В это воскресенье исполнилось 75 лет со дня снятия блокады Ленинграда.
Моя тётя Марианна Ефимовна пережила блокаду. Ей сейчас 91, она болеет, но держится. Живет с семьей в Бадене, поскольку в Питере в 2000-е ей и ее мужу оставалось только умирать.
Мой дед умер от голода в марте 42-го.
Отец был на Урале, работал инженером на военном производстве, в частности, разработал дульный тормоз для противотанкового орудия.
Нацисты хотели, чтобы они умерли все. Чтобы нас не было.
Но они справились и победили.
Моей тёте тяжело вспоминать о блокаде. Но она помнит о блокаде почти ежедневно. И для неё сегодня очень важный день.
Я никогда ничего не пишу про блокаду Ленинграда. Потому что она присуствует в моей жизни с нуля. Я родился в городе всего 14 лет спустя блокады, когда в нем еще мало что изменилось с тех пор. Бабушка Катя, которая протащила через нее маму, ее сестру, ее брата, потеряв четвертого. Они все разрушены этой блокадой и жизнь их никогда не стала прежней.
75 лет полного освобождения Ленинграда от блокады.
Жертвами стали от 600 тысяч до 1,5 млн человек.
Сотни тысяч погибли в боях.
Вспоминаю разговоры с Марией Фёдоровной Берггольц, актрисой, сестрой поэтессы Ольги Берггольц — о том, как по хрупкому льду «Дороги жизни» везла продукты голодающей сестре и другим писателям с пистолетом, выданным Фадеевым.
Она говорила мне об огромном зеркале, которое висело из окна одного из пострадавших при авианалёте зданий, отражая зимний город-призрак.
Почему-то это одинокое не разбившееся зеркало было для неё символом блокады.
И вспоминаю писателя Георгия Михайловича Калинина.
Худой, белобородый, синеглазый.
Он мало кому известен.
«Тогда бухнула на чашку весов моей жизни столь тяжелая гирька, что прошедшие десятилетия не смогли дать ничего такого, чтобы её перевесить. Одним словом, я — человек блокадный».
Я много общался с ним с самого детства до недавнего времени, когда его не стало.
Он говорил и записывал простую и страшную правду.
Умирали знакомые и родные, целыми семьями. Мать бывала дома несколько раз в неделю, потому что работала на заводе сутками.
Мальчишка постарше украл карточки. Юра бросился на этого соседа, от которого пахло ворованным хлебом, и двое барахтались, сцепившись, как жуткие карлики.
А ещё в дом ворвался обезумевший людоед-прохожий и чудом удалось спастись. А ещё добрые старушки на улице прощальными голосами попросили спичек, и он, голодный, злобно их отшил, и свою грубость вспоминал всю жизнь со стыдом.
А ещё он навсегда запомнил, как маленькая девочка заиндевелыми губами просит безнадёжно одно: «Хлебушка!».
Он (как и все блокадники) не мог видеть, если не доедали или выбрасывали еду.
Даже, когда голубям крошили хлеб, помню, он мрачнел.
В блокаде Ленинграда у нас никто из совсем уж близких не погиб. Умерли от голода бабушкины тётя с дядей, которых - это у нас часто вспоминали - символичным образом звали так же, как бабушку и деда, Галя и Абрам, но бабушка и сама их почти не знала, так что персонального оплакивания этой беды в нашем доме не было. Но парадоксальным образом и непонятно почему лично для меня блокада стала главным, самым болезненным и неотвязным детско-юношеским ужасом. Я не вполне могу полюбить Петербург - именно из-за нее, из-за блокады, которая до сих пор мне мерещится в тамошних подворотнях и дворах-колодцах. Для меня это все еще город не Достоевского, не Серебряного века, не Петра, а блокады.
Сегодня день памяти жертв Холокоста. Сегодня день снятия блокады Ленинграда, из которой чудом вывезли мою пятилетнюю маму. Весь вечер читаю блокадников и смотрю фотографии из концлагерей.
Не понимаю, как этот идеальной красоты мир позволил возникнуть человечеству, способному делать такое с себе подобными.
И в сорок четвертом в Ленинграде, и в сорок пятом в Аушвице-Биркенау — 27 января имеет куда больше отношения к доброй славе нашей армии, чем 23 февраля. Может быть, когда-нибудь сегодня будем праздновать ещё и День освобождения, например. А пока — с ленинградцами, с заключёнными, с выжившими и их потомками. С праздником, действительно — одним на всех.
