• Если мы говорим про молодежь, все любят образ, когда ты против всех, делаешь все наперекор, носишь одежду не как все и думаешь не как все.
• Страшно, когда 15-летние ребята покупают твою вещь, еще и фейковую. Мода сейчас дошла до такого, что ребенок выпрашивает деньги у родителей, чтобы его считали крутым сверстники.
• Молодой дизайнер знает свое поколение, в первую очередь. Поэтому у них много уличной моды, а она всегда острая, эклектичная, местами эпатажная.
• Я изучал ЛСД, точнее его воздействие на культуру: на музыку, кинематограф, поэзию. И все это воплотилось в принтах, цветах коллекции.
• Гарик Асса покупал у вдов плащи, которые им были не нужны, а потом всем говорил, что это плащи мертвых шпионов, мертвых разведчиков. И люди покупали эти вещи ради атмосферы.
• Интеллектуальная тусовка не наденет русского дизайнера. Она пойдет в секонд-хенд и купит себе там что-нибудь, чтобы выглядеть не так как все.

Тамара Ляленкова: Сегодня мы не только поговорим, но и посмотрим, какой может быть одежда в представлении молодых дизайнеров и художников. FUTURUM MOSCOW - так называлась выставка-презентация, организованная Национальной палатой моды и "Музеем моды" в рамках Mercedes-Benz Fashion Week Russia, в Музее Москвы. С некоторыми ее участники мы записали интервью до или после показов, а троих пригласили в московскую студию.

Кислотный трип, секонд хенд 80-х, дело "Седьмой студии" и другие источники вдохновения подробно обсудим с креативным директором Lumier Garson Жаном Рудовым и студентками Школы дизайна НИУ ВШЭ Дарьей Лукаш и Елизаветой Самсоновой.

Тамара Ляленкова: Итак, Дарья Лукаш, Елизавета Самсонова и Жан Рудов помогут нам разобраться в мотивации современных модельеров и трендах молодой фэшэниндустрии. Надо сказать, что как художники они очень разные, но если картина получится не полная, то во всяком случае - объемная. Кроме того, как мне показалось, некоторые коллекции строятся на актуальных событиях, я бы даже сказала социальных настроениях. Например, Елизавета представляла коллекцию "Честный человек". Про что это?

Елизавета Самсонова: Это было задание в университете. Мы выбирали какие-то новости, инфоповод как тему для коллекции. Я выбрала обвинение против Кирилла Серебренникова и на основе этого сделала коллекцию. Когда в мире появляется какое-то событие, в моде появляется реакция на это событие, и это моя своеобразная реакция.

Тамара Ляленкова: Елизавета, вам пришло бы такое в голову, если бы вы не учились в Высшей школе экономике на дизайнера - так реагировать на события?

Елизавета Самсонова: Думаю, что - да. "Вышка", конечно, дает некий бэкграунд, но это моя изначальная позиция - делать социальную моду, не просто одежду, а нечто большее.

Тамара Ляленкова: Жан, в основе ваших коллекций лежат также истории. Наверное, ваша философия на тот момент жизни, когда коллекция создавалась, плюс ваша личная история (цыган из Перми, с неоконченным юридическим образованием). На прошлом показе лица моделей были практически совсем спрятаны благодаря "балаклавам". Это не просто мода, это некие идеи?

Жан Рудов: Та коллекция делалась без идеи - просто вещи. Балаклавы должны были стереть лица моделей, чтобы ничто не отвлекало от одежды - просто крой, ткани, фактура и какие-то детали. Ничего лишнего - просто одежда.

Тамара Ляленкова: Надо сказать, что для выставки FUTURUM MOSCOW работы отбирались специальным образом. Как именно - рассказал Александр Шумский, президент Национальной палаты моды.

