Что это было? Почему жители Магнитогорска упорно думают о теракте? Почему так быстро прилетел Путин и почему он вообще прилетел? Хватает ли россиянам информации о трагедии? Как в принципе выглядело ТВ под Новый год и в первые его дни? В студии независимый военный эксперт Вадим Лукашевич и телевизионный обозреватель "Московского комсомольца" Александр Мельман. Ведущая Елена Рыковцева.
Полная видеоверсия программы
Елена Рыковцева: Мы поздравляем вас с Новым годом, пусть все у всех будет хорошо. С нами Вадим Лукашевич и Александр Мельман. Нам приходится начинать с событий не очень хороших и, мало того, трагических. Все это случилось 31 декабря, эта странная, чудовищная, тяжелейшая история в Магнитогорске. Много было вокруг непонятного, до сих пор остается много неясного. Мы расскажем сначала вам, как развивались события.
Вадим Лукашевич: Во-первых, официальной картины нет. Версий несколько. Взрыв бытового газа – официальная версия, неофициальная – теракт. Очень много слухов. Я не берусь обсуждать версию с газом, потому что надо просто понимать сооружение этого дома. Это панельный дом, он может так сложиться, если выбить опору. Опора может быть выбита либо газом, либо взрывом.
Этот случай показал тотальное недоверие власти: что бы сейчас власть ни говорила, этому веры нет. Если вспомнить взрыв аэробуса над Синаем, то уже весь мир говорил о теракте, все авиакомпании прекратили летать, была арестована служба безопасности аэропорта. И только через две недели Россия заявила – да, это был теракт. В данном случае вся информация неофициальная как раз свидетельствует в пользу теракта. Издание "Знак" вчера вечером выложило некоторую последовательность всех событий – это самая версия, которая довольно толково объясняет все. То есть 30-го числа человек, говорят о гражданине Таджикистана, сняли квартиру в этом доме. 31-го числа был взрыв. При этом при просмотре камер было зафиксировано, что за несколько минут до взрыва этот человек вышел. Соответственно, этого человека стали искать.
Потом выяснилось, что какой-то бомж у торгового центра обходил урны и в одной урне что-то нашел. Выяснилось, что он вытащил оттуда сотовый телефон, объект, похожий на взрывное устройство. Этот телефон попал в руки спецслужб, по контактам из этого телефона были выяснены те самые люди, которые потом возникли в "Газели" уже первого числа. Я посмотрел порядка пяти видео с места происшествия, с разных ракурсов снято, там совершенно четко слышны короткие автоматные очереди. Более того, на видео видны люди, бегающие с автоматами. На одном видео виден человек, который стреляет из автомата. Если говорить по всем этим данным, то, что случилось в доме, – теракт, не теракт – это мы еще узнаем, но то, что в момент задержания, горения и взрыва этой маршрутки, вокруг были люди с автоматами, которые стреляли, – это уже никакого сомнения не вызывает. По данным региональных изданий, по данным неподтвержденных источников там, на месте, и ФСБ здесь, версия теракта является приоритетной.
Елена Рыковцева: Не первый раз мы сталкиваемся с историями взрыва бытового газа в доме, к сожалению, их очень много. Насколько я помню, в первые часы и дни расследования нам обязательно покажут эту нехорошую квартиру и расскажут, где это взорвалось. Мне кажется, устанавливается источник и даже виновник взрыва сразу. Одинокая бабушка забыла выключить газ и пр. В этой ситуации ничего подобного я не вижу.
Вадим Лукашевич: Формально назвали – квартира на третьем этаже. По этим обрушениям, которые есть, они достаточно серьезны, они обширны, что там произошло реально, я думаю, спецслужбы и те, кто разбирает завалы, уже знают. Мы видим по видео, как в Магнитогорск входит воинская часть, то есть центр города фактически оцеплен. Более того, если смотреть социальные сети, там фактически паника. Люди, у кого есть, куда уехать из города, пытаются уехать. Происходит спецоперация с применением войсковых подразделений. В этой ситуации власть ничего не объясняет. Когда нет объяснений, как раз возникает паника, возникают слухи и все прочее.
