Для начала несколько простых вопросов и столь же очевидных ответов. Почему губернаторов в России увольняют большими группами? Причин как минимум две. Первая – чтобы гражданам, верующим в телевизор, можно было соврать: "Видите? Это не единичное явление, а начало процесса обновления!" Вторая причина – чтобы российские губернаторы не забывали, кто в стране главный, и чтобы всех их трясло в течение двух опасных недель и каждый, втягивая голову в плечи, думал бы: "А вдруг и меня?"
О том, что глав регионов сегодня вышибают из кресел за конкретные и реальные прегрешения, речи, как правило, не идет. То есть грехов, конечно, у наместников навалом, но они – не повод для увольнения, особенно если чиновник проштрафился заметно и стал из-за этого ньюсмейкером. Чем очевиднее просчеты и громче шум молвы, тем крепче позиция чиновника: Путин ведь не любит, когда ему со стороны напоминают о том, как сильно облажался какой-нибудь его руководящий кадр. И как только раздаются призывы уволить такого деятеля, президент из принципа поступает наоборот.
Вот пример. Весной 2019 года глава Саратовской области Валерий Радаев запросто мог бы оказаться в черном списке отставников, но в этот раз пофартило: за месяц до начала очередного "губернаторопада" его регион засветился в федеральных новостях. И были они с громадным жирным знаком "минус": сообщалось о том, как сильно область скована льдом и как глубоко она погрязла в снегу. Даже ничуть не оппозиционная пресса пестрела заголовками типа: "Снег отрезал Саратов от мира", "Пробки – 10 баллов", "Жители поселка не могут дойти до магазина", "Под снежным завалом погибла женщина", "Из-за схода снежной глыбы с крыши погиб человек"...
Ежедневные зимние новости выглядели военными сводками, в которых супостат (в виде природного явления) наступал по всем фронтам (всему региону), а у господ генералов (то бишь у областного и городского руководителей) катастрофически не хватало ни живой силы (дворников), ни боевой (снегоуборочной) техники, ни – главное! – умения совладать с одним из четырех времен года. Чиновники были обязаны заранее смекнуть: зимой у нас в регионе идет снег, а вода при минусовой температуре имеет наглость превращаться в лед. В общем, когда в феврале на городской площади собрался митинг, его темой была отставка двух бездарных служителей путинской "вертикали", губернатора и мэра.
Конкретику лозунгов власть может игнорировать, но от самого факта, что люди вышли на площади, отмахнуться невозможно
Теперь я на некоторое время перестаю быть просто автором этой колонки и становлюсь также её персонажем. Поскольку я, Роман Арбитман, присутствовал на том митинге, даже на нем выступал, а три недели спустя получил повестку куда следует. После объяснений в полиции мне выдали протокол, в котором говорилось: я в неположенном месте "скандировал лозунги протестного характера" против губернатора и мэра и "тем самым совершал умышленные активные действия при проведении публичного мероприятия". А еще через пару недель я узнал о предстоящем суде за административное правонарушение – статья 20.2, пункт 5 КоАП РФ. "Тебя посодют, а ты не митингуй!" – сказал бы в этом случае отставной полковник из фильма "Берегись автомобиля". Впрочем, "мой" пункт был сравнительно "лёгким" и предусматривал не административный арест, а денежный штраф. Это, согласитесь, тоже неприятно. Однако и с пожеланием "не митинговать" соглашаться невозможно.
В самом деле: куда сегодня податься человеку, несогласному с начальством, если не на уличную акцию протеста? В условиях, когда выборы в России нагло фальсифицируются, оппозиционных кандидатов заранее вышвыривают, а центральные электронные СМИ обслуживают интересы только правящей партии, отсекая "неудобные" мнения, выход на улицу под протестными лозунгами остается, по сути, единственной – хотя и довольно своеобразной – формой диалога гражданина с властью. Конкретику лозунгов та может и игнорировать, но от самого факта, что люди вышли, совсем отмахнуться уже невозможно.
Дальше начинается арифметика. Пока количество участников митингов исчисляется сотнями людей в провинции (как в случае Саратова) и тысячами в столице, власть отвечает на них автозаками и статьями КоАП (а то и УК). В гипотетическом будущем, когда на улицы выйдут десятки тысяч, характер диалога изменится. Собственно, это и случилось, например, в 2011–2012 годы после по-настоящему массовых акций протеста в Москве. Сейчас, вне зависимости от численности, митинговая форма необходима – просто уже для того, чтобы протест, условно говоря, элементарно не заржавел и эта серьезная машина в нужный момент могла бы заработать в полную силу.
Всё, сказанное выше, разумеется, банальность, политическая таблица умножения, однако есть банальности, которые сегодня следует повторять почаще. Ведь единственная альтернатива митингам – домашние протесты в соцсетях: они неплохи в качестве дополнения, но в условиях нынешней борьбы власти со свободным интернетом активность такого рода можно пресечь одним движением рубильника Роскомнадзора. И что делать домоседам? Переключаться на передачу "Кто хочет стать миллионером"?..
В день, когда я писал эту колонку, прошло заключительное судебное заседание по моему "делу". Оно было сшито так неаккуратно и с таким пренебрежением к закону (не стану утомлять читателя подробностями), что даже наш суд – не самый гуманный в мире – посчитал необходимым прекратить производство ввиду отсутствия в моих действиях состава правонарушения. Таким образом, мне повезло: я вышел на митинг, выступил за отставку Валерия Радаева и при этом оказался невиновен. Но и губернатору повезло: он остается в своем кресле и в ближайшее время вряд ли его покинет. Вот кому не повезло – так это всем прочим жителям области. Да, уже весна, снег сошел, но если завтра у нас случится какая-нибудь новая сезонная беда (например, наводнение), всё опять будет скверно, как и минувшей зимой. И на митинг придется добираться на лодках и плотах. Надеюсь хотя бы, что нас приплывёт больше, чем раньше.
Роман Арбитман – саратовский писатель
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции
