. Ежедневно на поддержание его здоровья уходят примерно четыре тысячи рублей. Департамент здравоохранения отказывается бесплатно выдавать Хоршаковым все необходимые лекарственные препараты и питательные средства, ссылаясь на дефицит в бюджете. Не помогло даже решение суда, обязывающее местные больницы обеспечить мальчика всем необходимым.
Корреспондент: Рустам Хоршаков не может нормально питаться, не получает нужных витаминов, сильно худеет и быстро устает. Чтобы поддерживать работу организма, нужны дорогие лекарства.
Рустам Хоршаков: Тауролок – дорогой препарат. Он работает как замок (ну, чтобы гулять спокойно), и он мне нужен. А его как раз не хотят обеспечивать. А пачка стоит 10–15 тысяч. Витамин – вот и все, что у нас есть.
Департамент здравоохранения Ярославской области отказывается обеспечивать ребенка необходимыми лекарствами
Корреспондент: Департамент здравоохранения Ярославской области отказывается обеспечивать ребенка необходимыми лекарствами, настаивает: ложитесь в стационар. Хотя есть решение суда, согласно которому Рустам может находиться в домашнем стационаре, и его обязаны обеспечивать лекарственными средствами.
Рустам Хоршаков: (играет в компьютерную игру) Это игра на выживание. Находишь припасы и отбиваешься...
Елена Хоршакова: В 2016 году, когда мы приехали из РДКБ, мы сдавали анализы, и у нас понизился калий – они настояли, чтобы мы легли в стационар. И нам там подняли калий буквально за два-три дня, но занесли через катетер инфекцию, потому что младший медперсонал не обрабатывал руки антисептиком и был без перчаток. Наш ЦВК-порт они вообще первый раз в жизни увидели, даже не знали, как с ним работать. В итоге у нас развился сепсис и двусторонняя пневмония, ребенок уже задыхался, неделю был на ИВЛ.
Корреспондент: Даже в больнице Рустаму не выдавали все необходимые препараты. Теперь департамент оспаривает первое решение суда, и Елене приходится покупать все самостоятельно.
Елена Хоршакова: Натуральное питание: коробочка, где почти два литра, четыре пакета – это десять тысяч. Хватает на четыре дня. Это не считая того, что я должна добавить туда саувит, виталипид и аддамель, а они тоже дорого стоят, вот одна такая штучка – 2500. Если раньше мы могли купить спирт, которым я все обрабатываю, то в последнее время его в аптеках не продают, требуют рецепт. В поликлинике даже не могут выписать нам рецепт. Заказываем в Москве.
Марьяна Торочешникова: Я думаю, та история, которая происходит сейчас в Ярославле, – не единичная для России. И это абсолютно патовая ситуация.
Александр Саверский: Мы сейчас проводим очередной опрос, и если в прошлом году 76% опрошенных считали, что цена на лекарства – это барьер, то в этом году это уже 86%, на 10% больше среди той же самой аудитории. Процентов 40 говорят: "Мы не можем купить и не применяем те препараты, которые нам назначает врач", а какая-то часть – ну, как в этой ситуации (видно, что мальчик на грани выживания), люди отдают последнее на лекарства.
Государство себя ведет неумно и цинично. Ведь это же ребенок, и это вообще должно быть святое, все надо выдавать бесплатно.
Государство себя ведет неумно и цинично
Теперь возьмем трудоспособных людей среднего возраста, у которых повышается давление. От скачков давления бывают инсульты и инфаркты. Для того чтобы этого не происходило, есть достаточно дешевые лекарства, но принимать их надо каждый день, и тогда давление держится, нет ни инсульта, ни инфаркта, и человек продолжает работать. Это значит, что он не вызывает скорую помощь, ему не понадобился ни стационар, ни реабилитация, он не стал инвалидом, и государство не платит ему пожизненно пенсию по инвалидности. То есть один вложенный в амбулаторные лекарства рубль дает семь рублей экономического эффекта.
