Две знаковых даты в жизни Олега Сенцова: сегодня ему исполняется 42 года, а 12 июля прошло ровно 60 суток с начала его голодовки.
В социальных сетях обе даты сошлись вместе.
Сегодня украинцу Олегу Сенцову исполняется 42 года. Имя кремлёвского узника сегодня звучит со всех влиятельных международных трибун. На последних саммитах НАТО и Украина-ЕС освобождение Сенцова, Сущенко, Балуха и всех украинцев, которых удерживает Кремль, было в числе приоритетов.
СЕНЦОВ.
ШЕСТЬДЕСЯТ
ПЕРВЫЙ
ДЕНЬ ГОЛОДОВКИ.
И ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ.
ЖИВИТЕ, ОЛЕГ!
ОЛЕГУ СЕНЦОВУ сегодня исполняется 42 года. Он отбывает 20-летний тюремный срок. Сегодня 61-й день его голодовки.
"Сенцов – инвалид на всю последующую жизнь, это надо твердо и ясно понимать, если он и вовсе останется жив".
Но мы все же продолжаем верить в чудо и силу духа. И поздравляем Олега с его днем.
Олегу сегодня 42 года и два месяца голодовки... Он голодает в нашей стране, и обращается своим поступком к нам всем. К каждому из нас!
Живи, дорогой Олег. Свободы и мирного неба твоей стране.
Олегу Сенцову исполнилось 42 года. После ареста он ни разу не видел своих детей: «Не надо, я видел людей, которые встречались с детьми и что с ними потом происходит». 61 день Олег держит голодовку. #Free64saveSentsov
Сегодня Олегу Сенцову 42. И у него 61 день голодовки.
Я желаю ему победить.
Олег Сенцов голодает 60й день. Я перестала об этом писать, потому что кончаются слова.
Мне кажется, что я наизусть уже знаю все комментарии про это в фб:
- да ну на, столько не голодают, уже бы умер;
- Сенцов уже умер, но все это скрывают.
И когда им говорят, что Сенцов на поддерживающей терапии, что неизвестно на сколько, но всё же значимл продлевает срок жизни, то все реакции тоже известны наизусть:
- да ну на, это не голодовка, он же не умирает;
- а, не умер, не умер, счастье-то какое!
(перерыв для мата)
60 дней у человека в ЖКТ ничего, кроме воды, если ещё не началось зондовое кормление. Каждый день он теряет здоровье и сокращает жизнь. Я плохо понимаю медицинскую сторону вопроса, но похоже, что и срок, который можно протянуть на поддерживающей терапии, индивидуален и предсказать его сложно. И на неполной голодовке, прикиньте, тоже можно умереть. И после снятия голодовки тоже.
И да, я сама не знаю, что делать. И даже не ругаюсь на тех, кто требует освободить только Сенцова (хотя, блин, ну поверьте, Сенцову проще бы спокойно без голодовки сидеть, если бы в этом дело было). Это и моя ответственность, что я мало пишу о других украинских политзаключённых.
60-ый день. Надо что-то подумать на этот счет и что-то сказать самому себе, хотя всевозможные слова произнесены многими людьми много раз. Что показательно и чего раньше не бывало: инфоповод не тускнеет, не уходит из ленты. Разные люди каждый (!) день (!) в моей ленте напоминают, возмущаются, ведут подсчет дней, не дают подзабыть о безобразно дрянной ситуации, из которой надо было бы давно выйти, если, не руководствуясь здравым смыслом, то в порядке политического прагматизма, демонстрации внешнему миру проявления государственного милосердия. Иногда мне кажется, что происходящее вокруг голодовки – иллюзия и сон, паутина, сплетенная воспаленным сознанием героя кафкианской повести, интерпретация художественной воли. Что нет никакого политического узника, нет двух месяцев протеста. Все это гримаса дней, накрутка впечатлений, фейк, подобный смертельному покушению на А. Бабченко. Невозможно ведь поверить, что где-то далеко за линией вечной мерзлоты находится человек -- который -- голодает -- шестидесятый -- день. При том, что весь мир об этом знает и совершенно не понятно, когда и при каких обстоятельствах всё это может закончиться. Т.е. при сохранении статус-кво вокруг ситуации возможен и 70-ый день, и 80-ый, сколько хватит сил, потом 90-ый, потом еще два экстра-тайма по 15 - столько, сколько способен выдержать организм. Финал игры предрешен, но результат великодушно отсрочивается кем-то свыше, будто одаривая местных столоначальников дополнительным временем, чтобы успеть им принять, согласовать, утвердить единственно правильное решение. С каждой минутой, проведенной на поле голодовки, миф узника крепнет, его аватар бронзовеет, как можно этого не видеть. Вы проигрываете этот матч, или, как писал Кондратий Рылеев, русский поэт и казненный декабрист: "Не зная о своём ужасном положенье, ты заблуждаешься в несчастном ослепленье".
