Одно из крупнейших протестных выступлений в Московской области – массовый митинг, перекрытие автомобильной трассы, жесткий разгон и задержание участников акции – произошло из-за мусора. Жители Волоколамска уже полгода борются против свалки, и вонючая мусорная гора подталкивает их к все более радикальным выступлениям.

Жители подмосковного Волоколамска днем 8 марта живой цепью перекрыли дорогу, ведущую к мусорному полигону "Ядрово". Небольшая деревня, давшая название свалке, расположена в нескольких километрах от города. По словам участников акции, ездят по этому пути только мусоровозы. Их поток не прекратился и после того, как накануне, 7 марта, в районе ввели режим чрезвычайной ситуации. Это было сделано для ликвидации последствий выброса так называемого свалочного газа, сообщил журналистам министр экологии и природопользования Московской области Александр Коган. Подвоз мусора на полигон восстановила полиция, жестко задержав более десятка человек.

Мусорный бунт в Подмосковье продолжается с лета прошлого года: жители региона выступают за закрытие мусорных полигонов и отвергают сжигание отходов как альтернативу. Они выходят на митинги,
объявляют голодовки и перекрывают трассы в знак протеста.

"Люди продают недвижимость и уезжают отсюда, не могут здесь жить"

Митинг за закрытие мусорного полигона "Ядрово" 3 марта стал самым массовым за всю историю Волоколамском районе. По словам организатора митинга Артема Любимова, участника инициативной группы "Ядрово. Задыхаемся!", в нем приняли участие около 5 тысяч человек. Именно благодаря массовости митинга, уверены жители, был объявлен режим ЧС.

– До начала митинга, 22 февраля и 23-го, произошли залповые выбросы веществ с полигона, было зафиксировано превышение в 2,5–3 раза предельно допустимой концентрации по хлору, по сероводороду, – рассказал Радио Свобода Артем Любимов. – Невозможный абсолютно запах. Ну, и последствия – у людей на теле высыпает сыпь, рвота, понос, аллергия, астма обостряется. И из-за этого люди, собственно, и вышли на митинг – 5 тысяч человек – с требованиями немедленно закрыть полигон, начать его рекультивацию, отставки главы района и привлечения к уголовной ответственности виновных лиц по статьям "Загрязнение атмосферы" и "Экоцид".

– Полигон существует не первый год. Удалось выяснить, почему именно сейчас сложилась такая ситуация?

– Проектная мощность полигона – 200 тысяч тонн в год, а сейчас, и это признал министр экологии Коган, который к нам приезжал в Волоколамск, в последнее время 400 тысяч тонн – ежегодный оборот. Были закрыты другие полигоны ТБО в области. Нам подтвердили, что сюда перенаправлены потоки с закрытых полигонов, и из Москвы тоже начали везти мусор, чего раньше не было. Если раньше у нас полигон работал для трех районов – Волоколамского, Лукашинского, Шаховского, то в последние годы он стал работать на 15 районов Московской области и на Москву.

– А почему это произошло? Чиновники это как-то объясняют?

– По решению правительства Московской области, которое нам никто не показывает. Они говорят, что в связи с тем, что полигон эксплуатируется коммерческой организацией, мы якобы не можем точно узнать, сколько туда чего везется и откуда. Людей эта ситуация взбесила окончательно. Люди сейчас продают недвижимость и уезжают отсюда, не могут здесь реально жить. Забрали последнее право – право на воздух, поэтому все и вышли на улицу.

– Вы спрашивали у медиков, чем это чревато для местных жителей?

– К сожалению, местным врачам дано указание не ставить диагнозы, связанные с воздействием полигона. Но вот люди обращались в больницу, и им поставили "токсический дерматит".

– Аналогичные проблемы есть сейчас на юго-востоке Москвы, на востоке, и юго-западе области. Были ли попытки объединиться с другими инициативными группами?

– Да, к нам приезжали люди из Клина, из Рузы, из Балашихи. И когда у них на следующий день митинг в Клину был, мы тоже туда ездили. Контактами мы обменялись и сейчас объединяемся.

– Участники митинга требовали закрыть полигон, а куда девать мусор? Рядом крупнейший мегаполис страны, производящий тонны отходов. Видите ли вы какие-то альтернативы свалкам?

– На самом деле, прежде чем закрывать полигоны существующие, наверное, нужно было озаботиться инфраструктурой для мусоропереработки, чего сделано не было. Что касается Москвы, она несколько лет назад отжала у Московской области гигантское количество земли – так называемую Новую Москву. Так что у Москвы, как у субъекта Российской Федерации, более чем достаточно территории для того, чтобы со своим мусором разбираться без того, чтобы загаживать Московскую область. Мы говорим о том, что сначала нужно было построить мусороперерабатывающие заводы, а потом уже закрывать полигоны. Сейчас мы не видим реального выхода из ситуации. Но на самом деле мы, как налогоплательщики, и не обязаны об этом думать. Когда у нас размещали полигон ТБО под окнами, власть не спрашивала наше мнение, не спрашивала, можно ли сделать здесь полигон. Почему мы должны за них думать сейчас и решать проблемы? Это их полномочия, их обязанности. А мы просто не хотим умирать.

– Какие лозунги звучали на митинге?

– Закрыть свалку – самое главное. И люди говорят, что если нас власть не слышит, значит, мы тоже не будем участвовать в ее формировании 18 марта.

"Комплексная система решения проблемы отходов под ключ"

Москва и Московская область производят 20 процентов от общего числа отходов в стране, утверждает Гринпис России. Еще в 2015 году организация представила доклад "Мусорное кольцо вокруг Москвы", рассчитав разные сценарии борьбы с мусором на 15 лет вперед. По оценкам экологов Гринпис, 90% отходов региона идут на свалки в Подмосковье, их суммарная площадь немногим меньше площади внутри Садового кольца столицы. Руководитель токсической программы Гринпис России Алексей Киселев уверен, что для решения мусорной проблемы в регионе у властей есть все юридические возможности и успешные примеры из-за рубежа. Но отсутствие работы усугубляет положение и вызывает протест:

– Ни в Москве, ни в Московской области не делается ничего, чтобы количество образующегося мусора в городах снижалось эквивалентно тому количеству полигонов, которые закрываются. Соответственно, люди видят, что транспортный поток возрастает, полигоны растут, загазованность больше. Людям это не нравится, и людей можно понять.

– Какие есть альтернативы такому обращению с мусором?

– Все в Российской Федерации, кто получил рабочее место и занимается обращением с отходами, должны открыть 89-й Федеральный закон под названием "Об отходах", открыть статью 3-ю, пункт 2-й, прочитать это очень внимательно, выучить наизусть, повесить перед глазами и руководствоваться. У нас есть иерархия методов обращения с отходами, она же – приоритеты государственной политики РФ в сфере обращения с отходами. Это готовая технология решения проблемы отходов в стране, и в ее рамках не сделано практически ничего. Отсюда происходят все протесты. Это не "альтернатива", это комплексная система решения проблемы отходов под ключ. Там говорится, что, первое, Российская Федерация своим высшим приоритетом в сфере обращения с отходами считает мероприятия по снижению объемов образования отходов. Так делают в Европе, так делают в США, так делают в разных азиатских странах. Что это может быть? Это может быть регулирование упаковки, залоговая стоимость на упаковку, это может быть обязательно сбор органических отходов, это может быть повсеместное внедрение измельчителей в раковинах, это может быть, в конце концов, запрет на уничтожение продуктов на полигонах, например, и так далее, включая всякие системы распределения продуктов питания нуждающимся. Второе, если мы теми или иными путями обоснованно не можем снизить количество образующихся в стране отходов, мы должны посмотреть на то, что у нас остается, и подумать, что мы с этим будем делать. Например, возможно, обрезки резины с одного завода прекрасно годятся для производства ковриков для ванн на втором заводе. Давайте губернатор, интернет, Господь Бог этих двух людей соединят, и они эти отходы будут использовать. Это называется повторным использованием отходов. Есть третий приоритет, про который сейчас все говорят как заведенные: премьер, президент, губернаторы. Это то, что называется утилизацией, она же переработка, и куда попадает наш любимый раздельный сбор отходов, который, безусловно, является совершенно необходимейшей вещью в решении проблемы отходов, но не самодостаточной. Как только две верхние строчки мы реализовали, работу над ошибками провели – давайте собирать то, что осталось, в разные потоки и перерабатывать. И вот когда после этих трех мероприятий у нас останется небольшая кучка такого, знаете, влажного, дурно пахнущего, давайте наморщим ум и подумаем, что с этим делать. Есть два пути. Путь первый – сжечь. Но вода не горит, поэтому, очевидно, сжигание дорого, требуется газ, мазут, что-то еще, чтобы это все сгорело. Либо второй вариант – пресс. Мы берем этот квадратик, прессуем и складируем либо до лучших времен, либо на какой-то длительный срок. Эффективность – и что мы его сожжем, и что не сожжем – приблизительно одинаковая, вопрос только в деньгах и в выбросах в атмосферу. С каждым годом объем отходов в России увеличивается, а масса либо остается неизменной, либо растет несколько меньше, чем объем. Таким образом, как только мы отходы начнем мерить в объеме, мы поймем, насколько нам важнее мероприятия по снижению объема, чем обсуждение свалки или сжигания.

– Почему вместо предприятий по переработке пока строят мусоросжигательные заводы? Так дешевле?

– Нет, мусоросжигательный завод в два-три раза дороже, но суть не в этом, а в здравом смысле. Ни в одной стране мира, и Россия не исключение, в строительстве мусоросжигательных заводов нет никакого здравого смысла. Смысл только один – долгосрочный контракт со страной, где гарантированы поставки отходов и гарантированы платежи за этот мусор. Это мы можем точно узнать, если посмотрим бюджеты города Москвы. Можем мусор возить, можем не возить, но деньги заплачены все равно.

– Раздельный сбор мусора предполагает гражданское в этом участие. Насколько мы далеки от культуры раздельного сбора?

– Опыт огромного количества российских городов, подчеркиваю, российских городов, за исключением Москвы, наверное, говорит нам о том, что россиянин средний от европейца недалеко ушел. Главное, чтобы система была простая, понятная и удобная. Если вам, чтобы выбросить бутылку, нужно пройти 100 метров по колено по лужам – не понесут, а если это будет чистый, красивый бак с удобной крышкой, то ради бога.

– На ваш взгляд, как стоит поступить с ситуацией в Волоколамске?

– Во-первых, может быть, губернатору Воробьеву стоило бы к этим людям прийти и объяснить, глядя в глаза, зачем, почему и как они это делают. Нам с высоких трибун рассказывают про шикарный раздельный сбор, который будет работать в Московской области, а люди с мест говорят: да ладно, поставили 13 контейнеров и все, больше ничего не происходит. Когда люди выходят на митинг – приди к людям и поговори с ними. После того, как те, кого жители Волоколамского района наняли, чтобы они решали их проблемы и улучшали жизнь, с ними встретятся и покажут документацию, вот уже дальше надо садиться и думать, что можно сделать и как. Потому что решение проблемы отходов – не надавать виртуальному губернатору по виртуальной шапке, а решать проблему отходов должны и власти, и бизнес, и мы, потому что мы эти отходы образуем. Сесть за круглый стол и обсудить, что можно сделать на территории Московской области, чтобы здесь образовывалось меньше отходов. Например, Московская область вводит ограничение на оборот определенных видов упаковок или в Московской области вводится залоговая стоимость на стекло, чтобы все его приносили, и так далее. А губернатор при этом дает команду разобраться и проработать юридическую модель. Вот так нормальная власть должна действовать.

– Но ведь мусор туда везут еще и из Москвы.

– Безусловно, но мусор из Москвы везут везде, потому что в Москве хранить мусор негде. А вот здесь, собственно говоря, вопрос: а давайте потом возьмем господина Воробьева, придем к господину Собянину и обсудим этот вопрос: что может Москва сделать? Потому что я слушаю выступления представителей правительства Москвы, которые отвечают за обращение с отходами, и понимаю, что я ежедневно людям рассказываю, что надо с мусором делать, а судя по всему, образовывать надо не людей, а образовывать надо департаменты правительства Москвы. Когда говорят, например, что в Московской области 470 предприятий по переработке отходов, которым не хватает сырья, а департаменты города Москвы говорят, что вторсырье мы соберем, но его вывозить некуда, а при этом на свалки вывозить есть куда, либо хочется смеяться, либо грустить очень сильно, – сказал Алексей Киселев.