В Петербурге к столетию Александра Галича прошло несколько вечеров, посвященных поэту. В Государственном музее политической истории России был представлен сборник стихотворений и поэм “Когда я вернусь” – собрание поэтического наследия Галича, выпущенное издательством “Вита Нова”, а также новое издание автобиографической повести Галича “Генеральная репетиция”, впервые вышедшее в том же издательстве в сопровождении обширных комментариев, в том числе текстологических, и снабженное приложением, посвященным литературной и сценической судьбе пьесы “Матросская тишина”, которая легла в основу повести. Там же открылась выставка книжной графики, где представлены оригиналы иллюстраций Давида Плаксина, выполненных для этих изданий.

Генеральный директор издательства “Вита Нова” Алексей Захаренков рассказывает:

– В середине 80-х годов мы жили в Риге, занимались самиздатом и издавали, в частности, Галича. И вот, в 1988 году, на такой же юбилей, только 30 назад, мы сделали в Риге вечер памяти Галича, собрали всех людей в Риге, поющих, знающих Галича. И хотя нас отговаривали – время публичного исполнения Галича еще не пришло, тем не менее, мы организовали большой вечер, был аншлаг. Следующий вечер Галича мы сделали 5 лет назад уже в Петербурге, в фонде Шемякина, а через 3 года выпустили вот эту книжку, где собрано практически все поэтическое наследие Галича. “Генеральную репетицию”, прозу Галича, проиллюстрировал известный петербургский книжный график Давид Плаксин. Он сделал два больших графических цикла к обоим томам, больше 80 работ. Книги вообще-то шли очень тяжело, сложности были и с наследниками Галича, которых надо было собрать всех вместе. Давид Моисеевич ждал выхода своей книги 6 лет, подготовка была очень сложной – ведь никто текстологией Галича не занимался, и споры насчет его текстов идут до сих пор, огромнейшая полемика. Но мы рискнули, и я считаю, что хотя наше первое издание получилось и с ошибками, такого издания у Александра Галича еще не было. Мы сейчас готовим исправленное издание первого, поэтического тома, он должен выйти очень скоро.

– А как вы считаете, не становится ли сегодня Галич снова современным и востребованным?

– На первом авторском вечере в 1988 году мы пели его с ощущением свободы – вот, наконец! Сейчас Галич снова актуален, но совершенно под другим знаком. Я всегда ценил его как поэта, но сейчас это еще и поддержка – и духовная, и идеологическая, и социальная. Я не мыслю себе свободы без Александра Аркадьевича Галича. Как он пел – “смеешь выйти на площадь”, и это ощущение сегодня очень важное.

– А нет ощущения пророчества, прозрения Галича – хотя бы в той знаменитой песне про памятники, которые возвращаются?

– Безусловно, но это циклическая история России, сегодня это, конечно, фарс. По-моему, Войнович в этом смысле – больший пророк, чем Галич, его тексты фантасмагорические, но попадание стопроцентное. А Галич бьет в самое сердце. Когда то, о чем он поет, и то, что вокруг, совпадает, идет усиление этих волн. Галича надо петь и слушать, кто услышит – тому это точно поможет. Свободы у нас было очень немного и очень недолго. Галич жил в том состоянии, в котором мы находимся сейчас. Он актуален, но для меня он еще – очень большой поэт, да еще через столько лет – снова наш современник. Мы с ним разговариваем и думаем на одном языке.

– Есть ли в этих книгах – стихах или прозе – какие-то вещи, которые стали открытием для вас?