Елена Рыковцева: Мы сейчас переходим в разряд абсолютных домыслов, потому что понять это невозможно. Владимир Путин прилетел в этот же день, такого не бывает никогда. Что мы помним о его приездах на место происшествия, катастрофы? Мы помним, конечно же, центр несчастный в Кемерово, но это было не в день трагедии – это было на следующий, он приехал, встретился с родственниками. Там было много детей, там была невероятно чудовищная драма.
Вадим Лукашевич: Он встречался с вдовами "Курска".
Елена Рыковцева: Я даже не рассматриваю эту историю за давностью лет. Давайте возьмем с 2012 года, последние шесть лет его правления. Я помню только Кубань, там он приехал руководить этим штабом – это был 2012 год. Что происходит в этом году: сентябрь – 21 человек погиб в Керчи. Он туда не едет, он выносит соболезнования. Шахта в Соликамске, 24 декабря, под католическое Рождество, 9 человек. А ведь здесь, уважаемые коллеги, формально три человека на момент 31 декабря, цинично звучит, но это не предмет общенационального траура. Прилетает президент Российской Федерации на событие ужасное, трагическое, но с официально объявленными жертвами в количестве трех человек. Почему, что это нам объясняет?
Александр Мельман: Мне кажется, Владимир Путин уже знал, он имел информацию, что там не три человека, или там потенциально будет гораздо больше, или он понимал и информацию получал, что там будут десятки людей. Это с одной стороны. С другой стороны, когда был "Курск", я помню кадры телевизионные, он прогуливается, по-моему, отдыхал в Крыму, такой безмятежный, беспечный: а, все равно. Советский подход к делу тогда у него был. Потом он вынужден был полететь и получил по полной программе, но был необычайно циничен, как и в интервью СNN.
Елена Рыковцева: "Она утонула".
Александр Мельман: То есть можно сказать, что он учится, он обучаем. С другой стороны рейтинг Владимира Путина становится все ниже и ниже. Мы знаем, как во время его поздравления россиянам, сколько было дизлайков в YouTube, когда это вывешивали федеральные каналы и потом это все убрали. Когда была подводная лодка, он не понимал сердечности и того, что надо было оказаться рядом с этими людьми, он еще не понимал законы политического пиара. Может быть сейчас, либо ему подсказали, может быть он сам это сделал. То есть он способен на некие неординарные поступки. Хотя с точки зрения власти может быть это поступок, с моей точки зрения это нормально. С точки зрения пиара это было нужно. Я считаю, что он все уже знал, возможно, он знал, что это не взрыв бытового газа, то есть он понимал, что это все серьезно. Но так как у нас все решает телевидение, все решает картинка, все решает интерпретация, виртуальный показ, виртуальные смыслы, то здесь, очевидно, власть взвешивает на своих весах, какую версию лучше преподать, из двух зол меньшую: либо это взрыв бытового газа, за что тоже отвечает власть, либо это теракт, за который отвечает власть, потому что это последствие нашего присутствия в Сирии. То есть это такая дилемма, которую стоило бы понять и проанализировать.
