Президенты США и Ирана Дональд Трамп и Хасан Роухани обменялись резкими выпадами в Твиттере. "Даже не помышляйте о том, чтобы снова угрожать Соединенным Штатам, – написал Трамп. – Иначе на вас свалятся беды, равные которым мало кто испытывал в истории человечества. Мы больше не будем терпеть ваших вздорных речей о кровопролитии и смерти. Поостерегитесь!" Трамповский твит был, по-видимому, ответом на заявление Роухани: "Америка должна понять, что Иран будет самым беспощадным противником в войне и самым благородным партнером в созидательных деяниях". Роухани также адресовал личное послание Трампу: "Не дергайте льва за хвост, а то будете об этом жалеть до скончания века". Что стоит за этой перепалкой?

Роухани полемизировал не только с Трампом, но и с государственным секретарем Майком Помпео, который в минувшее воскресенье выступил с важной речью по Ирану, второй за неполные три месяца на посту шефа американской дипломатии. Помпео обвинил иранских руководителей в казнокрадстве и поддержке терроризма, на которую они тратят огромные суммы, изымаемые у простых граждан. "Режим легко жертвует благополучием, безопасностью и свободой иранского народа ради торжества исламской революции. По размаху коррупции и показного богатства иранский режим больше напоминает мафию, чем обычное правительство", – заявил Помпео.

Госсекретарь не исключил при этом переговоров с Тегераном, но только в том случае, если аятоллы "недвусмысленными и последовательными шагами" докажут, что сменили курс.

Повышенное внимание администрации к Ирану не случайно. Сверхзадачей Трампа является ликвидация наследия Барака Обамы, включая главное внешнеполитическое достижение предшественника – ядерное соглашение с Ираном. И в более общем плане – установку Обамы на сближение с Тегераном. Во-вторых, Иран – удобное средство налаживания стратегического диалога с Россией, о котором мечтает Трамп, поскольку по Ирану Путин демонстрирует большую гибкость, чем по другим вопросам двусторонней повестки. Ну и наконец, прессинг иранцев, как полагает президент, должен укрепить его репутацию жесткого переговорщика в глазах Ким Чен Ына.

Словом, администрация решительно настроена на то, чтобы, словами госсекретаря, “перекрыть иранскому режиму возможности обогащаться и проводить свою смертоносную и разрушительную политику“. Эта позиция, похоже, пользуется поддержкой республиканского истеблишмента.

– То, что мы наблюдаем сегодня, есть исходная стадия долгой игры между Америкой и Ираном, начавшейся с решения Трампа выйти из ядерного соглашения, – говорит Радио Свобода ведущий сотрудник Института изучения ближневосточной политики, а в прошлом посол США в Ираке и Турции Джеймс Джеффри. –​ Восстановление экономических санкций, которое задумала администрация, прежде всего, нефтяных, еще впереди, оно не произойдет раньше ноября, но уже сейчас иранцы видят, что Турция и Индия, закупающие у них нефть в большом количестве, дают задний ход, не желая портить отношений с Вашингтоном. Так что Тегеран прозрачными намеками на готовность дестабилизировать обстановку в зоне Персидского залива пугает и покупателей своей нефти в Азии и Европе, и самого Трампа, которому не нравится, что углеводороды в последнее время дорожают, так как это ослабляет эффект от его экономических реформ внутри страны. Биржа отреагировала на намеки иранцев, и цена нефти подскочила примерно на доллар. Вскоре она снова опустилась, но Трамп был обязан успокоить рынки, дав резкий отпор Роухани, пригрозив ему, как изначально грозил и Ким Чен Ыну, решительными силовыми контрмерами.

–​ Трамп недоволен не только ядерным соглашением с Ираном как таковым, но еще и тем, что это соглашение, вопреки ожиданиям, не подвигло иранцев на то, чтобы притормозить проекты в области ракетостроения или сбросить обороты своей экспансионистской политики на Ближнем Востоке.

– Два программных заявления госсекретаря Помпео по Ирану: одно, адресованное режиму как противнику Америки, другое – иранскому народу как потенциальному американскому союзнику, сполна доказывают серьезность намерений администрации дать бой аятоллам по всему фронту, а не только на ядерном его участке. В этом с ней солидарны и арабские страны, которые не могут принять то, что делают иранцы в Сирии и Йемене, и Израиль, не намеренный бессрочно терпеть поддержку Ираном конфликтов малой интенсивности на своих границах. Не допустить постоянного военного присутствия Ирана на арабской стороне Персидского залива или на сирийской стороне Голанских высот – вот задача, которую ставит перед собой администрация.

–​ Если Белый дом преуспеет в осуществлении задуманных санкций, щелкнет замок на банковских сейфах, в которых Иран хранит за границей свои валютные резервы; доллары, переводимые иранцам покупателями их нефти, останутся на доверительных счетах. Те банки, которые тайком попытаются напрямую репатриировать эти средства в Иран, конвертировать их в альтернативную валюту или пропустить через третье банковское учреждение, навлекут на себя суровые контрмеры со стороны Вашингтона. А как в целом Джеймс Джеффри оценивает уязвимость Ирана перед давлением извне?

– Здесь напрашивается аналогия с Северной Кореей: экономических санкций в сочетании с угрозами, которые озвучивал Трамп, хватило на то, чтобы удержать Пхеньян от вопиющих действий, как то ракетные пуски или испытания ядерных боезарядов. Но их недостаточно, чтобы склонить КНДР к отказу от ядерного оружия. Равным образом санкции, вкупе с оборонительными военными мероприятиями, способны отбить у иранцев охоту перекрывать движение танкеров через Ормузский пролив или развертывать наступательные вооружения в Сирии и Йемене, но они не заставят аятолл отречься от своих гегемонистских устремлений в регионе или полностью свернуть ядерные разработки. Это крайне маловероятный сценарий.

–​ Саудовская Аравия обещает возместить любой дефицит, который возникнет на нефтяном рынке в случае ухода с него иранского сырья. В более широком плане, какую роль в своей политике в отношении Ирана администрация Трампа отводит Европе и России?

– Европе отводится определенная роль, но не принципиальная, поскольку европейцы не импортируют иранскую нефть в крупном объеме. Тем не менее США и арабские страны зоны Залива поставят Европу и других потребителей иранской нефти перед некоей дилеммой: с кем они предпочитают делать бизнес – с ними или с Ираном? Так или иначе, Китай и Индия – более вероятные нарушители иранского нефтяного эмбарго, чем Европа. Что касается России, то Путин на саммите в Хельсинки сказал, что, с одной стороны, выразил несогласие с решением Трампа выйти из ядерного соглашения с Ираном, а с другой – согласился работать вместе с США над деэскалацией ирано-израильского противостояния. Сейчас Россия не мешает Израилю наносить удары по иранским целям в Сирии, но дипломатически не нажимает на Тегеран, с тем чтобы он сократил или вовсе свернул свое военное присутствие в Сирии, о чем просил Путина президент Трамп.