– Прозу комментировал сын Галича Григорий Михнов-Вайтенко, к поэтическому тому дан вообще беспрецедентный комментарий, хотя некоторые его ругают – но это нормально в литературоведческой среде. Мы восстановили несколько строф, это уже важно. В последнем издании “Посева” из выдающегося стихотворения, посвященного Ахматовой, была выброшена строфа, было на этот счет много дискуссий, но мы ее восстановили – и я считаю, что правильно. Ну и, конечно, Галич никогда не иллюстрировался в таком объеме – и это настоящее открытие. Кроме того, оба тома изданы в серии “Рукописи” – это наш поклон эпохе самиздата. У нас стилизация под самиздатовские книги, которые прошли через наши сердца, стилизация под машинопись – словно это рукопись, собранная редактором, но не дошедшая до типографии. И там видна как будто канцелярская папка – да, это поклон и самиздату, и Галичу.

– Вы говорили, что в Риге издавали его – а что это был за самиздат?

– У нас в начале 80-х была небольшая команда, я к ней тогда примкнул. Что-то мы перепечатывали из зарубежных изданий, из “Посева”– Бродского перепечатали, Ахматову, что-то набирали сами. Так вот, мы Галича сами набирали – по магнитофонным записям, потом размножали, получалось экземпляров 15–20. Как это было принято, один печатал текст, другой копировал, третий переплетал, четвертый распространял – такая вот была команда.

PR-директор издательства “Вита Нова” Наташа Дельгядо тоже считает, что Галич сегодня очень актуален.

– Знаете, когда на презентации значительных изданий случаются накладки, они обычно бывают символичными. Книга прозы Галича застряла в аэропорту, и мне кажется, это тоже символично – с одной стороны, да, тексты Галича актуальны сегодня – и не только так, как актуальна хорошая поэзия, но и политически, злободневно. Казалось бы, речь идет о совсем других временах и совсем других героях, но вот – “Им бы, гипсовым, человечины, Они вновь обретут величие” – это именно то, что мы сегодня воспринимаем очень лично, очень остро в связи с тем, что происходит вокруг, до буквального совпадения. Что касается книги прозы Галича, то я очень рада, что благодаря ей мы можем понять поколение людей, уходивших на фронт. Конечно, мы знаем поэтов того времени – Слуцкий, Самойлов, Левитанский, и Галич ведь тоже из этого поколения. И нам сейчас очень важно понять, какая у них была система ценностей, координат, за что они шли воевать. Ведь “Генеральная репетиция” рассказывает о молодом человеке, который оказывается в ложной системе координат и пытается из нее выйти собственным умом, включив голову. Вот этот момент для нас сегодня очень актуален: с одной стороны пропаганда, за Родину, за Сталина, а с другой – их внутренние установки, их настоящий, не казенный патриотизм. Впервые Галич выходит в сопровождении такого огромного и серьезного комментария, который касается и быта, и работы Галича в театре. Там есть эта знаменитая история о том, как Станиславский, принимая его на курс, написал "принять, актер из него не получится, но что-нибудь обязательно выйдет". Хотя, конечно, Александр Аркадьевич все же стал актером – как исполнитель собственных песен, ведь в его исполнении – достаточно сильный театральный элемент. И театральная судьба Галича, его актерских работ, его пьес – это очень подробная и существенная часть книги.

Сын Александра Галича Григорий Михнов-Вайтенко считает двухтомник, вышедший в издательстве “Вита Нова”, очень важным.

– Пусть это еще не идеальное издание, не академическое, где были бы указаны все варианты и разночтения, но по крайней мере то, за которое не стыдно.

– Вы не знали отца, но наверняка росли в атмосфере каких-то легенд, рассказов о нем?

