"Выборы без выбора", "Наша страна, наш президент, не наш выбор", "бойкот", "лохотрон" – по мере того как приближаются президентские выборы, плакаты с этими словами и фразами все чаще видят в метро и на улицах жители российской столицы. Крамольные надписи – результат деятельности группы активистов, решившей дописывать недостающие, по их мнению, слова к официальным плакатам, агитирующим россиян участвовать в голосовании.

Оружие этих людей – обычный маркер или наклейки, которые можно скачать и распечатать самостоятельно. Радио Свобода поговорило с одним из москвичей, участвующих в этой пиратской модификации предвыборных плакатов Центризбиркома, студентом Высшей школы экономики Арманом Туганбаевым. Он не скрывает свою личность, не боится попасть в руки полиции и каждый день разрисовывает несколько плакатов, пытаясь донести до людей мысль о бессмысленности участия в выборах.

– Сколько вам лет? Вы учитесь, работаете?

– Мне 20 лет. Я студент. Учусь на преподавателя математики, активист движения "Весна".

– Зачем вы меняете текст на плакатах, агитирующих приходить на выборы?

– Я начал это делать всего неделю назад. В связи с хорошим настроением прогуливался и вдруг увидел этот плакат. Он меня очень выбесил количеством лжи, которое на нем написано. Меня очень смутили фразы про то, что это "наш выбор", про то, что мы можем как-то влиять на наше будущее. Для меня эти выборы являются показательными: количество кандидатов, за которых я был готов отдать голос, стремится к нулю в связи с тем, что Алексей Навальный был не допущен до выборов, в связи с тем, что Ксения Собчак была добавлена в список бюллетеней ради того, чтобы изображать, что оппозиция в стране есть, в связи с неоднозначным поведением Григория Явлинского. Все это напоминает мне большое цирковое представление.

Раньше мне казалось, что можно прийти на выборы, да, будут вбросы, да, все дни до выборов идет жесткая кампания против кандидатов, но в этот раз эти выборы вообще изолировали от выбора, вообще изолировали от того, чтобы люди хоть как-то высказывали свою гражданскую позицию. Очевидно, что это является продолжением их кампании "70 на 70", когда целью было, чтобы за Путина или партию власти проголосовали как минимум 70% избирателей при явке минимум в 70%. Призывы идти на выборы меня очень смущают и вызывают во мне вскипающую злость. Поэтому я решил, что раз власть так много делает для того, чтобы люди шли на выборы, но делают это так неумело, то это отличный способ продемонстрировать людям, что власть опять их дурит, что та кампания, которую развила власть ради повышения явки, ведется очень, как мне кажется, криво, очень плохо. У людей она вызывает отторжение. Люди не хотят идти на выборы. А раз власть нам предоставила такую огромную возможность – развесила везде плакаты и дает нам их исправлять надписи на них так, как нам хочется, – то можно этим воспользоваться и доносить свои идеи до граждан в метро и на улицах.

​– Что в вашем арсенале? С чем вы выходите из дома, чтобы вносить изменения в эти плакаты?

– Честно говоря, я ничего специально для этого не заводил. Я просто шел по улице и случайно вспомнил, что у меня в рюкзаке лежит черный перманентный маркер. И в целом этого хватает. Я просто ношу его в кармане куртки и, проходя мимо плаката, за 3 секунды исправляю его смысл на полностью противоположный. Также я встретился с активистами движения "Сопротивление". Это движение, организованное в 2012 году, оно одно из немногих созданных в то время и еще функционирующих. Они тогда прославились тем, что делают много красивых агитматериалов. Они пытались привезти в Россию стикеры о том, что эти выборы – лохотрон. Время от времени я их клею поверх плакатов, но это происходит довольно редко, потому что стикеры являются раритетом, и мне немного их жалко, а печатать новые у меня нет возможности. Черный маркер вполне делает всю работу за меня.

– Вы знаете других людей, которые действуют так же, как вы?

– Да, я знаю других людей, которые действуют так же, как я, но ни разу ни в каких чатах, обсуждениях не всплывало, что "ребята, давайте все вместе будем портить плакаты". Просто когда люди видят эти плакаты, если у них есть какой-то потенциал к активности, к какому-то протесту, то они не боятся их испортить. И поэтому многие мои знакомые активисты начали это делать, никак не сговариваясь. В Фейсбуке, во "ВКонтакте" появляются фотографии. Поэтому я чувствую, что не я один веду эту войну против властей.

– Стикеры можно самому скачать и распечатать?

– Да, совершенно верно. Но, конечно, для того чтобы распечатать стикер, потребуется довольно много сил: надо будет купить специальную бумагу и так далее. Если вы будете носить с собой клей и пытаться клеить поверх, это будет довольно долго, и может быть, полиция успеет среагировать. Но, как я уже говорил, черный маркер в целом заменяет этот стикер. Потому что стикер предполагается клеить просто на доски объявлений. А если перед нами уже висит готовый плакат о том, что 18 марта 2018 года нас ждет это театральное представление, то можно просто поверх маркером все исписать и не нужно дополнительно клеить еще одно объявление об этом же.

