Иван Толстой: Виртуальные – и при этом самые что ни на есть материальные, хотя и божественно-летучие: парфюмерные запахи. Мой собеседник – известный и модный московский парфюмер Олег Чазов.

Олег, вы парфюмер. Что для вас запахи?

Олег Чазов: Все! Это и жизнь, и восприятие. Я в первую через аромат воспринимаю все, что происходит. Даже выходя из общественного транспорта, я всегда по привычке сначала обоняю, что происходит вокруг.

Иван Толстой: Вот вы заходили в подъезд дома, где я живу, и сразу почувствовали, что прорвало где-то трубу.

Олег Чазов: Да, там трещина, идет запаривание.

Иван Толстой: Даже так тонко определяете. Вы видите насквозь, но носом, да? Это у вас с самого детства?

Олег Чазов: Да, где-то в три года я понял, что ароматы для меня немножко больше, чем просто окружающий мир.

Иван Толстой: Вы помните ваш первый запах? Запах, который вы запомнили, он вас удивил или восхитил?

Олег Чазов: Да, это дерево. Дедушка обрабатывал в мастерской древесные породы, это была сосна и лиственница, они изумительно звучали. Я впервые столкнулся со смолистыми породами, это было безумно интересно, потому что он потом покрывал морилками разными, это все меняло аромат. Это безумно вкусно.

Иван Толстой: А вы сравнивали в юные годы запахи, которые вы чувствуете, и запахи, которые чувствуют ваши друзья? Вы чувствовали свое отличие, что вы такой обонятельный диссидент среди приятелей?

Олег Чазов: Я даже не понимал этого. Когда я был маленький, в СССР так не были распространены ароматы, но мне повезло: бабушка работала в министерстве пищевой промышленности, у нее была шикарная коллекция ароматов. По большому счету мое знакомство с ароматами великими началось именно с этого – я смешал все флакончики, до которых сумел дотянуться на ее туалетном столике.

Иван Толстой: А в чем вы их смешали?

Олег Чазов: Просто прямо на поверхности.

Иван Толстой: Надеюсь, вас выдрали?

Олег Чазов: Ну, две недели на животе спал.

Иван Толстой: Правильно бабушка поступила. Но она вам только мягкое место отбила, но, слава богу, не нос.

Олег Чазов: Надо аккуратнее просто. В следующий раз я уже не смешивал, а просто обонял, брал, смотрел. Мне было интересно, как он раскрывался, потому что на коже это совершенно по-другому звучало.

Иван Толстой: Вы стали профессиональным парфюмером. Как им становятся? Я понимаю – велосипедистом или ученым химиком. А парфюмером?

Олег Чазов: Парфюмеров тоже учат. Есть в Грассе лучшая школа в мире, есть в Москве, если не ошибаюсь, в Химико-технологическом институте имени Менделеева. Там есть курс, но там органическая химия, именно механика парфюмерии. А я – самоучка, я сам к этому пришел, сам добился, потому что я понял, что ароматы не только звучат, но можно в чем-то маскировать себя и давать себе совершенно иной статус. Хороший дорогой аромат, если ты опрятно, но недорого одет, он добавляет тебе сразу статусности и дороговизны, если можно так сказать. Я очень против феромонов. Есть аттрактанты, вещества притягивающие, и, безусловно, можно притянуть к себе внимание. Да не побьют меня производители парфюмерии с феромонами, это не более чем коммерция. Эти ароматы, как правило, просто усиливают наше звучание, делают нас более привлекательными, и на каком-то внутреннем уровне делают нас более уверенными в себе. Мы выпрямляем спину, у нас взгляд яснее, соответственно, мы по-другому воспринимаемся окружающими.

Иван Толстой: Вам приходилось в жизни манипулировать своими запахами?

Олег Чазов: Один раз, мне жутко стыдно, но пришлось. Это было не во благо мне и, по большому счету, не во вред другим. Человек меня очень серьезно и необоснованно обидел, очень серьезные ко мне претензии были просто потому, что ему было скучно. Я собрал для него аромат, и он уже больше не хотел ко мне возвращаться.

Иван Толстой: Интересно! Как же вы стали парфюмером? Когда это стало вашей профессией? В каком возрасте, какой год стоял на дворе?

