Евгения Грознова со второй попытки осудили условно, признав виновным в предоставлении туалета собственной квартиры в качестве помещения для употребления наркотиков. 16 марта 2016 года в двухкомнатную квартиру 30-летнего волонтера Фонда имени Андрея Рылькова (признан Министерством юстиции иностранным агентом) Евгения Грознова на Снайперской улице в Москве ворвались полицейские. В дверях они столкнулись с тремя знакомыми хозяина квартиры: Андреем Стукаловым, Екатериной Мякушевой и Василием Евграфовым.
Пока одни оперативники повезли свидетелей на допрос, другие принялись обыскивать квартиру Грознова, заставленную колонками и музыкальным оборудованием. Наркотиков в квартире не оказалось, однако полицейские забрали с собой небольшой куст конопли, стоявший под ультрафиолетовой лампой, семь инсулиновых шприцов и три баночки с белым налетом, оставленные на рояле.
На допросе в отделе полиции Вешняки Грознов отвечать на вопросы дознавателя отказался. Его друг Евграфов рассказал, что рано утром он приехал к приятелю домой с музыкальной аппаратурой; они стали заниматься музыкой и общаться, после чего легли спать. Проснувшись в первой половине дня, пошли гулять с собакой в парк Кусково, а затем вернулись домой, чтобы обедать, "налаживать инструменты и заниматься диджеингом". Позже, говорил свидетель, домой к Грознову пришли его знакомые – парень и девушка, которых тот провел в другую комнату. Примерно через час пара собиралась уходить, но тут в квартиру вошли полицейские.
Евграфов утверждал, что никогда не видел куста марихуаны, не видел, как Евгений употреблял какие-либо наркотики. Однако позже экспертиза определила, что на одном из найденных в квартире шприцов было микроскопически малое количество амфетамина, а на стенках банок – тот же наркотик массой 0,07, 0,1 и 0,12 грамма. Наркозависимые Мякушева и Стукалов (оба, по их словам, на тот момент употребляли наркотики более 10 лет) рассказали дознавателю, что познакомились с Грозновым в 2015 году, когда тот раздавал инсулиновые шприцы у одной из аптек. При знакомстве Грознов упомянул, что "изготавливает у себя в квартире амфетамин" и предоставляет ее "для употребления наркотических средств за плату".
Из допроса пары выяснилось, что в первый раз у квартиры Грознова молодых людей задержали еще 3 марта. По их словам, в тот день они прогуливались возле дома Стукалова, когда тот "нашел небольшой сверток" и по запаху понял, что в нем лежит амфетамин. Употребить дома он по некоторым причинам не мог, поэтому позвонил Грознову и "спросил у него разрешения прийти в квартиру". Тот согласился и проводил гостей на кухню.
"Я дал ему глазные капли "Тропикамид", на что он обрадовался и дал мне инсулиновые шприцы и сказал, что я могу пойти в туалет и уколоться. [Около 18:00] я пошел в туалет и сделал себе укол амфетамина. После этого мне стало хорошо, мое состояние улучшилось. После меня в туалет зашла Мякушева, которая также употребила амфетамин. […] Примерно в 01:00 я попросил еще раз Евгения дать мне шприц, пошел в туалет, где еще раз ввел себе инъекцию внутримышечно. Затем то же самое сделала Мякушева", – говорится в протоколе его допроса. Когда Мякушева и Стукалов вышли из квартиры, к ним подошли полицейские. Молодые люди сообщили, что употребляли наркотики у Грознова дома. Затем обоих отправили на медицинское освидетельствование, следует из материалов дела.
Согласно протоколам допросов полицейских, участвовавших в задержании, информация о том, что Грознов "организовал и содержит притон для употребления наркотических средств", поступила к ним 3 марта. В тот же день около 23:00 полицейские задержали Мякушеву и Стукалова, которые пояснили, что приходили в квартиру употреблять наркотики. Сам Грознов пустить полицейских в квартиру отказался, говорится в протоколе их допроса, пояснив, что "с его деятельностью по содержанию в квартире притона, по его словам, никто ничего сделать не сможет". На следующий день, около 22:30, следует из протокола допроса оперативника, полицейские приехали к квартире Грознова и "выявили" тех же граждан, "имеющих признаки наркотического опьянения". Ситуация повторилась.
Таким образом, с одной стороны, в деле оказались показания Стукалова и Мякушевой: по их словам, они вошли в квартиру 3 марта около 18:00 и вышли оттуда 4 марта в 01:00, с другой – показания полицейских, которые говорят, что задерживали их дважды – около 23:00 3 марта и около 22:30 4 марта, с третьей – протоколы медицинского освидетельствования задержанных, которые составлялись в 00:50 и 22:50 4 марта. Если сложить их воедино, получится, что либо кто-то из свидетелей говорит неправду, либо освидетельствование и задержание проходило, когда Стукалов и Мякушева еще находились в квартире, после чего продолжили употреблять наркотики.