– Сколько постеров вы в среднем "обрабатываете" за один день?

– За один день в среднем удается обклеить или изрисовать примерно три постера. Это довольно маленькое число, но чаще всего эти постеры находятся в каких-то очень стратегических местах. Условно говоря, если исправить рано с утра один плакат, который висит в вагоне метро, после этого этот поезд будет кататься весь день, и его увидит огромное количество людей!

– Быстро ли исчезают следы вашего вмешательства?

– На станциях метро после наших действий постеры покрыли специальным пластиком, поверх которого довольно сложно рисовать, зато с него легко смывать надписи по ночам. На станции метро "Библиотека имени Ленина" в центре зала есть переход на Арбатско-Покровскую линию. В нем висит постер. И каждый раз, когда я оказываюсь на станции (а это примерно раз в два-три дня), я его исправляю и знаю, что на следующее утро его уже отмывают.

– Вы боитесь попасться полиции? Какое наказание вам угрожает, если вы попадетесь?

– Я не изучал, какое наказание я могу получить за это. Условно говоря, если меня могут посадить на 10 лет, то тогда тем более я буду продолжать это все делать. Я так понимаю, что мои действия нельзя квалифицировать как "препятствование проведению голосования", потому что эта статья введена только для тех, кто, условно говоря, выстраивается колонной перед избирательным участком и не дает людям проголосовать. Агитация за игнорирование выборов у нас все-таки законна, то есть нет ни одного закона, запрещающего ее. Думаю, что максимальная статья – это "Вандализм". Заплатить штраф в 500 рублей я готов. Это тот случай, когда наказание меня совершенно не смущает, потому что я считаю, что делаю очень правильное дело. Конечно, каждый раз после того, как я изрисовываю плакат, мне кажется, что вся станция поворачивается и смотрит на меня, и сейчас из толпы выбежит 30 полицейских. Такая дрожь по телу. Но в целом, как мне кажется, полиция пока не обращает на это достаточно внимания. У меня ни разу не было никаких конфликтов с полицией, никогда никто из граждан, которые стоят в метро, не пытался меня задержать или как-то мне помешать. Вдобавок хочется сказать, что, видимо, из-за того, что не было никаких, допустим, публичных заявлений каких-нибудь известных оппозиционных деятелей про то, что вот, ребята, "давайте проводить такую акцию", то полиция пока на это реагирует вяло. Условно говоря, если бы Алексей Навальный объявил такую акцию с разрисовыванием плакатов, то конечно, гораздо больше внимания было бы привлечено к плакатам: везде бы стояли полицейские. А так, наоборот, мы можем спокойно заниматься этим делом, и все у нас будет в порядке.

– Сталкивались ли вы с одобрительной реакцией людей?

– Чаще всего в момент, когда я разрисовываю плакаты в метро, стабильно несколько человек в вагоне начинают подбадривающе улыбаться, начинают фотографировать или писать в соцсети. Но в целом никто из них не пытался со мной заговорить. Это такое молчаливое одобрение. Если бы эти люди были активистами, то они бы и сами могли это сделать, но явно в них это что-то затрагивает, может быть, они начинают писать своим знакомым, которые тоже далеки от политики: "Вот, только что встретил в метро пацана, который разрисовывал плакат. Смотри". Это тоже некоторый способ агитации, причем тех слоев населения, до которых невозможно достучаться через интернет.

– А на какой эффект от своих действий вы рассчитываете? Ведь явка все равно будет в итоге та, о которой вы говорите, – 68–70 с чем-то процентов. Это же очевидно.

– Да, это очевидно. Более того, я ни в коем случае не считаю, что мы можем как-то это исправить, и не считаю, что если мы понизим явку до 20%, это будет хорошо, или что надо всех людей, которые не пришли на голосование, записывать в сторонники бойкота. Мое мнение довольно простое. Мне кажется, что власть делает очень много вещей для того, чтобы мы пришли на выборы, и надо не доставить им такого удовольствия. В некотором смысле мы работаем как те оппозиционные активисты, которые ведут нынешнюю кампанию с прицелом на 2024 год. Когда людей сгоняют на "путинг", они понимают, что в этот раз им придется идти, и они все приходят в "Лужники". Но после этого, когда они идут домой, полиция устраивает им всякие проблемы в связи с тем, что общественный транспорт не подготовлен, приходится мерзнуть, приходится далеко идти и так далее. В этот момент люди начинают с гораздо большим недоверием относиться ко всему этому. И главное, что мы можем сделать, – это добиваться того, чтобы бюджетники в этот раз, может быть, проголосовали, но задумались, что они могут сделать за следующие 6 лет, чтобы в 2024 году такой трюк не прошел.