Олег Чазов: Мне было 14 лет, это 1987 год был. У меня было и больше доступа к ароматам, и я уже имел возможность больше увидеть и узнать.

Иван Толстой: И как это происходило? Чтобы стать парфюмером, нужно производить запахи, а как можно производить запахи в Советском Союзе в 1987 году?

Олег Чазов: Еще не производить, а пока раскладывать, искать информацию. Мне безумно было это интересно. Я искал книги, я искал людей, и тогда началось мое первое коллекционирование ароматов. Те самые флакончики, в которые я играл совсем малышом, они дошли до меня почти пустые, к сожалению, тем не менее они составляли первую мою коллекцию ароматическую.

Иван Толстой: А семья поддерживала ваш интерес?

Олег Чазов: Никоим образом, потому что "это не принесет тебе денег", "это не работа", это неправильно, не буржуазно, не нужно и так далее. В итоге я стал реставратором, который увлекается ароматами.

Иван Толстой: Реставратором чего?

Олег Чазов: Деревянного зодчества.

Иван Толстой: Вы табуретку старинную реставрируете или все-таки потолок в деревянной церкви?

Олег Чазов: От и до. От тяжелых древесных оснований до инкрустации.

Иван Толстой: Хорошее ампирное кресло способны реставрировать?

Олег Чазов: Сейчас уже нет. Навыки теряются очень быстро. Если руки хотя бы полгода находятся без работы, теряешь все. Если ты себя уважаешь, ты не подойдешь к хорошей мебели.

Иван Толстой: Что можно было в 1987-м и в ближайшие последующие годы прочесть в нашей стране об ароматах, о парфюмерии?

Олег Чазов: Очень условно, очень отрывочно и больше даже из разговоров людей, которые имели возможность выезжать, которые привозили какие-то статьи. Тогда я начал изучать языки, потому что первую информацию я почерпывал из рекламных буклетов и журналов разных. Потом были заметки о больших домах, что тоже мне стало интересно, и потихонечку я начал получать информацию. А с эры интернета уже начал выходить на форумы, находить коллег.

Иван Толстой: А что же, вы варите духи, колдуете над духами? Какой глагол правильно употребить?

Олег Чазов: Собираю.

Иван Толстой: Из разных запахов вы собираете букет?

Олег Чазов: Ароматы для меня – музыка, только в музыке семь нот, а в ароматах у нас практически неограниченное количество нот-компонентов. А учитывая еще развитие химии, оно абсолютно стремится к бесконечности. Другое дело, что, к сожалению, сейчас даже большие дома многие заменяют натуральные вещества на химические компоненты. Да, это может быть более выразительно, более стойко, но теряется душа аромата, на мой взгляд. Даже неподготовленный нос может понять, что что-то знакомое, но не оно. Любимый мой анекдот, что в город привезли елочные игрушки, но поддельные – радости не приносят.

Иван Толстой: Когда я был школьником, папа, усмехаясь, правда, рассказал мне такую историю, думаю, что она была наполовину выдумана, а вы меня сейчас поправите. Для того, чтобы создать величайший запах духов, берут не только прекрасные составные части цветка, но и паленую шерсть вонючего козла.

Олег Чазов: Обязательно! Во многих ароматах присутствуют вещества, о которых конечному потребителю лучше даже не знать. Один из ароматов, с которым я работаю, он безумно нравится всем, кто его видит, но когда говоришь, из чего он сделан, люди пугаются и говорят: убери эту гадость! Хотя изначально требовали, чтобы эта нота присутствовала. Потому что он содержит в себе мокрую шерсть, разбитые мозговые кости, запекшуюся кровь, ржавое железо, мох, собранный с мокрого камня, гниющие рыбьи потроха и так далее.

Иван Толстой: Все эти ужасные вещи нужны парфюмерно для чего?

Олег Чазов: Они очень интересно звучат. Если отложить в сторону визуальное восприятие, оставить только ароматическое, не зная, что это такое, это безумно красиво. Если не ошибаюсь, в 80-х годах был эксперимент по синтезированию аромата розы. Когда его синтезировали, пробирку открыли – и из нее пошел тяжелый запах жженой резины, и только через три часа, когда все это проветрилось, появился аромат розы.

