Музей Достоевского в Петербурге собирается расширяться. Рядом с домом в Кузнечном переулке, где жил писатель и где теперь находится его музей-квартира, планируется построить новое здание. Градозащитники возмущены планами расширить музей за счет вторжения в историческую городскую среду.

Литературно-мемориальный музей Федора Достоевского готовится к 200-летию писателя, которое будет отмечаться в ноябре 2021 года. Музей существует с 1971 года, он был создан к 150-летнему юбилею Достоевского, и теперь его руководство считает, что в доме, где жил и работал великий писатель, музею стало тесно.

Действительно, музей Достоевского – это не тривиальное место, не пыльная литературная экспозиция, где слоняются приведенные силком школьники, а яркая площадка, где постоянно проходят живые выставки, конференции, выступления литераторов и даже спектакли, потому что музей успешно работает с камерными городскими театрами. Летом музей выходит на улицу: "День Д" на Владимирской площади и в соседних кварталах – это настоящее городское зрелище, во время которого публика может лично встретиться с "героями Достоевского", погрузиться в мир его романов. Тем более что декорации воздвигать не надо, они вокруг – это те самые старинные дома, мимо которых каждый день ходил писатель.

Но вот теперь оказалось, что музею не хватает его площадей. Поэтому созданный в 2017 году благотворительный фонд "Петербург Достоевского" поставил задачу их расширить, прирастив к старому дому новое культурное пространство. Для этого фонд решил построить рядом с музеем еще одно здание – на пустующем месте, по адресу: Кузнечный переулок, 7. Директор музея Достоевского Наталия Ашимбаева подтверждает, что в старом здании музею давно уже тесно.

– Мы испытываем нехватку помещений для выставок, для фондов, я уже не говорю о том, в какой тесноте сидят наши сотрудники. Наш театральный зал совершенно не оборудован, и у нас вообще нет помещений, где артисты, музыканты могли бы переодеться и отдохнуть. И хозяйственные предметы нам хранить негде – все комнатушки переполнены.

– Наталья, а почему нельзя ограничиться выкупом соседних квартир – неужели их не хватит?

– Те, кто будут строить новое здание, готовы выкупать квартиры – и одну они уже выкупили. Для нас это историческое событие: ведь о том, что надо выкупать квартиры, я говорила уже очень давно, а потом перестала – все равно ничего не сдвигалось с места. А теперь фонд "Петербург Достоевского", который намерен финансировать строительство нового здания, сделал первый существенный шаг – выкупил одну квартиру.

– Это прекрасно, наверное, можно этот процесс продолжить, но зачем же строить современное здание рядом с музеем, да еще на месте сквера? Может, оно не нужно тем, кто придет в музей и захочет очутиться в Петербурге Достоевского?

– Но оно нужно музею. И еще – что вы называете сквером? Речь идет о небольшой площадке площадью 400 квадратных метров между двумя брандмауэрами. Тут нет ни скамеек, ни места для гуляния. Когда-то здесь было здание, занимавшее огромную часть двора, но его уже давно разобрали. А двор останется – просто он перестанет быть открытым.

​– Но дело не только в этом, ведь архитектор Евгений Герасимов, автор проекта, не собирается восстанавливать облик снесенного здания, он разработал вполне модернистский проект, который явно будет сильно диссонировать с тем самым Петербургом Достоевского, который именно здесь логично было бы особенно беречь.

– Когда вы идете к нам по Кузнечному переулку от Владимирской площади по правой стороне, сначала вы видите здание метро 1955 года постройки, затем – здание Кузнечного рынка, построенное в 1920-е годы, потом переходите улицу Достоевского и на углу видите дом, где жил Достоевский. Дальше здание ИНЖЕКОНа, инженерно-экономического университета, построенное в 1912 году, то есть на этой стороне Кузнечного переулка из домов эпохи Достоевского остался только один – тот, где находится наш музей. Напротив, по левой стороне – да, стоят дома старого Петербурга.

Для нас новое здание – это замечательное решение, это шанс, стимул на будущее. Когда наш музей создали в 1971 году, трудно было в те годы думать о том, что будет через 50 лет: что у музея вырастут фонды, что они будут постоянно пополняться, что будет совершенно другое материальное оснащение, что возникнут новые музейные технологии. Раньше у музея и фондов-то почти не было – практически все вобрала первая экспозиция, а теперь нам нужно настоящее фондохранилище. У нас есть прекрасная коллекция графики – портреты Достоевского и иллюстрации к его книгам, на ее основе мы выпустили уже три альбома. То есть мы стали полноценным музеем со своей коллекцией. В 1988 году было принято решение Ленгорисполкома о расселении соседних квартир – уже тогда было ясно, что нам не хватает места. Но этот процесс, увы, остановился, – говорит она.

По словам заместителя председателя петербургского отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры Александра Кононова, идею возвести современное здание рядом с музеем Достоевского ВООПиК не одобряет.

– Выбран самый радикальный вариант архитектурного решения, абсолютно модернистский фасад, который не сочетается не только с Петербургом Достоевского, но и со всей исторической средой. Конечно, Общество охраны памятников считает, что этот проект совершенно неуместен. Если бы тут было более отвечающее задачам архитектурной реставрации решение о восстановлении фасадов дома, стоявшего там во времена Достоевского и утраченного в 70-е годы ХХ века, можно было бы обсуждать все остальное, но Герасимов не предлагает альтернатив для обсуждения. На градсовете он сказал: только так, и никак иначе он этого не видит. Конечно, в таком варианте мы проект поддержать не можем.

– А почему же тогда градсовет одобрил проект?

– Это абсолютная корпоративная солидарность, при нынешних правилах, которые завел председатель КГА (комитет по градостроительству и архитектуре. – РС), когда каждому выдается именной лист для голосования, где надо расписаться. Поэтому многие члены градсовета, не готовые открыто конфликтовать с автором проекта, либо не пришли, либо ушли до голосования. Но даже при таком раскладе многие архитекторы высказываются за консервативный вариант – тот самый, на котором настаивают и градозащитники. Многие говорили, что такое решение для этого места не годится. В остальном никто не сомневался, что многие архитекторы в этой попытке включить в городскую среду объект подчеркнуто радикального модернизма увидят окошко в сторону смягчения существующих ограничений, режимов градостроительных регламентов в зонах охраны культурного наследия.

– То есть это очень важный момент для города в целом?

– Конечно, это абсолютно прецедентный момент. Многие представители архитектурного сообщества откровенно говорили, что вот, архитектор Герасимов всегда держит нос по ветру, он прекрасно умеет строить классику, и если здесь он выбрал такой вариант, то, наверное, теперь так можно. Понятно, что архитектурное творчество предполагает высокую степень самовыражения, и просто воспроизвести дом XIX века, пусть и с современной начинкой, – этот щадящий вариант никакого архитектурного плюса автору не принесет. А вот автор радикального варианта обязательно окажется героем статей и публикаций о развитии современной архитектуры, в том числе в историческом городе. Эта дискуссия имеет право на существование, но если в других городах мы видим и удачные, и неудачные примеры, то в Петербурге удачных примеров пока, увы, крайне мало. И наша историческая среда на территории объекта Всемирного наследия действительно не предполагает таких взрывных проектов, особенно в ответственных, деликатных местах. Ведь понятно, что люди едут сюда со всего мира, чтобы увидеть Петербург Достоевского, тот город XIX века, который известен, в том числе, и по романам Федора Михайловича.

– Александр, а кто стоит за этим проектом?

– Фонд "Петербург Достоевского" учрежден тремя лицами – архитектором Евгением Герасимовым, Андреем Якуниным, сыном бывшего главы РЖД, который уже изуродовал в Петербурге несколько первоклассных памятников первого ряда, в том числе знаменитый Дом со львами на Исаакиевской площади, ну и директором музея Достоевского. Музей так долго страдал, что не реализуется решение 30-летней давности о расселении квартир, что теперь они, по-моему, уже готовы на любой вариант.

– Есть ли какой-то шанс остановить этот проект?

– Шансов много, мне кажется, все зависит от настойчивости оппонентов. Если бы инициаторы проекта были заинтересованы в его реализации, они, наверное, были бы готовы на компромисс и диалог с горожанами и общественностью, не приемлющей такое радикальное решение. Но так как движения к диалогу нет, я не исключаю любые правовые методы борьбы, включая судебные. До юбилея Достоевского еще три года, и проекту предстоит пройти еще много стадий. Одно заседание градсовета еще ничего не решает. Еще предстоит Совет по сохранению культурного наследия и решение многих юридических вопросов. Например, город пока не принял решения о выделении без конкурса пятна под застройку, а поскольку здание музея Достоевского – памятник федерального значения, есть надежда, что решение о возведении рядом с ним модернистского здания будет принято не с такой легкостью, с какой этого хотелось бы инициаторам проекта, – надеется Александр Кононов.

Автор проекта Евгений Герасимов, генеральный директор архитектурной мастерской "Евгений Герасимов и партнеры", объясняет, что он считает неправильным снабжать музей XXI века фасадами доходного дома XIX века.

– Повторить старый фасад можно, но в этом нет необходимости. Знаете старый анекдот: Григоровича спрашивают: а можно ли танцевать на сцене в 70 лет? А он отвечает: танцевать можно, смотреть нельзя. Мы ничего не сносим, не разрушаем, мы работаем в соответствии с законодательством.

– Но получается, что вы как бы вставляете золотую фиксу в ряд старинных домов.

– С нашей точки зрения и с точки зрения профессионального сообщества мы делаем все правильно. Не нужно говорить от лица всех горожан – этот проект не понравится кому-то, но они будут в меньшинстве. Музей Достоевского должен развиваться и работать на новом этапе своего развития. Со времени его основания прошло 50 лет, и теперь он получит новые, качественные, современные, хорошо оборудованные площади для многообразной и очень нужной не только горожанам, но и гостям нашего города деятельности. Для этого нужен наш проект. А как выглядит фасад этого здания – это профессиональный вопрос. Есть мое частное мнение профессионала – я его предлагаю вот таким, есть общественный совет Союза архитекторов, он посмотрел этот проект и поддержал – вместе с архитектурной общественностью, его поддержала и молодежная секция Союза архитекторов. Его рассмотрел и поддержал и градостроительный совет, уполномоченный орган для рассмотрения важных для города проектов: из 26 голосовавших 21 проголосовал за, 5 – против, результат, мне кажется, показательный.

Я надеюсь, что это здание ни в коем случае не испортит впечатления от всего окружения. А красиво оно или нет – это можно будет обсудить после того, как оно будет построено. Время – лучший судья, оно и рассудит, каково это здание. Посмотрите прессу начала ХХ века – что писали про дом Зингера, про Елисеевский магазин, про кумовство – что купчина Елисеев заказал здание своему зятю Барановскому, и критиковали эти дома люди со вкусом, не сегодняшним чета, но время рассудило по-иному, эти дома стали символами нашего города. А сколько было разговоров, что это не вписывается в наш единый Невский проспект!

Член петербургского отделения ВООПиК, архитектор, реставратор Виктор Туралин подчеркивает, что для него любое новое здание в черте исторического Петербурга – это серьезное нарушение.

– Это модернистский проект, такая тенденция продолжается после возведения Регент-холла над станцией метро "Достоевская", это серое громадное здание, доминирующее на Владимирской площади, признано градостроительной ошибкой. Но мы эти ошибки продолжаем плодить. У нас будет совещание ВООПиК, где будет вынесен наш вердикт. Лично мне этот проект не нравится. Я вообще не понимаю, почему в центре продолжают насаждать здания новой архитектуры, хотя есть чертежи зданий, спроектированных до революции, которые так и не успели построить, – можно ведь вернуться к этим проектам. Если согласиться с тем, что музей Достоевского нуждается в новых площадях, можно просто продолжить фасадную архитектуру существующего здания музея.

У меня вызывают возмущение и ассоциации, вызываемые проектом Герасимова: его дом с порталом в виде огромной буквы "П" напоминает гильотину или эшафот. Да, для многих Достоевский – мрачный писатель, но я его вижу по-другому. Зачем архитектор навязывает нам свое видение Достоевского здесь, в центре города? И вообще, я не понимаю, почему не представлено несколько вариантов, где конкурс, где общественное обсуждение проектов? Почему у нас есть только вот этот мрачный эшафот-гильотина, и все должны это скушать? Но все же есть надежда, что Совет по сохранению культурного наследия вынесет отрицательный вердикт, – говорит он.

Для члена петербургского отделения ВООПиК Сергея Васильева самое неприятное в этой истории то, что люди, традиционно охраняющие культурное наследие города, на сей раз оказались по разные стороны баррикад.

– Раньше мы знали, что с одной стороны инвесторы, застройщики и чиновники, а с другой – градозащитники и приличные люди, петербуржцы. Это условное разделение, и я с ним часто не согласен. Но тут по одну сторону оказались архитектор Герасимов и руководство музея Достоевского, а по другую – градозащитники, и это какой-то абсурд. Эта драматичная ситуация в этой истории мне нравится меньше всего. Но от Герасимова я ничего другого не ждал, это вызывающая архитектура, здесь совершенно неуместная. Тут вообще ничего строить не надо – даже воссоздавать утраченное здание, это не тот случай, хотя мои коллеги говорят, что с воссозданием они бы согласились. В общем, с Герасимовым все ясно, а вот для руководства музея Достоевского хотелось бы оставить шанс заявить о неоднозначности своей позиции.

Но пока она однозначна, и, с моей точки зрения, это очень некрасиво и очень грустно. Тут никакие конкурсы не нужны, тут главное – думать об интересах этого места. Но получается, что музей – организация, стоящая на службе у высокого и святого, – ставит свои интересы выше того, чему она служит. И это повод задуматься. Получается, что нам предстоит воевать, и тут у меня пессимистичные прогнозы. Одна надежда на радикалов, которые не совсем из моего лагеря. Есть группа, по-своему замечательная, которая борется за сохранение скверов Центрального района. Они воюют с местными администрациями против уплотнительной застройки, умеют действовать в судах и говорить на юридическом языке. Они замечательные, грамотные люди, но их настрой – не историко-культурный, а исключительно за среду обитания.

Мы, градозащитники, тут оказываемся слабее, потому что мы разделены внутри себя: кто-то считает, что там вообще нельзя ничего строить, кто-то против только герасимовского проекта и думает, что другой проект может быть приемлем, кто-то входит в положение музея – вся интеллигенция раскидана по таким ямкам. А эти ребята настроены очень решительно: не отдадим ни пяди сквера, они говорят о силовом противостоянии, но я не уверен, что это лучший вариант, – отмечает Сергей Васильев.

Радио Свобода удалось связаться с координатором общественного движения "Центральный район за комфортную среду обитания" Ярославом Костровым, который действительно настроен решительно. Прежде всего, он не приемлет популярных объяснений, что сквер по адресу: Кузнечный переулок, 7, – вовсе не сквер, а "курилка" для студентов.

– Наше движение уже два года выступает против застройки скверов и парков Центрального района, где, как известно, не хватает зеленых насаждений общего пользования. Но власти, вместо того чтобы создавать новые парки и скверы, уничтожают старые, и мы считаем, что это неправильно. Как можно застроить последний сквер в Кузнечном переулке, последний оазис в этом каменном мешке? А то, что это якобы не сквер – это такая старая байка, именно под нее у нас всегда застраиваются скверы в центре. Точно так же Герасимов застроил сквер на Невском, 152, своей убогой коробкой – бетон и сверху стеклянная нашлепка. Это его больная фантазия, которую ему удалось воплотить на Невском, удивительно, что после этого ему еще разрешают что-то строить. На самом деле, любые зоны, даже не очень благополучные, можно приспособить под общественные нужды – и под нужды студентов, и под нужды музея. Там можно установить качели, столь любимые молодежью, можно проводить мероприятия, только не застраивать. Даже студентов можно заставить перестать там курить, было бы желание, просто никто не пытается благоустроить это место.

– И как вы собираетесь защищать этот сквер?

– Пока мы проводили только одиночные пикеты, предупреждая городские власти, что застраивать сквер недопустимо. Мы предупреждали об этом и оппозиционных депутатов, которые считают, что можно там воссоздать старое здание – в частности, так называемого оппозиционера Вишневского. 11 октября будет заседание Совета по сохранению культурного наследия в КГИОП, и если будет решено сквер застроить, мы от одиночных пикетов перейдем к митингам и другим протестным акциям. И мы не позволим въехать на территорию сквера ни бульдозерам, ни танкам, никакой технике, мы встанем живым щитом и не допустим строительства.

Ярослав Костров уверен, что, если власти решат застроить сквер на Кузнечном переулке, они тем самым нарушат закон, и он не сомневается в том, что горожане реализации этого проекта просто не допустят.