Черные бакланы питаются рыбой, и их экскременты, насыщенные фосфором, способны сжечь дерево, на котором гнездятся эти птицы. Так произошло в Литве, в заповеднике на Куршской косе в районе Юодкранте. 30 лет назад после долгого перерыва бакланы стали возвращаться в эти места, и теперь здесь возникла крупная птичья колония. Бакланы моногамны и живут парами. Еще недавно в Юодкранте обитали 6000 пар, но потом орнитологи стали запускать фейерверки, чтобы напугать птиц, высиживающих яйца. Бакланы покидают гнезда, яйца остывают, и птенцы не появляются.
Сценой запуска ракет в ночное небо над Куршской косой завершается фильм Ругиле Барзджюкайте "Кислотный лес", мировая премьера которого прошла на кинофестивале в Локарно.
Среди погибших от помета бакланов сосен стоит смотровая площадка. Создатели фильма разместили там скрытые микрофоны и записывали разговоры посетителей. Камера спрятана на дереве: мы слышим голоса людей так, как слышат их бакланы, и наблюдаем за посетителями словно из птичьего гнезда. Звучит немецкая, китайская, литовская, финская, испанская, английская и русская речь, настоящий Вавилон. Не забудем, что Бакланом в России называют Бивиса из сериала MTV.
Не все, что доносится до птиц, им понравится. Многие туристы возмущены тем, что бакланам позволяют гадить в лесу, и предлагают их истребить – один даже рассказывает, как лично уничтожал гнезда в Финляндии. Выдержанные в таком духе статьи появляются и в местной прессе – их авторы озабочены тем, как спасти лес, а судьба бакланов их не интересует. Некоторым туристам они даже напоминают птиц-убийц из фильма Хичкока. Добавляет макабра рассказ экскурсовода о том, что смотровая площадка установлена возле разрушенного бункера Гитлера. Действительно можно разглядеть вход в заброшенное бетонное строение: на Куршской косе, поделенной между Россией и Литвой, осталось немало укреплений времен Второй мировой войны.
Фильм "Кислотный лес" – не столько про орнитологию, сколько об отношении к Чужому – бакланов можно воспринимать как пришельцев, мигрантов, представителей другой расы. Это символическая история о межвидовой борьбе.
Российские зрители знают Ругиле Барзджюкайте по опере "Хорошего дня!", а сейчас она готовит перформанс для Венецианской биеннале 2019 года – зрители будут наблюдать за актерами сверху, как бакланы смотрят на туристов в "Кислотном лесе".
Я попросил Ругиле Барзджюкайте и продюсера Довидаса Корбу рассказать о противостоянии бакланов и людей.
Ругиле: Куршская коса – очень известное, туристическое место – относительно недавно она вошла в список ЮНЕСКО. Колония бакланов находится километрах в пятидесяти от российской границы.
– Вас интересует орнитология?
Ругиле: Нет, именно это конкретное место, а не птицы как таковые. Хотя птицы – интересные персонажи. Но, как видите, в фильме у нас не столько орнитологический, сколько антропологический подход.
– Конечно, но и птицы удивительные – уничтожили 15 гектаров леса!
Ругиле: При этом они не только разрушают, но и удобряют!
– Да, сосны от их помета погибают, а другие виды деревьев – дубы, например, – начинают расти.
Ругиле: В Японии экскременты бакланов используются как удобрения для рисовых полей. А одна из южноамериканских стран даже экспортирует помет бакланов и получает неплохую прибыль.
– Я видел сборщиков гуано в Перу, но там они собирали помет чаек…
Довидас: Кто-то после премьеры сказал, что лес умирает. Но на самом деле это не так. В фильме мы показываем маленький дуб на фоне мертвых сосен. Так что лес просто меняется. Один из гидов говорит: "Возможно, мы не увидим этот прекрасный лес", но на самом деле он вновь становится зеленым.
– Бакланы жили там и прежде, несколько столетий? Что с ними случилось?
Ругиле: Никто не знает, почему они исчезли.
Довидас: Дело в том, что изначально на этом полуострове росли дубы, но несколько столетий назад их срубили, чтобы строить корабли. А вот как появились сосны – неизвестно, были ли они посажены или выросли сами по себе. Так что бакланы просто поворачивают ход истории, снова делают это место таким, каким оно было прежде.
– В финале фильма люди запускают ракеты, чтобы охладить яйца бакланов. Кто этим занимается?
Ругиле: Это делают орнитологи; они не хотят подпускать охотников, которые использовали бы более жестокие методы. Два-три человека запускают ракеты по ночам один или два раза весной. Шум и свет пугают птиц, и они улетают надолго, в темноте им трудно найти свои гнезда, и если ночь достаточно прохладная, этого достаточно, чтобы яйца охладились. Конечно, печальная история, потому что птицы возвращаются и высиживают яйца еще месяц, но птенцы не появляются.
– Гид в фильме говорит, что все это происходит на развалинах бункера Гитлера. Это в самом деле его бункер?