Елена Рыковцева: Посмотрите, что получается: с точки зрения того пиарщика, который советует ему приехать, кто-то говорит ему, что там много людей погибло. Тогда об этом должны знать другие люди, что не три человека погибло. Масштаб трагедии должны понимать россияне, президентом которых он является. Что же мы видим за эти три дня? Мы видим человека, который приезжает, потому что там погибло три человека. Слухи шли среди коллег, которые в теме, что ему поменяют обращение в новогоднюю ночь. Ему не меняют, потому что какой смысл менять, если не объявлено число жертв. Если до этого и после этого пойдут "Голубые огоньки", зачем менять – это стилистический нонсенс. Вы меняете президенту поздравление, он говорит, что погибло много людей, а потом вы продолжаете веселиться на своих федеральных каналах. Они решили не допускать до этого нонсенса, они не меняют поздравление. И чуть ли не сегодня 4 января мы начинаем получать цифру 39, которая была понятна с самого начала. То есть скорректировали не само поздравление, а то, что они не погибли, а пропали без вести. Тогда это кажется логичным, что он поздравляет, не меняя ничего. Очень жаль, очень страшно, подъезд рухнул, но три человека – это не 39. Но тогда зачем его туда вытаскивать, если вы не хотите сказать, сколько погибло?
Вадим Лукашевич: Здесь одни вопросы, ответов нет. То, что там погибло не три человека, любому нормальному человеку было понятно с самого начала. В 6 часов утра 31 декабря, может быть 15 человек уехало к бабушке, за город, но в основном все равно семейный праздник мы встречаем дома. А может быть, наоборот, в этом подъезде бабушки живут, к которым внуки съехались. Мне кажется, этот фактор – три, не три, это не играло роли, это не повлияло на решение приезда туда. Я думаю, это либо хороший пиар. Потому что с моей точки зрения, когда у тебя нормально работают службы, МЧС, МВД, ФСБ и так далее, не нужен приезд первого человека. Потому что приезд первого человека – это всегда нервотрепка, это всегда генеральский эффект, это всегда мешать работе. Если он приходит на место разбора завалов, все, кто там ходит с инструментами, должны быть проверены ФСО. С этой точки зрения это только нонсенс. Мне непонятно, почему президент до сих пор не выступил. Нам Песков соболезнует, не президент. Я ни разу не видел президента, который бы смотрел с экрана людям в глаза и говорил, что так и так, в нашу страну пришло горе. А когда что-нибудь в Париже происходит или на Лазурном берегу, мы им всем соболезнуем.
Елена Рыковцева: Здесь все понятно, потому что никогда с Владимиром Путиным не должны связываться отрицательные эмоции. Вся политика его подачи на телевизионных экранах должна быть позитивной.
Вадим Лукашевич: Это минус пиару, он не человек – он божество.
Елена Рыковцева: Какой же минус, когда этот минус дает ему плюс.
Вадим Лукашевич: Мы дизлайки видели, если по дизлайкам считать, реальный рейтинг 15–16%. Более того, ситуация показала, что власти вообще не верят, власти вообще не воспринимают. У нас теперь любой взрыв бытового газа в стране будет восприниматься как теракт.
Елена Рыковцева: Если они его отправляют туда из пиаровских соображений, то тогда нужно и правду говорить, что там люди погибли в больших количествах. Тогда нужно что-то одно, либо он не едет, и мы через четыре дня вдруг догадались, что там их много, либо он едет и тогда нужно говорить: потому что там очень большая трагедия.
Вадим Лукашевич: Все эти события высвечивают наши проблемы. У нас в ночь 31 декабря обвалился мост в Парке Горького, люди пострадали. Посмотрите сопоставление выплат в Магнитогорске и Москве.
Александр Мельман: 500 тысяч москвичам, которые получили травмы, а там сто тысяч, максимум 400, там погибли люди.
Вадим Лукашевич: Потеряли все, жилье, имущество. Почему такое несоответствие?
Елена Рыковцева: А почему пенсии в Москве выше, чем в России?
Вадим Лукашевич: Получается, стоимость человека, его жизни, она у нас по стране разная. Этого быть не должно, а сейчас мы это видим количественно.
