«Пьянство без границ» (Borders Up!)–так можно перевести на русский название книги британского писателя Виталия Витальева (Vitali Vitaliev). Он вырос в Харькове. До 1990 года жил в Москве, писал по-русски. В 90-м году уехал в Англию. С тех пор пишет, главным образом, по-английски. Он автор популярных в англоязычном мире книг, газетных колонок, комментариев, документальных фильмов. Одна из самых успешных книг Виталия Витальева посвящена алкогольным напиткам, которые больше всего любят в Центральной Европе. Это своего рода алкогольное путешествие писателя. Сегодня он в пражской студии радио Свобода. Я подготовился к нашей беседе: подобрал фольклорные и нефольклорные песни, посвящённые вину, водке, пиву, настойкам.
Игорь Померанцев:
–Виталий, ваша книга выдержала несколько переизданий. Это довольно толстая книга, страниц 400. Есть и сокращенная версия. Это был издательский проект, ваше рациональное решение, стратегический выбор или вы написали книгу по зову сердца или печени?
–Я тогда временно жил в Австралии, моим издателем был Саймон энд Шустер (Simon & Schuster), это известное американо-британское издательство, к тому времени у меня уже вышло там две книги. Мы никак не могли решить, о чем писать третью. Издатель хотел, чтобы я написал либо о России, либо о Восточной Европе. Помог мне мой сын Митя, тогда ему было лет 12-13. Я говорю: «Вот мучаюсь, о чем написать следующую книгу». Он говорит: «А напиши ты, папа, о водке, ты ведь хорошо знаешь эту тему». К сожалению или к счастью, у меня имелся большой опыт, как у всех у нас, выросших в Советском Союзе.
–Это было путешествие длиной в 11 месяцев. Австралийцам, должно быть, кажется, что все страны в Центральной и Восточной Европе на одно лицо, но это очень разные страны, с разными алкогольными культурами. Когда вы путешествовали, у вас было чувство узнавания? Или вы совершали какие-то открытия?
–Культуру этой части света я знал неплохо, хотя в некоторых странах до этого я не был, скажем, в Румынии и в Болгарии я не был — это были совершенно новые для меня страны, они стали открытием. Но прежде всего я должен был как-то спланировать свои передвижения. Я решил, что я буду путешествовать не по странам, а по напиткам, то есть через напитки. Я разделил Центральную Европу на три части: пивные земли, винные края и края крепких напитков. В пивной раздел я включил, естественно, Чешскую республику и немножко Восточную Германию. Капля Восточной Германии у меня есть в каждой части, потому что она была очень неопределенной в области напитков. Чешская республика и Восточная Германия — это прежде всего пивные края. Края крепких напитков — это, естественно, Польша и Словакия, знаменитая своими крепкими ликерами и настойками. В винные края я включил Венгрию, Румынию и Болгарию. Этот концепт сработал.
–Ваше харьковское отрочество, юность, а, может быть, даже детство подготовили вас к этому затяжному алкогольному путешествию?
–Естественно. В принципе у нас была семья непьющая. Отец мой был ученый, физик, мать инженер, но когда приезжал дядя Павел из Днепропетровска, он был полковником Советской армии, то, естественно, выпивали. Я очень любил эти приезды, потому что я мог играть с его фуражкой. На столе появлялась водка, для меня это было довольно странно, все выпивали немножко водки, кроме меня, естественно. Я впервые попробовал алкогольный напиток, никогда этого не забуду, мне было лет 14 или 15, после первомайской демонстрации со своими приятелями по классу. Это было вино «Лидия». Мы с приятелями где-то достали эту большую бутылку, спрятались в подвале, но никак не могли ее открыть, она была запечатана пластмассовой пробкой. Нам пришлось отбить горлышко по-варварски. Бутылку выпили, порезав языки. В книжке я шучу, что, наверное, современные знатоки вина сказали бы, что у вина «Лидия» был «острый финиш»: так они говорят.
–Виталий, насколько ваша книга объективна и насколько субъективна? Другими словами, у вас есть винно-водочные или пивные предпочтения?
–Я начал эту поездку, сбор материала, будучи не то что ярым противником вина, я просто его не воспринимал. В моем московском периоде, который последовал за харьковским, мы пили в основном водку в писательской среде, в среде журналистов. Это была водка в бане или где-то еще. Что интересно, почти все из нас страдали язвой в результате этой же водки и плохой еды. У нас рядом с бутылкой водки стояла бутылка «Альмагеля», ужасного лекарства, которое обволакивает желудок, его язвенники принимали. Мы пили водку и запивали её «Альмагелем». «Бутылка «Альмагеля» на троих» — я написал когда-то в одном стишке. Но по завершении этих 11 месяцев я, честно говоря, серьёзно изменил свои предпочтения. Пиво я никогда не любил. Как выражался канцлер Бисмарк, пиво делает человека тупым и ленивым, я это почему-то запомнил. Но я открыл для себя вино. И открыл я вино, путешествуя по трем странам: Болгарии, Румынии и Венгрии. Замечательное открытие. Кстати, вы помогли в этом тоже, я обратился к вам за инструктажем перед тем, как поехал. Это был 1996-97 год, Центральная Европа все еще была под влиянием коммунистического строя, в Румынии еще помнили Чаушеску, и недавнее прошлое сказывалось на напитках. Одной из предпосылок к этой поездке была статья, которую я нашел в энциклопедии на интернете, где утверждалось, что после падения коммунизма пьянство во всех этих странах увеличилось, а не уменьшилось, как все ожидали, казалось, у людей появились какие-то другие интересы и так далее. Но пьянство всегда усиливается в моменты социальной неустроенности, наверное. Намечался какой-то другой путь к качественным напиткам. Даже в Польше люди потихоньку переходили от водки и дешевого пива к винам. В традиционно винодельческих странах, Болгарии, Румынии, Венгрии, а это одни из самых древнейших винодельческих культур, во времена коммунизма тоже перешли на напитки забвения: на какие-то ужасные так называемые коньяки, водки и так далее. Но постепенно происходило возвращение к истокам, я это наблюдал своими глазами.Я приехал в Софию, когда там произошло убийство заместителя премьер-министра, были танки на улицах. В винодельческих компаниях собирались эксперты и думали, как возродить винодельческую культуру. Вот этот поиск новых демократических форм жизни включал в себя и вино, оно было очень важным компонентом. В Румынии не было такого понятия как «плевательница», даже во время профессиональных дегустаций мне приходилось все это поглощать. Если ты хотел плевательницу, ты мог попросить и её принесли бы, а так все пили, не сплёвывая. Румыния была открытой раной в 1996 году. Древняя великая культура еще чувствовалась, но далеко не всюду. Бездомные собаки бродили по улицам Бухареста. Но я в Румынии попробовал самое лучшее шампанское в своей жизни. Они не могли его продавать, поскольку у него была большая себестоимость, прекрасное оформление, бутылки, обернутые в бархатистую бумагу. Производители просто раздавали его, они бы мне отдали сто бутылок, если бы я их взял, они не знали, что с этой шипучкой делать. Но потом французы, кажется, пришли, все взяли в свои руки. А на других заводах я видел, как беззастенчиво копировали «Советское шампанское», отправляли его обратно в Россию, потому что в Румынии рабочая сила была дешевле. Просто наклеивали этикетки, брали дешевое какое-то вино, газировали его, наклеивали этикетки «Советское шампанское» и нелегально переправляли в Молдавию через границу. Вот такое происходило тоже.
Чаушеску, как я выяснил во время этой поездки, был алкоголиком. Он всегда публично говорил, что он против пьянства и не пьет, на самом деле он был хроническим алкоголиком, который пил только один напиток — жёлтое вино, которое многие люди сравнивали с подсолнечным маслом, действительно, я его попробовал, точное сравнение. «Галбена из Одобешти» оно называлось. Вино это поступало по специальным трубопроводам во все его 30 резиденций. Он пил его каждый день и в больших количествах. Я побывал на одном винзаводе, где это вино делали и продолжали производить. Мне предложили его попробовать, а потом показали бочонок с этим вином, который они хотели Чаушеску направить в последний его день рождения, до которого он не дожил несколько дней. Говорили, что послали бы, но его убили. Когда я попробовал это вино, я понял очень многое про Чаушеску. Я до этого посетил в Бухаресте знаменитый Дворец республики, который он скопировал с северокорейского дворца Ким Ир Сена, это был кич, розочки, цветочки. Огромное здание недостроенное. Когда я попробовал это вино — это тоже был кич. Я подумал, что если представить этот дворец в какой-то разжиженной форме, то он будет этим вином. Если я бы не попробовал этого вина, я бы, наверное, Чаушеску до конца не понял. А понял я вот что: просто он не очень умный человек с диктаторскими замашками, человек, у которого не было совершенно никакого вкуса, пошляк.
–Виталий, в Восточной и Центральной Европе коллективные пьянки, распития иногда чреваты руганью, мордобоем, даже поножовщиной. Вам удалось избежать такого рода неприятных казусов?
–Вы знаете, за время этой поездки ничего такого не было, поскольку меня сопровождали, естественно, я бы сам не мог все это осилить. Но у меня была масса подобных впечатлений, когда я еще работал спецкором «Крокодила». Одной из задач «Крокодила» была борьба с пьянством. Интересно, что почти все сотрудники «Крокодила» очень крепко пили. Я придумал персонаж, такой нетрезвый журналист Я. Хмельной и писал от его имени. Этот человек всюду ездил, у него был рабочий стакан, иногда он лежал как ромом пораженный, такие «крокодильские» шуточки. Он прославлял пьянство: приём от противного, как говорится. Неожиданно читателям «Крокодила» это очень понравилось, они его приняли, стали писать ему письма, он как будто действительно существовал. Я стал ездить по России, борясь с пьянством. Это было очень неблагодарное занятие. Во времякомандировок приходилось выпивать, потому что ты приезжал и должен был зарегистрироваться в обкоме. Все знали: приехал из «Крокодила» человек, надо его споить на всякий случай, подстроить что-то, если человек плохое напишет, мы компромат пошлем. У Маяковского есть такой стишок «Кем быть?», а у меня был вопрос «с кем пить?». Потому что пить было нужно, без этого ты никакого материала не соберешь, но нужно было знать, с кем. И были совершенно невероятные случаи. Например, в городе Кирове я собирался писать о местном вытрезвителе, персонажах, методах. Мне все показали. И вдруг вечером ко мне в гостиницу является полковник милиции, начальник этого вытрезвителя, толстый розовощекий мужик и приносит две бутылки с собой. Говорит, что хотелось бы поближе познакомиться. Они всегда так говорят. Я посмотрел: у него лицо доброе, наверное, не накатает компромат сразу, можно сесть и выпить с ним. Мы с ним сели и стали выпивать спирт. После второй рюмки он загнулся, как говорится, свалился на пол и отключился. Представляете, идиотское положение: у тебя в номере лежит полковник милиции в форме, начальник вытрезвителя местного. Что делать? Я набрал милицейский номер, уже не помню какой, и говорю: «Ребята, извините, такая ситуация. Тут ваш начальник валяется». Они совершенно не удивились: «А, Михаил Иванович. Ну мы сейчас приедем». Приезжает милицейская машина, забегают два веселых мента, хватают его за руки, за ноги, как полено выносят, зашвыривают в «воронок» и увозят. Начальник вытрезвителя, он же алкоголик — это было нормально. А что касается потасовок, драк и так далее, был один эпизод, по-моему, в Рязани. Менты местные взяли меня в оборот, мы стали выпивать, борясь с пьянством. Но они все-таки подумали, наверное, что я не заслуживаю доверия, решили мне подстроить компромат. Они так делали и с другими нашими сотрудниками. Вечером в гостинице открывается дверь и мне буквально заталкивают двух дам, очень легко одетых дам, я бы сказал, в нижнем белье практически. И стоит человек с наведенным фотоаппаратом уже, ну так, на всякий случае, если буду вякать. Меня спасло то, что эти женщины, сотрудницы милиции, очевидно, были вдрабадан пьяные. Я выключил свет, догадался выключить свет в номере — это меня спасло, потому что у него вспышки не было, у этого человека с камерой. Я их вытолкал за дверь, потом наблюдал из своей темной комнаты, как они, пошатываясь, вышли оттуда, набросили на себя какие-то халаты, сели в милицейскую машину и уехали.
–В Центральной Европе вино, водка как-то связаны с сексом, с любовью или это антонимы?
–У меня тогда была подруга, так что я этим не особо интересовался. Единственное, что я помню, в той же Болгарии, по-моему, в Варне мы сидели где-то с моим сопровождающим, пробовали какие-то вина, к нам стали подходить ярко выраженные проститутки, которые хотели с нами выпить. Мы сказали: нет, спасибо. Ничего больше сексуального я не припомню.
–Англоязычному читателю в Америке, в Англии, в Канаде, в Австралии книга понравилась? Привлекла внимание широкого читателя или все-таки она на любителя?
–Когда я эту книгу сдал редактору, он сказал: «Виталий, понимаешь, ты написал бестселлер». Я говорю: «Да? Очень приятно, хорошо, конечно». По разным причинам эта книга бестселлером не стала, но продалась неплохо. Рецензии были, пожалуй, самые лучшие во всей моей писательской карьере, причем рецензии были умные. Даже в английской таблоидной прессе. Реакция была примерно такая: «Да, на первый взгляд кажется, что Витальеву нужен был какой-то предлог, чтобы попьянствовать 11 месяцев на шару. Эта книга могла бы стать 11-месячным запоем, но она превратилась в обличительную, информационную книгу об этом регионе, и к тому же смешную». По-моему, в газете «Дейли Мейл» написали: «За всей этой 11-месячной пьянкой следует долгий момент трезвого молчания». Пожалуй, самым большим комплиментом была рецензия в американском специализированном ежемесячнике «Центральная Европа». Этот ежемесячник, по-моему, издавался Госдепартаментом для специалистов по иностранным делам, это серьезное издание. Он опубликовал огромную рецензию на эту книгу, где говорилось, в частности, что «прочитав ее, ты понимаешь и узнаешь больше об этом регионе, чем прочитав множество научных монографий». Действительно там масса всяких веселых историй, грустных историй.
–Вы представляли книгу на литературных фестивалях? Если да, как проходили презентации?
–Да, конечно, я посетил почти все фестивали. Все было хорошо до тех пор, пока я не приехал в город Хей-он-Уай, где происходит очень известный литературный фестиваль, это город на границе Англии и Уэльса, вы знаете, книжный городок, там все это происходит в палатках, есть главная большая палатка, мне предоставили эту палатку, где на следующий день должен был выступать президент Клинтон. И когда я пришел на выступление, я с ужасом обнаружил, что они наливают каждому пришедшему водку в небольшой стаканчик. Мой ныне покойный, увы, близкий приятель Питер Устинов, не мог выступать в ресторанах или в каких-то местах, где пили, потому что у аудитории тут же внимание рассеивается. Я увидел, что наливают водку и подумал: это будет какой-то ужас. В результате, мне кажется, что люди стали слушать, даже забыли на какое-то время про водку. После этого уже было легко. Я всегда, когда представлял эту книге, думал: ну слава богу, не дали водку. Пожалуйста, пейте водку после. На следующий день президент Клинтон пришел выступать в эту палатку, поморщился и сказал: «Какой интересный запах здесь».
–Виталий, у вас уже много лет репутация знатока, причем знатока-практика, крепкого спиртного, вина, пива и так далее. Вы несете свой крест?
–Кстати, тоже был интересный эпизод во время кампании рекламы для этой книги. Пришла журналистка, серьезный журнал, по-моему, The Spectator, цель у этой журналистки была выпить со мной водки и поговорить о моей книге. Я ей стал объяснять свою методику. Так вот эта журналистка, мы с ней посидели, выпили водки, она потом написала, как она буквально летела после по улице, как на крыльях. Да, может быть, репутация сохранилась. Я себя знатоком не считаю. Очень люблю вино, во много благодаря вам, конечно. У меня вкусы достаточно простые. Мне нравятся дешевые вина Нового Света: австралийские, аргентинские.
–Ну что ж, будем нести свой крест.
–Да, вскоре после выхода этой книги я получил приглашение прочитать цикл лекций о напитках Центральной Европы в университете города Болонья, старинного университета. Я был очень этому удивлен. Но согласился. Их больше интересовала политика. Я придумал название циклу своих так называемых лекций «Алкогольные напитки и культурная идентичность», это былисмешные лекции, так что, мне кажется, студентам очень понравилось. Что меня там поразило, опять же по нашей теме, у них была столовая на кампусе для студентов, где какие-то итальянские мамаши делали пасту чуть ли не 24 часа в сутки, все это, естественно, бесплатно, за все заплачено. Но что меня поразило: у них было бесплатное домашнее вино для студентов в неограниченных количествах. Я не мог поверить своим глазам, сидел в этой столовой и ждал, пока студенты начнут пить вино. Но ни один из студентов ни разу не попросил бесплатного вина. Я тогда подумал: как долго пришлось бы ждать, чтобы любой кампус любого советского, российского или британского университета полностью развалился и остановился, если бы там давали бесплатное вино. Наверное, в течение двух часов ничего бы не осталось.
Далее в программе:
Сладости и чай по-турецки.
Рассказывают жители Стамбула.
«Мои любимые пластинки» с поэтессой Татьяной Вольтской (Петербург).