Блокада. Холокост. В один день (но с разницей в один год) сошлось два события: снятие блокады Ленинграда и освобождение концлагеря Аушвиц, что у польского города Освенцим.
Два страшных преступления нацистов сплетены вместе. Это две части единого целого, это наша общая трагедия.
27 января обзавелось своими традиционными спорами, главный из которых - как именно необходимо отмечать эту дату. В Петербурге шли торжества с военным парадом и историческими реконструкциями, но многих это отпугивает и отталкивает.
Бедный бедный мой город
27 января 1944 года закончилась страшная блокада Ленинграда. Долгий мучительный блок ада, в котором была в первую очередь виновата советская власть. Только совсем глухие сердцем и крайне циничные люди могут устраивать парады по поводу трагедии.
По радио говорят: "За время блокады от голода, холода, бомбежек и артобстрелов погибли, по разным данным, от 600 тысяч до полутора миллионов жителей города."
За 75 лет 900 000 (девятьсот тысяч)!!!! не смогли подсчитать!!!
Данные у них разные! Парад у них!
Слов нет.
Парадом можно почтить память воинов-героев, парад устраивают на день Победы. Мне кажется действительно не очень уместно проводить торжественные мероприятия по такому поводу. Все-таки важно сохранить память об этом страшном событии, память о невинных жертвах. Любые торжественные военные мероприятия по такому поводу мифилогизируют историю. За бряцканьем уже не слышно голосов тех, кто помнит этот ужас. А ведь важно сохранить эту часть нашей истории как величайшее преступление против человека. И здесь более уместны будут траурные акции. Может быть они не такие помпезные, красивые и веселые, зато помогут сохранить ужас и боль того 871 дня.
Это вопрос эмоции. Парад вызывает восторг, эйфорию, "можем повторить!". Траурная акция наоборот: "Никогда больше..." Именно поэтому после войны не было особых парадов, да и, насколько я знаю, в советское время никогда не проводили парадов в честь блокады Ленинграда. Пережившие войну не поняли бы. Но сейчас живых свидетелей всё меньше, а пафоса всё больше. Как и желания повторить.
Из Питера опоздала в Москву на стыковку в Екатеринбург: самолёт задержали из-за истребителей для путинского парада. Опоздаю к началу встречи с собой в Екатеринбурге. Надеюсь, не слишком сильно.
Но вот я летела и все думала: какой должна быть логика, каким - ход мысли, чтобы отмечать военным шоу именно день снятия Блокады, дикой и беспрецедентной в истории человечества катастрофы, отнявшей жизни, в основном,как раз у мирных людей - детей, женщин и стариков. При этом город, по которому идут парадные танки и над которым летят праздничные истребители , стоит по пояс в снегу и во льду, на котором падают все те же дети, женщины и старики. Непостижимая логика: на танки деньги есть, а лёд сбить - нету.
Какое-то уже просто людоедское отношение к старикам. Идет последний день трехдневной блокадной выставки "Ленрезерва". Там построили целый блокадный город. Несколько улиц. С блокадным транспортом, театральной кассой, телефонным пунктом. В общем, все как по-настоящему.
Сегодня туда приехал Путин. И на несколько часов вход закрыли. Люди, в том числе блокадники, стояли на морозе, отчаявшись, уезжали. Мой знакомый пишет, что приехали в полдень, вход был закрыт минимум до трех. Пришлось с бабушкой-блокадницей пережидать в кафе. Вы, на минуточку, вспомните, сколько блокадникам лет.
Омерзение у меня ко всему этому. Одно лишь омерзение
В этот день, 27 января, всегда поздравляли тех блокадников и ветеранов, которые еще с нами, вспоминали родных и близких, погибших в блокаду, приносили цветы на Пискаревское кладбище. Да, вечером был праздничный салют — и все же этот день всегда был, большей частью, днем поминовения, днем памяти о погибших.
Но в последние годы он все больше превращается в праздник начальства, хлопочущего лицами так, как будто бы это они защищали осажденный Ленинград или прорывали блокаду, сражаясь на фронте.