Иван Толстой: То есть нужно немножко декантировать?

Олег Чазов: Да, роза в очень высокой концентрации звучит жженой резиной. Изумительнейший аромат жасмина, который все очень любят, легкий и красивый, в высокой концентрации, мягко говоря, неприятен, вплоть до рвотного рефлекса.

Иван Толстой: Расскажите, пожалуйста, как вы делаете духи, как вы их создаете поэтапно, от начала и до конца, до благоухания.

Олег Чазов: Сначала общаешься с заказчиком и выясняешь, что желают. Я работаю как частный парфюмер, поэтому для человека индивидуально создаю. Честно говоря, сложнее всего создавать для многих людей, чтобы он нравился многим. Когда работаешь индивидуально, это несравнимо легче, потому что ты видишь человека, ты можешь понять его реакцию, это гораздо приятнее и интереснее. Узнаешь, есть ли какие-то аллергии, это первое, что надо спросить – если, не дай бог, будет какая-то реакция на компоненты, то вина будет на парфюмере. Потом подбираются вещества душистые. Занимает это от получаса до нескольких месяцев работы.

Иван Толстой: А где подбираются душистые вещества?

Олег Чазов: От разных поставщиков, от очень разных.

Иван Толстой: Есть специфические поставщики душистых веществ, есть рынок этот?

Олег Чазов: Разумеется, от больших французских домов, вот дом "Фирмених" изумительные отдушки поставляет, есть австралийские очень интересные дома, германские дома. Из Египта очень мало привозят нормальных. К моему величайшему сожалению, большинство масел, которые везут туристы, эти масляные духи, это, в лучшем случае, какие-то безопасные вещества для кожи. А учитывая, что у многих бывает аллергия, вплоть до асфиксии, это страшно.

Иван Толстой: Так, вы покупаете душистые вещества.

Олег Чазов: Дальше уже смотрю по совместимости.

Иван Толстой: Козла где возьмете? Я все жду!

Олег Чазов: Тоже есть специфические поставки, в том числе из Германии. Есть лаборатории, которые занимаются экстремальными веществами, можно заказать синтез каких-то веществ.

Иван Толстой: А ведь везде в самолете написано, что отравляющие вещества и дурно пахнущие перевозить нельзя. Как перевозятся?

Олег Чазов: В багаже. Разумные люди не будут в самолете душиться. И одна из величайших ошибок, этому очень способствовала промышленность нынешняя, что девушки в течение дня постоянно на себя наносят ароматы. Чем были хороши ароматы старой школы? Они звучали с утра и до вечера, то есть они проигрывали полный спектакль. Барышня приходит в великолепной шубке или пальто, и она постепенно разоблачается в течение дня. Она скинула шубку, скинула шарфик, туфельки, к вечеру она остается либо в неглиже, либо в чем-то еще таком шелковистом, что она сбросит совсем глубокой ночью. А к утру она будет снова одета. Потому что ароматы высокой школы оживают после того как на них падает вода, и если кажется, что аромат уже не существует на вас, надо нанести капельку на тыльную сторону руки, если кажется, что аромат исчез, просто взять каплю воды, наносите – и аромат уже зазвучал.

Иван Толстой: Это как с петрушкой и укропом: помочи чуть-чуть – и она снова оживает.

Олег Чазов: А нынешняя парфюмерная промышленность идет на искусственное сокращение времени звучания, отчасти из-за того, чтобы продавать больше, но как маркетинг это оправдывается тем, что вы же не будете в течение дня ходить в одном платье, вы переоденетесь, соответственно, вы должны переодеваться в новые ароматы. Это игра.

Иван Толстой: Давайте продолжим путешествие по вашей лаборатории. Итак, душистые вещества, затем дурно пахнущие.

Олег Чазов: Не обязательно дурно пахнущие. Это все смешивается, берется база.

Иван Толстой: У вас лаборатория или вы дома это делаете?

Олег Чазов: Дома. Лаборатория, конечно, было бы здорово, но там вытяжка есть, уже хорошо.

Иван Толстой: У вас стол? Как у других – письменный, у вас тоже рабочий стол?