Александр Шумский: Каждое поколение рождает своих дизайнеров. В рамках FUTURUM MOSCOW мы стараемся собрать тех, кто чуть-чуть острее остальных. Острее, потому что здесь очень много уличной моды, а она всегда острая, эклектичная, местами эпатажная. Источники вдохновения и позиции у каждого дизайнера свои. Другой вопрос, что любой дизайнер, так или иначе, хочет одеть ту аудиторию, которую он знает. Молодой дизайнер знает свое поколение, в первую очередь. Поэтому глупо ждать от молодого дизайнера, что он будет одевать бабушек и дедушек или людей старшего возраста. Скорее всего, он будет создавать то, что будет принято его поколением. Собственно говоря, все идет отсюда.

Тамара Ляленкова: Даша, а чем ваша коллекция была вдохновлена?

Дарья Лукаш: У меня стояла задача - изучить субкультуры, которые существуют в нашей жизни. Но я поняла, что как таковых субкультур нет, однако есть люди, которые, так или иначе, реагируют на какие-то референции из прошлого. Меня привлекли ребята, которые ходят по секонд-хендам, покупают какие-то вещи даже не потому что они им сильно нравятся или у них нет денег, а просто у них такая цель. И я захотела понять - почему и как.

Изучая прошлое, я узнала, что андеграунд и хождение по секондам зародились в СССР в конце 80-х, 90-е. Был такой персонаж Гарик Асса (Олег). Он ходил по рынкам и скупал вещи. Покупал у вдов плащи, которые им были не нужны, а потом всем говорил, что это плащи мертвых шпионов, мертвых разведчиков. И люди стали забирать у него эти вещи не потому, что они им нравились, а потому, что хотели почувствовать себя в этом плаще шпионом.

И эта история, как люди покупают вещи ради атмосферы, чтобы кем-то себя почувствовать, меня очень сильно вдохновила. Я стала дальше копаться, узнала больше о круге, с которым Гарик Асса общался, и достаточно долго (около полугода) черпала вдохновение из этих времен, конца 90-х. Мне нравится, что это был переломный момент, когда не было больших возможностей и практически все люди были создателями, а не потребителями.

Тамара Ляленкова: Жан, мы понимаем, что современные идеи, которые представлялись на показе как идеи молодых, имеют корни в прошлом. От чего отталкивались вы в вашей коллекции?

Жан Рудов: Я изучал ЛСД, точнее его воздействие на культуру: на музыку, на кинематограф, на поэзию, на искусство. Потом сделал кучу отсылок к разным временам, к разным людям. Это все воплощается в принтах, в цветах.

Тамара Ляленкова: Может быть, молодые дизайнеры просто не находят в современном мире важные для них идеи, моменты, которые можно было бы взять как символ, образец? Им надо обязательно зацепиться за прошлое, причем, даже не своих родителей, а чужих?

Елизавета Самсонова: У нас же сейчас модернизм. Ничего нового нельзя сделать. Все, что мы делаем, оно, так или иначе, отражается в каком-то прошлом событии или в прошлом стиле.

Жан Рудов: Отсылки на отсылках.

Тамара Ляленкова: И это пользуется популярностью. Например, Василиса Ветрова, победитель совместного конкурса Futurum Moscow и VK Talents (программа по поиску талантов социальной сети), черпала вдохновение в начале прошлого века.

Василиса Ветрова: Во-первых, все любят историю. Концепт моей коллекции - это современное абстрактное искусство и мода первого столетия ХХ века, время, когда искусство и мода особенно тесно были связаны. У меня очень много ручной работы, натуральный материал, шелк. Роспись по шелку я делала вручную, вдохновляясь абстрактным искусством.

Но и современная уличная мода меня вдохновляет, потому что это эксперимент. Люди смешивают совершенно разные фактуры, фасоны. Очень интересно наблюдать за уличной модой разных стран. Например, в Париже - художественная небрежность. В России девушки очень любят наряжаться. Итальянки еще больше любят наряжаться. Япония - это вообще безумие.

Тамара Ляленкова: Жан, где вы продаете вашу одежду?

Жан Рудов: Это первая моя коллекция, которую я направил на Россию. До этого была Азия, Европа. Находили меня через соцсети, либо замечали на Неделе моды, потом писали, закупали, и я отправлял. Сейчас я понял, что российский рынок готов к тому, чтобы носить с хорошими эмоциями одежду российских дизайнеров, и решил направить свои силы сюда.

