Радио Свобода продолжает серию репортажей из Мещанского районного суда Москвы, где проходит процесс по делу "Седьмой студии": художественного руководителя режиссёра Кирилла Серебренникова, генерального продюсера Алексея Малобродского и генерального директора Юрия Итина обвиняют в хищении 133 из 216 миллионов рублей, выделенных в 2011–2014 годах на театральный проект "Платформа". Вместе с руководством "Седьмой студии" на скамье подсудимых бывший директор Департамента государственной поддержки искусства и народного творчества Министерства культуры Софья Апфельбаум. Предыдущие репортажи читайте по этим ссылкам: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8.
29 января суд допросил Ларису Войкину, сотрудницу "Седьмой студии", отвечавшую за знаменитую "чёрную" кассу. С допросами Войкиной ещё на этапе предварительного следствия стали происходить загадочные вещи: в конце августа защита Алексея Малобродского обнаружила, что протокол её допроса подменён – ответы были изменены так, что допрос принял "обвинительный характер". Изменения подтвердила тогда и сама Войкина. Малобродский пожаловался на фальсификацию доказательств в прокуратуру и ФСБ, ответа не получил и подал в суд на бездействие правоохранительных органов – иск рассматривается в Басманном суде до сих пор.
Рассказ Войкиной
На судебном заседании Войкина подтвердила показания других свидетелей и обвиняемых: она была знакома с Ниной Масляевой ещё с Брянского драматического театра, где работала секретарём. В 2010 году "по семейным обстоятельствам" переехала в Москву, Масляева помогла ей устроиться в театр "Модерн", а в 2012-м забрала её с собой в "Седьмую студию". На работу её взяли в качестве специалиста по кадрам, попросив упорядочить бухгалтерию, а потом поручили заниматься и наличностью. Войкина, по её словам, выполняла лишь функции кассира: выдавала зарплаты в конвертах, гонорары и какие-то деньги на подготовку мероприятий по составленным продюсерами сметам, а также вела учёт выданных денег. По её словам, на "серые" зарплаты уходило от 1,1 до 1,5 млн рублей в месяц, сколько тратилось по остальным статьям, Войкина вспомнить не смогла.
Деньги, по её словам, в офис "Седьмой студии" привозила Масляева или иногда Валерий Педченко, которого она знала как водителя, а не как обнальщика. Синельникова Войкина, работая в "Седьмой студии", видела лишь раз, хотя была знакома с ним ещё с Брянска – он тогда работал директором петербургского Театра сатиры на Васильевском и привозил труппу в Брянск на гастроли. Про обналичивание денег Войкина не слышала, откуда появлялись наличные, не знала, к официальной бухгалтерии отношения не имела. Впрочем, она подтвердила, что "1С:Бухгалтерией" занималась помощница Масляевой Элеонора Филимонова – по большей части удалённо, из дома, и даже не получая в "Седьмой студии" зарплаты – ни официальной, ни из "чёрной кассы". Не получал зарплаты и "водитель" Педченко – с ними обоими Масляева расплачивалась сама: с Педченко из обналиченных им денег, с Филимоновой, возможно, тоже, у той была фирма, через которую обналичивались средства.
Отчётность сжечь
По словам Войкиной, она вела полный учёт всех наличных трат, составляла реестры выплат, которые потом отправлялись Филимоновой, Масляевой и Малобродскому. Впрочем, Масляева в какой-то момент попросила не ставить её в копию – ей, мол, эта информация не интересна.
В мае 2014 года новый генеральный продюсер Екатерина Воронова (она находится в розыске и бежала за границу) решила сверить цифры по "белой" и "чёрной" кассе и обнаружила недостачу в 5 млн рублей. Тогда было принято решение провести внутренний аудит, ответственность за пропажу возложили на Масляеву, которая эту недостачу объяснить не смогла. Аудиторы, впрочем, пояснили руководству "Седьмой студии", что наличие "чёрной" кассы шло вразрез с действующим законодательством, и в декабре 2014 года Воронова попросила Войкину уничтожить всю опасную отчётность.
Бумаги пропустили через шредер и в четырёх коробках вывезли на дачу к знакомому Войкиной, где сожгли. Войкина перешла на работу в "Гоголь-центр", но сохранила у себя в компьютере реестры. Когда в мае 2017 года начались аресты и обыски по театральному делу, Войкиной позвонила испуганная Воронова и "в приказном тоне" потребовала стереть всю информацию, если что-то осталось. Войкина стёрла последние файлы, которые могли бы доказать, что обналиченные деньги тратились на постановку спектаклей "Платформы", а не расхищались руководством.
На допросе в суде Лариса Войкина подтвердила, что по меньшей мере Юрий Итин знал о судимости Масляевой – о ней якобы было известно всем в театре "Модерн". По её предположениям, Итин должен был рассказать об этом Алексею Малобродскому. Впрочем, обвиняемые по делу утверждают, что о судимости главбуха не знали. Сама Масляева уверяет, что сообщала о судимости, но это всех как раз устраивало – её, мол, взяли специально, чтобы в случае чего можно было перевести стрелки.
Зато Войкина рассказала, что когда в 2015 году в "Седьмой студии" было принято решение продать часть имущества с баланса компании, а часть перевести на баланс "Гоголь-центра", все деньги от проданной мебели и оргтехники учитывались в её кассе и шли на оплату каких-то гонораров. Нина Масляева на допросе высказывала предположение, что эти деньги также были похищены.
В середине допроса Войкина вдруг решила рассказать суду, как в 2017 году Воронова пригласила её на общую встречу бывших сотрудников "Седьмой студии" с адвокатом Дмитрием Харитоновым, объяснившим, как вести себя на допросах в Следственном комитете. "Главная фраза была: "Ссылайтесь на 51-ю статью [Конституции РФ], звоните адвокатам", – вспоминает Войкина. Она, впрочем, сама нашла себе адвоката, но он был оплачен "адвокатами Кирилла Серебренникова", за что Войкина благодарна своему бывшему руководству. Руководство, по всей видимости, тоже к ней претензий не имеет: ни подсудимые, ни их адвокаты задавать вопросов Войкиной не стали.