Олег Чазов: Это называется "парфюмерный орган". Полукруглый специальный шкафчик, на котором на разных уровнях выставлены флаконы. У каждого своя методология раскладки флаконов, у меня они стоят от тяжелых и с нижнего левого угла до правого верхнего к самым легким. Плюс есть отдельные полочки – промежуточные вещества, в том числе "дурно пахнущие", как вы говорите.

Иван Толстой: А вы как говорите?

Олег Чазов: Интересно звучащие. У меня нет плохих ароматов, каждый достоин своей ноты, своей роли в этой жизни, потому что без них, если бы не было контраста, мы бы не смогли понять, что нам больше нравится.

Иван Толстой: Как же вы не отравляетесь этими запахами? Ведь дегустатор должен и сплевывать, и прополаскивать рот водой.

Олег Чазов: Аккуратно. Во-вторых, опыт. Я уже больше тридцати лет этим занимаюсь. Уже можно собрать сначала в голове этот аромат, прежде чем смешивать его в пробирке.

Иван Толстой: Ах, так? Как композитор музыку?

Олег Чазов: Безусловно! Почему приходится уходить зачастую от натуральных веществ? Потому что они не всегда стабильны. Нельзя заставить какое-то растение производить в одной и той же концентрации, на одном и том же уровне вот эти вещества-исходники, поэтому приходится прибегать к услугам химиков, которые процесс запустили, синтезировали, и он гарантированно будет таким, каким он должен быть. А с натуральными веществами бывает нужно до двух-трех лет ждать какую-то маленькую партию заказанную.

Иван Толстой: На чем вы смешиваете?

Олег Чазов: В пробирке, в колбе. Можно внести в чашку Петри, они при размешивании проникают друг к другу.

Иван Толстой: У вас тоже, как у биолога, чашка Петри?

Олег Чазов: Обязательно. Я не был в профессиональных лабораториях, я не буду врать, что знаю, с чем работают профессиональные парфюмеры, которые учились и уже получили себе мировое имя. Я считаю, что каждый выбирает для себя тот инструмент, с которым ему легче работать. Если ты делаешь хорошо, то делай хорошо, главное, чтобы тебе было удобно и это не приносило вреда конечному потребителю.

Иван Толстой: А сколько вы должны изготовить этих духов по индивидуальному заказу? Какую самую маленькую порцию вы готовили в своей жизни?

Олег Чазов: Двенадцать миллилитров, как правило.

Иван Толстой: Такой маленький флакончик!

Олег Чазов: Не такой уж он и маленький, учитывая, что это концентрация очень высокая, то хватает до полугода людям, потому что ароматы звучат до трех дней.

Иван Толстой: Это духи или туалетная вода?

Олег Чазов: Градация на одеколон, Eau de Parfum, Eau de Toilette, Parfum, Parfum extra зависит от насыщения маслом парфюмерным. Величайший миф, что духи звучат дольше, чем туалетные воды. Потому что можно в одеколон добавить закрепитель, и он будет звучать несколько недель. Прекраснейший дом Fendi выпускал Fendi Theorema, лимитированное издание, сумасшедшей красоты чистый парфюмерный экстракт, который звучал не больше четырех часов. Но это была феерия, начиная с упаковки, когда открываешь коробочку, открываются дверки, выпадает золотистый подиум – и на него уже выходит Его Величество Аромат.

Иван Толстой: А где вы берете флакончики?

Олег Чазов: Флаконы у меня стандартные, совершенно обезличенные параллелепипеды. На них только моя этикетка. По индивидуальному заказу я пока не делаю, потому что это дорого. Дешевле получается приобретать это за рубежом, но из-за разных таможенных обложений получается гораздо дороже, чем здесь. А здесь, при всем уважении к российским производителям, они задирают цену нереально, а качество не дают то, которое необходимо.

Иван Толстой: Вы имеете в виду сами флаконы? А что такое качество флакона?

Олег Чазов: Прозрачность стекла, легкость его.

Иван Толстой: У нас что, могут сделать не прозрачное, а защитного цвета?

