15 августа Максим Пашков, адвокат Марии Дубовик, обвиняемой по делу "Нового величия", сообщил, что следствие попросило отпустить находящихся в СИЗО Дубовик и Анну Павликову под домашний арест. Дорогомиловский суд планирует рассмотреть ходатайство в четверг, 16 августа. А вечером 15-го в Москве прошла акция “Марш матерей” в поддержку обвиняемых девушек.

Радио Свобода вело прямую трансляцию с места события:

“Любая из нас знает, что восемнадцатилетний человек очень мало отличается от, например, двенадцатилетнего. Что его легко увлечь, обмануть, спровоцировать. В этом смысле подростки и совсем молодые люди в зоне риска, потому что они доверчивые и восторженные. Дело “Нового величия” может повториться. Все наши дети – прекрасный материал для подобных дел, сконструированных органами для собственных целей”, – написано на странице марша в фейсбуке.

Одна из организаторов акции, издатель Варвара Горностаева, сказала в интервью телеканалу "Настоящее время":

Одной из заявительниц акции стала актриса Яна Троянова. 15 августа утром в ее квартиру пришли сотрудники уголовного розыска. Об этом на странице в фейсбуке написал режиссер Василий Сигарев, муж актрисы. Полицейские принесли предостережение о недопустимости участия в несанкционированных митингах. Вчера мэрия Москвы предупредила организаторов марша об ответственности.

Яна Троянова сыграла главные роли в фильмах режиссера Василия Сигарева “Волчок”, “Жить” и “Страна Оз”. Недавно актриса закончила сниматься в третьем сезоне сериала “Ольга” телеканала ТНТ.

В интервью Радио Свобода Яна Троянова накануне "Марша матерей" рассказала, почему вступается за политзаключенных и что думает о новом поколении оппозиционеров.

– Почему вы решили стать заявительницей марша в поддержку Анны Павликовой и Марии Дубовик?

– Я узнала из фейсбука, что люди собираются на "Марш матерей". И написала, что тоже пойду. Я собираюсь выйти на улицу, чтобы показать, что я не согласна. У меня не получается молчать. Самое действенное – пойти на митинг, а не трепаться где-нибудь. Для меня сейчас важнее выразить свой протест действием, чем словом. Есть сердце, есть чувства, есть отношение к происходящему, значит, я иду. Я не вижу другого пути. Иначе мы так все и будем молчать. Беспредел продолжается. Уже много политзаключенных. Творится, мягко выражаясь, беззаконие.

​– Вы принимаете участие в митингах и протестах уже давно. Как вы думаете, что-то таким образом можно изменить?

– Первый раз я вышла на митинг против фальсификаций на выборах в Государственную думу, после того как мы на Урале поняли, что идет подтасовка на выборах. Немногие в Екатеринбурге голосовали за “Единую Россию”. А она прошла. Тогда нам казалось, что мы сообщаем правительству о подтасовках результатов и оно нас услышит. Я всегда питаю надежду, что нас услышат, нам пойдут навстречу. С каждым годом я надеюсь на это все меньше, но отступать нельзя. Мы не изменили своего курса. Мы идем дальше по митингам. Нам уже придумали статью “экстремизм”. А мы не экстремисты, мы мирные люди, мы выходим на мирный марш с игрушками. У нас нет агрессии. Только чувство собственного достоинства и самоуважение. Я против войны. Я, например, не сталкиваю людей лбами. Правительство это делает. После митингов мы чувствуем себя разочарованными, потому что понимаем, что нас в очередной раз проигнорировали. На нас оказывают физическое давление, идут различные провокации. Все это, конечно, неприятно. И непонятно, почему на нас так реагируют. Мы по Конституции ничего не нарушаем. Но я все равно надеюсь, что вода камень точит. Каждый день мы ждем, что выпустят политзаключенных. Каждый день мы ждем, что выпустят Олега Сенцова.

– Что вы думаете о деле “Нового величия”?

​– Это устрашительный акт в адрес молодежи, чтобы они не ходили на митинги. Анна Павликова ни в чем не виновна. Ее всего лишь спровоцировали, подвели под статью, развели. Отправив Анну за решетку, власть оказывает давление на родителей ребят, которые ходят на митинги. Власть пытается остановить эту прекрасную молодежь.

– Как вы думаете, почему молодые люди выходят на митинги, поддерживают Навального?

– Молодежь точно знает, как хочет жить. Они выходят на уличные акции осознанно. Я на антикоррупционных митингах не видела ни одного агрессивного или пьяного участника. Тем ужаснее было наблюдать, как полицейские крутят и задерживают юношей и девушек. Они наша надежда и будущее.

​– Что вы можете сказать об этом поколении?

– У них будто другой ген. Молодые люди живут вне системы. Большинству моих ровесников быть в системе уютно, комфортно, понятно. Но в системе [существует] людоедство и там очень быстро сам становишься людоедом. Молодое поколение считает, что Россия – это их страна. Поэтому сейчас очень важно стоять за этих детей. Они правы, что выходят на улицы. Дети не хотят жить во времена репрессий, в системной стране. И я тоже хочу жить в правовом государстве, демократической стране, поэтому считаю себя молодой.

– Чем вы рискуете, присоединяясь к оппозиции? Какова плата за это решение?

​– Я себя ощущаю правильно. Веду я себя так, потому что по-другому не могу. Это я, и я себя такой принимаю. И не может быть за это никакой платы. Плата – это моя совесть, мое сердце, душа. Если я надавлю на них и заставлю замолчать, то это будет высокая плата. Но, слава Богу, я остаюсь честной по отношению к самой себе. И я не собираюсь жить в страхе, опасаясь каких-то последствий. Я живу здесь и сейчас. Прямо сейчас даю интервью, почему я встала на защиту девочек. Вот так я живу. Сегодня я сделаю все, как считаю нужным. А завтра будь что будет.

– Как вы думаете, ваша гражданская позиция закрывает для вас какие-то профессиональные возможности?

– Они уже закрыты. Свободы нет даже в искусстве. Цензура. Не финансируется авторское кино. В жизни мне осталось лишь стоять за мои права и свободы. И я буду стоять.

​– Вас за оппозиционные взгляды травят в соцсетях?

– Вдруг в комментариях набрасываются незнакомые люди, угрожают убийством или изгнанием из страны. Сначала я чувствовала себя жутко. У меня даже температура поднималась, внутри все кипело. Я не понимала, откуда столько ненависти. Потом успокоилась. Я научилась спокойно реагировать на эти диванные войны. Не надо тратить время и силы на ольгинских троллей, которые получают 18 рублей за комментарий.

– У сериала "Ольга", где вы играете "простую русскую женщину", высокие рейтинги. Пытаетесь рассказать о своих взглядах массовой аудитории? Объяснить, что происходит в стране?

​– Я пытаюсь с людьми разговаривать. Они часто не верят моим словам, что в России есть политзаключенные. Говорят, что мне Собчак голову промыла. Я думаю: ну ладно, я свой шаг сделала. Не надо ссориться или доказывать свою правоту. Надо отойти в сторону и заниматься своими делами. Но люди вспомнят мои слова, когда с ними начнут поступать плохо. А с ними уже поступают плохо. Например, правительство повысило пенсионный возраст. До народа все медленнее доходит, чем до нас в Москве, потому что народу пихают сплошную пропаганду. Стучатся к народу не оппозиционеры, а власти. Но в какой-то момент народ начнет двигаться в правильном русле, может быть, не к истине, но к правде.

– Что вы думаете о расхожем высказывании, что народ заслуживает свое правительство?

– Возможно, заслуживает, если народу не хватило ужаса сталинских репрессий. Но я заслужила жить в правовой России. Я не хочу уезжать, потому что люблю свою родину. Она такая душевная. Она мне нравится, мне за границей скучно. Обидно, что я заслуживаю другого правительства, а у меня его нет. У меня нет даже возможности ходить на выборы. Моих кандидатов не допускают на выборы. Я бы хотела проголосовать за Алексея Навального или Илью Яшина, за новых людей, которым я верю. Они могли бы проложить путь к правовому государству.

​– Вы одна из немногих российских деятелей культуры, которые публично вступаются за политзаключенных и говорят о своих гражданских взглядах. Чувствуете себя изгоем?

– В какой-то момент я почувствовала, что такие, как я, в стае изгоев. Но я запретила себе так чувствовать, потому что именно этого добивается власть. Людей разделили на путинистов и оппозиционеров. Действительно, идет необъявленная гражданская война.

​– Как вы думаете, какую роль в обществе сейчас должен выполнять талантливый и известный человек, у которого есть аудитория, готовая слышать?

– Талантливый человек не пойдет на выборы, в которых не участвует оппозиция. Талантливые люди знают, где правда. У них чутье на правду. Им претит любая фальсификация. Таланты будут вместе с честными людьми. А коммерческие люди поддерживают власть. Я никого из коллег не осуждаю. Я все понимаю: у одних дети, других, возможно, припугнули. Но известность дана, чтобы сделать что-то большое и хорошее. Для меня сегодня большое и хорошее – донести до всех, что мы не должны сталкиваться лбами. У нас одна цель: мы должны знать правду, мы ее требовать должны от правительства. И другие известные люди могли бы использовать свою популярность, чтобы рассказывать народу во время встреч и концертов, что происходит в стране.

​– Вы чувствуете себя сейчас в России востребованной в профессиональном плане?

– Я никогда не гонялась за деньгами, чтобы нахапать себе проектов как можно больше. Извалялся в говне, получил бабло, поскакал дальше на следующий проект – я так никогда не умела. Моя востребованность – это мое внутреннее творчество. Я себя чувствую востребованной, потому что на меня реагируют люди, они смотрят мои старые фильмы. Василий Сигарев сейчас пишет свой полный метр, я тоже. Возможно, дальше будет труднее найти деньги на наши фильмы. Тогда начнем об этом рассказывать. Василий Сигарев – достояние России. Если нас не будут финансировать, значит, мы будем об этом сообщать.

– Можно сказать, что у вас сейчас творческая депрессия?

– Несколько лет назад у меня начался творческий кризис. Это связано с переездом в Москву. Раньше мы свои картины делали на Урале. И роли я создавала на Урале. Мы ощутили, когда переехали в Москву, что она нас не вдохновляет. Очень важно возвращаться в родные места, питаться от своей земли. Но в Москве моя “Ольга”, которую я люблю. Она не дает мне скучать. Я уверена, что творческий кризис пройдет, может быть, и Москва начнет меня вдохновлять, – рассказала Яна Троянова.