Александр Мельман: По поводу негатива, который не должен притягиваться к Путину, когда была так называемая пенсионная реформа, когда Путин, как считается, взял это все на себя, то есть он не перевалил на господина Медведева, тогда пошли вниз его рейтинги на 20 пунктов – это очень много. То есть в данном случае уже не получается, чтобы он весь в белом выходил, говорил: я вам возраст снижу, во всем виноваты чиновники. То есть, очевидно, ситуация приперта к стенке, я имею в виду власть и конкретно Владимир Путин. Все те 19 лет президентства Путина, действительно многие люди чувствуют и понимают, что вот эта недоговоренность, это лицемерие, вранье пропагандистов, о которых мы столько говорим, в пиковые моменты, когда это уже всех нас касается, на Украине врут, и люди верят, в Сирии врут, и люди верят, но когда здесь – вот это уже предел. Ухудшение жизни также налицо с этого года, когда все эти налоги, цены ЖКХ и так далее. Мы вошли в Сирию, возможно, террористы отвечают так, как они ответили самолетом над Синаем. У власти очень серьезные проблемы с точки зрения пиара тоже.
Вадим Лукашевич: Скажу парадоксальную вещь, что чем сейчас будет хуже ситуация моральная в обществе, тем более человечным мы будем видеть нашего президента. Новая война уже не сработает, а рейтинг надо как-то возвращать.
Александр Мельман: Ведь он по-человечески сказал по поводу пенсий, как кажется, откровенно, казалось бы. Он сам в какой-то мере продукт пиара. Вера в президента, любовь к президенту, она тоже уходит. На фоне трагедии трудно обсуждать пиар, но он, к сожалению, присутствует.
Елена Рыковцева: Очень трудно представить, пофантазировать, что же человеческого можно от него дождаться в связи с ухудшением обстановки.
Вадим Лукашевич: Сейчас было бы уместно обращение президента.
Елена Рыковцева: Но он не обратится.
Вадим Лукашевич: Это другой разговор. Значит не все так плохо в стране, когда прижмет, мы его увидим лично.
Елена Рыковцева: Когда прижмет, он выйдет и скажет: ничего не прижало, все хорошо, дорогие друзья. А вообще выйдет не он, а Дмитрий Киселев, скажет: что это вы тут распускаете слухи что прижало?
Вадим Лукашевич: Когда жители Магнитогорска читают, что у них взрыв бытового газа, а у них за окном стреляют из автоматов, тогда не клеится картинка.
Елена Рыковцева: Игорь из Нижнего Новгорода, здравствуйте. Как вам видится все это из дома?
Слушатель: Видится, как и во всей стране. Люди, которые думают, они понимают, что все, с чем мы сейчас имеем дело – это не какая-то отдельная трагедия, а это следствие определенной совокупности событий. Есть сократовский способ общения, когда вы не утверждаете, а задаете правильные вопросы. Человек отвечает на них сам, получает наиболее значимую полезную информацию. Сколько лет господин Путин управляет страной? 19. Кто по профессии господин Путин? Офицер госбезопасности, специалист, который должен всеми своими усилиями, всей своей жизнью быть направленным на улучшение ситуации в стране.
Елена Рыковцева: Он так говорит. Вообще-то КГБ никогда этим не занималось.
Слушатель: Во сколько раз упала покупательная способность, национальная валюта за время правления господина Путина? В три раза – это данные Центрального банка Российской Федерации. Сколько денег вывезено из Российской Федерации за время правления господина Путина? Это данные Центрального банка – 1 триллион за все время, а если брать разные данные, то 1,7 триллионов долларов. Чьи офшоры были найдены в Панаме, некоего господина Ролдугина в то числе? Господин Ролдугин обещал объяснить происхождение двух миллиардов долларов. Выполнил он это? Нет. Тогда давайте попробуем резюмировать, кто же управляет страной? Безнадежный профан, допустивший, несмотря на профильное образование, вывоз из страны сумасшедшего количества денег, национального богатства или человек, который, обладая всеми необходимыми знаниями, не использует их на благо и тем самым косвенно подтверждает свой статус главы коррупционной схемы. Вот те вещи, на которые должен для себя ответить каждый россиянин.