Олег Чазов: Нет, оно прозрачное, но они не могут гарантировать, что при достаточно невысокой толщине стенок он не будет лопаться в руках. А то, что поставляют большими партиями, я бы сказал, что это граненый стакан, у которого горлышко полтора миллиметра, чтобы туда опустить спрей. Но я одной барышне делал на день рождения, по заказу ее супруга, трехлитровую банку аромата с надписью "Огурцы". Он специально хотел, чтобы обязательно была нота огурцов. "Зачем?" – "Вот в этом фишка. Я приношу целую банку с солеными огурцами". – "Но там нет огурцов!" – "Но этикетка-то есть!"

Иван Толстой: А название вы придумываете сами или некоторые заказчики просят сами: сделайте мне духи "Виолетта".

Олег Чазов: Они спрашивают, как аромат называется. Этот ребенок рождался с моей помощью, но называть его будете вы, потому что вы будете с ним жить.

Иван Толстой: Девочки называют, конечно, своим именем?

Олег Чазов: Некоторые вообще никак не называют.

Иван Толстой: "Духы".

Олег Чазов: Одна сказала, что это "Муж задержался на работе". Почему? А когда я его надеваю, он все время опаздывает.

Иван Толстой: Можно ли заказать вам духи?

Олег Чазов: Да. Я нигде не рекламируюсь особо, есть сарафанное радио, меня с рук на руки передают. Но я все-таки, достигнув определенных вершин, не со всеми заказчиками работаю. Иногда есть жесткие противопоказания по здоровью, я вижу, что не смогу сделать безопасный аромат для данного человека. Будут либо серьезные аллергические реакции, либо девушка находится в положении, ждет маленького, а вещества парфюмерные могут повлиять на развитие плода, и я не могу себе такого позволить.

Иван Толстой: Ах, вот как!

Олег Чазов: Это слишком высокая ответственность.

Иван Толстой: Это этический подход.

Олег Чазов: А по-другому нельзя.

Иван Толстой: А вы умеете угадывать духи для человека по внешнему виду, по голосу?

Олег Чазов: Внешний вид, особенно что касается барышень, – это очень сложно. Они в течение дня могут меняться неограниченное количество раз. С утра она офисный работник или легкая фея, днем она уже переоделась в платье наездницы, поехала на выставку, вечером она пошла в кузню ковать. Есть и такие барышни у меня, они кузнецы профессиональные, хотя хрупкие барышни, по ним и не скажешь.

Иван Толстой: А вы умеете создать такие духи, которые меняли бы свой запах в течение дня?

Олег Чазов: Я на этом и специализируюсь, я работаю в стиле старой школы. Мои ароматы звучат не менее суток, зачастую дольше, и они именно с утра одеты, к вечеру разоблачаются, и туда можно заложить идею, что девушка хочет. Как она должна звучать к вечеру? Будет ли у нее романтическое свидание или она предполагает, что у нее в ближайшие несколько месяцев эти духи будут для деловых переговоров. Все можно заложить.

Иван Толстой: Существуют духи офисные, существуют наезднические, для кузницы?

Олег Чазов: Да, аромат-этикет. Есть же спортивные марки. У "Лакосты" или у "Хьюго Босс" есть ароматы для корта, а есть у "Хьюго Босс" линия Baldessarini, это уже для офиса, это костюм. Ароматы, которые ты не наденешь на корт, и наоборот. Аромат спортивный, который дом "Кати" производит под маркой "Адидас", его не наденешь в офис, потому что это аромат очень легкомысленный, для подержания легкости и баланса. И мужчина в хорошем костюме, источая этот аромат, – это будет жесточайший диссонанс.

Иван Толстой: Чем отличаются мужские духи от женских?

Олег Чазов: Чисто коммерция, на самом деле.

Иван Толстой: Но вы же чувствуете, что так пахнет мужчина или тут была женщина.

Олег Чазов: Практически любой аромат можно надеть на мужчину и женщину. Если ты не знаком идеально с этим ароматом, очень часто можно просто не угадать.

Иван Толстой: Что, можно побрызгать "Шанель №5" на мужчину?

Олег Чазов: Да.

Иван Толстой: Но за его спиной произнесут неприличное слово.