Если этот мальчик будет нормально получать свои препараты, то годам к 40–50 он отработает все, что в него вложено, и потом еще даст доход (есть определенные расчеты ВОЗ). Известно, что гибель пятнадцатилетнего человека – это абсолютный убыток, потому что все, что вложили, он не успел отработать, а люди, дожившие до 40 лет, возвращают все, что в них вложено; дожившие до 60 лет возвращают в двойном размере.
Экономика только учится все это считать. Но если вообще отнестись к здоровью как к способности трудиться, то получается, что здоровье – это самая выгодная инвестиционная сфера, ведь без труда нет вообще никакой экономики. Но пока такого отношения нет, кто угодно может оказаться в ситуации, когда нужны лекарства, и социальное государство должно решать за нас эти вопросы. У нас, к сожалению, мальчика посылают в стационар, и понятно, почему: амбулаторное лечение – это все за свои деньги, хотя он наверняка инвалид, и, вообще говоря, ему все должны предоставить бесплатно. Это вопрос к прокуратуре.
Марьяна Торочешникова: Так даже решение суда уже есть! Вопрос – к бюджету, потому что никто не исполняет это решение.
Александр Саверский: Идет реальная война субъектов Федерации со своими пациентами. Не ставятся диагнозы, не назначаются дорогие лекарства, а назначается какая-то фигня пятидесятилетней давности – типа сделали вид, что что-то там лечим. То в аптеке нет, то рецепт не выписан, – в общем, куча всяких отговорок.
Но в правовом споре экономические доводы не прокатывают, и довод об отсутствии средств в субъекте Федерации имеет неправовую природу. Есть и соответствующие решения судов. В прокуратуре мы задаем вопрос: почему вы не возбуждаете уголовные дела? Ведь это уголовный состав! Если мама завтра не купит этому ребенку этот препарат за десять тысяч, то он умрет, и кто будет виноват? Это должностное преступление, 293-я статья УК.
Марьяна Торочешникова: В прошлом году прокуратура возбудила 148 уголовных дел.
Один вложенный в амбулаторные лекарства рубль дает семь рублей экономического эффекта
Александр Саверский: Эти цифры впервые звучат в публичном пространстве, и это очень важно. Это огромная цифра! И сейчас очень важно донести эту информацию до чиновников, принимающих решения. Оказывается, уголовные дела есть, их немало, и за то, что мы сейчас увидели, можно сесть! Я думаю, когда это станет широко известно, ситуация начнет меняться.
Марьяна Торочешникова: У меня вопрос к Нелли Валентиновне как к представителю Российской ассоциации аптечных сетей. Когда семьи оказываются в таких ситуациях, как правило, начинаются сборы, обращения в благотворительные фонды, и если заболел ребенок, а не взрослый, то родителям даже легче собрать на него деньги. А если речь идет о длительном или пожизненном лечении, то взрослому человеку точно не обойтись без благотворительной помощи. Ваша ассоциация выступает как один из таких благотворителей в отношении тех людей, у которых лечение очень дорого, и на него ни один регион никогда не наскребет денег, даже если пересажают всех чиновников?
Александр Саверский: Я занимаю принципиальную позицию по поводу лекарств за благотворительный счет. Я задаю фондам простой вопрос: вы готовы взять на себя ответственность за здоровье людей в масштабах страны? Нет? Тогда не надо делать вид, что вы это делаете.
Марьяна Торочешникова: Но они же помогают!
Александр Саверский: Они на одного вылеченного ребенка угробили трех, потому что как бы снимают эту функцию с государства. Начальники департаментов Минздрава, субъектов Федерации пишут таким детям: "Обратитесь в благотворительный фонд". Но ведь именно государство допустило все это, и это не снимает с него ответственности.
Тогда эти фонды, прежде чем начать собирать деньги, должны сделать все для того, чтобы государство обеспечило пациентов лекарствами. Но они этого не делают, потому что им это невыгодно, на что они тогда будут жить? Здесь прямой конфликт интересов! И это не решение проблемы в масштабах государства.