В день «инсталляций» и «реконструкций», где пытаются «воспроизвести атмосферу блокады» — одевая актеров и курсантов в старую военную форму, расставляя на улице противотанковые «ежи» и раздавая еду из полевых кухонь (чего никогда не было в блокадном городе). Нынче к этому добавилось еще и намерение думского единоросса Ильдара Бикбаева печь блокадный хлеб и угощать им людей на улицах…
А теперь еще — и военный парад на Дворцовой площади, где, как радостно сообщают в звуковой рекламе в метро, будет участвовать «более 80 образцов военной техники». От танков до истребителей. И со ссылками на, конечно же, «мнение ветеранских организаций», требующих проведения парада.
Еще осенью, когда только появилась идея проведения этого парада, против него выступили многие — ученые, писатели, журналисты, общественные деятели. Как пережившие блокаду — такие, как профессор Яков Гилинский, Марианна Курилович, Вера Сомина, Алексей Порай-Кошиц, — так и дети и внуки блокадников. Они потребовали остановить «кощунственный карнавал и начать вести себя так, как следует вести себя в городе, с достоинством перенесшем тяжелейшие испытания».
Народный артист Олег Басилашвили предложил вместо празднований прочесть на Дворцовой площади имена погибших и провести поминальные службы. Я предложил врио губернатора Александру Беглову отказаться от парада, а вместо этого провести общегородскую минуту молчания. Но, судя по развешенной на улицах программе праздничных мероприятий, минуты молчания не будет. Вместо этого всю эту неделю в центре города были гигантские пробки — военные «репетировали парад»...
Какой парад?
Когда улицы города, которые новая городская власть не может убрать от снега и льда, напоминают иллюстрации к воспоминаниям о блокаде? И скользящие и падающие горожане на каждом шагу поминают власть недобрым словом?
Когда цинично застраиваются блокадные могилы на бывшем Фарфоровском кладбище — при поддержке городской администрации и бездействии прокуратуры?
Когда до сих пор не названы имена всех, погибших в блокаду, а те, кто погиб, защищая город, еще не все даже захоронены?
Когда до сих пор не рассказана вся правда о блокаде? Многие ли знают, что архивы военных времен засекречены Путиным аж до 2040 (!) года — чтобы мы не знали ни этой, ни другой правды о войне?
И в этих условиях — устраивать бряцание оружием на Дворцовой?
Никто не устраивает военные парады в день памяти жертв Холокоста — который отмечают тоже 27 января, когда в 1945 году Советская армия освободила Освенцим. И у ворот Освенцима или Майданека не устраивают в этот день «инсталляции», устанавливая макеты газовых камер и одевая актеров в униформу узников.
Перечитайте «Блокадную книгу» Даниила Гранина и Алеся Адамовича и воспоминания профессора и фронтовика Николая Никулина (ах, как важно, чтобы они были в каждой школьной библиотеке, чтобы их прочел каждый школьник) — и вряд ли после этого возникнут мысли о том, что освобождение от блокады надо отмечать, выводя танки на Дворцовую.
Вечная память — тем, кто погиб, защищая наш город.
Уважение, восхищение и забота — тем его защитникам, которые рядом с нами.
В этот день надо — вспоминать.
И не хвастать тем, что «можем повторить», а твердить «никогда больше!».
Нынешнее начальство не любит вспоминать, через какие ужасы и страдания, прошли простые ленинградцы в годы блокады. Не любит они вспоминать и про образ жизни своих номенклатурных предшественников в то время. Посмотрите, как они болезненно отреагировали на сатирический фильм Алексея Красовского «Праздник».
Более того, из дня скорби, дня поминовения жертв они решили сделать день воинской славы – с фанфарами, потешными полевыми кухнями, инсталляциями в виде «блокадных» улиц и военным парадом на Дворцовой площади, по которой прошла «новейшая военная техника». Боюсь, что эту технику сейчас можно увидеть и в Сирии, находящейся значительно ближе к моему дому, чем Дворцовая площадь.
Говорят, что артист Олег Басилашвили предложил вместо празднований прочесть на Дворцовой площади имена погибших и провести поминальные службы, а депутат Борис Вишневский обратился к нынешнему губернатору отказаться от парада, а вместо этого провести общегородскую минуту молчания.