Тамара Ляленкова: Надо сказать, что VOLCHOK, например, довольно успешно представляет свои работы на молодежном российском рынке.

Василий Волчок: Все рисуют своих покупателей как молодое поколение, креативный класс - свободные духом, те, кто гоняют на скейте и ходят на рейвы.Мы делаем коллекции два раза в год, и каждая имеет свою тематику. Нынешняя называется "Краш-тест". Она вдохновлена лозунгом "проверь себя на прочность". Поэтому выдержана в двух цветах - черный и красный. И у нас есть главный герой коллекции - демон рейслер. Присутствуют, конечно, модные детали. Жаккардовые лампасы на спортивках делают сейчас все, кому не лень, как и модульные карманы.

Нам нравится, когда у вещей есть своя история, когда они связаны с искусством. Поэтому сначала создается, допустим, картина, а потом из этой картины мы берем какого-то героя и используем его изображение на вещах.

Тамара Ляленкова: У молодых дизайнеров всегда есть возможность в Интернете порыться, зайти в какую-нибудь соцсеть и там найти группу людей, которая может быть тебе интересна или которой может быть интересно то, что ты делаешь. Вы занимаетесь такими исследованиями?

Дарья Лукаш: Мы все, так или иначе, находимся в той среде, которую представляем в качестве наших покупателей. Единственный вопрос, который может возникнуть - насколько платежеспособно наше окружение? Потому что дизайнерские вещи стоят не очень дешево. Было бы странно, когда ты про одно, твои друзья про другое, а вещи делаешь для третьего круга.

Жан Рудов: И в итоге тебя не носят, а, значит, ты не существуешь. Бренд только тогда существует, когда его носят.

Тамара Ляленкова: Жан, вы практически самоучка в этом деле.

Жан Рудов: Полностью самоучка!

Тамара Ляленкова: Вы смотрите работы зарубежных модельеров или российских?

Жан Рудов: Понятно, я всегда ищу вдохновение в ком-то и в чем-то. Мне нравится несколько зарубежных дизайнеров, за которыми я слежу.

Сакина Кадырова: Я стараюсь смотреть больше зарубежных коллекций, в том числе старых. Я всегда хотела, чтобы мои вещи были как у Зайцева – чтобы на них смотрели и восхищались. С 8 класса я начала ходить на рисунок-живопись и поступила в РГУ Косыгина, закончила бакалавриат, магистратуру - художник-модельер. Иногда ночью просыпаюсь и думаю - мне нужно что-то пошить.

Тамара Ляленкова: Есть какие-то важные вещи, которые перетекли, трансформировались из гендерных стереотипов? Много моделей унисекс?

Елизавета Самсонова: Как такового унисекса не существует. Если ты дизайнер, то все равно делаешь либо женскую коллекцию, либо мужскую.

Жан Рудов: У меня 80 процентов унисекс.

Елизавета Самсонова: Если у тебя просто футболки и штаны, то - возможно.

Жан Рудов: У меня и плащи.

Елизавета Самсонова: Но все равно остались такие вещи... Например, у меня в коллекции есть красные футболки, есть черные. Традиционно красные футболки выбирают девочки, а черные - мальчики.

Жан Рудов: Я не согласен. Мне кажется, сейчас рамки сильно раздвинуты.

Елизавета Самсонова: Рамки стираются, но все равно, например, мальчики не носят юбки и не будут носить.

Дарья Лукаш: Надеюсь, что будут.

Тамара Ляленкова: А мне как раз кажется, что в определенных слоях это такой важный тренд, что девушки выглядят ровно так же, как мальчики.

Жан Рудов: Если мы говорим про молодежь, все любят образ, когда ты против всех, делаешь все наперекор, когда носишь одежду не как все, думаешь не как все и так далее и тому подобное. Собственно, во времена Асса, когда все реально одевались не как в Советском Союзе, это было их фишкой. Сейчас точно также, просто культурные коды другие используют.