Нелли Игнатьева: Моя человеческая, гражданская позиция: конечно, помогать нужно. Вот сегодня я пришла сюда с мероприятия, где звучали жесткие цифры: есть дети, которые уже просто на пороге последних дней своей жизни. Когда человека нельзя спасти, ему все равно нужно помогать, и если государство сегодня этого не делает, то мой человеческий долг – как-то помочь.
Благотворительные фонды, прежде чем собирать деньги, должны сделать все для того, чтобы государство обеспечило пациентов лекарствами
Александр Саверский: О чем вы говорите? Эти люди идут к вам просить денег, а ко мне десятками, сотнями идут те, кто не может получить помощь, и им никто не поможет! Прежде всего вы должны были пойти к прокурорам по поводу всех этих детей и заставить их возбудить уголовные дела. Не дать ребенку лекарство – это преступление!
Нелли Игнатьева: Давайте будет каждый заниматься своим делом! Я не пройду мимо умирающего человека – это моя гражданская позиция. Что касается того, чтобы ходить к прокурору, то есть Лига защиты прав пациентов – вы себя так назвали, и это ваша функция. Аптечные организации не несут такой функции. Мне больно и стыдно, что есть люди, которые нуждаются в помощи, и когда государство должно гарантировать им эту помощь, они ее не получают! И в этой ситуации я выберу путь помощи.
Марьяна Торочешникова: А работникам аптек дают какой-то инструктаж о том, как им общаться с людьми, когда к ним приходит человек, а ему говорят: "Мы не можем вам выдать бесплатный инсулин по вашему льготному рецепту, потому что у нас нет лекарств"? Я сама становилась свидетелем таких конфликтов, когда пенсионеры говорят: "Деточка, милая, дай мне лекарство". Она говорит: "Нет, мы можем только продать, у нас нет для вас бесплатных лекарств". И никто не объясняет этому пенсионеру, что делать дальше.
Нелли Игнатьева: Аптечная организации не играет никакой роли в системе льготного обеспечения, кроме одной: она выдает те лекарства, которые закупило государство. Если государство закупило, то это лекарство есть, а если государство не закупило, то закупает аптечная организация, чтобы лекарство было в свободной продаже, пусть даже за собственные средства. Из двух зол нужно выбирать меньшее.
Инсулин должен бесплатно отпускаться абсолютно всем. Каким образом и зачем он появляется у нас в обращении за полную стоимость? Это говорит только об одном: государство не справляется с объемами проблемы. И те примеры, которые вы сегодня приводили, говорят тоже только об одном: нет нужного финансирования, деньги уходят совершенно в другую сторону, а не на лечение наших пациентов.
Александр Саверский: Каждый чиновник, который принимает решение, в частности, о выделении бюджетов, должен понимать, что за это он может получить реальный срок. Люди умирают без лекарств!
Люди умирают без лекарств!
Прежде всего, нужно получить доказательства того, что вам отказали в лекарственном обеспечении, затем написать заявление главному врачу с жалобой на то, что лекарство не дают, и получить на него ответ. Ответ может быть получен не только от главного врача, но и от субъекта Федерации, Министерства здравоохранения.
Как только вам отказали, у вас появляется право жаловаться в прокуратуру на неоказание вам медицинской помощи, не обеспечение лекарствами. А там механизм сейчас уже отлажен.
Марьяна Торочешникова: Через обращения в суды или достаточно вынесения представления?
Александр Саверский: У них разные есть формы: есть вынесение представления об устранении нарушенного права, есть протесты, есть обращения в суд по 45-й статье Гражданско-процессуального кодекса на стороне незащищенных групп населения.
У меня на руках есть письмо прокуратуры по Ульяновской области, в котором содержатся сведения о том, что в отношении министра здравоохранения этой области возбуждено уголовное дело за невыполнение решения суда. Все это работает и подстегивает чиновников. Другого пути просто нет!