Елена Рыковцева: Либо сплав того и другого. Я хотела бы, чтобы вы послушали мнение москвичей, которых мы сегодня опрашивали на улице, считают ли они достаточной и достоверной информацию, которую им предоставляют по трагедии в Магнитогорске
Елена Рыковцева: Вот тут хорошее было мнение – скрывать-то нечего.
Вадим Лукашевич: Печально, что люди не понимают до конца, что все фрики – это как раз центральное телевидение. В интернете частное мнение.
Елена Рыковцева: Более того, в интернете могут быть очевидцы, которых не возьмут на центральное телевидение.
Вадим Лукашевич: Централизованная машина фриков – это как раз наше телевидение.
Елена Рыковцева: Мы говорим об этих четырех днях, начиная с 31 декабря, эти дни прошли перед экраном телевизоров у многих. Это заведено в русской традиции – сидеть перед телевизором. Каждый год мы с Александром Мельманом тоже собираемся и обсуждаем то, что мы видели по телевизору. Я хочу обратить ваше внимание на санкционные куплеты, которые прозвучали в "Голубом огоньке" канала "Россия". Честно сказать, я его не смотрела, но слышала их, потому что их крутили как рекламу "Голубого огонька". Как поднимало дух россиян в Новый год российское телевидение, давайте посмотрим.
Елена Рыковцева: Это очень интересно, что они говорят "не дав упасть рублю", при том, что на момент Нового года рубль был по отношению к доллару 70, чего не было очень давно.
Вадим Лукашевич: Мы как раз видим фриков в полном объеме, как они есть. Пенсионная реформа, рост налогов, НДС, в том или ином виде это санкции, как ни крути.
Александр Мельман: Так работает телевизор. Мы это с вами всегда фиксируем.
Елена Рыковцева: Каждый год ничего не меняется, можно включить старый "Голубой огонек", новый "Голубой огонек"...
Александр Мельман: Я как раз ностальгирую по старым советским "Огонькам", которые вообще были в свое время каждую неделю, они были по выходным дням, естественно, новогодним. Естественно, пропаганда была, были передовики производства, были космонавты. Сейчас это выглядит очень мило. А то, что мы сейчас увидели, мне жаль, что человек, к которому я хорошо отношусь, Дима Губерниев, в этом участвует. А с другой стороны он скажет: а куда деваться, я вообще доверенное лицо Путина. Это так топорно, это такой уровень. Юмористические программы, мы видим публику, которая так воспринимает это. Я написал перед Новым годом: "Скажи мне, над чем и как смеется человек, и мы сразу скажем, за кого он голосует". Вот эти люди, которые смеются над господином Петросяном, над всем тем, что дают, в Советском Союзе такого действительно не было, цензура отделяла так называемую пошлость в основном.
Елена Рыковцева: Райкин был действительно очень качественный.
Александр Мельман: Советский юмор – это второй, третий смысл. Действительно, это Райкин, Хазанов, Поляков, который писал Райкину.
Вадим Лукашевич: Жванецкий.
Александр Мельман: Жванецкий и сегодня, слава богу, присутствует, хотя немножко в другом виде. Эти люди, видно, над чем они смеются, как они смеются, они точно в этих опросах говорят: мы верим в нашу официальную информацию. Их до сих пор подавляющее большинство. Они идут и голосуют за "Единую Россию". Вот такие люди, вот то, как и над чем они смеются, это сразу понятно. Другое дело, мы говорили перед этим, если Путина прижмет к стенке, сам Владимир Путин в своей книжке тоже писал про крысу, которую прижимают, может быть, он действительно поймет, что все так безнадежно, что надо кардинально менять, он тоже 31 декабря выступит перед нами и скажет "я устал, я ухожу", нам дадут какого-то другого человека.
Елена Рыковцева: Мне нравится эта фраза прекрасная, нам, конечно же, дадут другого, по-другому никак, только "нам дадут". Андрей из Екатеринбурга, здравствуйте.