Дарья Лукаш: Мне нравится история про смытые гендерные рамки, нравится, что мужчина может выйти в юбке. Плюс, мне кажется, что, создавая свои вещи, я создаю мужские вещи, которые прекрасно бы смотрелись на женщинах. Может быть, так проще, потому что не надо зацикливаться и придумывать отдельно мужской и женский крой.

Жан Рудов: Это странно - придумывать рамки. Зачем, если можно их не делать? И тебе проще, и другим проще.

Тамара Ляленкова: Но пропорции остаются, хотя, конечно, у мужчин бедра становятся шире, а у женщин плечи, но, тем не менее…

Жан Рудов: Мне кажется, оверсайс уничтожил все на свете.

Тамара Ляленкова: Есть какие-то среди молодых людей однозначные предпочтения?

Елизавета Самсонова: Черный цвет.

Тамара Ляленкова: А в вашем окружении?

Елизавета Самсонова: Реально очень любят винтаж, дутые куртки из 90-х, какие-то странные джинсы.

Тамара Ляленкова: То есть 90-е продолжают двигаться вперед?

Елизавета Самсонова: Это один из трендов.

Дарья Лукаш: А что еще делать?! Что еще носить? В нулевых был ад, 90-е получше.

Тамара Ляленкова: А что вам-то делать?

Елизавета Самсонова: Целевая аудитория большинства брендов - это школьники, а все школьники хотят одеваться модно. 10-11-й класс поголовно любители покрасоваться на Манеже...

Жан Рудов: Это круто! Разве нет? Это огромный пласт, который реально хочет хорошо выглядеть. Раньше такого не было.

Елизавета Самсонова: Они не хотят выглядеть хорошо, они хотят выглядеть модно. Есть разница.

Тамара Ляленкова: То есть вы разделяете одежду на то, как она выглядит, и на смысл, который в нее вложен. Получаются две разные истории, которые должны были бы сходиться, наверное?..

Елизавета Самсонова: Интеллектуальная среда готова платить за смысл, который вложен в одежду. Люди, которые любят "Гоголь-центр", хотят покупать мою одежду, потому что они понимают, с чем это связано. А 15-16-летние ребята, которые просто это увидели и решили, что это круто, не очень понимают, с чем все связано. Они хотят это носить, потому что им это понравилось визуально.

Дарья Лукаш: Мне кажется, что это тоже неплохо.

Елизавета Самсонова: Это неплохо. Но в итоге чаще всего покупают именно школьники, потому что у интеллектуальной тусовки нет денег.

Жан Рудов: Интеллектуальная тусовка просто не наденет русского дизайнера. Она пойдет в секонд-хенд и купить себе там что-нибудь, чтобы выглядеть не так как все.

Дарья Лукаш: Страшно, когда 15-летние ребята покупают твою вещь, еще и фейковую, чтобы иметь какую-то репутацию. Мода сейчас дошла до такого, что ребенок выпрашивает деньги у родителей, чтобы купить вещь, чтобы его считали крутым сверстники.

Жан Рудов: Почему все так не любят 15-летних?!

Дарья Лукаш: Да, нет! Просто человек, скажем, чтобы не быть лохом в школе, выпрашивает огромное количество денег у мамы.

Жан Рудов: Если у родителей есть возможность, они захотят сделать так, чтобы ребенку было комфортно. И это абсолютно крутое желание - не являться лохом. Мне кажется, это очень крутые ребята, которые через 3-4 года будут уничтожать Россию во всех смыслах, потому что им наплевать на то, что думают окружающие.

Тамара Ляленкова: То, что делаешь ты, Жан - это в их стиле?

Жан Рудов: Я не знаю, для кого я делаю одежду. Не могу сказать, кто мои потребители. Я делаю одежду и все. Ненавижу рамки!

Тамара Ляленкова: Получается, что в вашем поколении дизайнеров есть такое направление, как интеллектуальная мода. Пожалуй, это важная история, которая ждет нас всех в будущем.