Получается, что любые места, где употребляют наркотики, являются опасными зонами
Как объясняет юрист Владимир Цвингли, помогавший Грознову, такая путаница возникла из-за того, что дознаватель всеми силами пытался "натянуть" состав преступления по статье 232 УК (содержание притона либо систематическое предоставление помещений для потребления наркотиков). Эта статья применяется, только если наркотики употреблялись в одном и том же помещении два и более раза. Поэтому, говорит он, когда при столкновении с полицейскими уже 16 марта, в день обыска, оказалось, что никто из задержанных не находится в состоянии наркотического опьянения, оперативники решили превратить одно посещение квартиры Грознова в два.
В результате дело по статье 232 все же было возбуждено, однако и здесь у следователя не все получилось. Эта статья предусматривает наказание за совершение одного из двух действий: организация притона (то есть если вы, к примеру, снимаете квартиру и оборудуете ее для употребления наркотиков, по прямому назначению не используя), либо систематическое предоставление помещений для потребления наркотиков (то есть если вы проживаете в квартире и разрешаете кому-либо употреблять в ней наркотики более двух раз). Очевидно, что дознаватель ОМВД по району Вешняки Адьянов хотел доказать суду, что Грознов совершал второе действие, но в последний момент, на стадии завершения дознания, вероятно, попросту ошибся и написал в постановлении, что обвиняемый совершил "содержание притона для потребления наркотических средств".
В результате, вспоминает Цвингли, когда защита указала на это несоответствие в ходе предварительного заседания, судья Перовского районного суда вернула дело на новое расследование. При этом в своем определении она сделала подсказку обвинению: указала, что суммарная масса налета на банках составляет значительный размер, в связи с чем у старшего следователя следственного отдела МВД по району Вешняки Коноваловой есть основания для обвинения Грознова и по части 1 статьи 228 УК (хранение наркотиков в значительном размере). Коновалова советом воспользовалась, и таким образом один визит Стукалова и Мякушевой в квартиру Грознова обернулся для него обвинением по двум статьям УК.
Новое расследование было завершено лишь в июне 2017 года. В обвинительное заключение попали те же протоколы допросов, которые собрал дознаватель. При этом у обвинительного заключения появилось существенное отличие: следователь написала, что Грознов предоставлял в качестве помещения для систематического употребления наркотиков не всю квартиру, а только ее часть. Таким образом, формально образовался состав по статье 232 УК: поскольку Стукалов и Мякушева заходили в туалет по два раза, получилось, что Грознов в общей сложности предоставил им помещение четырежды.
В ходе рассмотрения дела в Перовском районном суде Грознов не признал своей вины. "Во-первых, он не видел, что его гости употребляют наркотики, а во-вторых, даже если бы и видел, следствие искусственно превратило однократный визит в многократный. Судите сами: 16 марта Стукалов и Мякушева приходят к Грознову домой, и в этот же день приходят оперативники с постановлением на обыск. То есть нет сомнений, что это была попытка провокации, как "контрольная закупка", только в этом случае это была провокация на предоставление помещения, – уверен Цвингли. – Хранение мы тоже признавать не стали, потому что есть разъяснения Верховного суда: при обвинении в хранении надо учитывать возможность использования этого вещества в немедицинских целях, а как налет из банки можно использовать для употребления, совершенно непонятно. Но, когда дело подошло к прениям, Женя, видимо, не выдержав давления, все же признал вину в хранении".
Приговор был вынесен судьей Перовского районного суда Москвы Комаровой 27 ноября 2017 года. Грознова признали виновным по обеим статьям. Ему назначили наказание в виде условного лишения свободы сроком на три года и принудительного лечения сроком на два года. Однако при рассмотрении апелляции на приговор в Мосгорсуде выяснилось, что ошибку совершил не только дознаватель, но и судья Комарова – она забыла подписать протокол одного из судебных заседаний, что стало формальным основанием для отмены приговора. В результате апелляционная инстанция, не высказавшись по существу дела, отправила его на новое рассмотрение.
Во второй раз дело Грознова было рассмотрено за один день. По словам общественного защитника Вячеслава Матюшкина, устав от судов, Грознов согласился признать вину в полном объеме, хотя срок давности по обвинению по статье 228 УК вскоре истекал. В результате ему назначили наказание в виде условного лишения свободы.
Президент Фонда содействия защите здоровья и социальной справедливости имени Андрея Рылькова Анна Саранг отмечает, что ситуация, в которую попал Грознов, была бы невозможна в Европе, Северной Америке или Австралии, где сейчас актуальна тема открытия комнат безопасного потребления. "Если российский наркопотребитель вынужден прятаться на каких-то квартирах и рискует оказаться под уголовным преследованием (на улице его могут обвинить в хранении наркотиков, а дома, на основании чьих-то показаний, как в случае Грознова, по статье о систематическом предоставлении помещения для употребления), то в других странах потребителям предоставляются специальные места, где они могут употреблять безопасно, иногда под медицинским присмотром, – говорит она. – Но у нас таких комнат нет, и получается, что любые места, где употребляют наркотики, являются опасными зонами. Хотелось бы, конечно, чтобы и так не самое безопасное употребление не было бы чревато уголовными последствиями. Понятно, что в случае Грознова речь идет не о настоящем наркопритоне, где люди в коммерческих целях предоставляют свое помещение", – добавляет Саранг.
Никита Сологуб – журналист, участник Фонда имени Андрея Рылькова
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции
