В Москве возбудили уголовное дело против матери неизлечимо больного ребенка. Она продала ненужное лекарство, которое содержит небольшое количество наркотического вещества. Теперь ее обвиняют по части 1 статьи 228.1 ("Незаконное производство, сбыт наркотических веществ"). Если женщину признают виновной, ей грозит до 8 лет лишения свободы.
Об истории Екатерины Конновой рассказала в своем фейсбуке заместитель директора Детского хосписа “Дом с маяком” и глава одноименной благотворительной организации Лидия Мониава. У Конновой двое детей, которых она растит одна. Муж ушел, когда родился второй ребенок – Арсений. Сейчас ему шесть лет, и он всю жизнь провел в больнице. Женщина в беседе с Радио Свобода сообщила, что у ее сына статус паллиативного ребенка – ему можно только помочь облегчить болевые ощущения. Кроме эпилепсии, у него дистонические атаки, бронхолегочная дисплазия, он не видит, не может есть, имеет повреждения 3/4 степени головного мозга. Адвокат Юрий Манукян пояснил Радио Свобода, что некоторые заболевания у него вследствие врачебных ошибок.
Арсений стал пациентом хосписа в 2014 году. В мае этого года Екатерина решила купить через интернет лекарство диазепам, который снимает приступы у людей с эпилепсией и имеет обезболивающий эффект. Она заказала диазепам в виде 20 микроклизм из Германии за 20 тысяч рублей. В России он тоже продается, но в виде инъекций. Женщина объяснила, что иностранный препарат проще в применении. “В таком виде диазепам легче использовать, потому что не приходится дрожащими руками колоть лекарство в моего извивающегося ребенка. В день я делаю несколько таких инъекций. Вы можете представить, на что похоже тело моего ребенка?” – рассказала она.
Всемирная организация здравоохранения включила его в минимальный набор лекарств. А в России с августа 2013 года этот препарат входит в список психотропных веществ, оборот которых ограничен и в отношении которых допускается исключение некоторых мер контроля, рассказал Радио Свобода адвокат женщины Юрий Манукян.
– Почему Екатерина Коннова решила продать лекарство?
– Через некоторое время у Арсения выработалась толерантность к диазепаму, он перестал действовать. Потребовалось более высокое содержание действующего вещества в лекарствах. Катерина решила продать 5 микроклизм за 3250 рублей, чтобы получить хоть какие-то деньги. Она разместила объявление о продаже во “ВКонтакте”. Там ей написал мужчина, который представился отцом больного ребенка. Он предложил купить препарат, пока был проездом в Москве. 18 июня они встретились возле станции метро “Проспект мира”. И в тот же момент, когда моя подзащитная передала препарат, моментально появились сотрудники ОВД “Мещанское”, которые предъявили ей обвинение в распространении наркотиков.
Это дело – издевательство над правом, это подмена понятий
– Кем был этот человек?
– Скорее всего, закупщиком со стороны правоохранительных органов. После решения о возбуждении уголовного дела мы с ним не виделись и не общались.
Одно дело искать реальных торговцев и сбытчиков, и другое – найти в интернете такое объявление, оформить закупку. Дело раскрыто по горячим следам, сбытчик нейтрализован, общество может спать спокойно. Это дело – издевательство над правом, это подмена понятий.
В материалах дела, которые цитирует Манива, говорится, что полиция провела "проверочную закупку". По версии следствия, Коннова "с целью реализации преступного умысла" "незаконно хранила" препарат "с целью незаконного сбыта".
Сама женщина в беседе с Радио Свобода призналась, что не знала о содержании наркотического вещества в диазепаме. По ее словам, это лекарство ее сыну выписали в 2012 году, когда оно еще не было включено в перечень. А позже ей никто об этом не сказал.
“Екатерина не осознавала, что продает наркотики. Да, конечно, она частично хотела получить материальную выгоду. Но если предположить, что она была в курсе, что продает психотропное вещество, за распространение которого может быть уголовное наказание, наверное, она бы действовала по-другому. Например, писала бы в закрытых чатах, не размещала бы информацию публично, использовала бы не свой номер телефона. Но было все наоборот. Более того, 3250 рублей – это не та сумма, ради которой стоит идти на риск. Наша позиция основывается на том, что у нее отсутствует умысел на сбыт. Она хотела помочь своему ребенку и другим больным детям”, – пояснил Манукян.
В самой микроклизме один миллиграмм действующего вещества. Чтобы человек, употребляющий наркотики, получил какой-то от него эффект, ему вряд ли будет достаточно пяти штук этого лекарства, рассказывает адвокат.
В защиту женщины появилась петиция с требованием прекратить уголовное дело. Она всего за сутки набрала более 100 тысяч подписей. Детский хоспис “Дом с маяком” совместно с другими благотворительными фондами направили ходатайство в Мещанскую межрайонную прокуратуру о прекращении преследования. Обращение подписали более 40 руководителей благотворительных организаций, в том числе – директор Центра паллиативной медицины Департамента здравоохранения города Москвы Нюта Федермессер, директор Благотворительного фонда "Кислород" Майя Сонина, исполнительный директор Благотворительного фонда "Во имя жизни" Наталья Гапонова и другие.
Как пояснил юрист Детского хосписа Ксения Сметанина, ходатайство подано, потому что в действиях Конновой нет состава преступления, а именно – преступного умысла. С ней согласен и президент Общероссийской общественной организации “Лига защитников пациентов” Александр Саверский. Накануне он совместно с коллегами направил обращение к председателю Следственного комитета России Александру Бастрыкину.
Следственный комитет повел себя как медведь в посудной лавке. Лучше бы занимался реальными наркоторговцами
– Мы считаем, что действия Конновой были совершены в состоянии крайней необходимости – ребенку были нужны конкретные лекарства. Она решила их продать, потому что семья находится в затруднительном материальном положении. Это попадает под статью 28 Уголовного кодекса (“Невиновное причинение вреда”). Дело, открытое по статье 228, совершенно нелепое. Продавать психотропное вещество в таких дозах с целью сбыта совершенно глупо.
– На какой результат вы рассчитываете?
– Важно понимать, что это дело будет иметь последствия – либо СК и дальше будет привлекать родителей по таким делам, либо нет. Сейчас за те дыры, которые есть в законодательстве, семья расплатится по полной программе – мать окажется в тюрьме, старший ребенок станет асоциальным элементом в обществе, потому что будет отправлен в детский дом, а сам Арсений без необходимой помощи и поддержки умрет. Следственный комитет повел себя как медведь в посудной лавке. Наша задача – в дальнейшем не допустить такую практику.
– Ранее в своей практике вы сталкивались с подобными делами?
– Нет, это в первый раз. Вообще торговать лекарствами без лицензии вне особых условий нельзя. То, что сделала Коннова, безусловно, нарушение закона. Но, во-первых, государство само поставило ее в такие условия. А во-вторых, деяние настолько малозначительное, что не должно стоить внимания Следственного комитета. Лучше бы занимался реальными наркоторговцами.
Нюта Федермессер на своей странице в Фейсбуке написала, что еще в 2015 году во время прямой линии с президентом обсуждалось, что в России нет лекарственных форм, которые облегчают страдания неизлечимо больных детей. По ее словам, фонды “Вера” и “Подари жизнь" неоднократно писали письма с просьбой незамедлительно декриминализировать деяния, связанные с нарушением оборота сильнодействующих обезболивающих препаратов. “Но пока мы знаем лишь, что такие препараты появятся в России не раньше 2022 года”, – считает она.
О важности применения такого закона заявил в беседе с Радио Свобода и эксперт института прав человека, руководитель программы “Новая наркополитика” Лев Левинсон. Само дело он назвал “классическим примером использования антинаркотического законодательства без реальной общественной угрозы”.
Очень удобно искать преступления не там, где они совершаются, а под фонарем – там светлее
– В этом деле был нарушен принцип малозначительности нарушения. Если подходить к вопросу формально, состав преступления есть. Но состав преступления можно найти, когда муху убьешь или, как сейчас происходит, при правоприменении статей об экстремизме. Единственной задачей таких дел является ведомственный интерес. Это злоупотребление правом. Очень удобно искать преступления не там, где они совершаются, а под фонарем – там светлее.
Важный вопрос, как можно противостоять этой ситуации. С юридической точки зрения – надо подавать ходатайство о прекращении уголовного дела как малозначительного (ст. 14 УК), потому что формальный состав не является условием для уголовного преследования, должна быть еще общественная опасность, – уверен Лев Левинсон.
В ноябре 2017 года в Уфе прошел суд по аналогичному делу. Жительница города после смерти мужа продала "с десяток ампул морфия и горстки обезболивающих", передавал ГТРК Башкортостан. Его продажа без рецепта врача запрещена. Женщина решила продать оставшиеся лекарства, чтобы расплатиться с долгами после похорон супруга. Однако ее задержали и впоследствии приговорили к 2 годам и 1 месяцу лишения свободы колонии общего режима. Мужчина, который вместе с ней участвовал в сделке, получил 9 лет лишения свободы. Издание писало, что за реализацию морфия пара могла получить 18 тысяч рублей.
Сама Екатерина Коннова пока находится под подпиской о невыезде. Дело, если его не закроют, будет передано в суд через 1,5–2 месяца. Тем не менее, официальный представитель Генпрокуратуры Александр Куренной заявил РБК, что ведомство возьмет на контроль это дело. Прекратить дело попросил и уполномоченный по правам ребенка в Москве Евгений Бунимович. Российский детский омбудсмен Анна Кузнецова также обратилась с просьбой проверить обоснованность возбуждения уголовного дела.