Именно так, минутой молчания, у нас в Израиле весной отмечают День Катастрофы и День поминовения павших в войнах за независимость Израиля, когда вся страна замирает на мгновение и люди встают в скорбном молчании. И в эти дни во всех школах зачитываются имена выпускников, павших в борьбе с террором.
Сегодняшний день памяти жертв Холокоста относительно новый. Он был установлен Генеральной ассамблеей ООН в 2005 году. А дата была выбрана потому, что в этот день советские войска освободили концлагерь Освенцим.
Оба события и прорыв блокады Ленинграда, и освобождение Освенцима – это победы Красной армии, и мы всегда будем благодарны сражавшимся в ее рядах солдатам и офицерам. Но нельзя превращать этот день в воспевание нынешней «доблестной» армии, ведущей братоубийственную войну в Украине, не говоря уж о «миролюбивой» политике путинского руководства, поддерживающего самые одиозные режимы вроде сирийского или венесуэльского.
Нет. Только скорбь и память о миллионах невинных жертв.
Пусть даже среди этого бравурного кошмара, среди умопомрачительного безвкусия, бравурной музыки, парада и всей прочей мерзкой мишуры Путин, приехав на Пискаревское кладбище, встал бы на колени и сказал только одно слово - "простите", - этим одним словом он бы поднял свой рейтинг выше, чем целой гаммой бессмысленных слов и телодвижений. Еще лучше, если бы он сказал "Простите, что не уберегли". Но в их лексиконе нет не только слова "Навальный" - слова "простите" тоже нет.
Немецкое правительство в этом году выделило деньги на модернизацию госпиталя для ветеранов войны и создание германо-российского центра встреч в Санкт-Петербурге. Для кого-то это опять же повод для укола российских властей.
Настоящую бурю негодования вызвала статья, вышедшая в газете Süddeutsche Zeitung. Её перевод размещён на сайте ИноСМИ.RU:
Во время блокады от голода умерли более миллиона человек. Это было чудовищным преступлением вермахта. Сегодня Москва использует память об этих жертвах в своих целях.
В эти дни на улицах Санкт-Петербурга все время возникают транспортные пробки. Одна из газет сформулировала причины так: «снег и танки». В центре города военные проводят репетицию парада, чтобы в воскресенье все прошло как по маслу. В этот день исполняется 75 лет с момента освобождения города. И вновь московские правители посылают солдат, вместо того чтобы выразить сочувствие жителям города, и предписывают им испытывать национальную гордость, вместо того чтобы почтить память павших. Блокада города, который тогда назывался Ленинградом, была и остается одним из самых болезненных моментов в истории России. И власти всегда хотят контролировать то, как люди об этом вспоминают.
Статью, конечно, стоит прочесть целиком, но для широкой публики триггером стала всего пара фраз из неё.
75 лет назад прорвали Блокаду. Любая гнида, которая хочет повозмущаться парадом, пусть попробует плюнуть в истребители израильских ВВС над Освенцимом.
Блокада - не чужая, а часть истории и моей семьи. Мой дед Алексей Дмитриевич Таиров пережил блокаду. Конечно, корки хлеба не выбрасывались, представить такое было нельзя. А ещё он прятал по всему дому соль. Как ели обои на крахмальном клее, варили ремни, умирали - всё это помним, как бывшее с нами. И до сих пор горло перехватывает.
И когда глупая немка пишет в газету статьи в том смысле «и что с этой блокадой так носятся русские», или «и зачем им эти шумные парады» - да, мы помирились, но им бы помалкивать, просто помалкивать. И Маннергейма, каков бы он при царе батюшке ни был удалой молодец, не будет в нашем Ленинграде.
С праздником и чудом, дорогие ленинградцы.
Надо же дожили и до таких дней когда потомки тех самых фрицев фашистких будут указывать народу победивший Великую войну столь высокой ценой как и что нам делать и как себя вести! ? Могу вполне со всей ответственностью заявить что народ СССР был излишне гуманен к немецкой Германии и к ее союзникам ибо за ваши деяния за то горе что вы принесли нашим предкам гореть вам в аду! !!! Ни одно другое государство не согласилось бы на мир со страной агрессором на тех условиях которые принял советский народ и таким образом вы благодарите нас потомков тех воинов что поставили вас на колени и заставили просить прощения и что самое главное вас простили , чего бы не было при обратном исходе той жестокой, кровавой войны!