Ругиле: Это сюрреализм реальности: история порой придумывается, чтобы привлечь посетителей. Он говорил это многим туристам, и мы спрашивали у него, откуда он это взял…
Довидас: Мы несколько раз его встречали и услышали это впервые от него, он всем туристам это рассказывал. Там действительно есть какая-то бетонная постройка, но трудно сказать, что это.
– А вы не пытались туда проникнуть?
Ругиле: Она не такая глубокая. Мы зашли, но там ничего нет. Для нас "бункер Гитлера" – это метафора, потому что в фильме звучит националистическая, даже расистская риторика.
Довидас: И метафорическое отражение того, что происходит с нашей памятью, потому что там говорят, что нужно произносить Gitler, а не Hitler – мы меняем одну букву, потом меняем все имя, потом и имя забывается, и люди уже не знают, кто такой этот Гитлер – просто какой-то персонаж из книжки.
– Бакланы начали возвращаться в эти места в 1989-м, это было время подъема в Литве, шла борьба за независимость – тут тоже своего рода метафора…
Довидас: Да, это интересное совпадение!
– Что интересного вы узнали из разговоров туристов, наблюдающих за бакланами?
Ругиле: Мы хотели сохранить две линии повествования. Главную и вспомогательную. То, что говорят туристы, многое сообщает о них самих. Меня поразило, какие резкие и агрессивные высказывания там звучали. Но были и люди, которые видели во всем этом красоту и наслаждались ею.
– Особенно девушка из России! Но ее бойфренд не был так очарован…
Ругиле: Мы включили в фильм всё, что нас удивило.
Довидас: У нас были сотни часов материала, потому что мы снимали три года, каждую весну, до начала лета. Многие туристы просто повторяли то, что они от кого-то слышали, и это тоже было интересно – как у людей формируется мнение. Мы делали интервью с экологом, которая объяснила, что журналисты, пишущие о них гадости, тоже к этому причастны. Но ведь 15 гектаров – ничто по сравнению с тем лесом, который уничтожили люди! И опять же – птицы не убивают лес, а просто его меняют. Бакланы выбрали Куршскую косу потому, что там для них есть пропитание. Если в лагуне закончится рыба, возможно, они переместятся в другое место.
– Сколько там птиц сейчас?
Ругиле: Их становится гораздо меньше.
– Из-за фейерверков?
Ругиле: Да, из-за фейерверков. Когда мы снимали, там было примерно 6000 особей, 3000 пар, а в этом году говорят, что уже 1500 пар, хотя я не уверена в точности этой цифры.
– Какая у них продолжительность жизни?
Ругиле: До двадцати лет.
– Что вы думаете об этих птицах? Они не кажутся вам пугающими? Кто-то даже сравнил их с птицами из фильма Хичкока…
Ругиле: Я считаю, что они красивые, как и любые существа, у них есть свои особенности, но они очень милые.
Довидас: У них замечательная способность выживать. Как сказал один из экскурсоводов в фильме, они живут на земле со времен динозавров.
– Я знаю, что вы готовите проект для Венецианской биеннале в следующем году. Есть ли связь с фильмом?
Ругиле: Мы втроем с Линой Лапелите и Вайвой Грайните подготовили оперу-перформанс "Солнце и море", хотя это и не совсем опера: люди лежат на песке, словно на пляже, и поют о том, что им приходит в голову, так что рождается хор. И главный месседж тоже экологический и метафорический, и сходство с фильмом в том, что здесь мы смотрим на людей, стоящих на площадке, и там вы тоже будете смотреть на участников перформанса сверху, словно на жуков.
Довидас: Их команда сейчас ищет место, где можно разместить такой пляж и балконы, на которых будут стоять зрители и смотреть на них, словно солнце смотрит на людей.
Ругиле: В наших перформансах мы критикуем глобализацию, но с личной точки зрения. У нас был перформанс "Хорошего дня!", там кассирши из супермаркета пели свои истории, и возник такой хор о радостях потребления, но в ироническом ключе.
– Вы участвуете в антиглобалистском движении?
Ругиле: Нет-нет, ни в каких движениях не участвую, не отстаиваю никакой идеологии и не предлагаю однозначных решений.
– Но в этой истории с бакланами вы на стороне зеленых?
Ругиле: Да, но не утверждаю, что все однозначно.
– Разумеется, вы против истребления бакланов...
Ругиле: Да, я бы хотела, чтобы природа сама решала свои проблемы.
Довидас: Мы исследуем взаимоотношения между видами. Есть нечто общее в отношениях людей с птицами и в отношениях между людьми разных национальностей.
– То есть следует рассматривать людей и бакланов как две национальности?
Довидас: Почему бы и нет? Это может быть одним из толкований.
Ругиле: Мы смотрим на птицу как на человека с другим цветом кожи. Но мы снимали так, чтобы посмотреть на людей и послушать их с точки зрения птицы.