– Знаете, у человечества есть некие важные тексты, и слишком часто они становятся иконой, которая не имеет никакого отношения к тому, как мы живем. У меня получилось так, что тексты Галича стали основой моей жизненной позиции, и это, наверное, самое главное, если говорить о месте, которое он занимает в моей жизни. Человек, который очень много занимался моим воспитанием, это его брат, Валерий Аркадьевич Гинзбург, замечательный советский кинооператор и педагог кино. Это тоже важно. А вообще в детстве меня ужасно интересовали всякие детали и подробности того, что было до моего рождения, – какие-то обстоятельства жизни моих родственников. Самый любимый рассказ – о чтении “Бориса Годунова” в том доме, где они жили, переехав из Севастополя в Москву, это был 1926 год, столетний юбилей события, когда Пушкин читал в доме Веневитинова только что написанного “Бориса Годунова”. Александру Аркадьевичу было 8 лет – и он столкнулся с тем, как Качалов, Леонидов, Вишневский читают отрывки – то есть одновременно столкнулся и с Пушкиным, и с театром, и это стало определяющим для всей его жизни. Вообще было много всяких рассказов, связанных с этим домом, где они жили до 1933 года, пока не переехали на Бронную. И мы с Валерием Аркадьевичем туда ходили, пытались понять, как там люди живут теперь. Это был конец 70-х, может быть, начало 80-х. Но я вообще стараюсь не быть профессиональным родственником, а заниматься тем, что было бы интересно самому Александру Аркадьевичу, а это и литература, и театр, и кино, и духовный поиск, и правозащитная и политическая деятельность – ему это все было интересно, он всем этим занимался. Мне кажется, что его песни имеют отношение к такому жанру, как библейская притча, универсальная на все времена. Песни Галича – это тоже своего рода притчи, поэтическое зрение, обладающее духовным измерением, поэтому они и оказываются такими актуальными. Это не просто политическая сатира на злобу дня, а гораздо более сложный и объемный жанр.

– Как вы считаете, сегодня востребованность песен Галича будет расти?

– Да. Я вижу, как совсем молодые люди, которые не слышали Галича и не слушают его, но которые вот сейчас, иногда даже в связи со всякими юбилейными событиями и вечерами, сталкиваются с его словом, – как они жадно его воспринимают, как оно точно совпадает с их ожиданиями – хотя бы того, что называется гражданской лирикой. Так что востребованы его песни будут, а вот насколько будут восприняты, это еще вопрос. Потому что если эти слова – “смеешь выйти на площадь” остаются красивой фразой, это одно, а если они становятся побудительным лейтмотивом для жизни, для действия – это другое. Речь идет об общественной позиции человека, об ответе на вопрос: что я могу сделать, чтобы люди вокруг жили лучше.

Главный редактор издательства “Вита Нова” Алексей Дмитренко считает, что решиться на издание Галича – значило поставить перед собой одну из невыполнимых задач.

– Мы сразу решили, что это будет два тома – стихи и проза, и Давид Плаксин сделал для них иллюстрации еще в 2010 году. Мы узнали, что есть два комментированных издания Галича, в том числе одно очень авторитетное – в серии “Новая библиотека поэта”, и мы думали, что с литературоведческим обеспечением наших томов у нас проблем не будет. Но когда я стал вникать, то понял, что дело обстоит совсем не так просто. Обе эти книги собрали такие букеты отрицательных рецензий, что мы просто испугались. Поэтому подготовка издания затянулась на 8 лет. Тем не менее, нашелся комментатор, текстолог, который справился с задачей. Текстология Галича осень сложная, ведь его творчество связано с песенной культурой, с театром, и единого подхода к таким источникам у классической текстологии нет. Недаром из издания в издание кочуют явные и неявные ошибки, которые приходится справлять, прослушивая фонограммы. Иногда те или иные текстологические решения вызывают ожесточенные споры у любителей Галича и его исследователей. Но петербургский историк Павел Матвеев взялся за эту работу, и беспрецедентное по объему и охвату комментариев издание все-таки вышло. Правда, по поводу тома стихов в диалог с издательством вступили люди, которые десятилетиями занимаются творчеством Галича, они высказали свои пожелания, замечания, исправления, мы их анализируем и готовим второе, исправленное издание поэзии Галича. А вот “Генеральную репетицию” Галича вообще никогда не комментировали, так что тут впервые был предпринят опыт историко-литературного комментария. Мне кажется, то, что эти книги вызывают такие бурные дискуссии, такой горячий отклик, говорит о том, что они живые, что они побуждают к дальнейшим исследованиям и открытиям.