Слушатель: Сейчас этими разговорами о терактах в этом доме пытаются прикрыть халатность контролирующих служб жилищно-коммунального хозяйства. Газ, который подают нам в плиты на кухне, он легче воздуха. Если работают воздуховоды, его просто оттуда вытянуло бы. Значит, они были закрыты, была утечка газа, люди включили на ночь, залило все и понеслось. Этот газ не уходил, остался в канале, в любой квартире чиркнули спичкой – взрыв.
Елена Рыковцева: Поймите, никто версию взрыва, вообще теракта не педалирует, ее не существует в информационном пространстве. Это мы сейчас собираем все, что есть, и пытаемся анализировать. Если говорить об официальных версиях, забудьте, она отсутствует. Им гораздо удобнее сказать, что стрелочник виноват, накажут, кто там не проследил. В таких случаях уже сразу понятно, кто виноват, в какой квартире это произошло и по какой причине.
Слушатель: По какой причине – понятно, но вследствие чего. Вследствие безалаберной службы жилищно-коммунальной и "Горгаза".
Елена Рыковцева: Может быть.
Вадим Лукашевич: Дай бог, чтобы это был газ. Потому что если это газ, то здесь понятно, что делать, чтобы это не повторилось. Если это теракт, то это будет повторяться.
Александр Мельман: Я здесь не совсем согласен, потому что газ уже повторяется постоянно. Люди, о которых я говорил, так называемые простые, которые верят всему, что говорит телевизор, тоже понимают, что виновата власть, потому что это постоянно происходит. Они тоже могут понять, куда идут деньги – на модернизацию ЖКХ или в те самые офшоры и так далее. Поэтому из двух зол, это тоже зло для власти.
Елена Рыковцева: Много дней прошло после большой трагедии, и никто ничего не понимает, она очень мутная, вот в чем все дело. Евгений из Курганской области, здравствуйте.
Слушатель: Наверное, нет ни одного человека на земле, который не знает про теракт 11 сентября. Нет таких людей, которые не знают про взрывы в Москве в 1999 году и в Волгодонске. Конечно, Магнитогорск. Как вы думаете, между этими событиями есть какая-то связь?
Александр Мельман: Нет, вы знаете, связи как раз я не вижу. Но то, что и в Америке, и у нас в Москве существуют разные версии, в Америке до сих пор есть подозрение, что официальная версия тоже не работает, и у нас в Москве. 1999 год, два дома в Москве, дом в Волгодонске, "рязанский сахар", мы до сих пор не знаем, сидят какие-то "шестерки", нам ничего не сказали до сих пор, проехали, заиграно, мы не знаем, кто заказчик. Поэтому мы имеем право подозревать, рассчитывать разные варианты, в том числе тот вариант, о котором в свое время говорил господин Литвиненко.
Елена Рыковцева: Связь может быть только в том, что если будет выяснено, что дом взорван по той же причине, по которой самолет над Синаем, то тогда для каждого теракта будет одна причина, мотивация будет одна – война там, там и там.
Вадим Лукашевич: Я думаю, здесь подоплека другая. Потому что одна из версий взрывов домов в Москве и Волгодонске – то, что они были организованы специально ФСБ для достижения нужных политических задач. Во-первых, я начну с того, что по взрывам в Москве и Волгодонске официальная версия все-таки есть. В принципе ей можно верить, если бы не "рязанский сахар". Как раз "рязанский сахар" и все события вокруг этого, когда там глава местного ФСБ сказал, что да, это была взрывчатка, жители сказали, что мы просто все в рубашке родились. Человек, который обнаружил этот "сахар", бывший подрывник, сказал: я что, гексоген от сахара не отличу? "Рязанский сахар" дает основание для этой версии с ФСБ, которая как раз объясняет все. Тогда понятно, кто заказчик и для чего это нужно, кому это нужно. В противном случае очень хорошо все списывать на террористов и так далее. Не будем забывать, что тут возможны любые варианты. То, что не было открытости, то, что до сих пор в интернете происходит цензура, чистка материалов, указывающих на след Лубянки во взрывах домов – это как раз дает основания нам говорить о том, что мы не все знаем.