Самые худшие, глупые, недостойные слова в адрес тех, кто сочувствует Сенцову, - это упреки в том, что они не сочувствуют кому-то другому (Мефедову, Вышинскому, сотням детей Донбасса и т.д.). Якобы этот перекос в сочувствии доказывает чье-то бессердечие или лицемерие.
Это возмутительная и безнравственная чушь.
Приведу простую аналогию.
Вот идут поминки по какому-то человеку. Все в трауре, тихо выпивают, вспоминают. Кто-то плачет, кто-то даже негромко смеется. Кто же все эти люди?
Среди них есть близкие, которым сейчас больно. Есть друзья или коллеги, которым грустно. Наверняка есть посторонние, которые зашли из вежливости. Или из любопытства. Или за компанию (даже так, а почему нет?). Но в их присутствии здесь есть бесспорный смысл. Хотя бы тот, что люди, по-настоящему переживающие боль (они всегда есть), могут почувствовать себя легче, увидев количество пришедших на эти самые поминки.
У кого есть моральное право трясти гостей поминок за грудки и требовать ответить - по-настоящему они скорбят или понарошку?
Боюсь, ответ прост: ни у кого.
Представьте, заявляется на поминки чужак и кричит во весь голос:
"Плачут они! Скорбят! А дядя Ваня в соседнем помещении умирал - вы плакали? А тетя Маня страдала - сжалились? А на похороны дедушки Вовы кто из вас пришел? Так что нечего тут изображать".
Безусловно, жаль всех: Ваню, Маню и особенно дедушку Вову. Но как можно требовать от каждого переживать по поводу каждого? И как можно приказывать чувствам, которые всегда субъективны и неуправляемы? Один плачет по Мотороле, другой по Немцову, третий - только по своему школьному другу. Каждый в своем праве. Не в праве только тот, кто требует скорби от других - или пытается эту скорбь, напротив, ограничить.
Тотальной эмпатии не бывает. Даже Христос одного разбойника провел за собой в рай, а второго отправил в ад. Хотя он был Христос, мог бы войти в положение бедолаги, не желавшего каяться перед мучительной смертью на кресте, и простить.
Такого чужака с поминок надо гнать в шею.
Можно, конечно, набраться терпимости и спросить, чего он так убивается. Может, у него только что умер дядя или дедушка, дело в этом?
Так и я, когда ко мне обращается кто-то из добровольной "полиции скорби", всегда захожу на его(ее) страничку: правда ли этот человек так остро переживает за Кирилла Вышинского? Требует ли он его освобождения? Ходит ли с плакатом в одиночный пикет (не в Киеве, не надо - хотя бы в Москве, где за это ничего не будет)? Считает ли дни Вышинского в неволе?
Конечно, результат всегда один: этому человеку нет дела до Вышинского, Мефедова и детей Донбасса. Как и до Сенцова или Кольченко. Его бесит то, что до них есть дело вам. Ваше неравнодушие ему надо срочно разоблачить, обесценить, превратить в равнодушие, чуть сдобренное лицемерием.
Может быть, ему так проще спать по ночам? Мне хочется надеяться, что это - лишь рудименты больной совести, а не проявления здоровой бессовестности.
Чтоб не забыть, напоследок:
Свободу всем политзаключенным!
В Польше несколько известных актеров, включая Даниэля Ольбрыхского и Анджея Северина (снимался в фильмах Вайды и в "Списке Шиндлера" Стивена Спилберга) читали вслух рассказы Сенцова:
«Не буду скрывать, мною двигало желание рассказать другим о невероятном человеке, Олеге Сенцове, что-то сделать для него. Олег — пример твердого человека с качествами, о которых мы в XXI веке, в нашем так называемом цивилизованном мире, забыли. Из рассказов видно, что Сенцов — добрый человек. Его произведения — прекрасная литература», — говорит Даниэль Ольбрыхский, выдающийся актер, снимавшийся в фильмах Вайды, Занусси, Холланд, Лелуша и многих других режиссеров мирового кино. Ольбрыхский прочитал фрагменты рассказа Олега Сенцова «Собака».
Несколько дней назад письмо Олегу прислал французский писатель, лауреат Гонкуровской премии, автор романа "Благоволительницы" Джонатан Литтелл:
Вам, должно быть, очень одиноко в этой колонии в Лабытнанги, вдали от Украины и от ваших родных. Я пишу - не зная, дойдет ли до вас это письмо, - чтобы сказать, что на самом деле вы не одиноки: во всем мире очень много писателей, кинематографистов, журналистов, активистов, простых граждан думает о вас, поддерживает вас и от всего сердца желает вам скорейшего освобождения.
Ваш поступок - голодовка - один из самых жестких видов протеста. Он полностью оправдан чудовищной несправедливостью, учиненной над вами и вашими товарищами, за которых вы тоже боретесь. Российская власть, столь жестокая, пытавшая вас и судившая таким особенным способом, понимает только силу; вы тоже это прекрасно поняли, и в этом для меня смысл вашего поступка - изменить соотношение сил, поменять расклад. Когда столько людей, да и политиков, выступили в вашу поддержку, это стало возможным. Путин, ради своего чемпионата мира по футболу, купленного дорогой ценой, не захочет, чтобы вы омрачили этот момент своим протестом, наделавшим столько шума, и, возможно, вашей смертью.
Ибо вы рискуете смертью, совершенно сознательно, и вы это знаете. За это мы вами восхищаемся, как в свое время восхищались Нельсоном Манделой или Бобби Сэндсом и его товарищами. В борьбе между режимом апартеида и Манделой в конце концов победил Мандела; Сэндс погиб - но память о той, что позволила ему умереть, навсегда опозорена, и смерть его внесла вклад в дело, которому он служил сознательно и решительно. Как и вы.
60 дней - это много. Мы все надеемся, что ваш кошмар закончится, что режим, который так несправедливо держит вас в заключении, отступит. А пока я хочу вам сказать, что ваша борьба имеет смысл, и он не ограничивается Полярным кругом и даже Москвой, где столько наивных туристов, приехавших за футболом и пивом, даже не знают о вашем существовании, хотя вы боретесь и за них тоже. Но мы-то знаем, и любыми доступными способами - мы с вами.
На сайте "МБХ медиа" о Сенцове говорят его друзья, например, актер Евгений Черняков:
Это, с одной стороны, в его духе: идти максималистским путем. С другой стороны, он раньше не поддерживал голодовку как форму протеста. Это очень важный шаг, голодовка Олега активизировала общество и политиков. Олег сделал потрясающую вещь. Но субъективно я, конечно, был очень подавлен, когда об этом узнал. Когда все восхищаются тем, что Олег герой, для меня в первую очередь, важна его жизнь. Я уважаю его поступок, но понимаю, что Олег должен в этом победить. Ему будет очень тяжело жить, если он потерпит поражение: допустим, его освободят, а других нет.
На всех акциях в поддержку Олега, в попытках привлечь к нему внимание, я всегда настаиваю, что нужно призывать выполнять его требования. Главная цель — не освободить Олега, а сохранить ему жизнь. Лучше сделать так, чтобы его требования начали выполняться, другие политзаключенные начали выходить на свободу, это даст возможность Олегу прекратить голодовку. Ведь он делает это не для себя, он делает это потому, что за все эти четыре года, что он там находится, политзаключенных становилось все больше, никакие переговоры не велись, украинская власть не могла добиться каких-либо действий со стороны России, а российская власть только наращивала обороты репрессий в Крыму. Олег практически находится на войне, и ему непонятно, почему люди здесь ничего не делают.
"Кольта" приводит текст поздравления от членов ассоциации "Свободное слово" (среди подписавших: Алексиевич, Войнович, Гандлевский, Генис, Иртеньев, Улицкая и многие другие):
Дорогой Олег,
знайте, мы думаем о Вас и верим, что Ваши требования будут исполнены: украинские политзаключенные вернутся домой. И Вы — вместе с ними.
Мы ждем Ваши новые тексты и фильмы.
С днем рождения!
Сил Вам на Вашем нелегком пути!
Между тем мать Олега обратилась к Путину с просьбой о помиловании. Ее публикует сайт "Эха Москвы":
Уважаемый Владимир Владимирович!
Я обращаюсь к Вам с просьбой о помиловании моего сына Олега Геннадьевича Сенцова, 1976 г.р., осужденного российским судом на 20 лет колонии строгого режима по обвинению в организации террористического сообщества.
Все матери любят своих детей, хотят им свободы и счастья. Мне трудно судить о степени вины собственного сына, хотя я знаю его как мирного гражданина и человека, увлеченного своей профессией – кинорежиссурой. Не буду Вас убеждать в невиновности Олега, хотя сама в это верю. Просто скажу, что он никого не убивал. Он уже отсидел четыре года в тюрьме. Его ждут дети, младший сын страдает аутизмом. Им плохо без него. Они никогда не будут счастливы без отца.
Прошу Вас, Владимир Владимирович, проявить милосердие и помиловать Олега Сенцова, не губить его жизнь и жизнь его близких. Мы ждем его дома.