Олег Чазов: Почему? В зависимости от того, какая секреция кожи, аромат будет звучать совершенно по-другому. Потому что альдегиды, несмотря на то, что они синтетические, жесткие вещества, реагируют на коже, и если у мужчины высокая выработка тестостерона, он просто заберет больше половины этого аромата, и от него будет просто звучать приятно, как будто он обнимал девушку, но при этом там будет просыпаться нота его брутальности.

Иван Толстой: Были ли когда-нибудь в нашем любимом отечестве гениальные духи?

Олег Чазов: Они и сейчас есть, это "Злато скифов", изумительный аромат, один из многих сохранившихся в живых. Я до сих пор не понимаю, почему его до сих пор производят в такой откровенно недорогой упаковке, в откровенно недорогом флаконе, при высочайшей планке его раскрытия, звучания. Это гениальнейший аромат. Нельзя забывать и о "Красной Москве", который был изначально "Любимый букет императрицы", был в революцию переведен в стан победителей и стал очередным флагом, который несли перед толпой.

Иван Толстой: Какие самые знаменитые скандальные истории происходили вокруг духов?

Олег Чазов: Это сложно, я сразу не вспомню, а фантазировать не хочу, извините.

Иван Толстой: Может быть, кто-нибудь оскандалился когда-нибудь, побрызгав себя не теми духами, какие приличествовали моменту?

Олег Чазов: Была еще в конце 19-го века ароматическая грамота, были ароматические письма. Ароматы делились на группы потаенного письма, когда можно было прислать барышне надушенный платочек или барышня присылала платочек, он пах вечерней фиалкой и нотами резеды. Вечерняя фиалка расцветает с 7 до 8, ноты резеды горьковаты. Это означало, что муж пошел напиваться, с 7 до 8 жду тебя.

Иван Толстой: Но надо, чтобы такая записка вовремя поспевала, для этого надо, чтобы почта хорошо работала.

Олег Чазов: Изначально парфюмерия, как таковая, пошла от мастеров-перчаточников. Душились перчатки и шкатулки, а потом это уже стали переносить на тело. И гендерное разделение на мужские и женские пошло от того, что начали производить больше ароматов, надо было их как-то продавать, и решили разделить на мужское и женское. Первые были моноароматы, это были фиалковые воды, липовый цвет. Это 18-й век.

Иван Толстой: Дошли флаконы со старыми духами до нас?

Олег Чазов: Флаконы – да, ароматы – нет.

Иван Толстой: Они выветрились?

Олег Чазов: Они умирают, окисляются. Хотя, лет семь назад при раскопках в Египте нашли запечатанную амфору, в которой было ароматическое масло. Оно относительно сохранно, учитывая, сколько лет оно пролежало, даже были попытки вывести формулу аромата и запустить его в линую.

Иван Толстой: Получилось?

Олег Чазов: Не знаю. Как-то быстро это все загнулось, а я не искал просто.

Иван Толстой: Вам импонируют вкусы женщин и мужчин, относительно ароматов, в России?

Олег Чазов: По-разному. К сожалению, особенно в последние два года, я замечаю, что люди покупают не потому, что аромат хороший, а потому, что он "в тренде", как говорят.

Иван Толстой: А разве не так устроен весь мир?

Олег Чазов: Это не совсем правильно, на мой взгляд. Сейчас один из топовых ароматов, он безумно дорогой, его покупают не потому, что он хороший, а потому, что дорогой, это престиж.

Иван Толстой: И одежду так носят многие.

Олег Чазов: Когда барышня одета на 15–18 тысяч целиком, включая обувь, а у нее аромат за 42 тысячи, это не серьезно.

Иван Толстой: У нас же тоже жители коммунальных квартир ездят на мерседесах.

Олег Чазов: Да, я питаюсь растворимой лапшой, но зато у меня телефон последней модели. Я считаю, что должна быть гармония, надо себя уважать, в первую очередь. Вот эти понты… Ну, будут выпускать ежемесячно новое, но не будешь же из-за этого почки продавать. Надо себя понимать, уважать и ценить.

Иван Толстой: В какой культуре душат себя самым изысканным образом?