Елена Рыковцева: И еще одно видео я хотела бы вам предоставить – это попытка смены имиджа главным ведущим российского телевидения Дмитрием Киселевым.
Елена Рыковцева: Эта тема "мы кладем на их санкции". Сначала клали на их санкции в виде куплетов, теперь рэп.
Вадим Лукашевич: Начнем с того, что это ложь. Потому что тот же самый Киселев подавал несколько раз в суд, чтобы с него сняли персональные санкции. Во-вторых, это же только кусочек из его блистательного рэпа, там еще есть фраза про крепнущий рубль. Президент сказал убрать все обменники, чтобы глаза не мозолили, рубль попер, сразу пошла информация о том, что рубль крепнет. Это как раз для тех людей, которые всему верят, в обменники не заходят – это тоже часть пиара. Поэтому там каждое слово ложь. Меня Киселев разочаровал в том смысле, мы как-то с вами обсуждали Золотова, что у нас появился клоун очередной, вот теперь в полку клоунов прибыло. Это попытка зайти еще в одну нишу со своей пропагандой.
Александр Мельман: Я подвел итоги телевизионного года и назвал господина Киселева рэпером года, естественно.
Елена Рыковцева: А почему вы его так называли?
Александр Мельман: Потому что в своей программе он 15 минут всему этому посвятил. Рэпера Хаски освободили, как сказала Маргарита Симоньян, по приказу из администрации, наши пропагандисты тут же перевернулись и стали топить за рэп. Господин Киселев прочитал Владимира Владимировича Маяковского в стиле рэпа, сделал это по-своему замечательно. Да, он теперь рэп-звезда, такой образ, такая маска, которую может быть он будет эксплуатировать. Я тоже написал, что если он перейдет на мат в своей программе "Вести недели", я не удивлюсь. То, что показывают нам пропагандисты – это действительно клоуны. Мы помним, когда Ксения Собчак была на Первом канале, во что они одевались. Серьезно я не могу к ним относиться, я могу над ними только смеяться в данном случае.
Вадим Лукашевич: Муж Симоньян перед Новым годом оскорбил жителей Магнитогорска в своей передаче.
Елена Рыковцева: Тигран Кеосаян в "Пилораме"?
Вадим Лукашевич: После трагедии он вынужден был извиниться, когда он извинялся, он извинился так, что он их приложил второй раз. То есть это уровень нашего центрального телевидения.
Александр Мельман: Программа "Мастер смеха", то, откуда видео репера Киселева. Там выступают юмористы, там сидит жюри, госпожа Дубовицкая, господин Винокур.
Вадим Лукашевич: То есть программа "Вести" стала "Вокруг смеха".
Александр Мельман: Мы давно уже смеемся над программой "Вести недели", но нас малая кучка.
Елена Рыковцева: Это называется "отстой" с большой буквы. Когда у меня есть свободная минутка, я смотрю шоу украинское "Рассмеши комика", изумительное. Там полно россиян, в это шоу приезжают люди из России и пытаются насмешить пару Зеленский-Кошевой своими шутками. Это очень смешно, это невероятно трогательное шоу. Во-первых, очень хочется, чтобы Зеленский, будущий кандидат в президенты Украины, как теперь выяснилось, засмеялся. Они исключительно тактичны с конкурсантами, ты безумно радуешься за них. Они действительно качественно смешат. Потому что рассмешить человека такого уровня как Зеленский реально сложно.