А имеет ли она моральное право критиковать или советы давать?
Фрау, может у вас еще и прощения попросить, что не угодили вашему вкусу?
В ожидании дальнейшего покаяния.
Скоро ли немецкая пресса будет указывать израильтянам, как им следует вести себя 9 мая?
Совфед устами Пушкова отботал по фене немецкую прессу. Знать, у самих рыло в пушку - и по части свободы слова, и по части памяти о преступлениях власти против народа...
Эта непримиримость в конечном счёте рождает запрос на примирительный тон, хотя у разных комментаторов и примирительность оказывается разной.
Некая дама из немецкой газеты раскритиковала парад по случаю годовщины снятия блокады Ленинграда. На мой взгляд, это бесстыжая и <идиотская> статья по совершенно очевидным причинам: тот редкий случай, когда национальность автора, таки да, играет роль.
Но в Топе Яндекса висит новость: "В Германии выступили против празднования снятия блокады". Наше восприятие устроено так, что слова "в Германии" для 99% читателей означают не адрес журналиста или газеты, а как бы общее мнение правительства или общества. "Германия против"! Хотя это была 1 (одна) газета. На единичное <идиотство> пропагандоны тут же откликнулись, раздув ситуацию и еще раз показав, что мы опять в кольце врагов. Браво.
С парадом по поводу снятия блокады и его критики в западной прессе имеет место культурное недоразумение. Взгляд с Запада - страшный Путин агрессивно нагнетает милитаристкую истерию по всякому поводу, щас нагнетет как следует, и пойдет завоевывать Берлин и Париж.
Взгляд с востока - мы считаем, что наши недавние предки потерпели великие страдания и совершили великие подвиги, чтобы отбиться от великого зла, они достойны почитания, любые попытки возражать против этого почитания вызывают сильное негодование и черные подозрения.
Тут западным хорошо бы смириться с тем, что память о Войне - это фундаментальная часть национального нарратива, как у Французов ВФР или у Американцев - война за независимость, и спокойно с этим жить (британцы слегка бухтели на клеветнически британофобского "Патриота", но так, слегка) , а нашим спокойнее относиться к тому, что западники не почитают наш национальный нарратив - это наш нарратив, не их.
Кому парад, кому салют, а кому горечь утраты. Ну что ж, сколько людей столько мнений. Ведь и блокада была у каждого своя. И пусть каждый отметит этот день так как он считает нужным. Помянем тех, кто лег костьми в суровые годы войны. Вечная им память.
По поводу военного парада, приуроченного к прорыву блокады, моя лента исполнена негодования. Одни негодуют из-за гнид, устроивших парад, а другие - из-за гнид, негодующих из-за парада.
В связи с вышеизложенным вынужден сделать ответственное заявление. Этот ваш парад по моему скромному мнению является невообразимой пошлостью, но при этом мои уважаемые друзья и френды могут относиться к нему как им будет угодно, могут одобрять или не одобрять его проведение, негодовать по поводу парада ли или по поводу негодующих по поводу оного, или вообще относиться к нему индифферентно, а также высказывать своё отношение публично, не становясь от этого гнидами в моих глазах. Аминь.
Три четверти века снятию блокады.
Рассуждать о ней - как о шаламовской Колыме - кощунственно и бессмысленно.
Мы там не жили, мы этого не видели и не знаем.
Нам повезло.
Но есть вечная дискуссия - праздновать или скорбеть?
Надо ли маршировать, ездить туда-сюда на танках, напирать на геройство и силу, на все энергичное, положительное, победное, как это принято было в советской культуре, - или, напротив, как это принято в западном мире, концентрироваться на страданиях, жертвах, на боли такого масштаба, что она уже не дает право на барабанный пафос.
Все аргументы известны.
Но у меня нет ответа на этот вопрос.
И я думаю, что если бы можно было сделать так, чтобы сами выжившие, сами прошедшие сквозь ад - а они пока еще здесь - выбрали, как правильно отмечать этот день, - это было бы правильно.
Только у них, как мне кажется, есть решающий голос в этом вопросе.
Как им нравится - так и хорошо.
Ну а бесконечную битву советского с западным можно вести на другом поле.
А здесь не надо.
Здесь хочется говорить тихо, сняв шапку, - или не говорить ничего.