Олег Чазов: Наиболее распространено это на Востоке, с хамамами, притираниями, там наиболее распространена ароматическая грамота. Но, опять-таки, там распространено потому, что из-за жаркого климата пот разлагает бактерии еще быстрее, и чтобы не звучать совсем душным козлом… Для меня наиболее изысканные и интересные ароматы делают сейчас в Японии.

Иван Толстой: Хочется сказать, что в Париже, а слово Париж не прозвучало.

Олег Чазов: Да не побьют меня поклонники парфюмерии, Париж, на мой взгляд, за уши притянутая столица. Так получилось, что там сконцентрировалось основное производство, в свое время там одни из лучших мастеров были. Но не надо забывать, что на и Востоке совершенно изумительные мастера, и в Европе очень интересные были. Но в Японии просто это было возведено в культ. В том числе там была игра кодо, когда читали стихи императору и к ним подбирали ароматы, составлялась пара – стихи плюс аромат, и они играли.

Иван Толстой: Можно ли манипулировать любителями духов? Можете ли вы представить, что вы придумываете какие-то духи и заставляете их полюбить? Какие для этого нужны инструменты?

Олег Чазов: Начиная с чистой химии, я возвращаюсь к аттрактантам, которые будут просто искусственно вызывать влечение у человека, учащенное сердцебиение. Тоже одна из марок, которые безумно популярны, стоит просто неразумных денег, а в производстве она стоит буквально копейки. Я нарочно не называю, кто это. Они просто сделали очень грамотный маркетинг, они сказали, что это вы, но просто в пятьдесят раз лучше. А по сути аромат является катализатором, он усиливает, не изменяя наш аромат. Потому что мы сами себе безумно нравимся. Когда голос записываешь на диктофон и слушаешь себя со стороны, у тебя совершенно другой голос. Вот то же самое – ты ощущаешь свой аромат, но уже переломленный этим веществом.

Иван Толстой: Расскажите, пожалуйста, о вашем успехе. Вы выставляетесь, у вас презентации, вы модный, ваш телефон ищут и спрашивают. Что вы делаете для того, чтобы поддерживать свое имя, свое реноме?

Олег Чазов: Я остаюсь собой. Я не ищу заказчиков. Если ко мне приходят, я не смотрю на кошелек, я смотрю на человека. Фактор физиологии и биологии я учитываю. А еще бывает, я не всегда в этом заказчику признаюсь, я не вижу человека. То есть передо мной сидит тело приятное, ухоженное, может быть, с очень большими деньгами или вообще денег нет, но я не вижу вибрации в душе, я не могу создавать для оболочки аромат, мне нужно, чтобы был отклик. Потому что ароматы, когда они делаются с душой, они продолжают жить и радовать. В таких случаях я говорю, что я вам могу помочь подобрать от хорошего дома, даже могу вам показать, где они продаются дешевле, с гарантией того, что это подлинник, но, простите, я не возьму на себя работу по созданию аромата для вас, просто без объяснений, не обижайтесь. Это наиболее честно с моей стороны.

Иван Толстой: Обижаются, небось?

Олег Чазов: Иногда обижаются, иногда, наоборот, радуются. Потому что выясняется, что человек искал какой-то винтажный аромат, видел его за нереальные деньги, а ты его приводишь к своим знакомым, которые тоже занимаются винтажными ароматами, и он у них в несколько раз дешевле его приобретает. Им хорошо – они получают постоянного заказчика, ему хорошо – он находит гарантированных качественных поставщиков. И все довольны.

Иван Толстой: В нашу эпоху, когда границы между полами очень сильно стираются, на рынке любителей духов какие соотношения мужчин и женщин?

Олег Чазов: Безусловно, превалируют барышни, мужчины, как правило, пользуется тем, что им подарили. Очень маленький процент приходит сам. Это, конечно, чуть больше, чем те, кто пользуются мужской косметикой по уходу. Но мне безумно нравится, что мужчины сейчас начинают за собой ухаживать, мужчины понимают, что если у тебя был тяжелый день, у тебя мешки под глазами, можно поправить консилером, привести все тоником в порядок и ты выходишь свежий. Внутри тебе очень плохо, но внешне ты целлулоидный – все хорошо, все красиво, все сияют. Это очень здорово!