Александр Мельман: Я в последнее время подсел на программу "Квартал 95", где тоже господин Зеленский. Какая у них политическая сатира, которой у нас больше нет. Он просто разрывают политический бомонд, в том числе поэтому у господина Зеленского такой высокий сейчас рейтинг. Это на уровне Шендеровича в свое время. То, что делал КВН перестроечный, одесский, днепропетровский – это там. Как раз украинская традиция очень замечательная, качество высокое.
Елена Рыковцева: Это поразительно, как наш разговор перешел с российского телевидения на украинское, потому что там есть что смотреть. Я звоню поздравить своих друзей в Украину, они говорят: мы смотрим "95 квартал". Я включаю "95 квартал", ходит Зеленский по залу в образе Порошенко и говорит: "А сейчас, дорогие зрители, откройте подлокотники своих кресел и вытащите конфетку. Она Рошеновская. А тот, кто за меня не проголосует, у того отберу. А на балконе вы не ищите, там же нет камер".
Александр Мельман: Уничтожающая сатира. На Украине эта традиция уже давняя, со времен независимости. Там всегда была достаточно свободная пресса.
Елена Рыковцева: Здесь тоже это было.
Александр Мельман: Было в 90-е, да.
Елена Рыковцева: Родион из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Я по поводу взрыва бытового газа хотел высказать свою версию. Я считаю, что это взрыв именно газа бытового. Это серьезная беда в нашей стране – очень прочные стеклопакеты. Дело в том, что при каком либо взрыве внутри помещения происходит изменение характеристик газовой среды, давление, температура, в результате чего возникает ударная волна. Раньше в советские времена, когда у нас были окна деревянные, ударная волна вышибала непрочные стеклопакеты, происходила декомпрессия внутри помещения. Сейчас научились делать очень прочные стекла. Поэтому при взрыве газа внутри любого помещения не происходит декомпрессия, давление никуда не уходит, оно сохраняется. Получается так, что в панельных домах ударная волна разрушает крепления горизонтальных и вертикальных конструкций.
Елена Рыковцева: Вы придерживаетесь той версии, что это был взрыв бытового газа в Магнитогорске?
Слушатель: Да, я считаю так. Если бы это было взрывное устройство, погибших и разрушений было бы гораздо больше.
Елена Рыковцева: Это действительно проблема, Москва сидит на газе, Подмосковье на газе, мы слышим рассказы о трагедиях, слава богу, не так, чтобы каждый день, но мы это слышим. Почему, даже если взять официальную версию Следственного комитета, почему не обсудить это с людьми в ток-шоу? Даже нам звонят люди, объясняют, делятся, говорят, что может быть так. Почему это не обсуждается?
Вадим Лукашевич: Хотя бы с точки зрения образования, техники безопасности. Ко мне каждый месяц приход домой сотрудник газовых служб, он мне, извините, мозг вынесет, как проветривать, как включать, как дышать, что с конфоркой, что с вытяжкой.
Елена Рыковцева: Надо такой опыт, который есть у вас, если он не формальный, вы сами расписываетесь не формально, тогда его нужно пропагандировать, надо его обсуждать.
Вадим Лукашевич: Я не хочу взлететь на воздух, надо, соответственно, выполнять. В ток-шоу надо объяснить людям, что это может случиться с каждым, у кого дома есть конфорка.
Александр Мельман: Мне кажется, вы задали риторический вопрос, потому что уже вопрос газовый стал вопросом политическим. Уже поздно обсуждать, потому что взрывается постоянно. Наша пропаганда зациклена на обсуждении образа внешнего врага. Внутри важные реперные точки опасно обсуждать, можно только то, что действительно с точки зрения социальной, причем ведущий обязательно устроит все, что выйдет в какой-то позитив. Здесь это уже вопрос сугубо политический, негативный для власти, поэтому его обсуждать просто опасно.
Елена Рыковцева: Рэп – это можно, а реперные точки нельзя. Дорогие гости, спасибо, что пришли. Мы прощаемся с вами до после праздников. Они продолжаются, будем надеяться, они будут для вас успешными, семейными, теплыми, светлыми.
